Глава 14

Дуга срабатывала раз в сутки – в разное время, никак не предупреждая о своей активации, не жалея никого и поражая каждого, кто попадал под ее влияние. Дуга действительно была рождена Армадой, дабы исключить любое внедрение в закрытую зону Больших Луж. Она не подчинялась никому, включалась сама по себе, озарялась ослепительным светом, выпуская сгусток энергии, и снова меркла. Все живое, оказавшееся под этой смертельной параболой, становилось мертвым либо искаженным. Словно всемогущий охотник поставил огромный силок на этих угрюмых болотах в надежде поймать особенную добычу, но в сети все время попадала не та дичь. Дуга ждала Избранных. Она боялась их, боялась допустить к Вратам, поэтому и ждала. Нельзя было пропустить мимо того, кто намеренно шел сюда за тайной Армады, чтобы оказать ей помощь. А таких попадалось не мало. Попадалось…

Кустик с чересчур сочными листьями ядовито-зеленого цвета шелохнулся. К единственной алой ягоде клюквы, размером с добрую помидорину, протянулись щупальца. Недавно они назывались пальцами, носили перстни, имели красивые ногти. Но попав вместе с их носителем под влияние Дуги, стали безобразными отростками, корявыми гнилыми обрубками. Зомби сорвал ягоду и поднес ко рту. Черные дырки отсутствующего носа втянули запах клюквы. Жуткого вида рот с гнилыми деснами и черными зубами издал недовольный рык. А ведь цвет плода так был похож на кровавый шанкр! Ягода лопнула в сжатой руке, брызнула между пальцами, сок заструился по костлявой кисти. Маленькие мутные глаза уставились на Дугу. Тонкая шея вытянулась, нижняя челюсть выдвинулась вперед, зубы клацнули. Мертвяк зыркнул на слегка сияющую арку над головой, бегающие электротоки которой иногда приковывали к себе взгляды мутантов всех мастей, затем издал долгий, протяжный стон, переходящий в вой. Ему вторили голоса всей округи. Эхо сотен глоток покатилось по болотам. И присутствовал в этом шуме какой-то зловещий оттенок, совсем не из-за того, что издавали его ходячие трупы, скорее потому, что Дуга вдруг впитала все электротоки внутрь, замерла на секунду, а потом взорвалась ярчайшим снопом голубого света. Вспышка озарила сумеречную долину, убивая смертельным сиянием все живое на километры вокруг, сжигая сетчатки глаз и слизистую тех, кто оказался чуть дальше.

Зомби с красной от раздавленной клюквы рукой дернулся и перестал выть. Его давно высушенный мозг и сгоревшие от многочисленных Вспышек глаза в очередной раз восприняли дозу светового удара и ультрафиолетового излучения аномалии без изменений – организм ходячего уже давно был мертв. Часть стоящих на болотах зомби попадала, не справившись с новой атакой Дуги, но устоявшие стали сильнее и злее. Эта энергия по-особому влияла на них – обострилась жажда крови и плоти. Питательной биомассы, которой в Пади хватало с избытком…

Страшные мутанты неоднократно атаковали горстку выживших людей, ютящихся на одинокой скале вблизи горного массива. Раскинувшийся кругом редкий лес днем позволял видеть далеко, но теперь сгущающиеся сумерки притупляли зрение, вызывая панику. Шипуны, большие мохнатые пауки, не позволяли расслабиться, носились вокруг и беспрестанно издавали неприятный шелест хитиновых конечностей. Один их вид и характерный звук передвигающихся лап заставляли бежать прочь, а лучше искать надежное укрытие, потому что спастись бегством от них было невозможно, и сложно было противопоставить что-то мощным челюстям, липкой жгучей паутине и ядовитому жалу! Бесспорно, шипуны являлись исчадиями ада, новыми жуткими тварями Пади.

Буллит с пятью ренегатами, тремя Черными Карателями и парой Демонов засели на скале, боясь шевелиться, чтобы не оступиться и не попасть в лапы Шипунов. Наступающая ночь и предчувствие близкой гибели сводили с людей ума. От жажды и страха они окончательно потеряли силу духа. Один раненый сектант лежал на краю скалы и стонал, внося свою лепту в угнетенное состояние собравшихся. Беснующиеся насекомые, учуявшие близость пролитой крови, не переставали шуметь. Брезгливо глядя на раненого, Буллит не выдержал и прошипел сидящему рядом Демону через помятое забрало шлема:

– Заткни ты его! Твой же брат, фули он стонет тут? Только паучар привлекает своими воплями…

– Че делать бум? – каждую минуту спрашивал невысокий бандит со шрамом на лбу. – Пахан, че бум делать-то?

– Закрой форточку свою, тошниловка! Думаем все, как пробиваться будем, – парировал в очередной раз Буллит. – Вот же попадалово! Обул нас этот сталкер фуев. Ох-х, обул, как шох последних! Нам бы выбраться отсюда… я б в глазенки его позырил бесстыжие, зубочисткой выкорчеванные.

Один из пяти шипунов подбежал ближе, длинными волосатыми усами ощупал мертвого сородича, которого недавно завалил Буллит со товарищи, заверещал и бросился к скале. Встал на задние лапы, затрещал, попытался вскарабкаться выше, но одиночный выстрел из пистолета отпугнул его и вернул в прежний круг дежурства у скалы. Пули почти не брали тварей, чтобы покончить с ними, нужны были ручные или подствольные гранаты. Но гранат больше не было, а стрелять в быстро движущихся огромных насекомых было бесполезно.

– Хлопци, бильшэ не можу! Тикаты треба з видсы! Досыть, не варто бильше терпиты… – не вытерпел один из ренегатов в синей фуфайке и брезентовых грязных штанах. Он чуть не соскользнул с камня и бешено завращал глазами, теребя серую кепку. Внешним видом он напоминал партизана времен Великой Отечественной, выпавшим из карпатских чащоб на белый свет.

– Мыкола, уймись ты. Хуже шпаны заречной! – бросил Буллит, проверяя оружие. – Потерял ствол, так и молчи в тряпочку, иначе ты будешь первым мясным блюдом этих милых тараканчиков.

– Все, це кинець мий! Так и сконаю в ций страшний Долини!

– Пасть закрой, деревня! Я сказал, всем харэ лясы точить! Ур-роды. Мешаете думать и шипунов приманиваете, мля.

– Буллит, а что, план созрел? – шепнул коренастый каратель рядом. – Раз про мясо защебетал.

– Слышь ты, звездный десант? Еп… Щебечут пингвины на очке, а я думаю. Да, думаю! В отличие от вас, кроликов скулящих. Короче, все сюда слухаем, – он жестом привлек внимание всех, будто бы его могли услышать и понять шипуны, трещавшие неподалеку. – Паучарам сложно передвигаться в густом лесу, и воды они боятся. Значит, валим через заросли и чешем что есть мочи до болота. Мыкола и покоцаный сатанист отвлекают на себя. Уяснили все?

– Шо? Да як жи…

– Ты ваще там молчи, твоя хата с краю! Мясистый наш… – прервал Буллит «партизана» и нервно хохотнул. – Дадим ему обрез да гороху отсыплем малость. И нехай чешет в другую сторону, а твой брат, ептеть, ковыляет в третью.

– Так не пойдет, старшой, все вместе… – начал было один из карателей, но осекся, встретив суровый взгляд Буллита. Видимо, понял, что сейчас настанет его очередь быть отвлекающим мясом.

Бандит не дал сектантам вступить в перепалку, быстро заткнув им рты отборным матом и намеком на четвертую сторону, в которой как раз копошились шипуны. Мыкола ворчал и стонал, причитал и молился, но его никто не слушал. Или делали вид, что не слышат – ведь остатками сводного отряда по-прежнему руководил бандит.

Скинули с себя все лишнее, освободили тела от неудобной теплой одежды и изготовились к броску.

– Учтите, кони, кто упадет, запнется – тому и водить! Тот и заградотряд! Здесь каждый за себя! Скачем скоренько, курсом на болото. Там вроде острова имеются, карту из навигатора Штока я запомнил, нах. Усе-е, братва, готовы?

– Як жи? А мене… – загомонил Мыкола, но его оборвал крик Буллита:

– Ва-алим, пацаны-ы!

Мало кто заметил, как Буллит столкнул со скалы раненого Демона, а сам спрыгнул в траву на другой стороне. И галопом понесся в чащу леса. За ним припустили остальные. Но не все. Просвистевший в сумерках бумеранг впился в спину сектанта, приготовившегося прыгать. Он взмахнул руками, на миг стал похож на распятого Христа, а не на поклонника Сатаны, затем рухнул на край скалы, соскользнул с нее и сполз по каменной стене вниз. Мыкола упал навзничь на верхушке глыбы, вжался щекой в холодный влажный базальт и затрясся. Раненый Демон с криком ужаса побежал прочь, но его тут же догнали два паука и быстро прикончили. К сектанту с бумерангом в спине подскочил другой шипун, вонзил челюсти в тело умирающего и присосался. Мыкола сверху большими от жути глазами пялился на мохнатое насекомое, рвущее сектанта, не выдержал, отвернулся, заткнул кулаком рот, чтобы не издавать звуков и не привлекать внимание. Леденящий душу страх охватил его с головы до пят, вдавил в камень. Захотелось навечно остаться на этой скале, срастись с ней в единое монолитное целое и провести здесь остаток всей жизни. С обеих сторон шипели и хрустели разрываемой одеждой и плотью жертв пауки. Два других бросились в разные стороны: один в погоню за горсткой Буллита, второй куда-то в кусты, почуяв другую жертву.

