Глава 4

XV век знаменует собой весьма примечательный этап в истории турниров, которые стали гораздо более умеренными и менее опасными для жизни и здоровья их участников. Организаторы турниров стали гораздо строже, чем прежде, требовать от участников соблюдения всех правил, установлений и ограничений, все ужесточающихся с течением времени, а нарушение этих многочисленных предписаний влекло за собой для нарушителей суровое, а порой и унизительное наказание. Все участники турнира в обязательном порядке должны были до их начала принести клятву в соблюдении правил рыцарства.

Оборонительное вооружение было признано недостаточно способным противостоять тогдашнему наступательному оружию, и в начале столетия, а возможно, и парой десятилетий ранее изготовители защитного вооружения стали уделять особое внимание повышению защитных свойств рыцарских доспехов. Центром производства этих предметов на продолжении большей части столетия был Милан. В этом городе искусные оружейники ковали доспехи такой прочности, что они были способны выносить удары копий и ужасных боевых топоров, мечей и булав, оставаясь при этом целыми. В английских и прочих архивах можно найти заказы на надежные доспехи, которые делались в Милане; туда направлялись также предметы повседневной одежды, чтобы оружейники могли снять мерку для изготовления лат, ибо плохо подогнанный доспех мог стать роковым для его владельца. Но наряду с наилучшими и самыми дорогостоящими доспехами из Италии в Англию импортировались и менее дорогие из Германии. Так, в английских положениях об единоборствах порой упоминаются «восточные» доспехи. По всей вероятности, они заказывались и поступали в страну через агентов Ганзейского союза и хранились какое-то время на лондонском складе «Стальной двор», вблизи Темзы. В случае поставок из Германии стоимость их доставки соответственно была гораздо ниже.

Крупнейшими в Милане производителями рыцарских доспехов в рассматриваемый период были члены семьи Миссаглия Негроли, которые, как и многие другие их коллеги, занимались своим ремеслом на протяжении нескольких поколений. Немцы всегда были склонны перенимать нововведения и технологии других стран, а затем зачастую упрощать и удешевлять их. Так обстояло дело и с производством доспехов. Немцы со временем достигли в нем больших успехов при личном покровительстве и внимании к нему императора Максимилиана и сумели сделать так, что основное производство доспехов, даже самых лучших образцов, переместилось на германскую почву. Постепенно главными центрами его производства стали такие города, как Нюрнберг и Аугсбург, а большинство из дошедших до нашего времени шедевров этого искусства созданы в Германии и принадлежат к так называемому «готическому», или «максимилиановскому», стилю. Максимилиан приглашал бронекузнецов из Италии, что видно из контракта, подписанного в 1494 году с миланскими оружейниками Габриэлем и Франческо де Мерате на строительство и оборудование кузницы в городе Арбуа, в Бургундии, для производства определенного числа доспехов по твердой цене. Доспехи, в которые был облачен Максимилиан I в Вормсе в 1495 году, во время пешего поединка с бургундцем Клодом де Водре, помечены клеймом «m,e,r,» с короной над ним. Таким клеймом отмечали в Милане свои работы эти бронекузнецы, которые по своей популярности шли сразу же за фамилией Миссаглия.

В течение XV столетия появилось много различных новшеств, направленных на дальнейшее снижение риска для участников получить на турнире серьезные ранения. Одним из таких самых важных и имевших большое значение нововведений было появление барьера при конном поединке на копьях. Довольно большое количество увечий всадников на турнирах происходило вследствие столкновений их коней, иногда случайных, а иногда и намеренных. Идея введения барьера с целью устранения подобных случаев витала в воздухе. Барьер сначала был простой веревкой с навязанными на ней лоскутами материи и протянутой вдоль ристалища по его середине. Позднее появился деревянный барьер, вдоль которого соперники скакали навстречу друг другу, держа в правой руке копье, склонив его справа от конской шеи к барьеру и целя им в блестящий на солнце доспех своего противника. Барьер оставлял единоборцам достаточно ограниченное пространство для движения, и им часто не удавалось коснуться друг друга копьями. С устранением опасности столкновения рыцарь мог нестись навстречу сопернику с гораздо меньшим риском для жизни.

Поединки с острыми копьями, на открытом пространстве, однако, продолжали оставаться самым жестким типом единоборств еще долгое время и после введения барьера. В этом случае применялись седла без высокой задней луки, которые не давали опоры всаднику и не предотвращали его падение на землю; подушки, набитые соломой, которые навешивались на грудь лошади, служили в качестве буфера в случае столкновения. Целью этих жестких поединков было выбить из седла или сбросить на землю рыцаря в его тяжелом доспехе, весившем порой до двух сотен фунтов, хотя его падение и смягчалось тем, что земля ристалища была покрыта толстым слоем просеянного песка или вскопана. Эта форма единоборств чаще практиковалась в Германии, и достаточно странно, что ее участники, похоже, получали не так уж много травм при падениях, видимо в основном благодаря толстому подбою своих доспехов. Другим важным направлением в достижении относительной безопасности было придание броне доспеха особых форм и введение дополнительного бронирования для прикрытия тех частей тела, на которые приходится основная тяжесть удара, главным образом левой половины груди. Впервые оно появилось в Англии в правление Эдуарда IV. «Уильям, лорд Бирджавенни, завещал своему сыну отличный меч и доспех для поединков на турнире, а также и тот, что надевался в сражения».

Копейная чашка в течение столетия была значительно увеличена для защиты держащей копье руки, а обшитая сталью высокая передняя лука седла обеспечивала надежную защиту тела единоборца ниже груди. Все эти меры приводили к тому, что тела участников турниров заключались в почти непроницаемую для оружия капсулу, изнутри которой они едва видели противника и могли лишь взять копье наперевес и направить его на соперника.

