828

В пояснение того, что мой красный приятель употреблял в разговоре с полисменом, слово «monsieur», чтобы не употреблять во зло слово «citoyen», — надо вот что рассказать. В одной из темных, бедных и нечистых улиц, лежащих между Сого и Лестер-сквером, где обыкновенно кочует недостаточная часть эмиграции, завел какой-то красный ликворист небольшую аптеку. Идучи мимо, я зашел к нему, взять седативной воды. За прилавком сидел он сам, высокий, с грубыми чертами, густыми, насупленными бровями, большим носом и ртом несколько на сторону. Настоящий уездный террорист 94 года, к тому же и бритый. — «Распалевой воды на шесть пенсов, monsieur», — сказал я. Он отвешивал какую-то траву, за которой пришла девочка, не обращая никакого внимания на мой вопрос, я мог досыта налюбоваться этим Collot dHerbois, пока он, наконец, припечатал сургучом уголки бумажного пакета, надписал и потом довольно строго обратился ко мне с «platt-il?» (что прикажете? (франц.)) — «Распалевой воды на шесть пенсов, — повторил я, — monsieur». Он посмотрел на меня с каким-то свирепым выражением и, оглядев с головы до ног, важным и густым голесом сказал мне: «Citoyen, sll vous platt!» (Гражданин, пожалуйста! (франц.)) (Прим. А. И. Герцена.)