Судьба убежавших товарищей, кинувших его отвлекать мутантов на себя и умирать в страшных мучениях, мало волновала Мыколу. Его вообще ничего сейчас не волновало: мозг отказывался работать, тело растеклось лужей на камне, и только прищуренные глаза буравили серую стену кустарника, в которой скрылся один из шипунов. Через некоторое время оттуда вышел человек. Мыкола встрепенулся и вытаращился на незнакомца в одежде сталкера – судя по описанию, того самого, за которым отряд и гонялся. Но почему-то «партизан» не переполнился ненавистью к этому смельчаку. Ни злости, ни жажды мщения. Сталкер вскинул оружие и прицелился. Мыкола зажмурился и сжался.

Тихая клацающая дробь. Рыки пауков у скалы. Шелест ног по траве и хвое, снова бесшумные выстрелы. Через минуту Мыкола открыл глаза. Никого. Ни у кустов, ни возле скалы. Мутанты неподвижными холмами лежали в высокой траве, явно мертвые. Мертвые шипуны! Такого не может быть! Ни взрывов, ни огня, ни оглушающей канонады. Только тень одинокого сталкера и трупы огромных насекомых.

Мыкола сначала поднялся на колени, потом полностью встал. Острый глаз крестьянина обнаружил трех мертвых пауков, искромсанные тела Демонов у скалы и вздрогнувшую ель невдалеке. Паук или сталкер? «Партизан» постоял еще минуту и, тяжело дыша, уселся на холодный камень. Он понял, что с призраками воевать резона нет. Не мог же обычный сталкер живым пробраться через всю Падь сюда, в долину. Не мог простой смертный в одиночку справиться с достаточно большим отрядом. Не мог просто так убить практически неубиваемых шипунов… А сейчас не смог спокойно стоять у кустарника, оставляя в живых четвертого паука. Стало легче и спокойнее.

Чуть позже, убедившись, что опасности больше нет, а ночь нужно как-то провести и дожить до рассвета, Мыкола слезет со скалы, соберет остатки хабара и окровавленной одежды у мертвых сектантов и снова шустро залезет обратно. Разведет костерок из сухого спирта, грея ладони и воду в эмалированной кружке, а потом будет спать до утра. С рассветом уйдет из долины, доберется до Южного форта, а оттуда двинет в город за Рекой, сдаться поселенцам и поведать в баре за кружкой кислого пива о своих похождениях и таинственном спасителе – лесном духе Пади, охраняющем ее покой.

Компашка Буллита потеряла одного товарища, которым и занялся последний паук. Пока крики бедняги оглашали ночной лес, беглецы высыпали на опушку, попадали в мох, переводя дух и пытаясь отдохнуть и осмотреться. Впереди расстилалось серое болото, вдалеке высилась бледная Дуга, на ночном небе загорелись первые звезды. Несколько «дистиллятов» белыми трубками подпирали небесный свод, растворяясь в его черноте. Нужно было идти туда, обосноваться на острове и дождаться утра. Что предпринять дальше, завтра, Буллит еще не знал – дико стучащее сердце и ноющее плечо порядком отвлекали. Позади истошно заверещал шипун.

– Вот мля-я-а! Чешем вперед, живей, братва-а!

Никого не понадобилось подгонять и объяснять причины бегства – остатки отряда рванули к болоту и с разбега зашлепали по воде, затянутой тиной и ряской. Страх – штука весомая, средства против него еще не придумали. Квакающие топи на миг замерли и прислушались к новым звукам – шагам потенциальных жертв, добровольно пожаловавших прямо в чрево трясин.

Треш выдернул кол из дурно воняющего мохнатого чудовища и достал штык-нож. Выждал минуту, пнул тело паука, удостоверившись в его кончине. Бывало, Шипуны в предсмертной агонии умудрялись впиться в своего убийцу, поэтому трупы приходилось проверять. Сталкер присел у задней части брюха мутанта, пригляделся, воткнул клинок и вспорол плоть паука. Запах пошел еще резче, пришлось задержать дыхание и довести начатое до конца. Ядовитая железа шипуна очень ценилась на Блошинке и стоила не меньше «рубина» или «пилигрима», потому что научные умельцы и знахари Пади применяли ее для чудодейственных лекарств и анаболиков. «Обменяю на рынке на стероиды, тоники и анаболики. Либо Болотнику сдам», – подумал Треш, убрал опасный орган паука в рюкзак, осмотрел челюсти, остекленевшие сетчатые пузыри вместо глаз и поворошил колом труп ренегата. Подцепил лямку ранца, откинул его в сторону, потрогал винтовку, потыкал вскрытое тело. Выпотрошив ранец, прикарманил только два артефакта в фольге, «слезу» и «копчик», поправил снаряжение и быстрым шагом двинулся к опушке. Нужно было разобраться с оставшимися бандитами и возвратиться к друзьям. Он обогнул валежник, перепрыгнул канаву с журчащим ручьем и, проверяя колом путь перед собой, устремился по редколесью мари на север, к уже знакомому противному запаху Больших Луж.

– Тону, братва, эй, Желудь, помо… помоги-и… Желудь, ты че-е? Спас…

Горстка беглецов, почти не сбавляя шаг, продиралась по топи дальше, оставив позади погибающего соратника. Попытка спасти его не увенчалась успехом – веревок и вех не было, ремень оборвался. Буллит плюнул и приказал двигаться дальше. Причины не останавливаться были веские: опустившаяся на болото ночь и наводнившие округу мутанты.

Бедняга, кусаемый болотными тварями, вскрикнул, застонал, захрипел, влекомый трясиной вниз, и вскоре затих. В темноте раздавались только булькающие звуки и всплески. Оставшиеся в живых до скрежета сжали зубы и торопливо следовали за отмычкой, назначенным паханом после провала предыдущего.

Добравшись до островка, беглецы повалились на мягкую влажную почву, подползли к центру, сгрудившись и едва ли не обнимая друг друга. Накативший страх давил на мозги пуще ментальных атак телепата.

– Не трогать аномалию! – предупредил задыхающийся Буллит и пополз на четвереньках, скользя грязными доспехами по мху. – Желудь, держи тыл, твою мать! Иначе крокодил какой-нить за жопу цапнет, нах.

– Угу, – буркнул крепыш-ренегат с косичкой в центре лысой головы и развернулся лицом к пройденной тропе. Выставив перед собой заляпанный грязью и тиной АКМ, он пошлепал по гладко выбритой голове, и правда похожей на желудь – до лба загорелое лицо, а выше белое темечко с хвостиком-косичкой.

Один из «Черных» ввалился в столб «дистиллята», ничего уже не соображая. Его тут же обложил трехэтажным матом Буллит, остальные, замерев от испуга и ожидая чего-то ужасного, открыли рты и округлили глаза.

Каратель выпал из струи волшебного пара и осклабился:

– Все тип-топ, она не страшна, я слышал про такие. Только свойств не знаю и срока действия…

– Вот звизде-ец, долбо…б! – ругнулся Буллит, вздрогнув от последовавшей за словами «Черного» картины.

«Дистиллят» просто-напросто зашипел и исчез, подбросив клуб последнего белого тумана ввысь. Через мгновение рассеялся и он.

– Упс!

– Убью, гнида! Я ж сказал, чтоб не… – Буллит вскочил, шагнул к карателю и с размаха ударил его тяжелой в латах ручищей. «Черный» отлетел на два метра и распластался на травяных кочках.

– Нокаут! – резюмировал Желудь, криво усмехнувшись.

– Буллит в твои ворота, ептеть! – пояснил главный бандит и плюнул вдогонку упавшему. – Не фуй лезть, если запрещено! Знай свое место, консерва. К тебе это тоже относится, ясно?

Буллит зыркнул из-под поднятого забрала на второго карателя, который даже не предпринял ни малейшего движения, чтобы помочь поверженному товарищу. Тот кивнул.

– И всех это касается, ядрена вошь! Если жить хотите и выбраться из говна этого, то максимум внимания, шпана. До всех дошло?

Закивали все.

– А теперь собрались и занялись костром, топливом и охраной базы. Все. Я попробую связаться с Фараоном.

Его подчиненные послушно и молча встали и разбрелись по островку. Буллит уселся на пучок сухой травы и достал рацию. Минута манипуляций не принесла желаемого результата, бандит бранился и смачно плевался под ноги. Он крыл матом псевдоволков, ненавистного сталкера, шипунов, Южный форт и болотную топь. Помянул бранным словом и задание.

– Пахан, харэ лаяться, план нужен! – осторожно отозвался Желудь. – Без плана никак. Утром выбираться и валить на хер. Какой тут, к чертям собачьим, сталкер? А то все сгинем туточки. Как пить дать.