Доспехи для турниров стали значительно отличаться от боевых доспехов, хотя до сих пор неясно, в какой из стран такое отличие возникло – в Бургундии, в Италии или же в Германии. Так, в Бургундии подобное разделение имело место уже в 1443 году, поскольку мы читаем в «Воспоминаниях Оливье де ля Марша», что во время турнира, проходившего в Дижоне, молодые рыцари устраивали единоборства в присутствии герцога «верхом, облаченные в доспехи для конного ристалища, а также в боевые доспехи».

Доспехи для турниров, бывшие в употреблении в Германии, отличались по своей конструкции от таких же итальянских доспехов. В первой из названных стран при поединках на открытом воздухе правая часть нагрудника доспеха была плоской для лучшего удержания и нацеливания копья, которое поддерживалось опорным крюком сзади, а также упором для копья спереди. В Италии же кираса продолжала оставаться по своей форме округлой. Опорный крюк для копья принимал различные формы, хотя обычно представлял собой изогнутый кронштейн. Дополнительные пластины, усиливающие защитные свойства доспеха, прикрывали все самые важные точки.

Существовала также разновидность доспеха, который применялся в единоборстве на боевых копьях, но он, так же как и другие, описан в подробностях и изображен на иллюстрациях в более поздние времена. Поединки с барьером значительно возобладали над другими видами единоборств в Англии, хотя в других странах практиковались и прочие виды поединков. Копья для поединков часто расписывались красками по всей своей длине или украшались многоцветными матерчатыми буфами. Наконечники копий принимали различные формы, образцы которых можно видеть в некоторых германских музеях или в лондонском Тауэре. Их древки отличались многообразием форм, весом и толщиной в широких пределах.

Доспехи для пеших поединков отличались исключительной прочностью, изрядным весом и столь толстым внутренним подбоем, что могли в жаркую погоду стать причиной теплового удара или даже смерти от перегрева. Пешие поединки считались гораздо более безопасными после введения в их практику барьеров, поверх которых соперники и сражались, но они, как мы можем судить, появились не ранее XVI века.

Физическая нагрузка на участников турниров была весьма велика, и они к концу долгого дня были вымотанными до предела, но все же находили в себе силы представать вечером перед дамами, которые вручали из своих рук призы победителям, а затем, после долгого банкета, еще и участвовать в танцах.

За эти сто лет турниры стали представлять собой пышное зрелище; общая схватка двух отрядов уступила место поединку на копьях, поскольку последнее требовало гораздо большего личного умения, так как в сумятице и неразберихе общей нехватки победа в гораздо большей степени зависела от случайных факторов, а успех, достающийся соперникам, в меньшей степени зависел от их реальных достоинств. В единоборстве же на копьях, которое было состязанием только двух претендентов, каждый из них мог победить или проиграть только в зависимости от своих личных качеств.

Наиболее распространенной формой турниров в XV столетии стал Kolbenturnier, или поединок на булавах, который значительно отличался от всех других видов единоборств тем, что в ходе его не требовалось нанести сопернику физического ущерба – суть этого поединка заключалась в том, чтобы сбить геральдический гребень, украшавший шлем противника, то есть это было чистым состязанием в искусстве сражения. Оружие, которым сражались соперники, была Kolben – палица, тяжелая граненая дубина из прочной древесины длиной примерно 80 сантиметров. Палица расширялась от рукояти к противоположному концу и оканчивалась круглым яблоком, имела короткую рукоять и железный диск для защиты руки. Изображение такого оружия имеется в «Книге турниров Рене Анжуйского». Шлем – огромный, округлой формы – был забран перед лицом решеткой из прочных стальных прутков и крепился к кирасе сзади и спереди. Он также был плотно подбит изнутри мягким материалом, но достаточно просторен, чтобы предотвратить какое бы то ни было ранение головы, которое могло бы произойти в результате мощного удара по шлему. Снаружи он был обшит кожей и расписан различными символами. Прекрасный образец шлема такого типа имеется в Дрездене, и Бохайм в Waffenkunde приводит изображение одного из таких шлемов из собрания Майерфиша в Зигмарингене. Седло в таких поединках было высоким; образец подобного седла второй половины XV века хранится в Германском национальном музее в Нюрнберге. Турнир на булавах перестал практиковаться к концу первой четверти XVI века. В начале своего появления он был пешим и происходил, вне всякого сомнения, от схватки на шестах низших сословий, которая олицетворяла процесс правосудия. Бохайм в Waffenkunde приводит изображение герцога Георга Баварского-Цандсхута, вооруженного для поединка на булавах в Гейдельберге в 1484 году.

Геральдические гребни в XV веке принимали самые причудливые и фантастические формы, вроде увенчанного короной единорога или лисьего хвоста. Многие их образцы можно увидеть в посвященной турнирам книге короля Рене, в описаниях процессий и маскарадов, сделанных Бьючампом, в германских книгах о турнирах и других подобных трудах. Рене описывает их устройство во всех деталях. Геральдические гребни были хрупкими и делались из тех же материалов, что и в предыдущее столетие, хотя чаще встречалась вываренная кожа, поскольку она была более упругой и надежной. На гобелене в Валансьене, изображающем единоборство XV века, видны многочисленные обломки геральдических гребней под копытами коней. Рыцари весьма трепетно относились к этим символам; их часто погребали вместе с их владельцами. Гребни крепились в нужном положении с помощью железного стержня или застежки; экземпляр последней можно видеть в Артиллерийском музее в Париже. Порой геральдический гребень украшал и голову коня, как это было во время турнира в Виндзорском парке в 1278 году.

