Глава 25. Баня с мэром
Поддавшись всеобщей эйфории, я решил навестить начальника ОВД, чтобы договориться с ним о возврате перстня. В качестве же так называемых «отступных» готов был предложить даже подаренный мне маузер. В конце концов никакой практической ценности пистолет для меня не имел – в отличие от старинного перстня с весьма необычной историей. Поэтому, улучив минутку, шмыгнул в комнату Владислава, взял лежавший на прежнем месте маузер, засунул его за пояс и снова вернулся в кухню. Когда Таня со Славой уложили свернутую лестницу в мешок, посоветовал им бросить туда же и остатки веревки, после чего выманил Владислава в коридор и заговорщически шепнул:
– Мы с Таней сейчас ненадолго отлучимся, а ты пока упакуй все черногрудинские находки в подходящую тару. Вот тебе пятьсот рублей, купи на них приличных размеров мешки и шпагат. Но для начала составь-ка мне, друг, полный список вывезенного из Черногрудина оружия.
С заданием Славик справился быстро, и, спускаясь с Татьяной по лестнице, я уже подсчитывал в уме сумму, которую можно будет попытаться выжать из фондов местного ОВД. Сумма получилась внушительная, и я невольно заулыбался. Правда, когда мы вышли на улицу и я увидел медленно продефилировавший мимо нашего мотоцикла милицейский УАЗ, от моей улыбки и следа не осталось. Тяжело вздохнув, я натянул панаму на глаза и уселся в коляску.
– Куда едем? – задорно газанула Татьяна.
– К центральной аптеке, – коротко скомандовал я.
Народу в аптеке было немного, внимания на меня никто не обращал, поэтому я смело проследовал к спрятавшемуся за выступавшей из стены колонной телефонному аппарату. Снял трубку, поднес ее к уху, но привычного гудка не услышал. Когда же набрал 02, в трубке тотчас раздался приглушенный щелчок. Я вполголоса произнес:
– Землекоп готов доложить о ходе работ.
Тут же последовал второй щелчок, и в трубке раздался бодрый голос Лукавца:
– Что-то срочное? А то я ближайшую пару часов буду занят.
– Мое дело отлагательств не терпит, – сказал я как можно убедительнее. – Жизни жителей вашего города находятся под угрозой!
– Хорошо. Ждите у входа в аптеку, за вами приедут.
– На чем именно? – уточнил я на всякий случай.
– Синие «жигули» третьей модели, номер 657.
Трубка резко онемела, и я, вернув ее на рычаг, быстрым шагом покинул помещение аптеки.
– Голова, что ли, заболела? – поинтересовалась Татьяна.
– Угу, за таблетками бегал, – кивнул я. – Не подскажешь, куда мне теперь эту таблетку спрятать? – с этими словами я приподнял полу спецовки, и при виде торчавшего из-за моего ремня пистолета глаза девушки округлились.
Однако отреагировала она на удивление оперативно: нагнувшись вперед, нажала на не видимую мне скобу и откинула спинку колясочного сиденья. Я оглянулся по сторонам и торопливо втолкнул маузер в образовавшуюся щель.
– Что дальше? – делано невозмутимо поинтересовалась спутница.
– Сейчас подойдет синяя машина, и я сяду в нее. Как только она тронется, следуй за ней на расстоянии, но так, чтобы не выпускать из виду. Запомни место, где я выйду, и припаркуйся где-нибудь неподалеку. Надеюсь, что отлучусь ненадолго, но кто знает, как там события обернутся…
Оставив Татьяну в явно заинтригованном состоянии, я отошел к табачному киоску и стал неспешно прогуливаться по тротуару. Синие «жигули» выскочили со стороны Лиходейки. Седой водитель грамотно притормозил у бордюра, даже не повернув головы в мою сторону, и я без приглашения прыгнул в салон на заднее сиденье. Автомобиль тотчас заурчал и плавно покатил в сторону Замостья. Проехав порядка полутора километров, свернул в одну из боковых улочек и, попетляв еще немного, неожиданно для меня въехал в огороженный каменной стеной парк. Маршрут закончился в просторном бетонном гараже. Двери за нами мгновенно захлопнулись, и водитель впервые за всю дорогу произнес:
– Приехали, сударь. Теперь через правую дверь следуйте до конца коридора.