– Хлебало прикрой, умник! – язвительно проворчал Буллит и треснул рацией о защиту бедра. – С-сцука, молчит, падла! Вот не хочет, мля, робить, и все тут. Хана связи.

– Дуга глушит. Верняк, – встрял «Черный», помогая оклематься своему нокаутированному товарищу.

– Видать, так и есть, – на удивление спокойно отозвался Буллит, глубоко вздохнул, глянул на одного из ренегатов: – Ревун, вода еще есть? А то трубы горят, еп.

Бандит подал фляжку с остатками теплой вонючей жидкости. Буллит отпил, сморщился и сплюнул:

– Едрить… У кого там «слеза» е? Давай сюда. Из болота черпни, будем заразу гасить.

Пока ренегат, раздвигая тину, набирал во фляжку воду, Буллит достал «туза», закинул в рот и стал смачно его жевать. Легкий наркотик действовал сразу и долго, но с ума не сводил, только вызывал галлюцинации.

Бандит, на корточках набиравший воду, ойкнул и уселся на задницу, руки остались в тине, голова свесилась на грудь. На него обратил внимание крепыш по кличке Ревун, сдирающий с земли мох для костра.

– Эй, шпана рязанская, ты че? Фули тормозишь? Ща яйца откусят выдры болотные. Шевелись, чувак. Э-э… ты че?

Бандит не шевелился. Ревун на коленях подполз ближе, протянул руку к товарищу, но в ночной темени заметил его черное лицо, словно на физиономию плеснули черной краски.

– О, бл…! Кранты-ы…

Все, за исключением одурманенного Буллита, подскочили к Ревуну и сидящему в грязи ренегату. Верхняя часть черепа погибшего отсутствовала напрочь. Сгустки крови и осколки костей облепили мертвое лицо. Тут поработала вовсе не подводная тварь.

С чернеющего в ночи берега донесся голос:

– Э-э, Робинзоны, мать вашу! Включаем фонарики, факелы жжем и по одному в обратку. Оружие оставить там.

– Хто-о эта-а? – рявкнул Желудь, заметно нервничая и снимая автомат с предохранителя. Остальные замерли, пригнувшись до самой земли.

– Конь в пальто это! Я Треш, следопыт из Западного форта. А по совместительству Страж этих мест. Все ясно?

Желудь вскинул автомат, прицелился в сторону берега и дал длинную очередь, быстро перекатился в сторону и встал на колени, поводя стволом АКМ. Ренегаты позади встрепенулись от резкого грохота и сжались. Но пуля, прилетевшая из тьмы, повергла одного из «Черных». Тот ахнул и вытянулся на сыром мху. С берега донеслось:

– Еще есть желающие пострелять? Я Треш, Страж этих болот, «Вал» бьет четко, а глаз – алмаз. Кому еще «чирка» в лобешник прислать?

– О как! – Ревун вжался в почву и, демонстративно опустив ствол автомата, боязливо крикнул в темень: – А какие у нас гарантии?

– Никаких… – Треш выдержал паузу, заставив противника нервничать еще больше, – никаких, что в итоге живы останетесь. А слово могу дать: пленных не трону и отправлю домой.

Наслаждавшийся эффектом «туза» Буллит еле поднялся, качаясь, как недавно пропавший «дистиллят», отпихнул Ревуна и поднял оружие:

– Шо ты там-а базлаешь?

Он выстрелил одиночным. Измазанную болотной тиной штурмовую винтовку заклинило, бандит затряс ею, грязно ругаясь и проклиная импортное оружие. В ответ с берега лязгнул хлопок. Крагу Буллита пробило насквозь, разворотив и ее, и кисть руки. Бандит заорал, бросив винтовку, и скрючился вопросительным знаком. В темноту полетели маты и угрозы.

– Я жду ровно минуту. Спешу. Живей, фраера! – крикнул сталкер.

– Делать нечего, братва, нужно топать. Ласты кверху, стволы на землю, – пробурчал Желудь, теребя хвостик грязной косички и сверкая глазами, – лучше валить на хер, чем мозги друг друга смахивать ложкой. Жаль снарягу, но жизня дороже!

Он аккуратно положил на мох АКМ, взял под руку Буллита и подошел к кромке воды. Остальные сделали то же самое.

– Арты и все оружие на землю, кроме ножей. Их оставьте себе, – прозвучал строгий голос в ночи, – и без шуток и выпендрежа!

– Нас твари сожрут по пути! – крикнул Ревун. – Их тут пруд пруди.

– Что, напугались, фраера?! Как драпать по трупам своих же, так мастаки, а как в обратку – кролики?!

– Сам ты… кролик, – прошептал Буллит, ведомый под руку Желудем. – Поквитаемся еще, сталкер…

Взметнувшийся фонтанчик болотной жижи под ногами убедил даже пахана, что у снайпера отличный слух, и предостерег от дальнейших необдуманных движений. После огласившей округу стрельбы болота на время затихли. Затянутая тиной и ряской водная гладь замерла в ожидании. Но бандиты не торопились двигаться вперед, знали, насколько опасна трясина ночью и что ожидает их под водой. Все четверо обернулись, с тоской глядя на оставленное оружие и артефакты, и с недоверием затоптались по тине у самого островка.

– Сейчас, – долетело с берега, – гать вам сделаю, по ней и топайте.

Бандиты переглянулись, Буллит покрутил пальцем у виска и криво усмехнулся. «Туз» притупил боль от ранения. Вдруг через топи пролегла светлая дорожка, будто невидимые строители-дорожники мгновенно соорудили тротуар.

– По дорожке вперед и живо! Жду минуту, потом открываю огонь на поражение.

Четверка рванула по глади болота, матерясь и чертыхаясь, и вскоре очутилась на суше.

– Разошлись в стороны, встали на колени, клешни вверх, чтобы видел всех! – требовательно заявил Треш и только затем выступил из-за валуна. – Значит так… Сейчас поворот на сто восемьдесят градусов, и дуем из долины на всех парах. За горой возьмете вправо – в обход ее, затем на восток – до ущелья, где вы бездарно пытались воевать, дальше до форта дорогу вспомните сами, или подсказать? Ночь, зверье, аномалии. Все понимаю, но ничем помочь не могу… да и не хочу! Вы сожгли Южный форт и безжалостно истребили поселенцев. И сюда вас тоже никто не звал. Поэтому чешите на хрен и молите Бога, что остались живы. И чтобы я вас на пути больше не встречал, ясно?! Услышите мое имя – сразу ноги в руки и долой. Церемониться я больше не стану, если здесь увижу, а тем более – со стволами. Мой вам совет – одумайтесь и выберите достойную группировку! Все, гуляем!

Бандиты переглянулись, лишь Буллит хмыкнул и зло сплюнул под ноги. В его здоровой руке блеснул нож.

– Пахан, брось ты это!

– Буллит, убери перо.

– Пшли вон, коньки! Канайте отсюда, мне с этим сушеным Рембо разобраться нужно. Строить он меня тут еще будет! Петушара.

– Буллит…

– Брысь отсюда, шавки! – Бандит в грязных хоккейных доспехах вскочил на ноги и шагнул к сталкеру. – Ну, парень, зря ты меня обидел! Отбивная из тебя будет.

Треш понял, что с главарем ренегатов нужно либо кончать, либо хотя бы вывести его из строя. И вообще, надо бы убедить пленных стать людьми, а не отморозками, а бандюган Буллит этому благому делу мешает. Он одной рукой вскинул «Вал», в другой неуловимым движением оказался штык-нож, сжимаемый боевой перчаткой от «Ратника».

– Ждешь поединка, подонок? – Сталкер усмехнулся и сплюнул. – Я тебя огорчу. Поединка не будет. Он тебя все равно ничему не научит, раз до сих пор ничто не дрогнуло в твоей душе. Если она у тебя еще где-то есть… Слишком поздно что-то исправлять. К сожалению, поздно…

Бесшумный автомат хлопнул, броня на плече бандита разорвалась и окрасилась кровавым пятном. Трое стоящих на коленях позади Буллита бандитов вздрогнули, никто и не помышлял броситься на помощь пахану.

Буллит не упал, но хрюкнул и зашатался. Его боевой пыл, грозный вид и доспехи не помогли. Перед глазами все поплыло, рука с ножом безвольно опустилась, а колени подогнулись. Он задрал голову в шлеме вверх, будто искал помощи у недалекой, но всесильной аномалии, и вдруг лицо его озарилось ярким светом. Стоящий спиной к сработавшей Дуге Треш сразу зажмурился. Буллит застонал, затряс головой и, выронив нож, зажал ладонью лицо. Вспышка смертельным блеском мгновенно сожгла его слизистую и зрачки, пронзила мозг, но, потеряв силу из-за приличного расстояния, не смогла превратить жертву в зомби. Сделав ренегата слепым и беспомощным, Дуга погасла и вновь стала светлой аркой на черном полотне ночи.

Все еще стоящие на коленях с закинутыми за голову руками бандиты тоже успели зажмуриться. Дрожь охватила их с ног до головы, хриплые стоны огласили берег болота.

