Книга: Золотой Лингам
Назад: Глава 4 СТАРЕЦ НЕКТАРИЙ
Дальше: Глава 6 БЕЗУМНЫЙ УЧЕНЫЙ

Глава 5
ТИГР-ЛЮДОЕД

Кажется, и одной секунды не прошло, а Егорыч уже тормошил Костромирова за плечо.
– Вставай, турист! Амбу проспишь.
Спустившись с чердака, Горислав с удивлением обнаружил, что стоит еще глубокая ночь: над лесом висела полная луна, на небе вовсю сияли звезды.
Антон Егорович был уже в полной боевой готовности – с берестяной котомкой на спине и двустволкой за плечами. Выждав, пока Костромиров справит нужду, умоется из прибитого к столбу рукомойника и снарядится, старик молча повернулся и зашагал в сторону леса.
– Решили не дожидаться утра? – догнав охотника, спросил Горислав. – Почему?
– Кто рано встает, тому бог подает, – не поворачивая головы, пробурчал дед.
– Так не видно же ни черта! Хоть глаз выколи…
– Луна, вона, светит, чего тебе не видать? Все видать… Ноги свои видишь? Землю? Меня видишь? Чего тебе еще нужно? А пока до места дойдем, как раз уже разъяснится…
– Дойдем ли? – усомнился Костромиров. – Не заплутаем в этакой темноте? Опять же, у кошачьих-то ночное зрение, как известно, поострее нашего будет…
– Слышь, как тебя? – останавливаясь и резко поворотившись к Гориславу, прошипел Егорыч.
– Горислав Игоревич. Можно просто – Горислав.
– Слышь-ка, Горислав! Может, ты там у себя в Москве как есть большой ученый, а здесь, поганский царь, я и хозяин и профессор… Доходчиво говорю?
– Вполне внятно, но не совсем понятно.
– Ты на охоту со мной хочешь идти или как?!
– Хочу…
– Ну тогда, значит, иди и не бухти, понял? – отрезал дед и решительно шагнул в лес.
– А Белку чего не взяли? – никак не унимался Костромиров.
– Тьфу ты, поганский царь! Нешто ты и на льва с псами охотился? Мы амбу чего, подстрелить хотим или так – вспугнуть просто?.. Иди и помалкивай!
Не найдясь чего возразить, Горислав замолчал, пристраиваясь Егорычу в спину.
Они уже скрылись в лесу, когда с чердака охотничьего дома соскользнула чья-то неразличимая в темноте фигура, юркнула в дверь, через некоторое время появилась снова и последовала за ними по пятам.
В лесу было тихо, как в склепе, а поскольку луну и звезды скрывали кроны деревьев, то почти также темно. Но старый охотник, не останавливаясь и не оборачиваясь, шел вперед, уверенно обходя то и дело преграждавшие им путь упавшие стволы. По прошествии нескольких минут Костромиров тоже наконец стал различать у себя под ногами едва заметную извилистую тропку, серпантином петлявшую между завалами и оврагами.
Так они шли час или два, а может, и все три – чувства времени и расстояния совершенно покинули Горислава; ночная тишина нарушалась лишь однообразным писком великого множества очень мелких, но страшно кусачих кровососущих тварей, да редким уханьем филина; пару раз буквально в нескольких метрах от них раздавались шум и треск сучьев, быстро удалявшиеся прочь и тонувшие где-то в лесной тьме, словно в вате, – видимо, они поднимали с лежки каких-то крупных зверей: изюбра, кабана, а может, и медведя.
Вдруг чаща начала редеть и тропа уперлась в небольшую, поросшую папоротником полянку. За поляной смутно угадывались очертания высоких гор. Антон Егорович остановился.
– Тут заляжем, – распорядился он шепотом.
– Почему именно здесь? – решился спросить Костромиров.
– Я тут с вечера заприметил тушу кабарги, вон там, слева, в кустах лежит, у болота. По всем видимостям, амба задрал. Да не доел. И ветками, бестия, забросал сверху! Значит, непременно скоро вернется… А мы его как раз встретим туточки. Понял теперь? Ну все, лежи тихо! …На-ка вот, одень, чтобы гнус не зажрал.
Старик достал из котомки и протянул Гориславу шляпу с сеткой-накомарником, после чего удобно устроился между двух корней разлапистой даурской березы; ружье он прислонил тут же, к стволу. Костромиров, держа свой карабин на коленях, привалился к пню и стал ждать, чутко прислушиваясь к каждому ночному звуку. Но все было спокойно; слышалось лишь мерное дыхание Егорыча, стрекот кузнечиков в траве, да негромкое лягушачье кваканье доносилось с края поляны… С гудением пронесся мимо какой-то крупный жук…
Костромиров с огромным трудом заставлял себя сидеть без движения – искусанные комарами шея, лицо и руки страшно зудели, а слишком поздно выданный вредным стариком накомарник помогал слабо – если крупным насекомым он еще как-то препятствовал, то проклятый мокрец – мельчайшая, невидимая глазу мошка, легко проникая сквозь сетку, забивалась в волосы, лезла в глаза, нос и уши; через какое-то время у Горислава уже все тело горело огнем, а на лицо словно бы легла колючая паутина… Эх, сейчас бы трубочку раскурить, подумал он. Но об этом, конечно, не могло быть и речи…
Постепенно стало светать, и вокруг обозначились контуры пока еще одноцветных, но уже вполне различимых предметов – деревьев, кустов, скал. Медленно, одна за другой угасали звезды, но небо оставалось сумрачно-серым, а потом еще и дождь зарядил – мелкий, нудный. Впрочем, Костромиров воспринял его с облегчением, поскольку гнуса сразу сделалось меньше.