Понимающе кивнув, я двинулся в указанном направлении, радуясь в душе, что меня уже не провожают, заломив руки за спину. Преодолев недлинный полутемный коридор, уткнулся в дверь, из-за которой веяло теплом и влажным паром. Шагнув за порог, попал в украшенный деревянной резьбой предбанник, бóльшую часть которого занимал массивный сосновый стол, с трех сторон окруженный П-образной скамейкой. Глаза помимо воли устремились на красовавшиеся на нем разносолы: тарелки с нарезанной копченой скумбрией, плошки с солеными огурцами, квашеной капустой и белыми грибами, алюминиевое блюдо с щедро присыпанной зеленым луком и укропом отварной стерлядью, фарфоровые миски с помидорами и всевозможными салатами, розетки с красной икрой и огромными фиолетовыми маслинами и бутылки, бутылки, бутылки…
В этот момент одна из выходивших в предбанник дверей отворилась, и вместе с клубами горячего пара из нее выскочил закутанный в простыню Лукавец.
– А-а, уже прибыли? – небрежно кивнул он мне. – Ну так присаживайтесь, чего столбом встали?
Едва я расположился на скамье, как из-за паровой завесы вынырнули еще две фигуры: статный мужчина лет сорока пяти восточной наружности и роскошная девица, соблазнительные формы которой не в силах была скрыть никакая простыня.
– Разрешите представить вам своего гостя, – обратился к ним подполковник, указав на меня. – Александр Григорьевич, москвич. Называет себя писателем, но в действительности не нацарапал за всю жизнь ни строчки. Работает в столице рядовым приемщиком товаров в одном из магазинов торговой сети «РЕАЛ».
– Чем же он может быть нам интересен? – окинул меня несколько презрительным взглядом мужчина с намотанным на манер чалмы полотенцем на голове.
– Уверяю вас, Эдуард Юсуфович, что по-своему Александр Григорьевич очень даже занятная личность, – осклабился Лукавец. – Во всяком случае до сих пор мало кому из гостей нашего города удавалось за короткий промежуток времени натворить столько противозаконных дел и откопать столько тайн, сколько удалось ему. В каком-то смысле мы даже можем быть польщены тем, что к нам пожаловал своего рода Индиана Джонс.
– Вы что, тоже археолог-любитель? – спросила меня, хихикнув и усевшись напротив, девица.
– Да Индиана Джонс был как раз профессионалом, – буркнул я, сгорая от стыда из-за столь нелестной характеристики. – А я действительно всего лишь любитель. Однако не столь бесталанный, как кое-кому здесь кажется. Догадался, например, почему наш уважаемый Валерий Олегович перевелся на службу именно сюда, в Энск, хотя высокое звание подполковника никоим образом его нынешней должности не соответствует.
Вилка Лукавца, собиравшегося отсыпать грибы в свою тарелку, замерла в воздухе.
– Продолжайте, коль начали, – делано равнодушно выдохнул он.
– Полагаю, ради сбора сведений о своем родственнике Геннадии Константиновиче Лукавце, – выпалил я, желая показать, что тоже не лыком шит. – Или скажете, что вам такой не известен? – Распаренное свекольное лицо начальника ОВД чуть побледнело, и я еще больше расхрабрился: – Ну что же вы примолкли, любезнейший? Я ведь к вам сегодня не осетрину с пивом трескать напросился, а серьезное дело обсудить. Или вы думаете, что если присвоили мне агентурную кличку, то я теперь навеки стал вашим агентом? Ну уж дудки, батенька!
