Боль была одновременно острая и тупая. В подвздошье. Именно сюда уголовники, стараясь ударить наверняка, целят заточку. А там вовсе и не сердце. Сердце повыше и поглубже. Боль по всему телу, как тревожный сигнал, гнала поджелудочная железа. Приступ острого панкреатита, так, кажется, у врачей это называется.

Расстегнув мундир и сунув руки глубоко в карманы, начальник криминальной милиции Московской области Юрий Тропин стоял в своей любимой, известной во всем Главке позе у окна, распахнув форточку и устало рассматривая незатейливый вид, типичный для центра Москвы – крыши, голуби, антенны, мелкий дождь пополам со снегом.

Надо ложиться в госпиталь, обследоваться, подлечиться. А тут дел, как обычно, невпроворот.

Часть дел, возбужденных по фактам убийства коллекционеров, ограблений антикваров, похищения уникальных драгоценностей объединили в одно производство. И оно – на постоянном контроле у министра. При этом надо знать, что из 12 убийств коллекционеров 6 приходится на Москву, а 4 – на область; убийств владельцев раритетов, краж рубинов и изделий с рубинами по стране 45, из них на область приходится 15; вооруженных ограблений с той же целью по стране 34, а по области – 15… Понятно, что генералу Тропину не до очередного отпуска, не до госпиталя…

Нынешний Генеральный прокурор, когда еще был заместителем Генерального по следствию, рассказывал, что вот так же боль терпел, все к врачам не обращался – у тех, кто следствием занимается, свободного времени вообще не бывает. Ну и дотерпелся до острого приступа. Увезли прямо из кабинета к Склифосовскому. Перитонит. Еле откачали. Кто бы нынче плечо подставил в борьбе с оргпреступностью кроме Кадышева…

Hе ляжет на обследование в госпиталь – наверняка, запустит хворь. Ляжет – тут же дезертиром обзывать станут: дескать, как можно? Конец года, столько дел нераскрытых, а генерал медсестер щупает…

Чуть согнувшись от боли, он прошелся по кабинету, взял из хрустальной пепельницы (слава богу, хоть курить бросил) горошину прописанного лекарства, запил водой из хрустального стаканчика. Надо бы выкроить время, поесть. Но опасался – после любой еды боль обострялась, начиналась тошнота, выступал холодный пот.

Как-то в этой жизни ему никогда не удавалось заботиться о своем здоровье. В Высшей школе милиции всегда был полуголодным, поскольку аппетит не соответствовал стипендии. Потом лет пять без сна и отдыха в должности инспектора отделения по борьбе с наркоманией. Все второпях, все на скорую руку. И стресс снимали, не сильно о закуси беспокоясь.

Репутацию областного Мегрэ он заработал на посту старшего инспектора отделения по борьбе с кражами произведений искусства и антиквариата, затем занимался расследованием краж исторических ценностей. Кто спорит, работа интересная. Но и противники жестокие и хитроумные. Тоже особо за диетой не последишь.

Есть у него награда, орден «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени – это как раз за раскрытие многоэпизодных дел, связанных с кражами исторических драгоценностей и уникальных православных икон из храмов Подмосковья.

В последние годы преступления такого рода сократились, раскрываемость повысилась. Тут и совершенствование охранных систем, и работа с агентурой. И вдруг – такая вспышка. Дались им эти рубины!

Сколько уже людей за три месяца убито ради завладения этими красными камушками…

Если, как говорит генерал Патрикеев, все эти эпизоды – заказ Осины из Лондона, то возникает острое желание взять беглого олигарха за то самое место, которое мешает танцевать плохому танцору… Ишь, затеял кровавую кадриль с рубинами.

А тут еще оргтрудности. Следствие, Генпрокуратуру, ФСБ, МВД и таможню передали в Следственный комитет. А работать легче не стало.