– Харэ вопить! Всех мутантов щас соберете. Берите этого овоща и уходите, пока я не передумал… – Треш искоса взглянул на гигантскую аномалию, а следом вернул взгляд к Буллиту:

– Повезло тебе… Иначе давно бы был трупом.

Испуганная троица вскочила на ноги, засуетилась, подхватила Буллита и, хрипя и причитая, ломанулась на восток. Желудь на миг обернулся и бросил смотрящему им вслед сталкеру:

– Только в спины не стреляй, а?..

– Иди давай! А то ведь точно передумаю.

Желудь козырнул – вскинув руку к абсолютно лысой голове с болтающимся хвостиком, вызвав усмешку Треша, подхватил Буллита и в паре с Ревуном потащил безвольного пахана прочь, в темень мари. За ним бежал каратель, кивнувший сталкеру на прощание.

Треш постоял некоторое время, кусая губу, взглянул на светлую дорожку болота, проложенную от берега до островка с трофеями бандитов, и торопливо направился к ней.

Болота снова наполнились ночным шумом.

Радости не было предела, когда Треш, обвешанный оружием и тремя рюкзаками, ввалился в сени. Сейчас он действительно напоминал лесного духа, симбиоз лешака и водяного. Заляпанные грязью ноги, тина и пух рогоза на одежде, вместо клюки – карабин, упиравшийся в пол.

Первой к нему бросилась Злата, не замечая запаха и грязи, прижалась к сталкеру. Подскочивший Холод помог разгрузиться, орудуя одной рукой – вторая еще не восстановилась, к плечу был привязан излечивающий артефакт. Фифа, Малой, Болотник – такие знакомые и уже ставшие родными лица. На топчане, свесив ноги в лаптях, сидел Гур. Гур! Живой и почти невредимый. Это придало сил сталкеру, он обнял всех по очереди, буквально волоча за собой Злату, приник к знахарю, шепнул ему на ухо что-то приятное и ободряющее.

– Музыка где, цветы, фанфары? Че так скучно у вас? – проговорил Треш с усталой улыбкой на измученном лице и плюхнулся на скамью. О том, как ему тяжело, знал только он сам.

– Живо-ой!

– Добрался-я! Я знал, знал, что справится один. Он же Избранный!

– Молори-ик!

Друзья сыпали вопросами, тормошили, обнимали. Треш с помощью Златы стянул куртку, рубаху, скомкал в кулаке бандану, бросил под скамью экзоперчатку и прислонился спиной к стене.

– Чего к парню пристали, нехай с дороги отдохнет, отмоется, поест. А ну, отстаньте от него, ишь, налетели, воронье! – проворчал Болотник, накрывая ночному гостю на стол.

Треш уединился в сенях, стал раздеваться, к нему впорхнула Злата, помогая стягивать липкие мокасины. Успела чмокнуть в колючую от щетины щеку, мило улыбалась и все норовила заглянуть в глаза. Сталкер засмущался. Злата хмыкнула, выскочила и появилась снова со сменной одеждой, любезно предоставленной хозяином дома.

К столу Треш вышел уже совсем в другом виде: побритый, сполоснувшийся во дворике, переодетый в льняную сорочку и кальсоны. С аппетитом накинулся на скудную еду, запивая ее компотом из плодов шиповника и боярышника с листьями смородины. Холод попытался задавать вопросы, но его одернул Болотник.

Поев, Треш поведал о своих приключениях, вкратце и сухо, но его в конце концов разговорили, заставив в подробностях обрисовать все, что произошло. На матрас в углу сеней сталкер повалился, уже засыпая на ходу. То, что ему пожелал на сон грядущий Болотник, а потом шептала на ухо прильнувшая Злата, он уже не понимал. Сладко посапывая, еще пытался бормотать про необходимую охрану дома, Псов, болотную гать и шипунов, плетущих паутину для ловли ренегатов. Потом наступила тьма.

Утром сталкера разбудило бряцанье ложек по мискам, говор друзей и хохот Фифы, которую ущипнул Холод. На улице залаяла собака, чему Треш очень удивился. Позже выяснилось, что у Болотника жил здоровенный пес-мутант, которого старик щенком забрал из покинутого логова. Выходил, подлечил, выдрессировал. Сутки назад четвероногий сторож убежал на охоту: прокормить здоровенного хищника-мутанта для хозяина было сложной задачей, поэтому он часто предоставлял благодарному псу свободу.

– А если бы мы на него напоролись где-нибудь? – Фифа разглядывала рвущего цепь кобеля. Клыки его клацали, пасть брызгала слюной, шерсть на загривке стояла дыбом, мощные мышцы бугрились на крепких, широких лапах.

– Мы с ним общаемся на ментальном уровне, он вас бы не тронул, пока сами бы его не разозлили, – пояснил старик, унимая собаку. Через минуту пес размером с теленка радостно вилял хвостом и ластился к гостям.

– Видать, хорошо набил брюхо за ночь! – заметил Малой, строгая стрелы на крыльце. – Ишь упитанный какой, до-о-обрый.

– Прибрались тут после дикарей? – Треш, взглянув с лестницы на росянку, вспомнил недавнюю схватку во дворе.

– Да уж, захватили нас врасплох, – покачал головой Холод, всматриваясь в молочный туман вокруг. – Если бы не сигналка деда и не твой окрик, гербарий бы из нас наделали Псы. Неплохо владеют холодным оружием, виртуозы, мать их!

– Ден, не волнуйся, никто не ушел от расплаты! Со всеми пообщался.

Холод одобрительно кивнул и улыбнулся. Вышедший на крыльцо Болотник позвал всех в дом, дождался, когда все зайдут, потом выразительно взглянул на пса, и тот сел охранять дом. Старик закрыл отремонтированную дверь и прошел за всеми в комнату.

– Разговор есть. – Он присел на перевернутое ведро и призвал присутствующих к вниманию. – Трешу необходимо собираться и выдвигаться к Вратам. Где именно и как произойдет его встреча со Стражами, мне неведомо, но хочу дать несколько ЦУ и рекомендаций. Мы все останемся здесь… Да-а, я сказал! Не дергайтесь и не смотрите на меня так. Так предначертано Мирозданием и Армадой. В ее недра попасть может только Избранный.

– А ты там был сам-то? – встрял Холод.

– Н-нет, – как-то неуверенно ответил Болотник, крякнул и недовольно зыркнул на спецназовца, – не перебивай, екарный бабай! Слухаем сюда. Мы все остаемся. Ниче, скучать вам не дам, сходим пока благородное дело для хозяина дома сделаем, то бишь для меня. Попластаем ваш аэростат, что сможем, притащим сюда. Крышу мне покроете, по хозяйству поможете. Короче, есть чем заняться. Данилка сам управится. Я покажу нужную гать, дам вещицы нужные, проконсультирую. Отца встретишь – привет передавай и кланяйся от меня.

– И от меня с Анжелкой! – прервал Холод. – Бли-ин, самому бы увидеть его, но понимаю… Надеюсь, чуть позже доведется?

– Увидишь, увидишь Никиту, а когда… это зависит от Треша. Итак, сынок, на берег тебе уже больше не нужно выбираться. Врата находятся… – Болотник гыкнул, пробежался взглядом по лицам и продолжил: – Здесь, в болотах. Путь к ним только по воде. Гать моя задаст направление, дальше сам. Я вообще не вправе подсказывать тебе дорогу до Армады и говорить, что ты встретишь по пути, но кое-что обозначу. У тебя теперь есть три нужных, редких артефакта. Три ключа. Но они не от Армады – они помогут найти Врата и войти в них. Потом ты окажешься в совсем другом измерении. Или мире. Не знаю точно, но как-то так.

– Офи-и-игеть! – не удержался Малой, выпучив глаза. Остальные слушали хозяина с изумлением и жадно впитывали информацию.

– Скажу одно, Данила, не бойся там ничего и никого! Армада не привлекает, не зовет и не пускает чужого. Чужим там места нет! Ранее попытки завладеть ею были, но заканчивались для чужаков губительно. А сколько их будет еще, одному Богу известно! До Врат доходили, вскрывали, но не более того. Армада умеет хранить тайну. Да и Стражи тоже! Пока добираешься до Врат, тебе могут сильно навредить, сбить тебя с пути, даже уничтожить. Нет, это не кикиморы болотные и не лешаки, другие силы, зачастую неведомые и действительно страшные. Но ты не пугайся… Ты уже на верном пути, прошел Падь, столько испытал – теперь остался последний шаг. И я знаю, ты сделаешь этот шаг! Все будет хорошо. Только не позволяй кому-либо овладеть твоим разумом, не отступай и не падай духом. Когда станет совсем трудно … гм… встань, подумай, вспомни что-то хорошее, не дай Пустоте овладеть тобою. Реши для себя, что в тот момент нужно сделать правильно. И как. И все у тебя получится, Данилка!

– Мне нужно успеть засветло? – Треш открыто взглянул прямо в глаза Болотнику.

– Это не обязательно. Ты успеешь и до ночи. Я ведаю.