Слушая однозвучное стрекотание кузнечиков и отдаленное лягушачье кваканье, Горислав даже начал задремывать… как вдруг откуда-то со стороны болота донесся резкий всхлип выпи… Внезапно умерли все звуки: неугомонные до того квакши смолкли, будто подавились; стих стрекот насекомых… Едкая, зевотная тишь сгустилась над лесом…
Костромиров заметил, как Егорыч медленно-медленно протянул руку и взял ружье. Он тоже изготовился.
Сколько они просидели так, в зловещей тишине и в полной неподвижности, Горислав не знал – время для него будто бы остановилось. И тут послышался легкий – на грани слышимости – шорох… Но шорох шел не с болота, где лежала кабарга, – его источник находился где-то за их спинами! Странная истома сковала тело Костромирова, он буквально заставил себя повернуть голову и…
Гигантская, четырехметровая кошка недвижно стояла позади них, на расстоянии всего пяти-шести шагов, и пристально их рассматривала… Животное было царственно красиво: белоснежная манишка, горделивая осанка, глаза как жидкое золото…
Целую минуту зверь, замерев, смотрел на охотников, они тоже будто окаменели. А потом тигр, сердито топорща усы, ощерил клыки и издал ворчание – столь глубокое и проникновенное, что кровь так и застыла в жилах!
Боковым зрением Горислав заметил, как Егорыч поднимает свое ружье, но одновременно со всей ясностью осознал: ему не успеть – слишком поздно, потому что тигр уже прыгнул – и прыгнул прямо на них!
В следующее мгновение массивная, трехсоткилограммовая туша зверя легко пронеслась над головами охотников, в два прыжка преодолела поляну и исчезла в высоких тростниковых зарослях.
Со стороны болота до них еще раз донеслось похожее на отдаленный гром рычание, а потом все разом смолкло и успокоилось.
– Играет он с нами, что ли? – выдохнул Костромиров, когда сердце вновь начало биться.
– …Может, и играет… На то же он и кот… – после продолжительной паузы ответил Антон Егорович. – …Обхитрил нас амба, факт. А хотел бы задрать – это ты прав, – доедал бы уже… Ладно, уходим! – решительно заявил он, с тяжелым кряхтением поднимаясь на ноги. – Сегодня нам его, поганский царь, не достать.
Тигр оставил на влажной земле четкие следы лап, и, судя по их глубине, он пробыл здесь, прямо за их спинами, достаточно долго. А по пути обратно охотников ожидало еще одно малоприятное открытие: следы кошачьих лап остались и на тропке, по которой они пришли. Это значило, что тигр чуть ли не с самого начала следил за ними и крался по пятам! Но почему тогда не напал?
Шагавший впереди Егорыч вид имел озадаченный и отчасти даже потерянный; Горислав также пребывал в глубокой задумчивости.
– Не пойму я чего-то… – бормотал себе под нос старик. – Зверь, по всему видать, не больной, здоровый… шерсть, вона, какая гладкая да блескучая. И не раненый, кажись… С чего бы ему людоедствовать? Нас опять же не тронул… Не пойму…
– О чем вы, Антон Егорович? – спросил его Костромиров.
– Я говорю, никак не возьму в толк, зачем он людоедствует…
– Что значит – зачем? – не понял Горислав.
– А то и значит… по природе-то своей тигры – не людоеды. И человека отродясь не трогают. Вот если амба был ранен… да выжил – вот тогда, да – обид они не забывают. Еще такое случается, когда зверь совсем старый… или больной – в общем, на лесную дичь охотиться уже не в силах; человека-то задрать куда проще, чем, скажем, кабаргу или кабана того же… Но наш-то, наш – ты сам видал: молодой, здоровый. Чего ему не хватало?
– Знаете что, Антон Егорович, – неожиданно заявил ученый, – я почти уверен, что наш амба – не людоед. И не причастен к убийствам спелеологов.
– Эва! – Охотник даже остановился, с удивлением воззрившись на Горислава. – Не амба? А кто же?
– Имею сильное предчувствие, что скоро мы узнаем подлинного виновника.
Старик нахмурился, опустил голову и медленно, в сумрачном молчании побрел дальше.
Тем временем утро полностью вступило в свои права, и, судя по всему, день обещал быть ясным. В верхушках деревьев весело распевали птицы. При свете солнца мох, пестрые лишайники, изумрудно-зеленая листва и блестящая хвоя приняли вид нарядно-декоративный. А перевитые лианами лимонника, актинидии и амурского винограда стволы северных елей и пихт и вовсе смотрелись как-то… сюрреалистично.
