Книга: Всадники «Фортуны»
Назад: Глава 11 Признание вины
Дальше: Глава 13 Побежденные мстят

Глава 12
Личная заинтересованность

Вечер выдался сыром и не по-летнему прохладным. Сизые лохмотья тумана расползались от набережной Темзы по улицам, но свет фонарей и рекламы проглатывал их, растворяя без следа.
Айрин уехала из управления на этот раз не позже обычного — в начале десятого. Пробки в это время оставались лишь на самых «густых» магистралях, которые комиссар давно научилась миновать. Лучше сделать небольшой крюк, чем торчать среди злобно фыркающих машин, слушая, как со всех сторон вопят в свои мобильники владельцы авто, объясняя домашним, отчего опаздывают к ужину. Айрин не к кому было опаздывать, но и терять время попусту она не привыкла. А ведь давно могла бы сменить квартиру, перебравшись поближе к управлению! Однако не хотела. Во-первых, ей нередко приходилось прямо из дома мчаться вовсе не в Скотленд-Ярд, а к очередному месту происшествия. И во-вторых, она очень любила свой двор.
Знакомые и приятели, которым случалось у нее бывать, часто говорили: это место чем-то напоминает Италию. Айрин бывала в Италии и сходства не находила. Но двор был особенный. Квадратный семиэтажный колодец пересекали на уровне второго и пятого этажей два крытых воздушных перехода, зрительно увеличивая пространство двора и создавая иллюзию легкости — легкости серых оштукатуренных стен, огромных скругленных сверху окон, широких карнизов и повисших над пустотой водосточных труб. Вечером и ночью галереи светились, бросая на асфальт неровные прямоугольники света. А со всех сторон тепло мерцали задумчивые окна квартир.
Комиссар поставила машину на обычное место, рядом с желтым маленьким «фольксвагеном» своего соседа по лестничной площадке. И заметила, что рассеянный сосед (пожилой чудаковатый художник) опять оставил багажник автомобиля приоткрытым, и оттуда на добрый метр торчит огромный сложенный зонт — мистер Ронсон брал его с собой за город, на натуру.
«Вот возьму и оштрафую за нарушение! — сердито подумала Айрин. — Ведь не заметит кто-нибудь в темноте этот зонтище да расшибет об него лобовое стекло!»
Она вернулась под арку подъезда и уже взялась было за створку ворот, собираясь их закрыть, как вдруг в глаза ударил слепящий свет фар. В сознании вспыхнуло: «Чужой!» Свои все во дворе, и свой притушил бы фары. Повинуясь отработанному рефлексу, комиссар резко отпрянула, одновременно вжимаясь в стену. Рука сама метнулась под мышку, к кобуре. Миг — и пустой глаз пистолета поймал размытый в ярком свете контур машины. Та взвыла тормозами, вкатила под нижнюю галерею и замерла. Фары погасли. Комиссар рассмотрела великолепный джип-«лендровер» изысканного вишневого цвета. Тот самый, что ехал за нею чуть не от самого полицейского управления. Потом отстал, но человек, который прятался за его тонированными стеклами, мог видеть, куда она свернула. Маловероятно, чтобы это были люди Дона Маклоу, и все же…
Щелкнула дверца. Худощавый мужчина в белом пиджаке легко впрыгнул в один из неровных световых прямоугольников и шагнул прямо к «форду» Айрин Тауэрс. Но ее это уже не встревожило: киллеры не носят на работе белых пиджаков. И не лезут на свет, будто ночные бабочки.
— Сэр, что вам нужно от моей машины? Ваша, в любом случае, лучше!
Он обернулся. Пистолет комиссара уже исчез в кобуре, и весь ее вид не являл никакой угрозы.
— Простите! Я думал — вы еще там. Я… Мне очень нужно с вами поговорить.
Айрин не выдала удивления, только чуть подняла брови:
— Лорд Веллингтон?
— А можно без «лорда»? Меня этим «лордом» в команде уже затравили! Зовите, пожалуйста, как-нибудь по-другому.
— Идет. А как?
— Ну, хотя бы мистером. А можно по имени: Ларс. Или Ларри. Ларри даже лучше.
— Отлично! — Айрин прислонилась к капоту суперджипа, продолжая вопросительно смотреть на смутившегося под ее взглядом гонщика. — Каким же образом вы, мистер Ларри, узнали, где я живу?
Он покраснел. Это было видно даже при скудном освещении двора.
— Я вовсе не знал этого, миссис комиссар! Я поехал в полицейское управление. Мне сказали, что обычно вы уходите поздно, но сегодня вас уже нет. И вдруг на дороге передо мной появилась ваша машина! Я видел ее на стоянке у нас в гоночном комплексе, ну и запомнил номер.
— И поехали за мной.