Так он и сказал «ведаю». Не знаю, не верю, а «ведаю»! И это заставило сталкера окончательно поверить не только словам старика, но и в свои силы. Треш посмотрел на друзей, остановил взгляд на Гуре, замотанном бинтами, подмигнул. Затем снова взглянул на Болотника:

– Кто ты все-таки? Ты же Избранный! Так?

– Был бы Избранным, тут бы не кантовался, – старик задумчиво погладил седую бородку, – но мыслишь верно, парень. Скоро все узнаешь сам! И друзья твои тоже станут посвященными и узнают тайну Мироздания. Я посвященный, но не Избранный. И я счастлив, что служу Армаде и знаю Стражей. Безмерно рад, охраняя Падь и вообще… хм… весь оставшийся мир.

– Мира нет на Земле, – печально прошептала Фифа. – После Судного дня остались Падь да еще несколько уголков планеты, где влачат существование выжившие.

– Это не так, девочка моя! Вы скоро все сами поймете и увидите!

Все переглянулись и снова уставились на Болотника. В хижине вдруг стало свободнее, уютнее и спокойнее. Словно и не было вокруг губительных трясин, болотного смрада и голодных мутантов. Все почувствовали уверенность в своих силах. Треш понял, что ему пора в путь.

– Я готов! – Треш решительно встал. Высокий, стройный, подтянутый. Сильный телом и духом.

– Тогда за дело, Данила-воин! И в дорогу.

Болотник поднялся, взял за плечи сталкера, внимательно посмотрел в его глаза и крепко обнял. Злата томно вздохнула и улыбнулась милому сердцу человеку.

Проводы по настоянию Болотника и просьбе самого Треша были недолгими. Туман никак не хотел расходиться, скрывая дальние берега и дом хозяина болот от чужих глаз. Сталкер проверил еще раз пояс контейнеров с артефактами, оружие, поправил чистую, выстиранную Златой и уже высушенную одежду, достал карту. Развернул ее, убедился в сохранившейся метке Врат, помеченных яркой голограммой. Болотник согласно кивнул, покрутил ус и дал последние напутствия.

Злата прижалась, обняла, поцеловала в губы. Треш вздрогнул и расплылся в довольной улыбке. Холод, Малой, Фифа попрощались, пожали руку, приобняли, пожелали удачи. Сталкер поднял голову – в окошке виднелось лицо Гура, вставать которому запретил болотный врачеватель. Старик моргнул одними глазами, затем перекрестил уходящего. Треш поднял руку в боевой перчатке и сжал кулак. Рана уже не саднила, за полночи зажившая с помощью «янтаря» – редкого лечебного артефакта. Болотнику эта диковинка досталась от Стражей в знак признательности. Теперь «янтарь» лечил Гура, заживляя его тяжелую рану.

– Ты уже не вернешься сюда, поэтому знай, что мы тут в целости и сохранности, вчерашних событий больше не повторится! – сообщил Болотник. – Но не парься, ты еще увидишь нас всех. Точно говорю! Главное, дойди сам. И обязательно найди Армаду!

– Дойду. Обещаю! Спасибо за приют, помощь и спасение друзей. Гур был прав, когда говорил, что без друзей я только экспонат для музея! Один бы я никогда не добрался сюда. Спасибо всем вам, други мои… ну, и подруги! – Треш посмотрел на всех и кивнул. – Все, до скорого!

Малой передал ему длинную слегу-рогатину, слегка хлопнул по предплечью и, готовый расплакаться, сжал губы, чтобы унять предательскую дрожь. Злата вслед за ним шмыгнула носом, Фифа сильнее прижалась к Холоду, не сводящему со сталкера взгляда.

Треш повернулся и уверенно зашагал по чуть притопленной гати, ведущей на запад, в сердце Больших Луж. Тут же сталкера принял в свои объятия туман и скрыл его от взглядов.

Вода недолго булькала под ногами уходящего, и вскоре до слуха провожающих уже не доносилось звука его шагов. Полоска гати снова всплыла, пузырясь и сгущая полотно тины. След сталкера навсегда пропал на этой водной глади.

Болотник не зря заставил Треша натянуть поверх мокасин высокие резиновые сапоги и обмотать их слоем бересты с двумя слоями лозы. Сталкер почувствовал себя неуклюже, стало тяжелее передвигаться, но вскоре он вспомнил старика добрым словом.

Со всех сторон к идущему устремились болотные гады, будто сговорились, – видимо, попался участок топей с их логовами. Двухметровые гадюки, головастики в пуд весом, здоровенные жабы, саблезубые выдры и мутировавшие личинки насекомых. Водомерки размером с колесо телеги, гусеницы, похожие на гофрированные трубы, циклопы с антеннами-усами в метр длиной. Ко всему прочему, чаще стали попадаться аномалии, водовороты и газовые выбросы. Едкая вонь сбивала дыхание, вызывала тошноту. «Хорошее начало! Справлюсь, едрить вас налево!» – мелькнуло в голове. Треш, до сих пор использовавший слегу для опоры, перевернул ее и выставил копьем. Предусмотрительно вырезанная по совету Болотника рогатина, снабженная в разветвлении сучков артефактом «копчик», хлеще огня отпугивала нападавших уродов. Наготове покоился на груди «Вал», но тратить драгоценные патроны на тварей сталкеру не хотелось – неизвестно, сколько врагов еще предстояло встретить, не со всеми можно справиться с помощью палки.

Треш усердно махал палкой, вовремя замечая опасность. Остро заточенная рогатина отгоняла мутантов, а жгучий «копчик» надолго оставлял в памяти тварей боль и страх. Гать иногда прогибалась или прерывалась, приходилось балансировать на хлипкой основе и перепрыгивать опасные участки. Несколько раз из-за размеров и хитиновой защиты некоторых гадин автомат помогал лучше, чем рогатина. Бесшумные выстрелы прошивали отвратительных существ, твари дико верещали и кирпичами шли на дно либо удирали прочь, оставляя на цветущей воде кровавые следы.

Кое-каким удавалось поднырнуть или в суматохе пробиться к человеку, но попытки эти заканчивались неудачей: армированные сапоги надежно защищали ноги сталкера. Он давил шустрых мутантов тяжелыми ботфортами, пинал, раскидывал и продолжал протыкать рогатиной. Наконец в какой-то момент мутантов стало меньше, а потом они и вовсе пропали. Причину Треш определил сразу, почуяв запах сероводорода. Мигом надел респиратор, натянул «параллаксы» и прибавил шагу. Ядовитые испарения стали заметны даже визуально, образуя гейзеры и фонтаны. Треш не знал свойств сероводорода, почему-то ему казалось, что он взрывоопасен. Значит, ни одного выстрела, ни искорки в этом секторе! И – прочь как можно быстрее.

Из пелены удушливых газов сталкер выбрался только полчаса спустя. По искрящейся аномалии впереди понял, что газы закончились, но возникла другая проблема. «Огниво», захватившее часть гати и пятачок болота, оказалось метров пяти в диаметре. Вода вокруг аномалии бурлила, над ней поднимался пар.

– Приплыли! – Треш снял респиратор и оставил его болтаться на шее, под подбородком.

«Параллаксы» четко обрисовали контуры «огнива», способного испепелять, варить, расплавлять, стрелять всполохами плазмы и даже передвигаться на короткие расстояния. Но обычно подобные аномалии встречались на суше, а чтобы в воде – никогда. «В этом чертовом месте все возможно! Дуга жжет, мать ее!» Треш остановился, обдумывая выход из этой ситуации, но его размышления прервала гигантская стрекоза, двухметровые крылья которой затарахтели еще издалека. Вскинув «Вал», сталкер быстро осмотрелся – ни газов, ни движения «огнива», ни мутантов под ногами. Хорошо! Но выстрелить он не успел: стрекоза вильнула и неожиданно исчезла. Просто растворилась в воздухе, белесом от остатков тумана и болотных испарений.

«Не понял…» Треш закрутился на месте, чуя совсем рядом присутствие мутанта-вертолета. Дребезжание в воздухе выдавало стрекозу с потрохами. Может, спасло бы и бегство, но впереди дорогу закупорило «огниво», а позади человека гать неведомым образом пропала, словно давая понять, что обратного пути нет. Треш чертыхнулся, смахнул пот с лица, попробовал снять очки и не успел среагировать на внезапно вынырнувшего из пустоты врага. Летающий хищник-мутант попытался вцепиться в жертву, щелкая жуткими челюстями, но увернувшийся сталкер избежал укуса, а вот столкновения нет. Сбитый с ног довольно крупной тварью, он свалился в воду, поднял тучу брызг и сразу рванулся наверх. Сначала показалось, что в этом месте неглубоко, под ногами ощущалось дно. Но когда дно вдруг ушло в сторону и пропало, Трешу стало не по себе – будто встал на рыбу-кита, а она выскользнула. «Господи-и! Звизде-ец». Сталкер громко зашлепал по воде, на миг представил огромную подводную тварь, делающую разворот, а затем нападающую снизу. «Откусит все «хозяйство» и вообще ВСЕ, чего я потом Злате скажу?» Сосредоточиться помогла теплая мысль о дорогом человеке. Вскрикнув, чего никогда прежде не делал, Треш мысленно простился с жизнью, потому что трясина начала засасывать его, а мутант взбурлил уже совсем рядом.