Да еще не сложились отношения с заместителем председателя Следственного комитета, который курирует область. Еще в Омской школе милиции курсант Тропин макнул его белесой макушкой в сортир. У своих крысятничал. А этого не любят ни уголовники, ни милиционеры. Тут суд короткий. Все бы ничего, но потом попала эта бездарность в ГУВД приволжского города Саратова, и нашлась чья-то мохнатая лапа – вытянула его на поверхность. Теперь препоны чинит. То ли по глупости, то ли – учитывая проявившуюся в нем с юности корыстолюбивость – по умыслу. А доказать ничего нельзя. Одни подозрения.

Он стоял перед открытой форточкой, без удовольствия вдыхая прохладный, но не морозный декабрьский воздух. За окном шел мелкий дождь, напоминая об очередном погодном рекорде зимы.

Тишину нарушил резкий звонок. По закрытой от прослушивания особой линии звонил генерал Патрикеев из Генпрокуратуры. С тех пор как следствие выделили в отдельный, вроде как ни от кого не зависимый Комитет, тем для обсуждения у них стало меньше.

– Приветствую, Егор Федорович, что случилось?

– ЧП, генерал. Во время обеда нашему клиенту в «Лефортово» стало плохо. Острый приступ панкреатита…

– Надо же, бывают совпадения. Съел что-нибудь жирное? Хотя вообще сидельцы «Лефортова» на кухню не жалуются.

– У них других причин для жалоб хватает. Может, и съел. Но я в такие случайности не верю. Тут же выехал к Склифу с собой группой из Отдела специальных операций.

– Ну и?

– Не успел. Помер наш Генерал. Или якобы помер…

– Понял, но не до конца.

– Они там как-то уж очень быстро, еще в «скорой», диагностировали смерть и переправили в морг.

– Там проверили? На предмет идентификации?

– Я, генерал, Омскую школу милиции не кончал, но догадался. Как ты говоришь, «проинтуичил».

– В морге – не Генерал?

– Точно. Очень похож. Удачно подобрали – видно, что операцию готовили тщательно. У этого «жмура» даже диагноз тот же – острый приступ панкреатита. Там еще камень из желчного пузыря пошел, закупорил желчные протоки. Словом, помер этот неудачник, скорее всего, своей смертью, но весьма кстати.

– Чем тут я-то могу помочь? Только что консультацией по части воспаления поджелудочной железы…

– С болячкой твоей мы потом разберемся. Я слышал, ты в госпиталь собирался?

– И ты, Брут… От тебя, Егор Федорович, не ожидал… О, кстати – сегодня наши с тобой именины, день Егория Зимнего, так называемый «Юрьев день».

– Да… Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Именины нам с тобой сегодня не праздновать. Хорошо бы раскрутить дело по горячему следу.

– А есть он, след-то?

– Есть.

– Кто ж его оставил?

– Сам Осина и оставил. У него своих человечков и у нас, и у вас, и у соседей достаточно. Ему мало было Генерала устранить, ему важно интригу сохранить. Возможно, чтобы держать в узде его «Структуру», а возможно – захочет поторговаться.

– А может – сантименты? Жаль стало старого соратника, которому грозило пожизненное?

– Все проще: по нашим данным, Генерал заговорить собирался, пойти на сотрудничество со следствием.

– Так и всем бы хорошо…

– Всем кроме Осины. Ему стало известно о решении Генерала. И тут же последовал ответный ход.

– Так ты говоришь, следки есть? Какие?

– Две «скорых». Это тебе не рубин в один карат, в зубную пломбу не спрячешь. Одна «скорая» увезла Генерала из «Лефортова»…

– Так, думаю, она была настоящая.

– Точно. Ее перехватили, чтобы в «Лефортове» не возникло паники. Аккуратно. Организовали небольшое ДТП в дороге, перенесли уснувшего от укола Генерала в другую машину, доставили в Склиф, там оперативно – так бы спешили, спасая хороших людей, – перенесли в третью машину и увезли в сторону области. А в палату под именем Генерала и под молчащей как рыба охраной (до сих пор не получили от них признательных показаний), привезли уже жмура с тем же диагнозом. Охрана стоит, жмур лежит, врачи суетятся, торопятся спасти сидельца, а спасать-то уже и некого. Тогда жмура в – морг. А Генерала, живого, хотя уже и не сильно здорового – увезли… А может, еще и сейчас везут… в область.