– Да-а… – нарушил затянувшееся молчание Костромиров, обрывая с плети лимонника и отправляя в рот плотную кисть круглых оранжево-красных ягод, – все ж таки заметно, что мы находимся на широте Сочи.
– Широта-то, может, и крымская, – ворчливо отозвался Егорыч, – да долгота колымская.
– Ого! – воскликнул Горислав, сходя с тропы и указывая на что-то. – Не может быть! Хотя… я ошибаюсь или это… в самом деле…
– Женьшень и есть, – подтвердил охотник и с усмешкой добавил: – А между прочим, ваш этот… крипто-зоолог, ну, Уховцев, так вот он его давеча сразу, в момент определил… Андреич вообще в растениях разбирается шибко! Пожалуй, поболе моего даже. Хоть я, почитай, всю жизнь тут обретаюсь… Как пошел сыпать мудреными названиями: это, говорит, бересклет, это граб, а то – ильм… чисто биолог!
После этих слов Костромиров остановился как вкопанный, с удивлением глядя на Антона Егоровича.
– Ну конечно же! – хлопнул он себя по лбу. – Разумеется биолог! Так вот, откуда я…
Договорить ему не дали – оглушительно грянул выстрел, и от ствола старой лиственницы, рядом с которой стоял профессор, брызнули куски коры. За первым выстрелом, почти без перерыва, последовал второй, и Горислав кожей ощутил, как буквально в двух пальцах от его лица просвистела пуля.
– Ложись! – крикнул охотник, падая наземь и увлекая за собой Горислава.
Костромиров среагировал автоматически и прямо с земли, из положения лежа, сделал в направлении невидимого стрелка один за другим три выстрела.
– Будя, – остановил его Егорыч, опуская на ствол руку.
После последнего выстрела в лесу кто-то вскрикнул, и раздался удаляющийся треск веток. Полежав еще с минуту, они осторожно, держа оружие наизготовку, поднялись и внимательно осмотрелись вокруг – никого…
– Поганский царь, твою мать! – с чувством выругался Егорыч. – Амба не тронул, так не хватало, чтоб теперь человек подстрелил, ровно куропаток…
Место, с которого велась стрельба, они отыскали быстро: судя по примятой траве, неизвестный снайпер лежал за трухлявой колодиной всего шагах в тридцати от тропы. Но самого его и след простыл. Правда, в метре от лежки Антон Егорович обнаружил на листьях папоротника несколько капель крови – значит, последний выстрел Горислава таки достал стрелка. Вопрос, насколько серьезно тот был ранен? Впрочем, принимая во внимание скорость, с которой он скрылся, ранение явно не носило смертельного характера. Еще Костромиров заметил, как старик подобрал с земли две стреляные гильзы и поспешно сунул их себе в карман.
Когда до зимовья оставалось не более полукилометра, они услышали, что им навстречу кто-то бежит. Наученные горьким опытом, Костромиров с Егорычем поняли друг друга без слов и одновременно затаились за еловыми стволами по обе стороны от тропы. Впрочем, вскоре по шумному паровозному пыхтению Горислав опознал в бегущем Вадима. Через секунду в поле их зрения и впрямь показался Хватко. Увидев охотников, он остановился и обессиленно плюхнулся на ближайший пень.
– Вадим, что у вас стряслось?! – обеспокоенно подскочил к другу Костромиров.
– Сейчас, сейчас… – отозвался тот, задыхаясь и держась рукой за сердце.
Антон Егорович подошел к ним и, встав рядом, застыл в мрачном ожидании. Наконец Хватко перевел дух.
– Стряслось, ядрен-матрен, очень даже стряслось!
– Ну не томи, говори! – подстегнул товарища Горислав.
– Уф! …Короче, решил я сегодня, на всякий случай, осмотреть наших жмуриков. Вот… во-от… уф! Спустился, значит, в ледник…
– Да что ты, поганский царь, – в свою очередь не выдержал Егорыч, – изгаляешься, что ли?! Рассказывай, чего с теми трупами не так!
– Ладно, излагаю факты: по внимательном рассмотрении в спинах обеих жертв мною обнаружены по три отверстия, характерные для колющего оружия. Такие раны можно нанести, например, вилами. Полагаю, что именно они явились причиной смерти и того и другого, а все остальные увечья носили уже посмертный характер; также считаю, что тигр подобных ранений нанести никак не мог. Но это еще не все. Вот еще какая наблюдается странность: что у первого, что у второго трупа отсутствует некий – один и тот же – жизненно-важный орган…
– Какой?! – воскликнул Костромиров. Но, кажется, ответ ему уже был известен. Старый охотник, по-видимому, тоже все понял, потому что медленно, с потерянным видом, сел на землю рядом с Вадимом.
– Вот именно, – кивнул следователь. – У них нет сердец – ни у одного, ни у другого нет сердца…
Назад: Глава 4 СТАРЕЦ НЕКТАРИЙ
Дальше: Глава 6 БЕЗУМНЫЙ УЧЕНЫЙ

Оксана
Прикольный детектив! Читается влёт.