Одна рука рефлекторно прикрыла пах от приближавшихся зубов, другая в экзоперчатке выхватила штык-нож и выставила его перед собой. Тотчас острие клинка вошло в чужую плоть, мягкую и податливую, будто масло. Подводный смерч буквально снес сталкера с места, вырвав из зыбучей трясины, и откинул на несколько метров в сторону. Фонтан грязи и тины вырвался из болота на месте недавно стоящего Треша, взметнулся вверх и шумно осел, пустив волну по поверхности топи. Сталкер лихорадочно рванулся к гати. Вмиг набравшие болотной жижи ботфорты стали очень тяжелыми и предательски потянули вниз. И тут рука с ножом, дергаясь под водой, задела пояс с контейнерами. В голове мелькнула догадка: «Как там говорил Болотник? Слушай разум свой… Еп, атас!» Треш вспомнил про артефакт «роса» и потянул на себя ячею контейнера.

Озлобленное ранением и неудачей чудовище снова устремилось к жертве, но в этот момент произошло чудо. «Роса», активированная короткой командой «Очистить топь!», вмиг умертвила все живое вокруг человека в радиусе сотни метров. Даже «огниво» дернулось и сдвинулось в сторону от гати. Поверхность болота взбурлила во многих местах, с шипением и хлопками лопающихся пузырей, а вокруг сталкера всплыли сотни мертвых мутантов. Гигантский угорь с акульими плавниками показался из мутной воды, его толстое желтое брюхо неподвижно застыло впритык к настилу.

Треш ошалело моргал и не мог поверить в происшедшее. Впору было ликовать и послать кого-нибудь за шампанским, но угроза с воздуха никуда не пропала – псевдострекоза опять появилась из ниоткуда и зависла над гатью. Вибрация воздуха усилилась, стала ощутима даже под водой, мутант завращал уродливой головой, сильнее затрепетал крыльями. Кругом было много добычи, всплывшей из болота, но его прельщал именно барахтающийся в воде человек. Монстр развернулся, ожидая появления жертвы с другой стороны поднырнувшего под гать сталкера, но неожиданно тонкий фонтанчик воды между деревяшек дорожки больно кольнул тело твари. Так больно, что ее отшвырнуло вверх и остановило сердце. Зеленая сукровица брызнула из брюшка стрекозы и смешалась с тиной цвета хаки. Мутант взбрыкнул и плюхнулся в трясину.

Трешу это уже было не интересно, он с трудом выбрался наружу с автоматом в руке, заполз на качающиеся мостки и какое-то время лежал неподвижно. В стороне барахталась умирающая стрекоза, сталкер подобрал рогатину без «копчика», потерянного во время борьбы. Жар «огнива» чувствовался даже на приличном расстоянии от него. Нагретая вода обожгла кожу, благо не сильно. Почти ледяная вода топи не давала аномалии вскипятить все вокруг. «Ничего, обсохну пока. Кашу эту нужно с себя смахнуть, иначе в корку потом превратится. И сапоги как якоря тянут. Долой их. Отработали свое. Спасибо Болотнику». Треш оперся на уставшие руки, с трудом поднялся, уселся, положил рядом автомат, рюкзак и слегу. Гать в этом месте слегка приподнималась из болота, поэтому сидеть было неудобно. Стрекоза выгибалась дугой и ворошила няшу трясины исполинского размера крыльями. Если бы сталкер не уничтожил всю водную живность, сейчас бы воздушный мутант уже стал чьей-нибудь добычей.

Одежда быстро сохла, испуская парок. Разгрузку Треш не носил, поэтому БК всегда находился в рюкзаке. Чтобы от горячего воздуха не нагрелись патроны и единственная граната, он отодвинул сидор за себя, подальше от жара аномалии, а сам расстегнул куртку. Вытянув ноги, стал чистить «Вал» и одежду от сгустков тины, липких водорослей и кусков сапропеля. Бросая редкие взгляды на издыхающую тварь, прикидывал в уме, сколько ему еще идти до места, помеченного на карте. Вдруг его осенило: «А чего она так долго умирает? Что-то из школьной памяти вспоминается про насекомых, животных и устройства их организмов… Так, та-ак. У стрекозы же два сердца! Точно. И скорость до полсотни кэмэ в час. И личинки их сущие дьяволы, хищники те еще! Упс». Сталкер поджал ноги, стал лихорадочно озираться по сторонам, заглядывать под мостик. Но успокоив себя тем, что «росой» вычистил большой кусок топей от живности, снова уставился на стрекозу. Поразмыслив немного, придумал очередной фокус и ухмыльнулся.

Тварь никак не желала умирать окончательно, но силы ее таяли в борьбе с засасывающей трясиной, а потеря крови вконец добивала гиганта. Потеряв около получаса на просушку и отдых, Треш собрался, взял слегу и прикинул план дальнейших действий. Аномалия, сдвинутая в сторону, источала горелую вонь. Гать в том месте, где «огниво» задевало ее, превратилась в угли, несмотря на слой воды. Все растения и остатки животных давно испепелились, топь кипела. Но все же основная часть аномалии сгрудилась в стороне от настила.

Треш схватил палку наперевес, рогатиной ткнул стрекозу, причиняя ей боль и тормоша. Мутант трепыхнулся и изогнул длинный хвост с двумя тычинками-антеннами на конце.

– Ну, где тут у тебя сердце? Работай. Але, шуруй вперед, не фиг сдаваться! Ишь расслабилась.

Он снова и снова колол заднюю часть твари рогатиной, подгоняя и вытаскивая ее почти с того света. Получилось – монстр, собрав последние силы, отчаянно заработал отяжелевшими от грязи и тины крыльями. И медленно двинулся к аномалии. Треш попробовал управлять, тыча в стрекозу с разных сторон, направляя и подгоняя. Увлекся настолько, что сам чуть не упал в болото, но удержался, уперевшись слегой в трясину. Глубина, судя по притопленной палке, достигала метров трех. От «огнива» стало душно и горячо. Треш знал, что аномалия может выстрелить сгустком плазмы или обдать облаком огня, поэтому резких движений не делал.

Отогнав тварь подальше от гати и поближе к аномалии, сталкер решил пожертвовать слегой. Бросил ее как копье, чтобы она плюхнулась между барахтающейся тварью и огненным пузырем, создав некий мостик, соединяющий аномалию и монстра. Фокус удался. Сгорающая от смертельной близости к «огниву» стрекоза заверещала и задергалась изо всех сил. И аномалия наконец сработала! Вдоль слеги к жертве метнулись языки пламени. Сначала вспыхнули мокрые крылья, с треском пожираемые огнем, затем аномалия решительно двинулась к добыче. Раскаленный пузырь освободил гать и часть трясины около нее, приблизившись к агонизирующей твари. Какие-то секунды понадобились «огниву», чтобы полностью обуглить мутанта, а Трешу – чтобы пулей пролететь по дорожке дальше. Дернувшаяся было аномалия тревожно загудела, будто живое существо.

Победа!

Но насколько легче она бы далась сталкеру, имей он при себе артефакт «искра». Тогда он спокойно бы смог изолировать или совсем уничтожить коварную западню.

Через несколько десятков метров ходьбы Треша ожидало другое испытание. Еще издалека, насколько позволял не до конца исчезнувший туман, он заприметил двух людей. Приблизившись к ним, сталкер вздрогнул и замер. Спазмом сковало тяжело вздымающуюся грудь, отчего стало невыносимо дышать и дико запершило в горле. Треш не заметил, как в его руках оказался автомат. Взрослый мужик, обвешанный оружием, стоял позади поникшей, заплаканной девочки в оборванной грязной одежде и, обхватив ее за шею, держал у виска пистолет. На чисто выбритой физиономии незнакомца было написано наслаждение триумфом.

И в этой бедняжке Треш с ужасом узнал свою сестренку…

Ближе к берегам Больших Луж туман начал рассеиваться. Дугу не было видно, как и пройденный участок гати, окрестности и солнце. Треш ощущал присутствие светила за спиной, но видеть его лучи не мог, и не только из-за редких клубов тумана вокруг – слезы заволокли его глаза. Перед глазами все поплыло, до слуха доносились отдельные слова мужика. Сталкер потянулся к лицу смахнуть слезы, протереть глаза, но услышал грозный окрик:

– Стоять! Не шевелись, сталкер. Иначе твоя сестра отправится на корм болотным гадам. Опусти руку… Сейчас же!

На голове у мужика черный шлем, армированное стеклянное забрало поднято, невероятно чистые, иссиня-черные доспехи отливали матовым блеском. «Откуда он такой чистенький? С небес спустился, что ли? А сестренка наоборот… словно пехом по болотам двигала. Странно». Треш все же медленно вытирал лицо, будто бы маску усталости снимал, а не слезы протирал. «Держать себя в руках! Держа-а-ать. Никаких фокусов и поспешных действий. И думать. Ду-умать. Откуда они тут? Как оказались? Почему так странны мне их…»

– Что тебе надо, каратель? – Треш без труда узнал в незнакомце полковника Харда, видел его в Пади пару раз.

