Самые большие опасения армии стали реальностью в ходе войны 1812 года. Милиционная система показала всю свою искусственность, став ловушкой и фикцией. Некоторые штаты почти не ответили на призыв собрать ополчение, тогда как губернаторы Коннектикута и Массачусетса вообще отказались отдать приказ о сборе своих ополченцев. Большинство из тех, кто прибыл под ружьем на сборные пункты, оказались мало приверженными дисциплине, начиная с авантюрной попытки генерала Стивена ван Ренсслера вторгнуться в Канаду с Куинстаунских высот (13 октября 1812 года). Несмываемый позор пал на голову 6000 ополченцев и немногочисленных солдат регулярной армии, которых обратили в бегство менее чем 2000 британских солдат при Бладенсбурге (24 августа 1814 года).

Регулярная армия хорошо показала себя под Чиппевой и Ландис-Лейн; сражение под Ландис-Лейн стало крупнейшей битвой этой войны, в которой каждая из сторон считала себя победительницей. И все же действия американской армии в этой и других схватках были затенены в сознании общественности победой Эндрю Джексона у Нового Орлеана в 1815 году. На самом же деле Джексон прекрасно представлял ограниченные возможности своих разнородных войск – сборища солдат регулярной армии, ополченцев, добровольцев, освобожденных от рабства негров, моряков и пиратов Лафита, – когда рискнул противостоять на поле брани ветеранам войны на Пиренейском полуострове сэра Эдварда Пакенхэма. Британскому военачальнику удалось, за счет быстрого маневра, атаковать Джексона с выбранных им самим позиций. Поражение англичан (прицельный огонь американцев нанес британцам существенный урон) стоило им многих убитых и раненых и жизни самого сэра Эдварда. Оно же увековечило миф о милиционном ополчении, а это, в долгосрочной перспективе, не сослужило хорошей службы для армии США.

Но если армия и не обрела в этой войне большую славу, то серия блестящих побед военно-морского флота на море и на Великих озерах воодушевила всю страну. Еще более важно то, что они заложили для молодых вооруженных сил победную традицию, которую не смогли затмить даже неизбежные поражения со стороны Великобритании – сильнейшей морской державы мира. Американские кораблестроители заложили также основы проектирования кораблей нового военно-морского флота. Фрегаты, подобные таким, как «Соединенные Штаты», «Конституция» или «Президент», намного превосходили любой корабль того же класса. Этим было положено начало другой американской военно-морской традиции – американские корабли должны быть гораздо прочнее построены и лучше вооружены, чем любой другой корабль того же класса, с которым ему, возможно, придется помериться силами. Однако одними только более прочными корпусами кораблей и корабельной артиллерией более крупного калибра нельзя объяснить то сокрушительное поражение, которое нанесли американцы своим британским противникам в первые месяцы войны. В любом случае американские комендоры по точности стрельбы намного превосходили своих противников, превращая орудийные палубы британских кораблей в хаос разбитой древесины, опрокинутых взрывами орудий и груды мертвых тел артиллерийской прислуги. И это также стало традицией военно-морских сил – американские орудия и их оснащение должны намного превосходить вражеские. Военные моряки, сократившие великий военно-морской флот Японии до нескольких потрепанных развалин, стали достойными наследниками моряков 1812 года.

Значительный шаг к созданию более эффективных вооруженных сил был сделан в 1802 году, когда вышел закон о создании инженерных войск. Помимо других обязанностей, на них возлагалось создание и содержание военной академии «в Вест-Пойнте, что в штате Нью-Йорк». Гораздо более важным для зарождающейся армии обстоятельством, чем прекрасные учебные возможности академии, стал постоянный приток молодых офицеров – в высшей степени дисциплинированных, подготовленных по строгим стандартам, проникнутых высоким духом жертвенности и любви к отечеству.

Академия выпускает солдат, но не воинов – такого не может сделать ни одна школа. Но армия принимает их такими, какие они есть, а терпеливые капитаны и строго-отеческие сержанты, умудренные опытом войны, завершают их образование. Некоторые так никогда и не могут постигнуть разницу между плацем для парадов, учебной аудиторией и полем боя. Такие офицеры погибают; и очень часто погибают также и люди, которыми они командуют. Другие сразу, с крутого холма, попадают в водоворот боя, который не оставляет им ни одного шанса изучить военные премудрости, и многие из них также погибают. Но те, кто выживает, делают профессиональную армию надежным закаленным клинком, послушным руке, которая направляет его. В каждой из четырех больших войн офицеры регулярной армии смешивались с потоком людей, получивших офицерское звание, придя в армию из гражданской жизни, из рядовых солдат или из училищ, готовивших кандидатов в офицеры. Но всегда сердцем офицерского корпуса были выпускники академии, вернее, академий, поскольку Аннаполис в той же мере является сердцем и духом военно-морского флота, как Вест-Пойнт – сердцем и духом сухопутных сил.

Но как бы ни была необходима эта несущая арматура, на которой крепится вся структура вооруженных сил, соединение специально подготовленных профессионалов и людей, ориентированных на гражданскую жизнь, лишь в экстренных условиях ставших офицерами, не обходится без трения. Подлинное согласие между гражданским и военным образом мышления достигается достаточно редко, что является постоянным источником опасности.

Это сказано не для того, чтобы принизить значение для армии тех, кто пришел в нее из гражданской жизни. Воспитанники Вест-Пойнта порой проигрывают человеку более мирной профессии, чья природная склонность к военному делу не проявилась из-за отсутствия формальной подготовки. Таких людей много в любой стране, и когда удается распознать и поддержать их, то их служба дорогого стоит.