– Геннадий Константинович Лукавец – мой дядя, старший брат отца, – глухо проговорил подполковник. – Во время войны пропал в здешних местах без вести. Однажды знакомый чиновник из министерства обороны приватно поведал мне, что в составе небольшой парашютной группы мой дядя был выброшен в окрестностях Черногрудина для связи с командиром базировавшегося там партизанского отряда. Да, я действительно попросил перевода в Энск, чтобы по возможности проследить его дальнейшую судьбу, но не вижу в своем поступке ничего криминального. Зато здесь я и впрямь вскоре выяснил, что тот партизанский отряд вкупе с примкнувшими к ним парашютистами был выслежен и почти поголовно уничтожен гитлеровской зондеркомандой…
– И это всё? – вложил я в свою реплику весь сарказм, на который был способен. – Да эти факты любой местный пятиклассник из уроков краеведения знает. А мне вот, например, известны даже номер, марка и калибр служебного пистолета вашего дяди!
– Нет, ну вы поглядите, каков проныра! – восторженно хлопнул в ладоши мужчина в чалме.
– Источником сведений не поделитесь? – язвительно спросил Лукавец, явно не желая оставаться в проигрыше.
– Источник по понятным причинам не назову, но девятимиллиметровый маузер под номером 123456 держал в руках буквально сегодня. Знаю даже, что он был выдан вашему дяде 3 января 1943 года со склада Четвертого управления НКВД…
– Александр Григорьевич, – хитро улыбнулся вдруг Лукавец, – а не хотите ли попариться, коли уж волей случая в бане оказались?
– Хотите убедиться, что я не прячу пистолет под одеждой? Нет, не прячу. Более того, готов обменять столь дорогую вашему сердцу реликвию на… – Выдержав должную паузу, я выразительно взглянул на мужчину с девицей: – Прошу прощения, но моя информация сугубо конфиденциальна.
– Аришенька, – понимающе повернулся «джигит» к подруге, – не желаешь ли совершить второй заход в парную?
Девица охотно поднялась, и вскоре парочка скрылась за дверью предбанника.
– Выкладывайте! – поторопил меня подполковник. – У нас пять минут на все про все. Сами видите: обстановка не слишком для разговоров подходящая.
– Буду краток, – заверил я его. – Во-первых, хочу передать вам двадцать два ствола боеспособного оружия и патроны, тротиловые шашки и гранаты в придачу. Всего на триста шестьдесят четыре тысячи двести рублей, но для ровного счета готов округлить сумму до трехсот шестидесяти тысяч.
– А откуда у вас оружие-то?! – непритворно удивился Лукавец.
– Не могу сказать, к сожалению. Но это не главное. Главное, что вы, согласно действующей ныне инструкции, обязаны выкупить данное вооружение у любого частного лица. Так?
– Так, так, – нехотя согласился подполковник. – Только я означенной вами суммой не располагаю: на подобные дела нам выделяют не более тридцати тысяч в год.
– Что ж, раз государство в обмене не заинтересовано, тогда придется сбыть оружие кому-нибудь из горожан, – делано безразлично пожал я плечами, как бы снимая с себя всякую ответственность. – Перейду ко второму вопросу…
– Э-э, что значит – сбыть горожанам? – угрожающе взмахнул вилкой подполковник. – Хотите сказать, что сами уедете, а мне тут потом разбираться с вашим стреляющим «наследством»?
– Но вы же не в состоянии заплатить за него, – изобразил я на лице крайнее недоумение. – Смешно, право слово… Неужели вы не в силах отыскать в городе богатого человека, способного выделить ради спокойствия милиции и прочего населения столь несущественную сумму? В качестве той же благотворительной помощи, например… Неизвестно ведь, в чьи руки оружие попадет, а там одних только пулеметных патронов три ящика! Или соскучились по бандитам типа Ронялы?
