Глава 24. Сотрудник уголовного розыска
…Милиционер направился было к нам, но человек в гражданском его остановил, и они пошли к старому автомобильчику. Темновато стало, но мне показалось, что у того, который в форме, недовольное лицо. Не хочет уезжать, не подойдя к нам?
Откуда они здесь? Зачем? А Сева испугался. Напрягся, несколько раз оглянулся. Привычка опасаться людей в милицейской форме? Или что–то более серьезное? Любопытно…
У мальчишек реакция нормальная. На секунду притихли, потом стали громко хихикать и шутить.
Делаю ничего не понимающий вид. Как рассказывал длинный анекдот, так и продолжаю его тянуть, хотя концовку никто не слушал.
Атмосфера в компании, достаточно нервная и без того, после появления этих двух людей еще больше накалилась. Причина одна – Сева. От него нервное раздражение передается мальчишкам. Но чего же, чего он так ждет?!
Гурьбой проходим по узкой дорожке в саду, и мальчишки стучат в дверь. Открывают быстро. На пороге – симпатичный улыбающийся мужчина лет тридцати. Лицо открытое, мужественное, как у положительных шерифов в вестернах. Видя меня, он продолжает добродушно улыбаться. Только улыбка стала словно деревянной. Машинально похлопывает ребят по плечам, называя каждого по имени. Наконец, я подхожу к нему.
Он ни о чем не спрашивает. Просто протягивает руку.
– Николай… Будем знакомы. Проходите… Очень рад…
С секундным замешательством он уже справился, и я, действительно, готов поверить, что он рад появлению нового человека, если бы, пожимая мне руку своей твердой широкой ладонью, он не бросил мимолетный злой взгляд в сторону Севы.
Я им мешаю? Вообще, как посторонний человек, от которого неизвестно чего можно ждать, или конкретно сегодня?
Попытаются меня выпроводить? Но я им должен помешать. Спасение у меня одно – мальчишки.
С веранды проходим в комнату, оклеенную дешевыми обоями в желтый цветочек. Посредине – широкий стол, вокруг стулья. Из комнаты дверь на кухню. Рядом еще одна, с облупившейся белой краской.
А ребята в этом доме чувствуют себя привольно, как хозяева. Николай хорошо их приручил. Только в белую дверь никто не входит. Почему? Сунуться туда самому? Нет, рано, пока подожду.
Я хожу с Мишкой, парнем с пушком под носом. Он уже успел поведать Николаю мою легенду, и у него это получилось намного красивее, чем у меня.
Он и еще несколько ребят так от меня и не отходят. Поэтому хозяину достаточно сложно сказать прямо в лоб, что я лишний в их компании. Остальные мальчишки суетятся, накрывая на стол. Закуски, надо сказать, подобраны со знанием дела: хорошая рыба, дорогой карбонат, зелень, даже красная икра. Это удивляет не только меня, но и всю малолетнюю гвардию. Вопли восторга слышны непрерывно. На вопросы ребят Николай только улыбается и подмигивает, не отвечая.
Да, вечер сюрпризов. Что–то будет дальше?
Севы не видно. Николай тоже исчезает, когда стол уже накрыт. Из окон комнаты не видно, где они. Под предлогом покурить, выхожу на веранду. Отсюда можно разглядеть две фигуры под деревьями в стороне от дорожки.
Обсуждают, как меня выставить? Посмотрим, что придумают.
Николай вошел первым. За ним Сева. Сейчас подойдут и… Как же они все преподнесут? Ну же, я готов к обороне. Не так–то просто меня выставить за дверь, когда я еще не хочу прощаться.
Чуть помедлив, Николай направился ко мне.
– Разреши…
Я понял, что ему нужно, только секунду спустя, когда он, отодвинув меня в сторону, полез в старый комод за вилками.
Сева вообще не удостоил меня вниманием.
А вдруг мы просто–напросто ошиблись? Ну не тот это Сева. И мальчишки другие. Николай тоже другой. Произошло самое невероятное?!
– Ребята, пора за стол, – донесся голос Николая. Комнату освещали четыре свечи, стоявшие на большом столе.
Кто–то из парней достал было бутылки дешевого портвейна, закупленного после стадиона. Но Николай жестом остановил его.
– Оставим это для сотворения божественного напитка под романтическим названием «глинтвейн». Паша, отнеси на веранду. Сегодня, в наш необычный вечера мы будем пить то, что достойно настоящих мужчин… Сева!