Продолжительность турниров дает основание предположить, что поле для единоборств было искусственно освещено, и, в самом деле, в хрониках порой встречаются упоминания о факелах.

Турниры, проводившиеся при дворах королей и принцев стран рыцарства, были всего лишь играми, хозяева часто вызывали своих гостей для испытания воинского умения. Переписка XV и XVI столетий между германскими принцами, дошедшая до наших дней, свидетельствует о том, что эти воинские потехи стали частью повседневной жизни. Курфюрст Альбрехт Бранденбургский в письме своему другу, написанному в последней четверти века, замечает: «С Божьей помощью мы одержали победу в турнире и намерены хранить ее и впредь». Максимилиан в возрасте девятнадцати лет в письме к Зигмунду Прушенку пишет: «Я сделал все, что мог, преломив восемь копий».

Исход поединков во многом зависел от послушания и подготовленности коней, которые часто участвовали в сшибках, имея на глазах шоры, но воодушевлялись порой духом соперничества, подобно их всадникам. Туловища коней были обложены мягкими накладками и закрыты сверху попонами, которые ниспадали почти до земли, изрядно связывая движения. Подушка из соломы в форме полумесяца предохраняла грудь коня, уши были заложены ватой или паклей, а голова и хвост частенько украшены перьями. При сшибке рыцари посылали животных друг на друга в галоп. Колесики рыцарских шпор имели длинные острия. В каждой из разновидностей конных единоборств применялись особые седла, сделанные с таким расчетом, чтобы выбить седока из седла было как можно труднее или же легче, в зависимости от вида поединка. На практике каждый принц или знатный человек, располагающий средствами, постоянно содержал значительное количество лошадей; переписка того времени пестрит просьбами дать их «напрокат».

При дворах в Эксе и Бургундии, где уже долгое время турнирам уделялось большое внимание, состязания довели едва ли не до степени науки. При первом из этих дворов турниры были в большей степени развлечением, состязанием и времяпрепровождением, тогда как при втором, в те времена самом блестящем дворе Европы сюзерен проводил целенаправленную политику поощрения турниров и единоборств всякого рода. Они держали «на коротком поводке» при главе государства и княжества армейских военачальников и местную знать и, кроме этого, отвлекали этими гладиаторскими играми беспокойных и часто недовольных подданных князя, сплошь и рядом готовых взбунтоваться по самому ничтожному поводу. После трагической смерти Карла Лысого традиция турниров при дворе Бургундии сошла на нет, перейдя к Максимилиану Австрийскому, который, как представляется, сделал победоносные единоборства одним из основных занятий своей жизни.

Возможно, есть определенная степень монотонности и повторяемости в повествованиях хроник о турнирах и единоборствах, но в своей совокупности они гораздо ярче доносят до нас идею этих состязаний, чем это могли бы сделать сухие сообщения об основных событиях; они также отражают рыцарский дух тех времен в безыскусных повествованиях о гордом и достойном поведении молодых рыцарей на поле ристалищ. Много описаний конных единоборств и турниров XV столетия мы встречаем в «Хрониках Монстреле», «Воспоминаниях Оливье де ля Марша». «Хроники Монстреле», в их стремлении продолжать повествование де Коучи и других авторов, начинаются с тех времен, которыми заканчивает Фруассар, а именно с 1400 года. Их основная ценность заключается в том, что они по большей части повествуют о современных им событиям. Стиль рукописи Монстреле менее живой и более монотонный, чем у Фруассара, но он в своих описаниях приводит даты, хотя и не всегда отличающиеся точностью. Имена упоминаемых в них лиц и даже названия городов довольно часто просто озадачивают, а порой настолько искажены, что делают их идентификацию невозможной. Подобно Фруассару, Монстреле не ограничивается описанием событий того периода, имевших место во Франции и Бургундии, но и касается также событий в других странах, имеющих отношение к упомянутой теме. Его «Хроники» дают редкую возможность проникнуть в мир турниров и единоборств того времени, тем более что информация для них была тщательно собрана у герольдов, герольдмейстеров и других официальных лиц. Монстреле родился около 1390 года и умер в 1453 году.

Отдел литературы Бургундии в Национальной библиотеке Брюсселя располагает множеством миниатюр в рукописях времен правления Филиппа Доброго и Карла Смелого. Аналогичные миниатюры имеются также в Парижском собрании и в особенности в «Гербовнике ордена Золотого руна».

В Ашмолеанской рукописи, датируемой 1376–1386 годами, приводятся имена и гербы монархов и рыцарей ордена Золотого руна от его основания в 1429 году до двадцать третьего общего собрания ордена, созванного Филиппом II, испанским королем, 12 августа 1559 года. В нем приводятся исторические сведения о праздновании этого собрания. Рукопись на французском языке каллиграфически написана, богато иллюстрирована изображениями гербов. Другие рукописи из той же коллекции, относящиеся к 1431 году, приводят статут и ритуалы ордена.