– Вашей осведомленности о недавнем прошлом Энска можно позавидовать, – скривился Лукавец. – Но раз уж так переживаете за наше благополучие, не могли бы по дружбе намекнуть, где хранится это оружие? Тогда и насчет перстня легко договоримся…
– На перстень я готов обменять пистолет вашего дяди! – отрезал я. И добавил чуть мягче: – Валерий Олегович, ну мы ж с вами не на базаре в конце концов… К тому же о месте хранения упомянутого оружия я не имею ни малейшего понятия. Сами посудите: ну кто меня, постороннего человека, станет посвящать в такие тайны? В данном случае я выступаю в роли всего лишь своего рода телефона, а телефоны, как известно, решений не принимают. Договоримся о законной сдаче стволов – хорошо, не договоримся – значит, не судьба…
– Интересно, москвичи все такие несговорчивые? – озабоченно потер щеку подполковник.
– А провинциалы все такие недалекие? – не остался я в долгу. – Удивляете, Валерий Олегович… Ну если нет денег в вашем ведомстве, так наверняка найдутся в другом! Вы ж не последний человек в городе! Нажмите на кого-нибудь, посулите неприятности… Поверьте, за вас же переживаю. Случится потом в городе что-нибудь серьезное – с вас же спросят! Почему, дескать, не доглядел, почему не пресек в зародыше?… А тут вы – бах! – и целый арсенал начальству предъявите! Орден на грудь, слава на века и полковничьи погоны на плечи без разговоров…
Скрипнула дверь, и в комнату снова ввалилась распаренная парочка. На какую-то секунду полотняный покров соскользнул с плеча девицы, и я торопливо отвел взгляд от ее женских прелестей.
– Почему вы ничем не угощаетесь? – спросила меня греческая богиня в хитоне, усаживаясь на свое место. – Не нравится или не голодны?
От нее исходил умопомрачительный запах сдобы, и от смущения я невольно закашлялся. Впрочем, недолгая пауза оказалась весьма кстати: подполковник тем временем торопливо поднялся, подхватил джигитистого мужчину под локоть и вывел в ту самую дверь, через которую не так давно явился сюда я. Спазм в горле мигом рассосался, и я с чувством произнес:
– О, не извольте беспокоиться, сударыня! Я заскочил по сугубо серьезным мужским делам, и мне не до угощений.
– Видимо, дела и впрямь серьезные, коль папики решили уединиться, – усмехнулась девушка. Потом царственным жестом стянула с головы полотенце, и волна золотистых волос заструилась по ее шее и обнаженным плечам. Зрелище было настолько фантастическим, что я застыл с распахнутым ртом. Она же, не обращая внимания на мое состояние, наполнила стоявший передо мной бокал пивом. – Давайте выпьем за знакомство, – вскинула на меня красавица огромные глаза, оттененные длиннющими ресницами. За такое знакомство я выпил бы даже керосину, поэтому беспрекословно поднял свой бокал. – Меня Арианой зовут, – представилась она.
– Очень приятно, Ариана. Ну а мое имя вы уже знаете. Только, поверьте, данная мне милицейским начальником характеристика далека от действительности.
– Да я ему и не поверила, – тряхнула роскошной гривой девушка. – Он любит иногда показать свое превосходство… И правильно, что вы слегка его осадили.
Не успели мы допить пиво, как к столу вернулись мужчины. Лица у обоих были сосредоточенными, от былой вальяжности не осталось и следа.
– В общем, Александр, договорим с вами завтра, – вынес вердикт Лукавец. – Позвоните мне так же, как сегодня. Кажется, я нашел решение наших проблем.
– Не, не, не, – отрицательно замотал я головой. – Вы сами вчера убеждали меня уехать из города как можно скорее. Так что мое предложение действительно только до шести вечера сегодняшнего дня. Время, простите, поджимает.
– Ладно, не кипятитесь, – сделал успокаивающий жест мужчина в чалме. – Назовите свои условия сделки.
– Условия просты: часика через два встречаемся в каком-нибудь банке, я получаю озвученную сумму наличными, сообщаю вам место, где можно забрать… э-э… продукцию, и мы разбегаемся, довольные друг другом.