Сева появился из–за той двери, в которую никто не входил, держа в руках несколько бутылок коньяка. Мальчишки снова восторженно загудели. Очевидно, каждый из них ранее с коньяком был знаком лишь визуально. Все–таки, кажется, мы вышли в цвет. Не то что–то тут, не то! Но почему они меня оставили в покое?..
Где же наши?
– Кто сегодня будет главными виночерпиями? – спросил Николай.
И тотчас вскочили трое ребят, суетливо откупорили бутылки и начали разливать коньяк по граненым стаканам. Наливали не скупясь. Но Николай их не останавливал.
Когда стаканы были наполнены, Николай встал.
– Друзья мои! Так уж сложилось, что внутри нашей компании все равны, независимо от мелочей, которые им, – он неопределенно кивнул в сторону далеких домиков за окном, – не дают спокойно спать и заставляют ворочаться в засаленных постелях. Пришло время доказать наше право на полную самостоятельность. Но право – это сила! А у нас сильны и каждый, и все вместе… Пьем за наш союз, за его нерушимость!..
Сева включил магнитофон. Ребята зашумели. Коньяк они пьют неумело, но старательно.
Сева внимательно наблюдает за мной. Ладно, деваться некуда. Глотаю свою порцию залпом, словно хлещу самогон. Теперь надо собраться и не дать себе опьянеть. Правда, потом чувствуешь себя ужасно, но сейчас это необходимо.
Почему Николай говорит с мальчишками, словно меня, постороннего, здесь нет? В таких случаях свидетели не нужны. А тому, что они мне доверяют, я не поверю.
«Виночерпии» вновь принялись за работу. Наливают просто лошадиные дозы. Все правильно – в их возрасте выпить меньше других – показать свою слабость. Кто же на это согласится? Быстро Николай накачает свою команду. Но почему именно коньяк? Для них и «Столичная» – напиток богов. Поразить воображение? Не похоже – слишком мелко.
Сева все так же исподтишка приглядывает за мной. А я – ничего, весел, разговорчив и всем доволен. Обычный алкаш, случаем попавший на шикарную выпивку, за которую не придется платить ни копейки.
Дорогое вино, изысканная закуска, мерцающий тусклый свет, возбуждающе красивая музыка и обаяние их старшего «друга» кружат ребятам голову и пьянят сильней любого крепкого напитка. Хозяин дома – не дурак и у него определенно еще что–то припасено.
Все тосты сегодня буду говорить я! – громко и безапелляционно говорит Николай. «Команда» резво поднимает бокалы.
Мы дружны и сильны, – продолжает он. – Мы можем все! Нам хочется жить сейчас, а не через двадцать лет, когда волосы выпадут, и мы разучимся радоваться жизни. Мир должен принадлежать молодым. И не потом, а сразу, с завтрашнего дня. И так будет! У нас для этого есть головы на плечах, сильные руки, уверенность в себе и надежные друзья. А еще у нас будет свой ангел хранитель… Сева!
Когда вышел подручный Николая, я не заметил. Теперь он появился из–за той таинственной белой двери, держа за руку… девушку.
Черт побери! Это же Светлана Игоревна Горяева! Рост примерно сто шестьдесят три – сто шестьдесят пять, волосы светлые, платье в горошек. Жива и невредима. Ждали сюрприза – заполучите!..
– Пьем за нашего ангела. До дна!
Когда же появится Бойцов с ребятами? Ему надо добраться до местного отдела, взять там еще людей и сюда. Где тут милиция? Хорошо, если не очень далеко от станции. Кто–то наверняка остался страховать меня около дома. Но что мы сделаем вдвоем или втроем?
Я здесь уже довольно долго. Предположим, что мои ребята появятся не раньше, чем минут через двадцать пять. Ну, двадцать от силы. С таким темпом, что взял этот «капитан» малолетних суперменов – слишком долго! Самое плохое – я никак не могу предугадать его последующего шага. Что–то будет? Слишком мальчики возбуждены. И Николай это наверняка использует. Но как?!
Внимательно смотрю на Горяеву, не таясь – все мои соседи буквально пожирают ее глазами. Кажется, мальчики таких красивых интеллигентных девушек видели только в кино и на обложках зарубежных журналов. А она сидит, опустив глаза. И все. Новая задача. Особого испуга я не замечаю. Отчаяния тоже. Может, она за эти дни стала «подружкой» Николая? А если и раньше была связана с ним? Чем черт не шутит…
Бог, как известно, любит троицу, – красивый баритон Николая словно завораживает мальчишек. Они почти одновременно повернулись к своему кумиру. Стаканы уже наполнены. Сева только успевает ставить новые бутылки.
