Глава 42
Он припарковался на углу Марквей и не спеша зашагал по улице. У школы Фосса толпился народ. Впрочем, толпа была не слишком плотной – в основном группки старшеклассников. Они стояли по двое, по трое и переговаривались. Дрожали на холодном ветру, нервно усмехались и поглядывали на обнесенный лентой участок набережной у моста.
Несколько знакомых журналистов кивнули ему. Франк узнал Ивара Бёгеруда, бывшего университетского приятеля. Тот стоял на берегу, привалившись к дереву, и беседовал с какой-то дамочкой – тоже, видимо, из газеты. Фрёлик удивился, заметив, что Ивар начал расчесывать волосы на прямой пробор. Он кивнул старому другу. Как ни странно, Бёгеруд ему совсем не обрадовался. Кивнул очень сдержанно. Наверное, хочет подождать и выжать из него как можно больше.
Проталкиваясь сквозь толпу, он понял, как устал. Едва не налетел на Бернта Кампенхёуга. Тот, как и в прошлый раз, был в огромных темных очках и прижимал к уху хрипящую рацию. Увидев Франка, Кампенхёуг широко улыбнулся, продемонстрировав отличные зубы.
– Ну, Фрёлик, похоже, на сей раз мы выловили из реки не слишком ценную рыбину!
Фрёлик вежливо улыбнулся в ответ и приблизился к тому месту, где на тропинке лежал труп. Рядом с ним на земле лежала собака, тоже мертвая. Человека частично прикрыли пластиковой простыней. Франк сразу увидел, что утопленник пожилой. Он заметил ботинки с галошами, коричневые брюки и старое пальто. Одежда пропитана водой. Очень может быть, что это Юхансен.
Но лицо мертвеца было скрыто под простыней.
– Смерть насильственная? – спросил он.
– Сейчас еще рано судить. – Кампенхёуг огляделся. – Когда мы приехали, кто-то уже успел вытащить тело на берег. Рядом мы застали вон того пса… – Он ткнул антенной в мертвую собаку. – Его пришлось пристрелить. – Длинный розовый язык безвольно свешивался из полуоткрытой пасти. Блестящую шкуру портила кровавая рана на животе. Рядом с собакой на коленях сидел какой-то тип в шляпе с кисточкой.
Франк снова покосился на труп. Носки черных галош смотрели в небо.
– Очень может быть, что он важный свидетель, которого мы разыскиваем, – буркнул он. – Арвид Юхансен. Пенсионер.
– Ну да, я слышал… Вам придется повозиться, чтобы опознать такое лицо! – Кампенхёуг нагнулся и отогнул угол простыни. Франк посмотрел туда и быстро отвернулся. Кампенхёуг расплылся в улыбке, снова накрыл труп простыней. – Пес мешал следствию, – пояснил он и, обернувшись к типу в шляпе, громко спросил: – Ну что, слыхал? – Он подошел к сидевшему на коленях человеку и ткнул его ногой в поясницу. – В следующий раз, когда заведешь пса, не спускай его с поводка на прогулке!
Тип вскинул голову. Он был в слезах. Его лицо показалось Франку смутно знакомым: очки, невыразительные глаза, гнилые зубы… Франк никак не мог вспомнить, где он его видел. Наверное, наркоман. Челка падает на очки…
– Свиньи, чертовы фараоны! – забормотал он себе под нос.
Кампенхёуг нагнулся над ним. В его зеркальных очках отразилось впалое лицо. Кампенхёуг улыбнулся и едва заметно двинул рукой. Наркоман повалился на землю, зажимая окровавленный рот. Франк молча отвернулся, окинул взглядом пешеходную дорожку и склон, ведущий к реке. Не больше километра от дома Арвида Юхансена, а может, и меньше. Идти пешком минут десять. Он посмотрел на тихую воду. Попытался представить, как кто-то падает в реку. Посмотрел на толпу, стараясь определить, на кого пытается произвести впечатление Кампенхёуг.
Командир опергруппы выпрямился, на нем затрещал тесный комбинезон. Кампенхёуг потянулся, подошел к Франку и почесался в паху.
– Бери на размер больше, – посоветовал ему Франк. – Ты уже не в том возрасте, чтобы поражать воображение девчонок.
– У интенданта больших размеров нет.
Ожила рация; Кампенхёуг прижал ее к уху, снова изображая из себя мачо. Скоро Франк увидел ту, ради которой так старался Кампенхёуг. Рыжие волосы, лицо усталое, на веках ярко-зеленые тени. Голые ноги, туфли на высоком каблуке. Акриловая водолазка обтягивает высокую грудь.
Бернт закончил говорить.
– Настоящая корова, – прошептал он, заметив, куда смотрит Фрёлик. – Норвежская молочная! – Зубы блеснули под зеркальными очками. Его подбородок и шея были испещрены красными точками.