– А ты удивительно спокоен, как я посмотрю! Молодец.

– Я знаю.

– Что ты знаешь?

– Что молодец. Я тороплюсь, и мне нужно пройти. А вы мне мешаете. Попрошу свалить в сторонку и не маячить на пути! – отрезал Треш. Одному Богу было известно, как ему тяжело давались эти слова при виде родной сестренки в лапах жестокого убийцы. Кулаки сжались, автомат в руках перестал трястись. Сталкер медленно вздохнул, пытаясь унять предательскую дрожь во всем теле, но ноги нехотя подгибались и слабели.

– Парень, ты че? Ты не узнал эту девчонку?

– Узнал. Похожа на мою сестру. – Треш тянул время, пытаясь разгадать секрет таинственного появления Харда и заложницы, а заодно справиться с самим собой.

– Похожа? Ха, это и есть твоя сестренка! – осклабился полковник, что-то гаркнул девочке, и та подняла личико. Сомнения, что это его сестренка, у Треша не осталось.

– Ну, значит, отпусти ее и вали на хрен! – твердо сообщил сталкер и поднял автомат к лицу. Окуляр прицела, плохо вытертого от мутной воды, навел на обеспокоенную физиономию карателя.

– Не балуй, сталкер! Опусти оружие. Я не шучу!

– Я тоже. Убери пушку, полковник.

Самообладанию Треша оставалось позавидовать. В Пади его знавали разным: как сентиментальным, добрым и веселым, так и хладнокровным, строгим, достаточно жестким. Сейчас сталкера глодали сомнения насчет правдоподобности ситуации и реальности стоящих перед ним лиц. После эпизода на острове с агентами «Всевластия», способными дублировать любых поселенцев Пади, в душе Треша появилось недоверие к любым странным явлениям на пути к его цели. Тем более Гур сообщил ему, что надежно спрятал сестру далеко от чужих глаз, а уж бывшему генералу разведки можно было доверять!

– Я размозжу ей мозги!

– А я при этом разнесу по болотам твои. Что скажешь?

Хард затрясся в бессильной злобе, и это не ускользнуло от сталкера. В оптику все черты меняющейся мимики на лице карателя были видны отлично. Наступал момент истины – возможно, последней в жизни одного из противников.

– И? Я сказал, бросай ствол! – крикнул полковник.

– Блефуешь, «Черный».

– Сволочь! Ты не дойдешь до Армады! Она моя!

– Ах, вон оно что! Бери свою куклу и двигай вплавь до берега. Обещаю, что не пущу тебе «чирка» в затылок. Пшел вон, железяка!

– Да я… да ты… Тварь! Какая это кукла? Ну-ка? – Хард тряхнул заложницу и что-то шепнул ей, отчего сердце сталкера сжалось в точку.

– Тре-э-эш! Бра-атиик! – позвала девчонка, зарыдав и сморщившись. – Это я-а… я-а-а… Треш!

Уверенность сталкера росла с каждой секундой, мышцы твердели, глаз в оптике проморгался и видел отменно.

– Ты дедушке отдала, что я просил? – неожиданно крикнул Треш.

Девочка нахмурилась, задрала голову и недоуменно уставилась на полковника. Физиономия Харда изменилась, миллион эмоций пронесся в один миг на его доселе хмуром лице.

– Конечно, Треш. Как ты и просил! – воскликнула «сестренка».

– Молодец. Ты очень помогла мне… сестра. Особенно сейчас!

Треш нажал спусковой крючок. Для бывшего призера биатлониста попасть с двадцати метров в пятачок диаметром пять сантиметров не представлялось сложным. Видимо, Хард в последний момент понял смысл фразы сталкера, потому что выражение его бледного лица стало испуганным. Но в следующий миг шестнадцатиграммовая пуля расквасила чисто выбритый подбородок карателя и пробила шлем. Полковника отбросило назад, и он упал в затянутую ряской топь. Тяжелое тело моментально погрузилось в жижу и исчезло, пуская многочисленные пузырьки.

Девочка сначала сморщилась и закрыла глаза, но потом гневно посмотрела на стрелка. В оптику сталкер успел заметить ее изменившееся лицо.

– Братик, ты спас меня!

– Стой там, где стоишь, кукла! – бросил сталкер и медленно двинулся к девочке. Оторвался от прицела только для скоротечного осмотра местности. Удостоверился, что они здесь одни, и приблизился к лжесестре на несколько метров.

– Ты обкакалась, малышка! Никакого дедушки у нас давно нет, и я ничего не давал тебе и не просил. Мимо, куколка!

– Как же? А… – Девочка сжала кулачки и затряслась от негодования. – Ты убьешь свою родную сестренку?

– Именно так. Привет «Всевластию». Аста ла виста, беби!

Треш выстрелил. Тело клона-девушки утонуло так же быстро, как и труп клона-карателя. Сталкер тяжело вздохнул. Каким же нелегким ему показался этот поединок, как сложен был выбор, и как трудно было решиться на такое…

Болота снова заквакали, затрещали и заухали, словно произошло нечто необыкновенное.

Он тщательно изучил конец гати: дощатый помост резко обрывался: ни дна, ни продолжения настила. Это несколько озадачило сталкера. К тому же отсутствовало какое-либо средство передвижения. Как сюда добралась эта парочка клонов «Всевластия», оставалось только гадать. Но Треш вполне допускал мысль, что это были фантомы или новые, невиданные до сих пор в Пади мутанты, способные принимать облик любого живого существа.

Что делать теперь, как быть? Сталкер почесал затылок, хотя и это не помогало. Впереди расстилалось болото с редкими пучками рогоза и осоки. Взгляду не за что было зацепиться. А уж где Армада и ее Врата, даже в голову не приходило.

Легкий укол в груди заставил встрепенуться. Врата? Армада? О! Снова затрепетало сердце. Неужели они так близки? Армада звала и тянула к себе. Но где она? Как ее найти? Ну можно же было, в конце концов, Болотнику и подсказать, навести, направить!

Треш подтянул полы куртки под ремнем, повел плечами, поправляя ремни рюкзака и автомата, потрогал контейнерный пояс, ячейка одного из отделений которого мелко завибрировала. «Упс, что там у нас? А у нас там «изоплит»! А я, дятел, никак не могу привыкнуть к новым артам. Они же сами мне подсказывают».

Треш вынул артефакт, держа его в экзоперчатке, опустил в тину и прошептал: «Путь к Армаде». Ладонь кольнуло легким электрическим зарядом, артефакт глухо стукнул в перчатку, послав во все стороны по окружности невидимую волну. Болото на миг утихло, и эта мертвая тишина напугала сталкера больше, чем недавняя какофония.

От ног сталкера вперед, через пятна ряски, тины и кувшинок, пролегла еле заметная узкая полоска. Фарватер в гиблых топях. Треш, уже не удивляясь действию «изоплита», убрал его в контейнер, взял «Вал» наперевес и сделал шаг. Дорожка держала лучше асфальтового тротуара. Он уверенно зашагал по ней к центру трясин.

Спустя четверть часа ходьбы остановился, вздрогнул и поежился. Нет, не устал, не заблудился – очень напугался. Животный страх овладел им, ослабил колени, не давая двигаться дальше. Глаза не желали смотреть вперед, но и не могли оторваться от увиденного – так велико было любопытство, да и увиденный ужас во плоти гипнотически действовал на одинокого человека.

Огромный угловатый объект двигался к нему из глубины болот. Сначала он медленно вылез из топи, чуть дернулся, разбрызгивая капли воды и сгустки тины, а затем по воздуху двинулся в сторону сталкера. Гигантский морской еж. Шипастая колючка. Исполинских размеров репейник. В голове Треша закрутились мысли. Он пытался придумать имя приближающемуся существу и одновременно лихорадочно пытался найти путь к спасению, а еще справиться с леденящим душу страхом.

Мутант приближался. Он явно использовал еще и пси-воздействие. Виски Треша заломило, затылок налился раскаленным металлом, руки защекотало и потянуло вниз. Лезть в рюкзак и доставать таблетку пси-блокады уже не оставалось ни сил, ни времени. И снова напомнил о себе очередной диковинный артефакт на поясе.

Рука безвольно легла на контейнер, расстегнула липучку и достала рвущуюся наружу «ауру». За миг до прикосновения ядовитых жал летящего «ежа» артефакт активировался и мгновенно создал вокруг сталкера полупрозрачную оболочку. Колючка-мутант забился о стенки купола с разных сторон, но не мог пробить энергетический кокон. Ментальное давление прекратилось, голова вновь прояснилась. А ведь уже хотелось броситься с распростертыми объятиями и улыбкой счастья на метровые шипы «ежа». Сколько длилось это чудо, Треш сказать не мог, но, сделав шаг, понял, что может идти по дорожке вперед и больше не бояться этой твари. И он пошел.

Вскоре границы владения «ежа» закончились, и он пропал из виду. Треш все так же двигался вперед, радуясь спасению, своей смекалке и близости цели. В том, что Армада близко и где-то рядом ее Врата, сталкер уже не сомневался.

