Есть три типа восприятия: чувство переживания, чувство пустоты и чувство светоносности. Эти три уровня восприятия дают нам возможность видеть все стереотипы нашей жизни. Какими бы мы их ни считали – невротическими или просветлёнными, – мы можем их видеть очень ясно.

Во взаимодействии с миром возникают очень непростые вопросы: что такое мир, чей это мир и что значит взаимодействие? Основной момент в том, что мир этот ничейный, так как никого, как такового, не существует. Постоянно присутствующая энергия не принадлежит никому, это естественный, органический процесс. Тем не менее функционируем мы так, как будто мир действительно нам принадлежит, как будто у меня есть «я», будто

я действительно существую. С этой точки зрения несуществование эго – то изначальное состояние «этовости», прочная фиксация – это не философские материи, а всего лишь вопрос восприятия. Восприятие неспособно проследить своё собственное существование к истокам. Поэтому каждое восприятие становится чистой энергией, без того, кто запускает этот процесс, и без субстанции – всего лишь простое восприятие.

Восприятие можно разделить на три уровня: переживание, пустота и светоносность. На первом уровне, переживании, восприятие есть не осмысленное самоподтверждение, а переживание всего как оно есть. Белое это белое, а чёрное это чёрное. Есть некая неудержимая энергия, сопутствующая восприятию. Ты реально переживаешь что-то так, будто сам им и являешься. Когда ты воспринимаешь что-либо таким образом, ты сам и переживание становитесь почти что неразделимыми. Это такое прямое общение без каких-либо посредников.

Второй уровень – это восприятие пустоты, то есть отсутствия всего как оно есть. То есть у вещей есть пространство; они всегда приходят с неким чувством пространства. Несмотря на трудности с переполненностью нашего опыта, вещи создают собственное пространство внутри этой переполненности. Собственно, это одно и то же: переполненность и есть пространство, в каком-то смысле, потому что в ней есть движение, танец, игра. Вещи очень переменчивы и неуловимы. Поэтому во всём этом есть очень прозрачный аспект.

Третий уровень восприятия – светоносность. Светоносность не имеет ничего общего ни с каким зрительно воспринимаемым ярким светом; это чувство острой очерченности и ясности, у которой нет теоретической или интеллектуально объясняемой точки отсчёта координат. Она постигается на месте, внутри просторности. Не будь пространства, она была бы несфокусированной; не было бы остроты. Но на этом третьем уровне, в терминах обычного переживания, у нас есть чувство ясности и того, что вещи, как они есть, воспринимаются как есть, безошибочно.

Итак, есть три типа восприятия: чувство переживания, чувство пустоты и чувство светонос-ности. Эти три уровня восприятия дают нам возможность видеть все стереотипы нашей жизни. Какими бы мы их ни считали – невротическими или просветлёнными, – мы можем их видеть очень ясно. И это, похоже, первые проблески воззрения мандалы и первые проблески энергий пяти семейств будд.

Энергии пяти семейств будд не ограничены одним лишь просветлённым состоянием; в них содержится и состояние омрачения. Смысл в том, чтобы видеть их как есть: насквозь омрачёнными, невротичными, болезненными, или чрезвычайно приятными, безмерными, радостными, с чувством юмора. Так что мы не пытаемся устранить воспринимаемое. Мы не стремимся переделать мир, сделав его таким, каким мы хотели бы его видеть. Мы видим мир таким, какой он есть, не переделывая его. И всё, что происходит в нас, также является частью принципа пяти семейств будд и структуры мандалы.

Я хотел бы напомнить, что это чисто опытный подход. Мы не говорим о философии: «Существует эта вещь или нет?», «Не феноменологический ли это опыт концептуального уровня?» О таких вещах мы не говорим. Философы во многом ошиблись поворотом, так сказать: они пытались найти истину о вещах, как они есть, не испытывая при этом на своём опыте, какими эти вещи, как они есть, могут быть на уровне восприятия. С таким подходом оказывается, что мы теоретизируем абсолютно всё, не зная в действительности, какие переживания можем иметь.