– Поменяй лезвие в станке, – посоветовал Франк, но, сообразив, что смена темы для его собеседника непосильна, добавил: – Спроси ее имя и адрес. Можешь сказать, что приедешь снимать у нее показания.
– Точно, – обрадовался Кампенхёуг, поддергивая тесный комбинезон в паху.
«Вот идиот!» – подумал Франк и медленно зашагал по тропинке к воде. Непонятно, сам ли покойник упал в реку или ему помогли. Пешеходная тропа шла по спирали, с небольшим уклоном. Скорее всего, в воду старик свалился где-то здесь.
Несмотря на раздутое, изуродованное лицо, Франк не сомневался, что перед ним Юхансен. На мертвеце были те же галоши и то же пальто, хотя, разумеется, одежда не могла служить решающим доказательством. И все же Фрёлик почти не сомневался: Юхансен умер.
Если у трупа сохранилась кожа на кончиках пальцев, у него снимут отпечатки, а потом профессор Швенке сличит их с теми, что имеются в деле. Если снять отпечатки невозможно, они воспользуются результатами медико-генетической экспертизы. Личность покойника рано или поздно установят. И все же идентификация трупа в их случае – всего лишь формальность. Гунарстранна получит отчет, в котором будет написано, что Арвид Юхансен утонул. В отчете следует особо остановиться на травмах головы, полученных при падении или умышленно причиненных третьей стороной.
Фрёлик снова посмотрел на место происшествия. Кампенхёуг перелез через заградительную ленту и беседовал с рыжей красоткой. Та то и дело поправляла прическу и переминалась с одной ноги на другую.
– Привет, Фрёлик! – окликнул его Ивар Бёгеруд, представитель желтой прессы. Франка неприятно удивило, что студенческий друг обратился к нему по фамилии.
Пожав плечами, он ответил:
– Попробуй поговорить с самым главным. – Он кивнул в сторону Кампенхёуга. – Я все равно ничего не знаю.
Бёгеруд закурил.
– Из осведомленных источников мне известно, что копы подстрелили старика, который выгуливал собаку, – сказал он.
– Вы вообще когда-нибудь проверяете факты или отдаете в печать любую ерунду, лишь бы попахивала сенсацией?
– Фрёлик, у нас воскресная газета. Поскольку мы конкурируем с церковью, нам приходится выкладывать голые факты, – без намека на иронию ответил Ивар Бёгеруд, доставая из кармана потрепанный блокнот. – А по рации что сказали?
– Старик утонул.
Франк покосился на Кампенхёуга. Тот, наконец, оставил рыжую в покое и слонялся возле трупа, закатав рукава и не отрывая от уха рацию.
Бёгеруд щелчком выкинул окурок и стал записывать.
– Старик мог упасть в воду случайно, но в самом начале следствия ничего нельзя исключать. Возможно, его столкнули!
Они медленно двинулись вокруг школы.
– Конечно, полиция призывает отозваться всех, кто слышал или видел что-нибудь необычное на берегу реки от моста Бейера до школы Фосса в последние несколько дней.
– Что там может быть необычного? Выстрелы? – Бёгеруд перестал записывать.
– Нас интересуют слухи – как всегда в тех случаях, когда мы рассчитываем на помощь граждан.
– Фрёлик, рядом с трупом старика валялась мертвая собака!
– Не забывай о моральном кодексе журналиста. О важной миссии средств массовой информации и так далее.
– Пса пристрелили полицейские?
– Спроси Кампенхёуга.
Бёгеруд кивнул.
– По сведениям из осведомленных источников, подозреваемый уже арестован.
– Мы нашли владельца пса, – осторожно ответил Франк. – Сейчас он оплакивает своего питомца. Его допросили обычным способом, как свидетеля.
– Полиция всегда избивает свидетелей до полусмерти во время допросов?
Франк вздохнул и направился к машине.
– Фрёлик, мы все видели, как он его избивал!
Франк распахнул дверцу.
– Собака или ее владелец каким-то образом представляли угрозу для полиции?
– Ивар, – устало обратился Франк к журналисту, но потом поправился: – Бёгеруд! Дело веду не я. Мне ничего не известно ни о собаке, ни о том, застрелили ли ее вообще и кто ее пристрелил! Собака мертва. А старика нашли в реке Акерсельва. Больше я ничего не знаю. Поговори с Кампенхёугом. Он здесь главный, и он в курсе всего, что здесь происходит. Тебе ясно?
– Ты стоял в двух метрах от оперативника, который ни с того ни с сего избил владельца убитой собаки. Что ты можешь сообщить по этому поводу?
Франк посмотрел Бёгеруду прямо в глаза. Журналист выдержал взгляд, только поджал губы.
«Неужели я стал таким же, как все?» – подумал Фрёлик, вздохнул, сел в машину и захлопнул дверцу перед носом журналиста. Завел мотор. Покосился на Бёгеруда. У того в руках появилась камера. «Боже… – подумал Фрёлик, жмурясь от вспышки. – Ну и денек! И что за дерьмовая у меня работа!»
