– Возьми этот свитер и эти брюки, – Адиля перебирала Мишкин гардероб, собирая вещи в дорогу.

– Зачем так много, я ведь всего-навсего еду на экскурсию, в понедельник уже вернусь, – вяло отбивался парень. Ему казалось, что нет смысла тащить целый рюкзак шмоток, если поездка займет лишь уик-энд. Шорты, футболка, кроссовки. Чего еще?!

– Нет, ночами в пустыне очень холодно, поверь мне.

Чтобы не спорить, он просто ополовинил рюкзак, как только женщина вышла из комнаты.

На улице просигналила машина. Мишка выглянул в окно. У подъезда припарковалась компактная белая «мазда». Рядом с автомобилем стояла симпатичная секретарша из университета и о чем-то, мило строя глазки, беседовала с доктором Сиддиком. Мишка схватился за рюкзак. И замер на секунду. Губы сами собой растянулись в самодовольную ухмылку. Три дня с такой красоткой в поездке на автомобиле – совсем неплохой результат, если вспомнить, как все начиналось… Эх, дядя Вася. Видал бы ты эту Марджани!

Парень мигом спустился вниз.

– Ты должен быть очень внимателен в пути! – Адиля выглядела непритворно озабоченной, и это удивило Мишку.

Мать, рациональная до мозга костей, всегда спокойно прощалась с ним, куда бы ему ни предстояло ехать. Казалось, мать даже не рассматривала возможностей каких-то ЧП. А эта совершенно чужая женщина готова была заплакать…

– Дорогая, иди в дом, – Сиддик обнял жену за плечи…

Раздался автомобильный сигнал. И Мишка с изумлением заметил, что за рулем машины сидит водитель Сиддика Махмуд.

– Да, – лукаво улыбнулась Марджани, – мы едем втроем, товарищ. Закон шариата не позволяет незамужней девушке путешествовать с молодым человеком наедине.

– Вы много теряете, – подмигнул ей парень, и она погрозила ему пальцем.

Михаил галантно посадил свою спутницу на заднее сиденье машины – там и только там, как настоящая леди, ездила его мать. Сам сел рядом с шофером. Машина отъехала от дома Сиддиков, а супруги все еще стояли на крыльце и провожали их взглядом.

– Отлично отдохнем! – Махмуд оскалился в белозубой улыбке, и Михаил заранее стал изображать приступ зевоты.

Словоохотливость Махмуда была для него настоящей карой суданской.

Девушка развернула карту.

– До развалин Мероэ – сто шестьдесят километров. Приедем туда к обеду. Если все будет хорошо, пересядем на верблюдов. До вечера осмотрим пирамиды и некрополи… э-э-э, также царский город и римские термы… Затем нас ждет ужин в отеле. О планах на завтрашний день сообщу попозже. Пожалуй, я немного вздремну, – кажется, Мишкина зевота передалась и ей.

Девушка прикрыла рот ладонью и зевнула. Часы показывали семь утра по местному времени.

– Документы, – она протянула вперед прозрачный «файл» с бумагами.

Парень взял их – наверху лежал лист с его фотографией и парой серьезных штемпелей.

– Пермиты, – охотно пояснил Махмуд, – без этих разрешений по Судану ездить нельзя.

– И что там, в этом вашем Мероэ? – поинтересовался подросток.

Махмуд, как выяснилось, знал об историческом Судане ровно столько, сколько знает рядовой шофер в любой другой стране мира. То есть ровным счетом ничего, кроме направления дорог и условных обозначений на карте.

– Понятно, – с сарказмом протянул Мишка, – типа обзорная экскурсия по Золотому кольцу. Скукотища.

– Золотое кольцо? – переспросил Махмуд. – Это что?

– Так у нас тур для лохов-туристов называют, маленькие города рядом с Москвой. Понял?

– Понял, – кивнул водитель. – Там есть золотые рудники?

– При чем тут рудники? – удивился парень.

– При чем тогда тут золото? – в свою очередь удивился Махмуд.

– Да это… ну, просто сравнение… ну, типа, самое дорогое, понятно? А так ни фига там золота нет, разве что в церквях…

– Сравнение? – не унимался Махмуд. – Ладно. Понятно. А почему тогда «кольцо»? Почему?

– Это просто. Потому что эти города стоят вокруг Москвы. Круг – кольцо, понял?

– Между прочим, Мероэ – это столица легендарной золотой Нубии, мальчики, – не выдержала Марджани. – Ради древних нубийских цивилизаций в Судан приезжают не какие-то туристы – лохи, как выразился наш русский друг, а уважающие себя путешественники. Искатели приключений.

– Искатели приключений? – повторил парень.

– Да. Представь себе. Древностей в Судане предостаточно. Ведь наша страна связывает цивилизацию Древнего Египта и цивилизации Черной Африки. Кстати, Британия строила планы связать Каир и Кейптаун железной дорогой. Англичане поддержали Египет, когда он пытался завоевать Нубию и экваториальные области. Британия вместе с Египтом и создали англо-египетский Судан. Наш северный Судан часто находился в египетском правлении со времен фараонов. Что-то тянуло их сюда как магнит.

Мишка развернулся к Марджани. А она во всех смыслах «ничего». И держится так уверенно.

– Экскурсия уже началась?

– Не ехать же молча. А слушать ваши глупые споры у меня нет сил.

Действительно, пустынная дорога была очень однообразна, слева лишь иногда встречались небольшие холмы и скалы, а так – сплошные камни.

– До первой остановки на перекус у нас еще час. Значит, надо провести его с пользой, – Марджани сейчас была неумолима, как учительница у доски.