Ларс Веллингтон совсем смешался:
— Честное слово, у меня в мыслях не было вас преследовать! Мне, правда, нужно кое-что вам сказать.
— А по телефону?
— У меня нет вашего мобильного номера. А потом, по телефону — это не то! Надо было вас остановить после… после утренней встречи, там, в кабинете Мортеле. А я сразу не решился. Очень прошу меня выслушать!
Айрин вновь пристально всмотрелась в чистое, какое-то мраморное лицо молодого человека. Ни хитрости, ни страха, ни лукавства. Редкое лицо. Не вызывающее вопросов и сомнений. Ей вспомнились слова старого профессора из Кембриджа: «Есть люди, которые умудряются прожить жизнь, оставаясь в рабстве у своей совести и не испытывая от этого ни малейшего дискомфорта!» (Самое смешное, что профессор в тот день читал лекцию о врожденной преступности.)
— Идемте! — комиссар кивнула на освещенные стекла своей парадной. — Во дворе я вас слушать не буду.
Пять минут спустя Ларри утонул в огромной волчьей шкуре, которой было покрыто кресло-качалка, и принял из рук хозяйки чашку горячего кофе. Айрин с такой же чашкой опустилась на диван, грызя холодный крекер.
— Ивините. Обедать успеваю не всегда, а вечером жутко хочется есть. Слушаю вас, мистер Ларс!
Он молчал несколько мгновений, не колеблясь, но выбирая слова.
— Миссис комиссар, ответьте сначала на один вопрос: для чего вы устроили сегодняшнюю встречу в гоночном городке?
— Не я ее устроила, — покачала головой Айрин Тауэрс. — Встреча состоялась по распоряжению начальства Скотленд-Ярда после настоятельного требования владельца фирмы «Ларосса» мистера Кортеса. Если не ошибаюсь, он был близким другом вашего покойного отца и сейчас является вашим добрым знакомым.
— Моим старшим другом и покровителем, — без малейшего смущения уточнил Ларри. — Я знаю, что это — его требование. Но так ли обязательно было показывать видеозапись?
— А, вот вы о чем! — Айрин отпила обжигающего напитка. — Мне было поручено изложить версии следствия. Версия пока только одна. По-вашему, можно было ее излагать, не назвав единственного подозреваемого?
Красивое тонкое лицо Ларса Веллингтона внезапно сделалось жестким, почти злым. Темные глаза мрачно сверкнули:
— Вы что, не понимаете, комиссар, какую ошибку совершаете?
— Пока никакой. Только отрабатываю версию.
— Черт возьми! — весь напружинившись, он привстал так, что спинка качалки угрожающе взвилась над его головой. — Ради отчета перед своим начальством вы гробите лучшего в мире гонщика? Лучшего за всю историю «Фортуны»! У вас есть голова на плечах?!
По лицу Айрин Тауэрс пронеслась тень — то ли мысли, то ли воспоминания. Большие часы в массивном деревянном футляре принялись деловито отбивать десять вечера.
Комиссар молчала, и Веллингтон снова заговорил, на этот раз резко откинувшись, но удержав качалку в равновесии:
— Даниэль Лоринг — даже не просто гонщик. Это — один из символов настоящего спорта. Мужского спорта — такого, каким он был до того, как в нем воцарились деньги. Человек, влюбленный в гонки, будто в прекрасную женщину. И при этом точный, как хронометр, весь сконцентрированный на борьбе. Каждый заезд для него — выход в открытый космос, вызов, откровение. Он вернул «Фортуне» весь ее азарт, все то, из-за чего ее так любили в пятидесятые годы и в шестидесятые, когда зрители смотрели на нас, точно на гладиаторов. Только Лоринг восхищает не пределом риска, а пределом совершенства. Он доказал: совсем не нужно создавать роботов, чтобы сделать машину живой. Просто важно уметь с ней соединиться. Мне этого не объяснить!
— Почему? — Айрин вдруг улыбнулась уголками губ. — Отлично объясняете. Но я это и так понимаю. Я люблю гонки. И вижу, кто такой Лоринг. Если хотите, я — лицо, лично заинтересованное, как всякий спортивный болельщик. К счастью, этого не знает мое начальство.
— Да? — Ларри снова привстал в кресле. — Тогда почему вы это сделали?
— Что? — жестко спросила комиссар. — Дырку в топливном баке сделала не я.
— Но Даниэль… мистер Лоринг тоже не мог этого сделать! Он не мог сдаться!
— Тогда почему он признался?