Оставалось одно «но» – никаких признаков каких-либо ворот на поверхности болота. Ни холмика, ни строения, ни обваловки подземной шахты. Да еще и спасительная дорожка оборвалась и вновь обнажила темень зловещей трясины.

«Приплыли!»

Треш боялся усомниться в цели рейда, даже подумать о неминуемом тупике в конце всех приключений. Нет, не так должно быть у самой цели!

Он потрогал контейнеры пояса, но они молчали. Обернулся, всматриваясь в даль, – никого и ничего. Огляделся вокруг – ни одной зацепки, ни единой подсказки.

Солнце наконец-то показало себя во всей красе, тепло глядя на одинокого сталкера посреди большущего полотна болот. Тишина. Никто не мешает, не целится в него, не пытается сбить с истинного пути.

«Что же делать?»

Он испробовал все три артефакта, но безрезультатно. «Изоплит» больше не прокладывал дорожку, «роса» не чистила и без того очищенную дистиллированную воду, и «аура» не создавала никаких новшеств. «Вот что значит притопал только с тремя артами, с тремя ключами от Врат вместо положенных четырех!» Так прошел час. И по-прежнему ни звука, ни одного существа вокруг. Треш посмотрел под ноги, в глубокую черноту топи, и не решался шагнуть дальше. Что отделяло его от Армады? Как разобраться в этом?

Болотник на прощание сказал: «Когда станет совсем плохо или трудно, подумай об отце, об Армаде, позови их, скажи им». Но сталкер все равно не мог сообразить, куда дальше идти и как ему быть. Треш не мог оторвать взгляда от черной бездны – она манила первопроходца в бескрайние и бездонные просторы Мироздания. И здесь под ногами расстилалась такая же Вселенная, великолепием которой он любовался долгими звездными ночами.

Сталкер облизнул губы, сжал кулаки, закрыл глаза и сделал шаг.

– Оклемался, Данила?

Треш открыл глаза. «Ого, человек! Ни болот, ни мутантов, ни аномалий. Ни черной дыры, ни темного туннеля с росчерками мелькающих звезд и галактик. Человек. Один. Судя по облику и снаряге, вояка. Гм, «альфовец», что ли? Не-а, не похож. Чем не похож-то? Вроде такие же снаряга, оружие, экипировка. И? Глаза. А ты что, заглядывал в глаза «альфовцам»? Мертвым «бетовцам» – да, а вот…»

– Кто ты, человек?

«Это я сказал? Я-я? Господи, я же не мертвый, я живой. ЖИВОЙ! Я могу говорить?»

– Ты к-кто-о?..

– Слава Основателям, ты очнулся! – ответил военный, сидящий рядом на корточках. – Вставай, не фиг тут валяться бревном и косить под дистрофика! Щас батя придет, а ты как размазня, нужно встретить его подобающе.

«Основателям? Кто такие? Батя? Отец, что ли? Чей? Чьего отца я должен встречать? О-о-о! Так я же… так…».

– Я-я-а не-е-е р-р-а-аз-ма-а-з-з-ня-я-а!

– Мда-а, нелегко тебе Врата дались, Данила! Ну, да ладно, ща ты у меня встанешь огурцом…

Резкий тошнотворный запах нашатыря, аж глаза защипало. Зелень поплыла перед глазами, военный размазался и снова собрался в одно целое. Зеленые елочки, золотой песочек с валяющейся хвоей, сочная травка, чистое голубое небо. Картинка застыла, стала реальной и близкой. Появились запахи, шорохи, пение птиц и журчание воды.

«Пить. Боже, как хочется пи-ить! Я не бревно, я могу шевелиться, вот мои руки, пальцы, экзоперчатка. Могу-у. Дышу, думаю, двигаюсь. Ура-а!»

– Да, ептеть, кто ты, в конце концов, едрить тебя налево?!

– Ого, видать, оклемался, парень! Сразу видно, сталкер Пади! По-нашему заговорил… Свой чел. На отца сильно похож, вылитый Топорков, едреня феня!

– Ну, не на свинорыла же мне походить. Топорков я. Младший, да. А где старший?! – Треш зашевелился, начал оглядываться, правда, не очень успешно.

– Сказал же, чичас будет. Поди, тоже бежит, спотыкается, узнав про тебя. Семейный подряд теперь у нас будет. Гы-ы-ы!

– Слышь, вояка, ты кто будешь-то? Или мне вопрос на бумажке написать на трех языках?

– Гы-ы… Точняк, Никитос. Вылитый. Я-то? Я Орк, друг отца твоего и Страж Армады. Мы оба с ним Стражи.

– Упс. В натуре? Я че, Врата уже прошел?! Как, когда? Ах, да-а… Слушай, а я в раю или на другой планете? Не узнаю окрестностей…

– В Раю. Армада это, брат! Другой мир, другое место.

– Как же? Вона Дуга, вижу… Какой, на фиг, другой? Вижу, вижу… меня не проведешь… О, черт! Ты тоже клон Всевластия? Ты их агент! Ах, е-мое-е…

Треш заерзал по песку, ища автомат, бумеранг, штык-нож. Ничего. Хоть руками голыми души!

– Расслабься, Данила. Твоя снаряга вон у того куста. Ты бумерангом своим в беспамятстве размахивал, как ветряная мельница. Убрал я пока все от греха. Все пучком, сталкер! А… вон и батя твой…

Треш поднялся, шатаясь, одернул куртку, сдвинул со лба бандану, отряхнул штаны, потряс мокасинами, выгоняя из них песок. И дернулся.

Прямо из воздуха перед ним материализовался человек. Не военный, мужчина в белоснежном хэбэ: широкие штаны, свободная сорочка поверх них, мягкая кожаная обувь, похожая на борцовки. Атлетическое телосложение было заметно даже сквозь свободного покроя рубаху. Улыбка во все лицо, короткая стрижка, аккуратные усы. И такие знакомые до боли черты!

– Батя-я! Ты-ы?!

– Сыно-ок! Данила-а!

Они бросились друг к другу, крепко обнялись, долго сжимали в объятиях и замерли каменными истуканами. Когда оторвались, поцеловались, стали щупать друг друга, словно не веря в реальность происходящего, и смеяться. Треш ощутил головокружение, ноги подкосились, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Никита держался крепче, но зато пустил слезу, которую чем-то нужно было смахивать, чтобы никто не увидел.

– Орк, дружище-е! Я нашел сына! Слышишь?! Я нашел своего сына-а! Блин, Орк, порадуйся за меня!

– Радуюсь, ёксель-моксель. Только, Ник, это он нашел тебя, а не ты. Не наговаривай тут. Поздравляю! Молодцы-ы.

Снова объятия, ласковые слова, бесконечные улыбки. Радость буквально разлилась в воздухе.

– Через всю Падь! Такой чистенький. Поди, стиральная машина или девушка появилась, а?

– Типа да. Батя, а ты что, с бани только что? – спросил Треш, путаясь в мыслях и не зная, куда себя деть и что делать. Рукопожатие отца оказалось сильным и теплым.

– А, это? – Никита бросил мимолетный взгляд на свой необычный прикид. – Не-е, сын, Армаду ходил изучать. Очередной сектор. Туда с оружием нельзя. Только без всего, аки агнец!

Засмеялись снова. Обнимали друг друга, вглядывались в глаза. Потом начались расспросы, ответы, восторженные возгласы. Орк метнулся в кусты, принес вещи Треша, сидор с продуктами, разлил водку, шутливо спросив разрешения у Топоркова-старшего.

Пролетел час, пошел второй. Выпивали, закусывали и говорили, говорили, говорили. Помянули почившую мать… Подробный рассказ про сестренку, привет от Холода и Фифы, от Гура и Болотника. Никита с Орком обрадовались новостям о потерявшихся друзьях, информации о Гуре, бывшем командире.

Когда начало темнеть, Никита отправил Орка проверить периметр, охрану сектора и работу порталов. Высокий смуглый детина пошутил нетрезвым голосом и, хлопнув ладонью о ладонь Треша, побрел исполнять поручение.

– Хороший малый. Отличный друг и боец! Я без него как без рук. Вот теперь и ты в помощь. Новый Страж. Правда, без четвертого ключа и кристалла в Армаду пока тебе не попасть, но… Я попрошу Основателей.

Так и сказал: «Основателей». Треш тер лоб и никак не мог поверить во все увиденное и услышанное – во встречу с отцом, пройденные Врата, новости про Армаду. Она звала его все эти годы, а сталкер не понимал этого сигнала. Его звал другой мир, тянул, намекал, помогал. А он не понимал, не мог раскусить, прочувствовать зов Мироздания. Только ощущал непривычную вибрацию сердца, слушал эхо души, вспоминал глаза и руки отца, родного человека, и верил, верил и ждал знака свыше.

И знак явился.

Треш нашел отца. Он действительно нашел его там, куда вело его сердце, куда звали друзья и влекла Армада. Где таились во тьме болот Врата и манила черная дыра Мироздания.

– Отец! Двадцать лет… Как долго я искал тебя.