– МУР, ГИБДД сориентировали?

– Машину с номерами, которые запомнил случайно санитар морга Склифа, видели идущей уже по Ново-Риге.

– Почему не задержали?

– Как это – не задержали… Машину нашли брошенной на одной из бензозаправок. Никого, естественно, в ней не было. Там сейчас работает бригада МУРа и наша с тобой любимица, Татьяна Викторовна Конюхова, краса и гордость российской криминалистики. Если хоть какие следки найдет – все наши будут. А Генерала увезли на черной «тойоте» с областными номерами. Номера никто не запомнил. Пересадку они сделали очень аккуратно и скрытно, теперь вся надежда на тебя.

– То есть?

– Умом эту операцию не раскрыть. Только…

– Проинтуичить?

– Точно, генерал. О тебе легенды ходят, будто ты, как Шерлок Холмс, раскрываешь самые загадочные дела, постояв у открытой форточки.

– Издеваешься! Работаешь, работаешь, поджелудочная вон на хрен уже не годится, а тут еще и товарищи под… Словом, ты не прав.

– В корне или в частностях?

– В частностях. В том смысле, что все получается не так-то просто.

– А я и не говорю, что просто. Но имей в виду: время работает на них. Если они упрячут Генерала на десять метров под землю, у нас серьезные выходы на Осину провалятся… Имей в виду, сейчас в полной готовности, при табельном оружии сидят: мой отдел специальных операций, группа полковника Петруничева из МУРа, группа ОМОНа от генерала Хаустова… Сидят и ждут, когда знаменитый генерал Тропин проинтуичит ситуацию.

– Ну нет слов, кроме матерных. Хотя, за доверие – спасибо. Ждите.

Он глубоко дышал, вдыхая почему-то пахнувший гарью воздух, что было странно для центра Москвы. Это был скорее запах торфа, каменного угля, которым топили в Подмосковье. И сырости. Сырой дымок. И еще пахнуло чем-то жареным. Никакой мистики: скорее всего, в столовой ГУВД на второе среди других блюд – люля-кебаб с рисом в томатном соусе. Пожалуй, что ему, пока не подлечится, есть жареное не надо. Неделю назад, как раз в Ново-Раково, у знакомого адвоката, бывшего сослуживца, жарили шашлыки. Только и остается, что нюхать. Есть нельзя…

Значит, едут они по Ново-Риге. И замысел у них простой. На заднем сиденье после укола дремлет Генерал. Ему хорошо: ничего не болит. Один боец за рулем, второй рядом с водителем, остальные – на машинах сопровождения. Стало быть, черная «тойота» и, скорее всего, еще две иномарки сзади. Без охраны они столь важного свидетеля не повезут. Готовы, в случае чего, и отстреливаться. Три машины – целый кортеж, заметный участник дорожного движения. Но никто не заметит, пока не сойдут с Ново-Риги в сторону. Значит, надо посылать вертолет с такой вот ориентировкой – отслеживать кортеж, уходящий с Ново-Риги… Нет, не успеют «вертушку» поднять. Без толку. Надо вычислить, куда они идут. Где лучше всего спрятать Генерала? В большом поместье, загородном доме, за высоким забором. Тут всей жизни не хватит, чтобы проверить все подозрительные коттеджи. Нет, Патрикеев прав: нужно проинтуичить… Единственная возможность перехватить Генерала… Нет, не успеем. По логике, они уже ушли с Ново-Риги. Куда? Нужно угадать. Запах… Почему он вспомнил Ново-Раково? Очень уж район удобный. Не так далеко от Москвы, совсем близко от Ново-Риги – пока погоню снарядят, а они уже в гуще деревьев, окружающих водохранилище. Пересекли дамбу, скормили «вохре» бабки, припугнули еще вдобавок, и ушли в коттеджный поселок… А кто у нас в том поселке живет?