«Воспоминания Оливье де ля Марша» изобилуют вдохновенными описаниями многочисленных турниров, состоявшихся при бургундском дворе во время правления герцога Филиппа Доброго, в которых приводится множество подробностей. Некоторые из этих описаний оставляют впечатление сделанных непосредственными очевидцами происходившего, располагавшими богатыми возможностями для получения информации и имевшими достаточные технические познания для того, чтобы дать нам точные и живые описания. В них также содержатся бесценные сведения о костюмах того времени, описываются мельчайшие детали одежд участников турнира и зрителей. Владетельный сеньор де ля Марш был уроженцем Бургундии, он появился на свет около 1425 года, а в 1447 году стал пажом при герцоге Бургундском. После битвы при Монлери был посвящен в рыцари. Отличившись в сражении под Гентом, командовал войском в 1456 году, попал в плен в Нанси в 1476 году и умер в 1502 году. Его мемуары охватывают период в тридцать пять лет и являются весьма ценным материалом для изучения истории турниров. Впервые они были опубликованы в 1562 году. Жеан де Фойр, владетельный сеньор де Сен-Реми, описывает некоторые из турниров своего времени; а в «Трактате о турнирах» Луи де Брюгге, написанном в годы правления Карла VIII, речь идет уже о более поздних временах. Бьючамп приводит в своих работах несколько великолепных изображений конных поединков на копьях и пеших единоборств. Они воспроизведены в «Истории жизни и деяний Ричарда Бьючампа, графа Уорвика», написанной Джоном Роузом, антикваром и историком из Уорикшира, умершем 14 февраля 1491 года, на седьмом году правления Генриха VII.

«Роман о маленьком Жане де Сантре», написанный в 1459 году Антуаном де ля Салем, содержит пятнадцать больших и отлично сохранившихся изображений конных единоборств, пеших поединков и т. п., которые, насколько мы можем судить, достоверно представляют рыцарские состязания того периода. Хьюитт так описывает вооружение и расцветку доспехов соперников: «Ближайший рыцарь — доспех стального цвета; обувь черная; геральдический гребень – красный цветок с золотыми листьями; седло, поводья и кожа стремян красные; попона голубая, местами темно-голубая, обшита по краям белым мехом. Дальний рыцарь – доспех и обувь такие же; геральдический гребень – золотой с красными перьями; седло темно-желтое; попона темная с черными метками; колокольчики золотые. Головной колпак лошади – с выступом и шипами, золотого цвета; остальное стального цвета. Барьер красный, с темно-красными метками. Следует заметить, что, за исключением шлема, доспехи ничем не отличаются от обычного доспеха для сражений».

Правила проведения турниров, опубликованные Рене Анжуйским, королем Неаполя, Сицилии и Иерусалима и герцогом Лотарингским, в «Турнирах короля Рене», являются наиболее важными. Они включают многие ограничения относительно применения оружия и сохраняют все те меры по предотвращению насилия и беспорядка, которые были приняты ранее. Они же внедряют дух рыцарства, что кардинально отличает их от жестокости состязаний предшествующих времен. Рене полагал копья слишком громоздкими для сражений на турнирах и считал куда более подходящим оружием затупленные мечи и кинжалы. Описано знаменитое единоборство между герцогами Бретани и Бургундии. Но поединки редко случались в Эксе, где предпочитали общую схватку между двумя отрядами. Существуют несколько превосходно сохранившихся рукописных работ короля (четыре из которых находятся в Париже), иллюстрированных самим королем, в которых рассматриваются подробнейшие детали всего, что имело отношение к турнирам, практиковавшимся в Эксе.

Свод правил носит название: «Церемония, положения и установления, составленные Джоном лордом Типтофтом, графом Уорчестерским, констеблем Англии, по распоряжению короля, в Виндзоре 29 мая года 1466, каковые должны соблюдаться и учитываться в поединках всех видов во всех местностях Английского королевства».

До нашего времени дошли несколько экземпляров этих правил. Ниже приведена версия, в сокращенной форме, опубликованная в свое время в «Архиве древностей». Она, в свою очередь, составлена на основе рукописи «Манускрипт 61», хранящейся в Геральдической коллегии.

Еще один вариант этой рукописи можно найти в книге Парка Nugae Antiquae со ссылкой на журнал «Археология» за 1813 год. Этот вариант также опубликован в «Критических эссе по древнему оружию» доктора Мейрика с ценными примечаниями.

Правила турниров гласят следующее:

«Первое: тот, кто преломит больше копий, получит приз.

Также тот, кто поразит противников в шлем три раза, получит приз.

Также тот, кто встретится два раза с противником, вооруженным копьем с корончатым наконечником, получит приз.

Также тот, кто собьет своего противника на землю ударом копья, получит приз.

Относительно приза.

Первое: тот, кто выбьет своего противника из седла или повергнет на землю вместе с всадником и лошадь, получит приз.

Также из тех, кто затем поражает копьем мишень, получит приз, если поразит мишень, поставленную перед ним, три раза.

Также из тех, кто поразил мишень три раза, получит приз тот, кто преломил больше копий.

Лишение приза.

Первое: тот, кто поразит копьем лошадь, лишается приза.

Второе: тот, кто поразит соперника в спину, повернувшегося от него или безоружного, лишается приза.

Третье: тот, кто коснется три раза барьера, лишается приза.

Четвертое: тот, кто сам потеряет шлем два раза, лишается приза, если только это не случилось по вине его коня.

Как будут засчитываться удары копья.

Первое: кто преломит копье между седлами или о забрало шлема, тому будет зачтено одно копье.

Кто преломит копье, ударив в забрало снизу вверх, тому будет зачтено одно копье.

Кто, ударив, выбьет своего соперника на землю или из седла или обезоружит его другим образом так, что тот не сможет снова принять бой, тому будет зачтено три копья.

Как будут вычитаться удары копья.

Первое: кто преломит копье, ударив им по седлу, будет лишен одного копья.

Второе: кто коснется барьера один раз, будет лишен двух копий.

Третье: кто коснется барьера вторично, будет лишен двух копий.