Мы друзья. Каждый с каждым. И мы равны. Каждый перед каждым… – чего у Николая в избытке, так это дешевой демагогии… – И каждый перед каждым не должен выделяться. Ни вещами, ни храбростью, ни успехом. Все равны…
К чему он ведет? Понять, надо обязательно понять!
– …Наш добрый ангел должен стать нашим не на словах. Она должна принадлежать всем нам. И каждому!
Николай залпом опрокинул в себя стакан коньяка, подошел к Светлане, медленно опустил руку на ее плечо и вдруг резко рванул ворот платья. Она вскрикнула и попыталась закрыться, но сзади ее руки перехватил Сева.
Мальчишки заворожено смотрят на белеющее в полумраке тело Светланы, ее хрупкие плечи, небольшую красивую грудь… Постепенно до «команды» доходит смысл того, что сказал их «капитан»…
Девушка уже не пытается сопротивляться, она вся напряглась и опустила голову.
Идиот! Как я сразу не понял, для чего это дешевое представление.
Николаю нужно быть уверенным, что ни один из этих сопляков не захочет уйти в сторону. Ему надо повязать их на общем преступлении! На таком, которое бы они совершили вроде как сами, по своей охоте. Вот зачем ему нужна Горяева.
Кровь тоже, наверное, будет. Без нее он не обойдется. Такие «милые хозяева» в живых не оставляют ни жертвы, ни свидетелей… Свидетелей… А я для них кто? Вот почему посадили меня за стол и не обращали внимания до поры до времени. Телок, которого чуть позже заколют?
Ну, нет, ребята, не для того я сюда пришел. И потом очень мне это не нравится – когда меня убивают.
Надо звать своих. Втроем мы запросто справимся. Именно сейчас, пока новоявленный «крестный отец» не втянул мальчишек в преступление. И Горяеву надо защитить.
Но как? Стоящие на улице уже привыкли к мельканию теней за слабоосвещенными окнами. А если свет зажечь? Нет, не поймут. Тем более, до выключателя далеко.
Время, время! Быстрее думать! Каждая секунда – в их пользу.
Попробовать выскочить на веранду и оттуда во двор? Нет, уходить нельзя. Оставишь ситуацию без контроля.
Вон как девчонка побледнела, видно даже при свечах.
Быстрей соображай! Чертов коньяк, как же мешает.
Коньяк… Господи, самый простой способ! Вон и бутылка, как по заказу, почти под рукой. Потихоньку примериваюсь, чтобы, не привлекая внимания, дотянуться до нее и, как это описано в добром десятке книг, запустить снарядом в окно. Уж на это мои ребята обратят внимание.
– Но мы не станем набрасываться на нашего доброго ангела толпой, – вкрадчивый голос Николая отвлекает меня от рассуждений. – Пусть первым будет самый достойный…
Поздно! Любой мой жест насторожит их. Мне не дадут бросить. Черт возьми, что делать?
…Кто у нас самый достойный? – шепотом закончил Николай.
Я!
Мой возглас, как удар хлыста! Так и надо. Отвлекать внимание на себя. А пока суть да дело, можно будет еще что–нибудь придумать.
– В приличных домах, – говорю я с пьяной уверенностью, – принято уважать гостя…
Сева отпускает руки девушку и она тут же закрывается руками, сжавшись в комочек. Он медленно направляется ко мне. Остановившись, презрительно смотрит сверху вниз, лениво покачиваясь на носках.
– Ты что же, фофан тряпочный, со своим уставом в чужой монастырь? Тут другие законы…
Руки у пояса – сейчас должен бить. Но сначала ему придется встать поустойчивей.
– Да? – удивляюсь я. – А не пойти ли тебе, со своим законом… Дослушать куда, Сева не захотел.
Я оказываюсь быстрее. Сильно оттолкнув его, вскакиваю. Стул с грохотом отлетает назад. Кто–то справа кидается на меня. Не глядя, бью наотмашь ребром ладони и отпрыгиваю к стене.
Все, со спины не нападут. Хорошо, если бросятся все вместе. В толпе будут только мешать друг другу…
– Тихо! – властно прикрикивает Николай. – Всем еще хватит… Как говорит наш новый друг, гостю в приличных домах почет и уважение. Пусть начнет Сева…
Понял, что к чему… А Сева уже на ногах и трет тыльной стороной ладони губы. Недобро рассматривая меня исподлобья. Ударился? Или отвлекает? Драться будем один на один? Или это очередная уловка? Нет, видно, вправду хотят показательно уложить чужака. Вот и ладно. Будем прорываться на веранду. Здесь сигнала ребятам не подашь.