Генерал покачался на каблуках. Боль в подвздошье совсем прошла. Сделал три глубоких вдоха-выдоха. Патрикеев научил – гимнастика «Цигун» называется. Правда, по правилам, надо бы еще с полчасика подышать. Но кто ж с нами по правилам играет? Они не по правилам, и мы без сантиментов…

Он нажал кнопку прямой связи с руководителями отделов.

– Весь наличный состав офицеров – на выезд. С оружием. Командую операцией я. Подробности в машинах. Едем в область. Сбор через десять минут.

Еще один звонок: в Областной ОМОН. Дал ориентировку, договорился о связи. Третий – запросил вертолет с посадкой в Ново-Раково. Теперь можно и Патрикееву.

– Егор Федорович, ты можешь взять на операцию по задержанию Генерала и его похитителей вице-президента страны Илью Юрьевича Кожина?

– Молодежь в таких случаях спрашивает: ты что, с дуба рухнул?

– Не можешь. Хреново. А Генерального прокурора Бориса Михалыча Кадышева?

– Просчитал? Ну, орел, генерал. Раз тебе тяжелая артиллерия нужна, значит, похититель у Генерала серьезный…

– Не столько он сам, сколько его должность. По закону я не могу даже временно задержать заместителя председателя Следственного комитета. Так что лучше – вези Кадышева и, на худой конец, согласованный с президентом ордер на арест.

– Задержание?

– Нет, именно арест. Доказательства его вины я предоставлю на месте.

– Где на месте?

– В коттеджном поселке Ново-Раково, в поместье заместителя председателя Следственного комитета Леонида Витальевича Крайнева. Полагаю, он на даче. За пять минут до твоего тревожного сигнала звонил ему по делу о расследовании МУРом и УГРО области похищения иконы с окладом, украшенным рубинами, из церкви Покрова Божией Матери в Добродеево. Мне секретарь доложила – Леониду Виталичу нездоровится, он «болеет» на даче в Ново-Раково. Так что там сразу всех фигурантов и повидаем. Адрес знаешь, едем одновременно все, там встретимся.

– Ну, орел, генерал. Я почему-то верю, что ты не ошибаешься. Крайнев у меня и раньше доверия не вызывал. Были данные, что его перемещение в Москву из Саратова и быстрый взлет карьеры не обошлись без поддержки заботливой лапы Осины. И все же: поясни, как так быстро?

– Ты помог.

– Каким образом?

– Ты сказал, что если Генерала упрячут на десять метров под землю, у нас серьезные выходы на Осину туда же провалятся.

– Ну, это поэтический образ, метафора.

– Это ты у нас поэт, а я человек простой, милиционер. Моя задача – взять преступника за жабры. Словом, стал я вспоминать, у кого может быть схрон, подвал, не на пару-тройку метров под землю, а на десять. И вспомнил, что в коттеджном поселке «Ново-Раково» есть такой домик. Вверх он скромно поднимается на три этажа за высоким забором, а вниз…

– Откуда знаешь?

– Во-первых, рабочие, строившие необычный коттедж, не в вакууме жили – в магазин ходили, с дачницами романы заводили, информация сливалась вольно или невольно. По окончании стройки с ними хорошо расплатились и отправили на родину в Таджикистан. Надо бы, кстати, проверить, доехали ли эти бедолаги до своей исторической родины. А во-вторых, сам слышал от владельца домика.

– Ты с Крайневым знаком, что ли?