Четвертое: кто преломит копье в футе от острия, копье не засчитывается, но считается, что удар был нанесен».

Незначительное количество правил существовало и для общей схватки, и для пеших поединков с барьерами.

Хронисты древности, описывая рыцарские состязания, употребляют различные термины, часто противореча друг другу, но все они или каждый в отдельности порой употребляют их в общем смысле для обозначения различных форм единоборств или турниров, и такие мероприятия часто обозначают общим термином fêtes d'armes. В описаниях современников турнира в 1559 году, на котором Генрих II Французский получил роковое для него ранение, все термины употреблены для выражения одного и того же действа в целом. Термин «tourney» очень часто употребляется как синоним mêlée.

Термин pas d'armes, или «passage of arms» («обмен ударами»), обычно используется для обозначения многих видов боевых искусств в целом. В таких состязаниях могли принимать участие все желающие рыцари или дворяне, считающиеся способными в них участвовать. Приглашением участвовать считалось провозглашение турнира. Поле состязания считалось принадлежащим нескольким зачинщикам турнира, тогда как их соперники именовались пришлыми, теми, кто прибыл попытать счастья и сразиться с зачинщиками. Боевые приемы были также имитацией той или иной операции в настоящей войне; Scharmützel (нем. стычка, столкновение) имитировали атаки и оборону того или иного укрепленного объекта, например картонного предмостья, деревянного замка или воображаемых городских ворот. Подобные состязания проводились со всем ожесточением подлинной военной операции, хотя и регулировались определенными правилами, оговорками и ограничениями. Термин pas d'armes является самым общим, поскольку, кроме конных единоборств с копьями и мечами, такие состязания часто включали в себя и пешие поединки; а начиная с середины XV столетия и конные единоборства с палицами. Кроме того, часто они завершались общей схваткой одной группы рыцарей против другой.

В журнале Antiquarian Repertory приведено нижеследующее описание турнира, состоявшегося примерно в конце XV столетия: «Король назначил четырех придворных дам в качестве третейских судей замка, который был назван «Верным». Они должны были решить, как этот замок будут штурмовать и оборонять. Замок представлял собой имитацию крепости, одной из тех, которая была знаменита в истории своим штурмом. Дамы поручили ее оборону и охрану капитану и пятнадцати рыцарям, которые и должны были защищать ее от нападающих. На поле был воздвигнут единорог, на четырех ногах которого были закреплены четыре щита, окрашенные соответственно в белый, красный, желтый и голубой цвета. Первый щит символизировал открытие конных единоборств на поле, в которых должны были сойтись соперники в доспехах, усиленных вставками; второй щит обозначал, что в состязаниях, которые последуют за первыми единоборствами, соперники должны будут обменяться двенадцатью ударами меча. Третий щит представлял пешие поединки у барьера с тем же самым количеством ударов одноручным мечом. И наконец, четвертый щит символизировал оборону и штурм замка, причем участники штурма и обороны должны были быть вооружены мечами, щитами и пиками. Острия и лезвия всего оружия должны были быть затуплены, за исключением длинных шпаг. Любого рыцаря, взятого в плен, за исключением предводителя отряда, можно было выкупить за три ярда атласа, но предводитель мог вернуть себе свободу только ценой тринадцати ярдов. Турнир этот должен был продолжаться с 27 ноября до Нового года, ежедневно, причем начиная со второго дня с часу дня пополудни до семи часов вечера».

Другие пункты в «Правилах единоборств» гласят следующее:

«Статья. Нападающие вправе применять любые приемы для захвата означенного замка.

Статья. Если кто-либо будет обезоружен, он вправе выйти из сражения, если этого пожелает. Но, выйдя однажды из огороженного пространства, он не сможет снова принять участие в турнире в тот же день. Также никому не дозволяется иметь внутри огороженного пространства своего слугу с тем или иным снаряжением, поскольку никто не может там пребывать, разве на то есть личное позволение его королевского величества.

Статья. Если кто-либо поразит своим копьем лошадь соперника, он будет отстранен от участия в турнире. Если же он просто ударит лошадь, то должен будет уплатить ее владельцу сто крон в качестве компенсации. Если же он сделает это намеренно, то должен будет щедро вознаградить владельца за свое бесчестье.

Статья. Тот, кто использует латную перчатку с зажимом (запрещенную к применению), будет лишен приза.

Статья. Тот, у кого выбьют меч из рук, приза не получит».

Присуждение приза в единоборстве на копьях решалось на основании подсчета очков, как с плюсом, так и с минусом, обычно следующим образом.

Преломленное о доспех соперника ниже шлема копье оценивалось в одно очко; выше груди – в два очка; если соперник при этом был выбит из седла – в три очка. Рыцари лишались очков за удар копьем в седло или по барьеру. Копье должно было быть преломлено на расстоянии более фута от наконечника.

Длинные войны между Францией и Англией усугубили ненависть и горечь в отношениях между двумя этими народами, и зачастую сражения на поле турниров перерастали в настоящие поединки между рыцарями этих стран, которые отличались изрядной жестокостью. Дело дошло даже до того, что в 1409 году французский король своим указом запретил проведение каких бы то ни было турниров между рыцарями этих двух стран. И все же турниры продолжались, несмотря на запреты.

В 1400 году по предложению графа Хантингдона был организован официальный турнир в Оксфорде между ним и двадцатью рыцарями с его стороны и графом Солсбери и двадцатью его сторонниками. Турнир этот должен был стать предлогом для организации покушения на короля Генриха IV, но заговор провалился.