Махмуд приглушил восточную музыку, чему Мишка страшно обрадовался. Слушать Марджани все-таки было куда приятнее, чем эти назойливые напевы, похожие на топленый рахат-лукум.

– Итак, мальчики, в не такие уж далекие времена путь по Нилу в центр Африки, то есть на юг, был единственно надежным. Кстати, вы знаете, что Нил течет с юга на север? Теперь будете знать. По этой реке шли легионеры императора Нерона, по нему возвращался Брюс после открытия истоков Нила. Первая русская экспедиция в Африку поднималась вверх по Нилу на территории Судана. Кстати, Лени Рифеншталь, любимый кинематографист Гитлера, в конце жизни создала серию уникальных африканских фотопортретов именно на юге Судана. Наверное, благодаря Рифеншталь в конце двадцатого века возник огромный интерес к нашей стране. В Судане она жила в племени нуба. А вы знаете, что прокол губы сегодня стал широко распространен во всем мире, однако лишь два племени имеют обычай вставлять в прокол кольцо – догоны и нуба. Так, о чем это я… Значит, после фоторепортажей Лени этими племенами очень заинтересовались не только журналисты, но и антропологи и историки. Снимки Лени разошлись по научным журналам…

– А как тут у вас с преступностью? – Мишка отчетливо помнил публичное избиение женщины и полное равнодушие толпы при этом.

Такое положение вещей не может быть справедливым, просто не может…

– У нас все хорошо, – Марджани и глазом не моргнула. – Наш народ – мирный, полиции достаточно, и она имеет все необходимое, чтобы обезопасить своих граждан.

Махмуд как-то насупился, ему ответ не понравился, но он промолчал. Повисла напряженная тишина.

– Михаил. Ты ведь уже почти мужчина, – после паузы заговорила Марджани. – И ты понимаешь, что без зла не бывает добра, без белого – черного… Главная проблема нашей страны в том, что она расколота надвое. Де-юре в общих границах Судан еще существует. Но в реальности… Север ненавидит юг, юг ненавидит север. На севере живут нубийцы и арабы, придерживаются исламского вероисповедания. А южане… они имеют мало общего с нами, северянами. К исламу они равнодушны, законов наших не соблюдают. Это пьяницы, развратники, бездельники. И бандиты. Они доставляют немало хлопот нашему правительству… Там нищета, болезни, голод… Американцы любят спекулировать фотографиями умирающих от голода детей на юге Судана. Но многое из того, что они пишут, – неправда…

По мере того как она говорила, Мишка чувствовал, как в нем поднимается волна вражды к этой симпатичной, ухоженной, воспитанной и очень благополучной девушке. Может быть, у нее и были основания так жестко отзываться о своих соотечественниках. Однако в ее голосе явственно читалось имперское превосходство над слабыми. Во всяком случае, так показалось Михаилу.

– Приехали, – машина остановилась у террасы одноэтажной гостиницы, одиноко стоявшей посреди все той же дороги, уходящей за горизонт.

Махмуд развернулся к Марджани и произнес тоном, вызывающим аппетит:

– Перекус!

Все вышли из автомобиля. На террасе сидел скучающий толстый хозяин и пялился в плазменный телевизор. Судя по звукам перестрелки, показывали боевик.

– Хозяин, я слышал, что у вас готовят отменную рыбу, – вежливо, после приветствия, произнес водитель.

– Абсолютная правда! – оживился толстяк и широко улыбнулся, демонстрируя большую нехватку передних зубов. – Минуточку, присядьте! – он указал на грязные пластмассовые стулья, стоявшие вокруг пластмассового стола тут же, на террасе, и с неожиданной для его комплекции прытью скрылся внутри помещения.

– А получше забегаловки на нашем пути нет? – Мишка с сомнением разглядывал придорожное заведение.

– Не торопитесь с выводами, молодой человек. Махмуд, похоже, здесь уже бывал, и не раз.

Марджани удалилась в женскую комнату, а парень и водитель уселись в летние кресла и уставились в телевизор. Американский боевик – он и в Африке боевик.

Прошло минут двадцать. Фильм подходил к концу. Мишка сам чувствовал себя героем голливудского эпоса, сидя в пластмассовом кресле на жалкой терраске безлюдного убогого отеля посреди Нубийской пустыни. И вот, когда развязка была уже близка, Махмуд повел носом в сторону двери с москитной сеткой. Дверь распахнулась. И на террасу вышел сияющий хозяин в чистой джеллабии. В правой руке он торжественно нес большое блюдо. То, что так соблазняло аппетит водителя, оказалось обычной жареной рыбой.

Следом за хозяином отеля из двери вышла Марджани.

– Прошу, дорогие гости, угощайтесь, – толстяк поставил блюдо на стол, расстелил на нем вместо скатерти газеты, которые держал в левой руке, и вновь скрылся за дверью.

– И это все?! – Мишка был искренне удивлен.

Вот так сервис…

Махмуд с непониманием посмотрел на парня, взял солидный кусок рыбы, крепко полил его соком лимона, нарезанные куски которого лежали по краям блюда, и принялся за еду. Марджани сделала то же самое.

– Ни тарелок, ни приборов… В антисанитарных условиях. Ну, раз вы настаиваете, друзья-отравители… – по-русски пробормотал мальчишка и положил в рот первый кусок…

Никогда, никогда, никогда в жизни он не ел такой вкуснятины!

Они отъехали от придорожной забегаловки в самом лучшем расположении духа. Примерно через час машина оказалась в пригороде Шенди, недалеко от Мероэ.