Пытаюсь скользнуть вдоль стенки в сторону двери. Но там толпа мальчишек. Раскидать их недолго. Но за спиной – Сева!
…Жаль, ногами работать нельзя – тесно…
Ну же, что он медлит? Прикидывает, будет ли это бой гладиаторов или резня младенцев? Вот и начали. Решился–таки…
Прямой Севы блокирую левой. Отвечать не спешу, мне тоже надо понять, с кем имею дело… Еще раз уйдем от удара. Не грубо так, ненавязчиво, чуть неуклюже. Вроде, он сам не попал. И еще… Какие злые у него глаза. Все–таки здорово я смешал планы этим ублюдкам…
…Бьет грамотно. Совсем не просто играть с ним в поддавки. Но торопится, торопится. Что, надо скорее уложить меня на пол и начать топтать ногами? Нашли потеху. Не спеши, голубчик, еще не вечер! А дышит этот бугай ровно, двигается уверенно. Стоит поубавить ему спеси.
До чего же стали тяжелыми ноги. Где та легкость, что была лет десять назад. Класс боксера определяется работой ног…
…Скот этот Сева! Так и норовит попасть по затылку, ударить по почкам, боднуть головой. А мне приходится все время обтирать спиной стену. Но пусть уж лучше сзади стена, чем разгоряченная дракой орава.
Пьяные мальчишки что–то выкрикивают. Подбадривают Севу?
Хватит! Пора брать инициативу… Не ожидал? Едва увернулся, но мой кулак все же скользнул ему по уху. Оно тут же краснеет и вспухает… Добавим по корпусу – хватит тебе легко дышать! И еще…
Ага! Теперь ты стал осторожней? Закрылся плечом, опустил подбородок. Боксу он учился, это несомненно. И приемчики подленькие – с тех времен. За них–то его, наверное, и выставили из секции.
Надо пробиваться к двери на веранду. По времени раунд уже должен был бы кончиться. Но здесь перерыв не объявят. Если гонг прозвучит, то похоронным звоном. Проклятый коньяк! Комом стоит в горле, дышать трудно.
Как много их столпилось у двери…
…Все вспыхивает ярким светом и тут же темнеет. Заметил, собака, как я на секунду открылся. Тут же сбоку ударил. И локтем по скуле. Хорошо, что не в висок. Здоров, бык… Тяжелей меня на добрый пуд и моложе. Ему нужно меня голыми руками уложить, на радость мальчишкам. Вон как визжат.
Еще один сильный удар. Ниже пояса. Сгибаюсь и хриплю.
Толпа воет. Сопляки! Поставили на мне крест? Жалок, смешон, коряв. Они не поняли, что удар до цели не дошел.
…Пячусь к входу на веранду…
Пора! Дверь – вот она. Резко распрямляюсь и, толкнув Севу в плечо, разворачиваю его. Он не сразу понимает, что случилось. Почему я очнулся? Потом поймешь. Короткий шаг вперед, сильно бью по корпусу и он вылетает на веранду.
Оглядываюсь назад. Вовремя. Встречаю прямым в голову не в меру резвого мальчишку, решившего помочь приятелю. И тут же получаю удар сзади. В голове застучали молоточки. Нельзя отвлекаться! Не так уж много сил осталось.
Надо заканчивать бой. Я на пределе.
В глазах Севы слепая ярость. Отскакиваю в сторону, пропуская еще один удар мимо себя, и, схватив его сбоку за волосы, сильно бью в подбородок. Нам тоже кое–что известно за пределами правил…
Зубы его лязгают, я слышу этот звук, голова дергается под моей рукой. Отпускаю и бью еще раз, собрав все оставшиеся силы. Он отлетает назад и падает на застекленную стену веранды. Кто–то тонко кричит, сыплются разбитые стекла…
– Хватит!.. – между мной и входной дверью стоит Николай, держа в руках вилы с короткой рукояткой. Рядом еще двое.
Точно рассчитали. Силы мои уже кончились. А ребята уже не успеют…
Николай делает шаг ко мне. Его телохранители за ним.
Эх, и под рукой ничего тяжелого нет. Ну, давайте, давайте! Чего тянете?
И тут входная дверь распахивается, словно и не была заперта на замок. В проеме – могучая фигура Шуры Бойцова.
– Всем оставаться на местах! Брось вилы! Ну!..
Вместе с ним врываются на веранду наши ребята, участковый в форме…