В 1400 году Мишель д'Ори, дворянин из Арагона, отправил в Кале с герольдом вызов на единоборство, адресованное всем рыцарям Англии.

Это послание дает много ценнейшей информации из первых рук относительно конкретных форм проведения единоборств в то время, а также характеризует способ таких вызовов.

Послание оповещает о том, что испанец прикрепил к своей ноге поножи для защиты голени, сделанные, вероятнее всего, из стали, которые причиняют ему боль и доставляют неудобства, но которые он поклялся носить до тех пор, пока не сойдется в единоборстве с благородным рыцарем из Англии. С этой целью он направил настоящий вызов в Кале, чтобы оповестить всех о своем желании сразиться в таком единоборстве, и весьма подробно изложил в нем условия схватки, в которой он предлагал обменяться десятью ударами боевого топора, десятью ударами меча и таким же количеством ударов кинжалом. После этого они с соперником должны были двадцать раз съехаться в конном поединке с копьями. Герольд надлежащим образом доставил этот письменный вызов в Кале, где его увидел сэр Джон Прендергаст, который готов был принять его от лица всего рыцарства Англии, если, разумеется, на то будет получено соизволение суверена. Поскольку на это извещение от испанца в разумные сроки не было получено никакого ответа, сэр Джон направил ему письмо, в котором сообщал, что время и место поединка подобраны, а судьи назначены. И на это письмо ответа не последовало, так что пришлось отправлять новое письмо с настоятельной просьбой дать на него ответ. Через долгое время ответ наконец прибыл. Испанец извинялся за промедление и сетовал на нарушение сэром Джоном договоренности, выражавшееся в том, что он не включил в состав судей те имена, которые ему в предварительном порядке назывались. При этом в письме не просматривалось горячего желания урегулировать вопрос к полному удовлетворению инициатора вызова. Подобная переписка продолжалась более четырех лет и закончилась безрезультатно. К сожалению, история умалчивает о том, как долго испанец щеголял в поножах.

В 1402 году владетельный сеньор де Харпеденн, сенешаль провинции Сентонж, прослышал про то, что несколько именитых английских рыцарей намереваются организовать турнир в честь своих прекрасных дам, и предложил герцогу Орлеанскому, чтобы шесть дворян из числа его приближенных вызвали столько же английских рыцарей на сражение. Герцог согласился, англичанам был послан учтивый вызов, который те быстро приняли. Было решено, что турнир состоится в окрестностях Бордо 19 мая. Много сил было затрачено на то, чтобы уговорить герцога дать разрешение на этот турнир, поскольку он мог ужесточить отношения между двумя странами, но тот в конце концов дал себя уломать и даже отправился в церковь аббатства Сен-Денипомолиться за победу своих соотечественников. Арнольд Гюльхем, владетельный сеньор де Барбазан, прославленный рыцарь, принял на себя командование французским отрядом.

Владетельный сеньор де Харпеденн и граф Ратленд были назначены судьями турнира. Когда французские участники прибыли на место состязания, они побывали на мессе, а потом сеньор де Харпеденн имел с ними беседу, вдохновляя их приложить все силы во славу своей страны. Англичане же перед схваткой куда больше беспокоились о хорошем обеде. Согласно французскому описанию схватки, англичане задумали в самом начале сражения внезапно атаковать одного из французов, чтобы вывести его из строя и уменьшить число соперников до пяти против четырех. Но осуществить эту хитрость им не удалось, один из англичан был убит, и это смешало все карты. Перевес оказался на стороне французов, которые и вышли победителями из долгой, упорной и кровавой схватки.

В том же году Луи, герцог Орлеанский, направил вызов английскому королю Генриху IV, предлагая тому единоборство на копьях, боевых топорах, мечах и кинжалах до тех пор, пока один из них не сдастся. Король этот вызов отклонил на том основании, что сражаться он готов только с равным ему противником.

В 1403 году рыцарский турнир в форме групповой схватки был устроен в Валенсии. Четверо испанских рыцарей сражались против четырех французов, король Арагона выступал в качестве третейского судьи; условиями турнира предусматривался пеший бой на боевых топорах, мечах и кинжалах. Сенешаль Эйноу предводительствовал французами, а испанцами – владетельный сеньор де Санте Коломбо, член королевского двора. Поле для турнира было огорожено и богато украшено. Король занял место на трибуне и перед началом турнира выразил надежду на то, что сражение не состоится. Однако участники турнира заявили, что на его подготовку уже были затрачены значительные средства, а французские рыцари проделали долгий путь и потратили изрядные суммы, приняв вызов испанцев. Король принял эти доводы и дал знак к началу действа. Последовало доблестное сражение на боевых топорах, в котором один из испанцев ранил француза в ногу и уже был готов поразить его кинжалом, как король бросил наземь свой жезл и остановил сражение, к изрядной досаде всех его участников.

На красочной иллюстрации в испанской хронике Horda Angel-Cynnan «представлена коронация королевы Джейн, супруги Генриха IV, во время которой граф Ричард, возглавивший на турнире отряд и сражавшийся в ее честь против всех прибывающих на турнир, вел себя столь рыцарственно и благородно, что стяжал себе еще большую славу и почитание». Сэру Ричарду был тогда двадцать один год. На иллюстрации изображено конное сражение у барьера, соперники вооружены копьями с корончатыми наконечниками, на геральдическом гребне графа красуется медведь и узловатый столп. Доспехи соперников и общий вид миниатюры наводят на мысль, что она в большей мере изображает обстановку и реалии того времени, когда создавалась хроника, чем периода турнира. Барьер сделан из четырех широких досок и достигает в высоту примерно шести футов. Королевская чета сидит на балконе, выступающем над полем для единоборств, за ним возвышаются галереи для придворных и зрителей из привилегированных классов. Места на одном уровне с полем занимают обычные зрители.