Мужчины переглянулись, и после непродолжительной паузы Лукавец мрачно молвил:
– Хорошо. Жду вашего звонка.
Поняв, что разговор окончен, я откланялся и избавил теплую компанию от своего явно лишнего присутствия. Тем же путем вернулся к поджидавшим меня «жигулям» и, дабы не нарушать традиции, снова уселся на заднее сиденье. Зажужжал мотор, и широкая гаражная дверь немедля поднялась к потолку.
Покидая огороженную территорию, я успел рассмотреть в окно красивый двухэтажный особняк и притулившийся у высоких железных ворот домик охранника. Когда же мы выкатили на улицу, заметил припаркованный неподалеку знакомый мотоцикл. Подавать какие-либо знаки Татьяне я не стал: просто решил выйти на первом же перекрестке.
– Обратно к аптеке везти? – словно прочитал мои мысли шофер.
– Нет, возле церкви притормозите, пожалуйста, – вовремя разглядел я впереди маковку небольшой церквушки.
Автомобиль послушно прижался к обочине, и я, попрощавшись с водителем, неторопливо двинулся к дверям храма. Как и ожидал, вскоре за моей спиной раздался мотоциклетный выхлоп. Легким наклоном головы подав Татьяне знак следовать за мной, я перед входом троекратно перекрестился, поклонился и шагнул в помещение, освещенное лишь лампадками да свечами. Рассмотрев слева от себя столик с разложенными на нем свечками, брошюрками религиозного содержания и прочей церковной мелочью, купил у сморщенной старушки пару дешевых свечей, приблизился к стоявшему поодаль подсвечнику и стал ждать Татьяну. Она присоединилась ко мне буквально спустя полминуты. Я незаметно передал ей свечу и, не поворачивая головы, тихо спросил:
– Машина, на которой я приехал, ушла?
– Да, – шепнула в ответ девушка.
– В чей дом меня возили, знаешь?
– Я не доехала, побоялась. Там ведь тупик, да и «кирпич» вывешен…
– Двухэтажный дом из серого кирпича с изогнутой волной красной крышей и белой башенкой на ней.
– Так это же дом нашего мэра!
– А он – представительный мужчина лет эдак пятидесяти и смахивает то ли на туркмена, то ли на таджика?
– Точно.
– Он женат?
– Дважды. Сейчас – на первой городской красавице. Кстати, на дочери той самой «смиренной» Лукерьи.
– Статная блондинка?
– Ага. В школе серой мышкой была, вечно пряталась на задней парте и на танцах к стене жалась. А по окончании школы уехала куда-то и года через полтора писаной красавицей вернулась. Все аж рты пораскрывали. Откуда что взялось?! Она же на все расспросы отшучивалась: мол, заграничным фитнесом занималась. В общем, и месяца не прошло, как наш мэр завертел перед ней хвостом. Потом по-быстрому развелся с первой супругой и…
– Вы чего тут разболтались? Места другого не нашли? – устыдила нас вынырнувшая из полумрака пожилая женщина. – Чай, не на танцульках…
Дабы избежать дальнейших упреков, мы с Татьяной спешно покинули душное помещение, и уже на улице я спросил:
– А дальше что?
– Знамо что – свадьбу сыграли, – поморщилась Татьяна. – На рыночной площади столы в пять рядов поставили и угощали всех без разбору, баранов и осетров прямо на кострах жарили. Полгорода на их свадьбу слетелось, а вот мать невесты почему-то не соизволила. Так и живут до сих пор без благословения…
– И, заметь, неплохо живут, – усмехнулся я.
– Это верно, денег у них куры не клюют, – вздохнула девушка. И добавила с некоторым оттенком злорадства: – Зато детишек нет!.. Куда нам, кстати, теперь? – спросила она, откидывая носком туфли педаль мотоциклетного стартера.
– К Кошельковым, – лихо запрыгнул я в коляску.