Если мы начнём теоретизировать и философствовать о существовании мира, его плотности, его вечности, о чём угодно, мы блокируем значительный кусок своего опыта. Мы слишком многое пытаемся доказать и изо всех сил стараемся заложить фундамент. Нас больше заботит прочность фундамента, чем его взаимоотношения с землёй. Это, по-видимому, неверный подход, даже к метафизике. Но в данном случае мы не говорим о метафизике. Это уровень опыта, который мы переживаем в своей повседневной жизни. Такой опыт не нуждается в подтверждении теорией или какими-то доказательствами. Ни от чего такого он не зависит. Наоборот, это просто вопрос повседневного опыта, от мгновения к мгновению. Он не включает никаких долгосрочных проектов.

Вопрос восприятия становится очень важным, потому что восприятия нельзя уложить в какую-то прочную основу. Восприятия очень переменчивы, они всё время вплывают в нашу жизнь и выплывают из неё. Можно сказать: «Я видел прекрасные облака над Гималаями», но это не означает, что такие облака там будут всегда. Даже если они и являются атрибутами Гималаев, нельзя ждать, что отправившись в Гималаи, ты всегда будешь видеть такие прекрасные облака. Может, ты приедешь туда посреди ночи под совершенно ясным небом. Идея в том, что когда ты описываешь переживание и передаёшь его кому-то ещё, то, что ты воспринимаешь в этот момент, крайне живое, наполненное и потрясающее. Тебе каким-то образом удаётся передать ощущение момента. Но если ты попробуешь восстановить всё в памяти или сымитировать его, то это будет невозможно сделать. И может оказаться, что ты углубляешься в философию, уходя всё дальше и дальше от реальности, какой бы она ни была.

В нашей жизни присутствует острая точность, которая в основном возникает из некой формы тренировки или дисциплины, в частности, из сидячей практики медитации. Не то чтобы медитация оттачивала наше восприятие, но сама сидячая практика даёт возможность воспринимать. Это вопрос устранения облаков, а не воссоздания солнца. Вот в чём весь смысл. Переживание реальности может казаться очень неточным и расплывчатым, но каким бы расплывчатым оно ни было, оно всё равно острое и точное, и имеет тенденцию в изобилии приносить с собой ясность.

В целом такое точное восприятие зависит от уровня нашей бдительности. Бдительность не означает, что мы должны осторожничать или остерегаться чего-либо; скорее, бдительность есть переживание внезапного проблеска чего-то, что лишено каких-либо свойств, – просто сам внезапный проблеск. Это тут же становится проблемой или загадочным вопросом. Мы спрашиваем: «Внезапный проблеск чего?» Если нам нечего сказать по поводу того, что же это такое, то всё это, должно быть, абсурд. Но если нам удастся полностью сменить ход своих мыслей и открыть свой ум тому, что чуть больше того, что уже известно нам и чему нас научили, то мы сможем выйти за пределы того уровня, где всё зиждется на бизнес-транзакциях и получении прибыли. Существует возможность осознавания без каких-либо условий. С такой точки зрения условия означает всё, чем ты пользуешься для того, чтобы выбраться из осознавания, обворовать его. Так что осознавание без условий – это всего лишь простое, прямое осознавание, осознающее самоё себя; осознающее сознавание без каких-либо примесей.

Похоже, такое восприятие и есть единственный ключевой момент. Это ключевое воззрение, микроскоп, способный сделать доступными три типа восприятия. На этом уровне спектр ман-далы и принципы пяти семейств будд не есть что-то из ряда вон выходящее. Это не какие-то чрезвычайные восприятия, а обычные вещи. Основной принцип мандалы становится очень простым: он состоит в том, что всё в мире связано со всем остальным. Очень просто и прямо.