Сэр Рандольф Малатеста направил вызов графу Ричарду на единоборство, сначала верховое с копьями, а «затем сойтись с боевыми топорами, после – вооруженными мечами и закончить бой с кинжалами в руках». После завершения конного поединка соперники «сошлись на поле с боевыми топорами в руках, и сэр Рандольф поразил соперника в правое плечо, так что тот упал на поле». На миниатюре в той же хронике представлено пешее единоборство с becs du faucon в руках – оружием, больше напоминающим багор, чем боевой топор. У соперников на головах легкие железные шлемы, геральдический гребень графа узнается сразу же, поверх лат у него надета легкая накидка в виде широкого и короткого плаща с боковыми разрезами. Вооружение и снаряжение участников единоборства соответствует не времени поединка, но скорее дате создания хроники.

Иллюстрации изображают: конный поединок с тупыми мечами; графа Ричарда, сражающегося инкогнито в пешем единоборстве у барьера, на нем шлем с усиленным налобником; граф верхом сражается у барьера – «граф трижды поразил копьем своего соперника и пробил его доспех»; конный поединок графа, сражающегося с открытым забралом.

Одна из иллюстраций «живописует, как могущественный герцог вызвал графа Ричарда на единоборство за честь своей дамы сердца», в ходе сражения граф поразил своего соперника копьем, которое пронзило его тело. Поединок на острых копьях проходил на открытом месте. У герцога был турнирный щит, а на графе шлем с усиленным налобником.

В 1415 году четверо португальских рыцарей сражались с таким же числом французов в Сент-Уане под Парижем в присутствии короля Франции. Поединок получился очень жестоким и закончился поражением португальцев, которые были наголову разбиты французами. Поведение сдавшихся рыцарей вызвало такое отвращение у судей и зрителей, что потерпевшие поражение были с позором изгнаны с поля турнира.

В 1420 году произошло несколько любопытных тайных поединков между французскими и английскими рыцарями в Монтрё, в городе, который тогда был осажден войсками Дофина. Англичане принялись подводить минные галереи под стены города, и именно в этих выкопанных рвах и состоялись поединки при свете факелов. Первым, кто вышел сражаться со стороны французов, был Луи Ювеналь из Урсины, отважный дворянин, который по этому поводу был посвящен в рыцари. Присутствовавшие при этом поединке король Англии и герцог Бургундский также хотели преломить копья друг с другом, но их сумели от этого отговорить. С королем должен был сражаться на копьях владетельный сеньор де Барбазан, причем сначала он не знал, кем был его соперник. Как только он узнал об этом, то со всем почтением от схватки отказался. Представители двух стран вели себя с исключительной учтивостью, и король в высшей степени лестно отозвался о рыцарях, участвовавших в этом необычном турнире.

На седьмом году правления Генриха V «состоялись праздничные поединки и турниры, в которых отличились граф Арунделл и побочный сын Сен-Поля, которым, по рассуждению благородных дам, и были вручены почетные призы».

Конный поединок, а потом пешее единоборство состоялись в 1425 году в Аррасе между владетельными сеньорами де Сент-Трейлем и Лионелем де Вендомом, судьей был герцог Бургундский. В первый день турнира рыцари верхом съезжались шесть раз с копьями в руках, и де Вендом был легко ранен в голову. На следующий день эти рыцари сражались пешими на топорах типа bec de xaucon, и де Вендом с изрядной горячестью нападал на своего соперника, но все его удары были отбиты. Затем Сент-Трейль нанес несколько ударов по забралу своего соперника с тем, чтобы обнажить его лицо. Когда это ему удалось, он, зацепив доспех своим топором, легко ранил де Вендома латной перчаткой в лицо. Турнир продолжился единоборством между владетельным сеньором де Чампреми и побочным сыном Росбекю; последний пробил копьем доспех своего соперника, и герцог остановил поединок.

Bec de faucon, или bec de corbin, представлял собой оружие с загнутым подобно клюву птицы крюком, отчего и пошло его название; иногда на противоположной от крюка стороне имелось лезвие или узкий молот с четырьмя короткими бойками, подобно корончатому наконечнику копья, хотя и более острым. Обе разновидности этого оружия обычно заканчивались длинным острием. На иллюстрации в рукописи «Пешие поединки у барьера», принадлежащей виконту Дийону, мы видим оружие этого типа, которым сражался капитан Хаттон. Оно состояло из клюва, или крюка, с одной стороны древка, молота с четырьмя бойками с другой и острием на конце. Другой образец такого оружия имеется в Артиллерийском музее в Париже. У него есть длинный крюк, но нет ни молота, ни острия. В рукописи виконта Дийона повествуется, что во время дуэли между Мерло и де Шарни в Аррасе в 1435 году, до того, как поединок начался, друзья де Шарни возражали против оружия испанца, намеревавшегося сражаться bec de faucon, тогда как в «Правилах поединков» упоминались боевые топоры. Друзья де Шарни утверждали, что данное оружие вообще не является боевым топором, но после продолжительного спора отказались от своих возражений. Это ужасное оружие, насколько можно судить, не было широко распространено в Германии.