— Я не знаю, — Ларс отставил почти нетронутый кофе и беспомощно сжал виски пальцами, длинными и нервными, как у музыканта. — Не знаю. Не понимаю ничего! Но то, что сегодня произошло, — ужасно! Три с лишним месяца проклятые газеты на все лады вопят о каком-то там «кризисе Лоринга», внушают всем, и ему самому, будто он пережил свою славу, свое мастерство. Но это же чушь собачья! Просто с начала сезона у нас огромные проблемы с машинами, с резиной. Провалы первых заездов произошли из-за этого, а вовсе не из-за промашек Даниэля. Ну, допустим, он стал бы хуже ездить. Но есть ведь и второй пилот. Если вы следите за гонками, то знаете: у Художника дела шли еще хуже!
— У Художника?
— Ну да. Его так зовут в команде. Полное имя Анджело Джеллини — Микеланджело.
— Понятно, — комиссар усмехнулась. — Вы придумали?
— Нет, что вы! Это Лорни. Он очень любит живопись. Так и пошло — Художник. Я ведь стал участвовать в заездах только с прошлого Гран-при. В позапрошлом Джеллини получил травму.
— Знаю, — Айрин вдруг вновь внимательно посмотрела в глаза юноши. — Слушайте, мистер Ларри, а как по-вашему: что такое стряслось в этом сезоне? Отчего команда, которая взяла Кубок конструкторов пять раз подряд и четыре раза подряд вывела лидера в чемпионы, вдруг так паршиво подготовила машины? Да еще и шинники подвели — как сговорились! Вы близко знаете владельца фирмы. Чем Гедеоне Кортес объясняет свой провал? Не газетам, а друзьям.
Вопрос застал Ларри врасплох. И не потому, что тот не мог или боялся выдать какую-то тайну. Просто, кажется, не думал об этом прежде.
— Ну… Может, сказался успех прошлого года. Думали, что у нас большой запас прочности, что мы сумеем побеждать и на болидах прошлогоднего образца.
— Абсурд! Именно после ваших прошлогодних триумфов конкуренты должны были бросить все силы и средства на то, чтобы вас обойти. Это должны понимать и Кортес, и — тем более — ваши инженеры. В команде могла царить определенная эйфория, но в кабинетах конструкторов — нет! Возможно, возникли проблемы с деньгами?
Веллингтон задумался. При всей своей пылкости гонщик явно не был наивен. Его лицо напряглось, черные линии бровей почти сошлись.
— Нет! — сказал он наконец. — Ни о чем подобном мой патрон не говорил. Я не посвящен в финансовые проблемы фирмы, но об угрозе банкротства знал бы. Да и не могло такого быть: машины славятся на весь мир, заказов — море. Нет, дело не в денежных затруднениях. Может быть, какие-то происки конкурентов? В прошлые годы такое бывало. Правда — не с таким… хм! Не с таким размахом.
— Ясно, — Айрин встала и прошлась по гостиной, по привычке скрестив руки на груди. — Ну а в таком случае — вот вам новая версия, сэр: Лоринг все это время видел, что команду преследуют технические неполадки. Возможно, даже подозревал кого-то из механиков в намеренном вредительстве. И ему пришло в голову устроить громкую огласку — создать явный прецедент. Если бы его машина сошла с дистанции и при осмотре обнаружилось отверстие в топливном баке, то расследованием внутри самой фирмы дело ограничиться не могло — тогда бы скандал вышел на уровень Гоночной федерации. И попутно удалось бы разобраться со всеми остальными случаями. Понимаете? То, что он сделал, — отчаянная выходка, но вовсе не поступок труса, изверившегося в своих силах.
Ларри ахнул:
— Боже мой! Я о таком и не подумал! После собрания подошел к Лорни, хотел с ним поговорить. А он улыбнулся, хлопнул меня по плечу и отвернулся. Господи! Но почему же тогда Даниэль не сказал правду?
— Потому что это означало бы — обвинить или свою команду, или (еще хуже!) руководство фирмы в намеренном срыве сезона. У него ведь нет доказательств, что в дело замешаны конкуренты. Ситуация поставила Лоринга в тупик.
Веллингтон опустил голову:
— Теперь его просто разорвут на части!
— Но ведь не уволят из команды? — в голосе комиссара не было насмешки, скорее — скрытая тревога.
— Нет-нет! Видели, как запрыгал Мортеле, когда подумал, что вы хотите арестовать Даниэля? Лорни ему слишком нужен!
Айрин прервала свое хождение взад-вперед, остановилась перед креслом-качалкой и снова улыбнулась:
— А я думала, он тоже любит Лорни.
— Любит, — подтвердил молодой гонщик. — Его все любят. Если бы вы только знали — какой это хороший человек!
Последняя фраза вырвалась у Ларри против воли, но он не устыдился своего детского порыва.
— Послушайте, комиссар! А можно сделать так, чтобы его не обвинили в убийстве? Даже и в непреднамеренном?
— Я бы тоже этого хотела, — проговорила Айрин.
И, вернувшись на диван, залпом допила остывающий кофе.
Назад: Глава 11 Признание вины
Дальше: Глава 13 Побежденные мстят