– Вместе учились когда-то в Омске, в Высшей школе МВД. Серенький был парнишка, ленивый, но ловкий, умел с преподами заводить отношения – глуп-глуп, а экзамены сдавал. И… пропал надолго в захолустье на бумажной должностишке. Да глянулся чем-то Осине, тот его и потянул. Неправдоподобно быстро все пошло у него – и карьера, и бабки. И вот однажды он сам мне при случайной встрече – особенно сохранить знакомство мы оба не стремились – стал вдруг хвастаться. Вспомнил, как всеми правдами и неправдами доставали абонементы в бассейн, в Дом спорта… «А у меня, говорит, – теперь свой абонемент». – «Не понял»… – «У меня в загородном доме – и сауна, и бильярд, и массажная комната, и бассейн, и теннисный корт, и бар и… В общем, как в лучших домах Лондона».

– Это когда был разговор?

– На День милиции, в антракте концерта, в толпе столкнулись. Вот он и не сдержался, расхвастался… На свою голову.

– Значит, Осина уже был в Лондоне. На лучшие дома Лондона они теперь ориентируются. Ну, дальше…

Разговор уже давно шел в машине Тропина. Прокурорский кортеж пристроился позади группы захвата ГУВД области и областного ОМОНа.

– А что дальше? Я в Ново-Раково бываю. Видел участок за кремлевской стеной. Прикинул стоимость, сравнил с зарплатой. Но, думаю, мне своего дерьма хлебать – не перехлебать, а прокурорские сами меж собой разберутся…

– Обидеть хочешь?

– Да какие счеты, Eгop Федорович…

– А если все же проколешься?! Представляешь, приезжаем мы всей генеральской кодлой в сопровождении автоматчиков, а там твой Крайнев с перевязанным горлом – натурально «свинкой» болен, чай с малиной пьет, на березовых почках…

– На осиновых… Уверен. Да и ты бы так легко не сорвался с места, если бы не разделял мою уверенность.

– Мудер, Тропин. Конечно. У меня с утра перехват разговора Крайнева (он у меня уже год как в разработке) с Осиной. Доложил, что все выполнил, как приказано…

– А так, значит, мои догадки на орден не потянут?

– Потянут, только делиться надо, как нынче говорят. Шучу.

– Если ордена вам жаль, я согласен на медаль. Тоже шучу.

– Но недооценивать твою интуицию, Юра, никак нельзя. Я знал, что операцией «Генерал» руководит Крайнев, но про его дом ничего не знал.

– Узнал бы, это дело времени.

– А вот времени нам с тобой как раз могло не хватить. Мало ли что наша бледная спирохета со страху с Генералом сделает?

– Ну, вот и приехали. Думаю, возьмем тихо, без стрельбы. Вначале я один пойду, под видеонаблюдением покрасуюсь. Он меня впустит. Из любопытства. А там – по обстановке. Он дурак-дурак, но вменяемый. Объясню на пальцах, что он не прав.

– Не лежит у меня душа к такому варианту. Рисковать – так вместе. Позвоним с мобильника, скажем, что проезжали мимо – он должен знать, что у меня в Ново-Раково приятель живет, бывший мой «важняк» прокурорский, а сейчас видный адвокат. Ну и хотим партийку в бильярд сыграть. Или в бассейне поплавать. Или о делах поговорить. Не пущу я тебя одного.

– Ладно, в мое отсутствии операцией командует полковник Репнин. Думаю, ОМОНу поручим контактные процедуры. А прокуратуру пригласим для осуществления общего надзора за следствием и дознанием.

– Пошути мне еще. Готов? Ну, пошли ордена в мирное время добывать. Шучу, конечно, помирать и за ордена не охота. Но, зная его трусость, уверенно могу предположить, что операция «Генерал» почти закончена, а операция «Олигарх» близится к завершению.

– А когда защелкнем браслеты на тощих запястьях Крайнева, ты что бы предпочел, Егор Федорович, – бассейн или бильярд?

– Стакан коньяка. Устал я. Ну, пошли.

Проверив подмышечные кобуры и медленно выдохнув воздух по методике китайской гимнастики «Цигун», два генерала-законника направились к воротам новораковского поместья трехзвездочного генерала в законе. Минут через пять на омоновской машине должен был подъехать с ордером Генеральный прокурор России Б.М. Кадышев…