В 1428 году состоялся крупный турнир в Брюсселе. На нем присутствовал герцог Бургундский, которого развлекал и чествовал его кузен герцог Филипп Брабантский и магистрат города Брюсселя. Призы участникам турнира вручала леди Гезбек. Братья-герцоги объявили было о своем намерении скрестить копья друг с другом, но их отговорил главный герольдмейстер, опасаясь несчастного случая. В турнире участвовало много рыцарей при большом стечении дворян, дам и обычных зрителей. Приз самому выдающемуся рыцарю по результатам первых двух дней единоборств был вручен дворянину из Брабанта по имени Лингварт. В последующие дни начались конные единоборства на копьях, в которых приняли участие также герцог Брабантский и владетельный сеньор де Мамине. Они были признаны лучшими бойцами и получили призы. Турнир этот отличался большим размахом и великолепием, сопровождался пирами, танцами, маскарадами, различными представлениями и продолжался несколько дней.

В 1430 году состоялся турнир на большой рыночной площади Арраса между пятью французами и таким же числом бургундских рыцарей при судействе герцога Бургундского. Участники турнира должны были преломить определенное количество копий. Французский отряд состоял из владетельных сеньоров Феода де Валь-пержа, Потона де Сент-Трейля, Филиберта д'Абреси, Гильома де Беса и л'Эстендара де Нулли. Среди бургундцев были Симон де Лалейн, владетельные сеньоры де Шарни, Жеан де Вальде, Николь и Филиберт де Ментон. Турнир должен был продолжаться более пяти дней. Ристалище было подготовлено «с барьером, обложенным мягкими матами, чтобы лошади не могли столкнуться друг с другом». Ниже мы приводим пример состязания на поле с барьером.

В первый день турнира де Лалейн сошелся в поединке на копьях с де Вальпержем, и последний был повержен вместе с конем на землю. Конные поединки продолжались на второй, третий, четвертый и пятый день; в ходе этих единоборств было преломлено много копий. Во время третьей сшибки де Шарни и д'Абреси забрало шлема последнего было пробито копьем, и рыцарь получил серьезную рану в лицо. В последний день турнира такой же инцидент произошел и с де Нулли во время его единоборства с Филибертом де Ментоном. Раненые рыцари были помещены в свои шатры, поручены заботам врачей и вскоре оправились от ран. Турнир завершился с преобладанием бургундцев, и герцог вручил французам щедрые подарки.

В 1435 году состоялся турнир в Аррасе при судействе герцога Филиппа Бургундского, рядом с которым на почетных местах восседали герцоги Бурбон и Куэлдре наряду с другими знатными лицами. Участниками единоборства были мессир Хуан де Мерло, испанский баннерет, и Пьер де Бофремон, сэр де Шарни, бургундский баннерет, рыцарь ордена Золотого руна, один из самых известных единоборцев своего времени. Правилами турнира предусматривались три конные сшибки, а затем пешие поединки на боевых топорах, мечах и кинжалах до тех пор, пока один из сражающихся будет не в состоянии продолжать поединок, хотя, как и всегда, судья мог в любой момент остановить сражение. Испанец первым появился на поле ристалища в сопровождении четырех благородных рыцарей, которые представляли собой почетную свиту, выделенную ему герцогом. За ним следовал де Шарни, сопровождаемый графами д'Этампом, де Сен-Полем и де Лигни. Вместе с ними был граф Саффолкский, везший копья, которыми соперникам предстояло сражаться. Участники первого состязания съехались в трех сшибках с копьями без какого-либо видимого ущерба для обоих, лишь шлем испанца был слегка помят. На этом закончились состязания первого дня, на следующий день предстоял пеший поединок. Начался он с того, что рыцари метнули друг в друга копья, при этом копье испанца попало бургундскому рыцарю в руку, причинив тому легкую рану. Несмотря на это, поединок продолжился, теперь уже на боевых топорах. Соперники продемонстрировали великолепное мастерство и учтивость во владении оружием, но явного преимущества никто из них не добился, поскольку герцог совершенно неожиданно бросил на землю свой жезл, остановив поединок. Испанец самым энергичным образом протестовал против решения герцога столь преждевременно прервать поединок, заявляя, что он проделал долгий путь, чтобы попасть на этот турнир – теперь, как оказалось, понапрасну. Герцог, однако, успокоил его, воздав должное его мужеству, и велел уплатить ему сумму достаточную, чтобы покрыть издержки. Поединок этот примечателен тем, что он стал одним из первых, которые начали проводиться с открытым забралом. Больший риск получить ранение, сражаясь с открытым лицом, искупался преимуществом гораздо лучшего обзора.

На двадцатом году правления короля Генриха VI французский рыцарь по имени Луи де Буиль вызвал владетельного сеньора Рэфа Чалона на поединок на турнире, на котором присутствовал король Франции. Англичанин поразил француза копьем сквозь доспех и убил его.

Сэр Джон Эстли вышел на пеший поединок с шевалье Филиппом Бойлем из Арагона на поле в Смитфилде в 1442 году. В качестве судьи на этом турнире выступал король Генрих VI. На иллюстрации в рукописи, принадлежащей лорду Гастингсу, изображено квадратное поле для единоборства с проемами для входа и калитками для закрытия их. Оно совершенно того типа, какие всегда устраивались для единоборств на открытой местности. Король Генрих сидит на трибуне, на самом поле рядом с зачинщиками турнира стоят главный герольд и четверо стражников, вооруженные боевыми топорами, которые поддерживают порядок на поле. Соперники облачены в доспехи с круглыми шлемами, на ногах у них железные башмаки с загнутыми вверх носами, а поверх доспехов широкие накидки, открытые по бокам, с вышитыми на них фамильными гербами. Боевой топор Бойля имеет загнутый клюв и рубящий клинок, а топор Эстли снабжен клинком и молотом с тремя выступами. Рукопись умалчивает об исходе поединка.