МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ КИТАЯ О. Курган, С. Чумаков - Мифы и легенды народов мира. Том 10. Восточная и Центральная Азия - Татьяна Ильинична Редько-Добровольская - RutLib.com

Книга: Мифы и легенды народов мира. Том 10. Восточная и Центральная Азия

Назад: МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ ЯПОНИИ Т. Редько-Добровольская

МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ КИТАЯ
О. Курган, С. Чумаков

Срединная, Поднебесная

Китай — огромная и самая населенная страна в мире. Его история и культура насчитывают много тысячелетий. Когда в Европе, одетые в звериные шкуры, бродили охотники вооруженные копьями с каменными наконечниками, а в Древнем Египте еще не было пирамид, в Китае жили и трудились десятки миллионов людей. Крестьяне возделывали рисовые поля и разводили скот, на берегах великих рек Янцзы, Хуанхэ, на побережьях морей процветали города Правители властвовали над народом и воевали между собой философы рассуждали о вселенских проблемах и излагали свои идеи в трактатах, писатели и поэты создавали стихи и прозу, талантливые люди изобретали замечательные вещи Из Китая к нам пришли фарфор и бумага, шелк и порох письменность, печатный станок и компас. И футбол, возможно, родом из Китая. И ракета — в виде фейерверка — придумана в Китае за много тысячелетий до стартов космических кораблей. Мудрый и талантливый народ создал множество преданий о богах, олицетворяющих силы природы о героях, помогавших людям бороться со всеми напастями бедами, болезнями, которые представлялись в виде драконов, духов, ни на что не похожих зверей, птиц и жителей морских глубин.

Правители, чтобы укрепить свою власть, старались с помощью услужливых писателей, богословов, философов до казать свое божественное происхождение. В Китае даже «вычислили», когда точно, в какие годы, сколько лет правил тот или иной мифический император. Земная власть подобна небесной. И на небе, считали китайцы, есть свои императоры — великие государи, а у них — собственная администрация: министры, чиновники, полководцы.

Древние китайцы были уверены, что страна их — центр мира, и называли ее поэтому «Срединная империя», что Китай — ближе всего к богам, у которых в таинственных горах Куньлунь есть земная обитель — «Поднебесная империя».

Рождение Паньгу

В Китае считали: когда земля еще не отделилась от неба, вся Вселенная была яйцом, заполненным хаосом. В этом яйце сам собою зародился и вырос Паньгу. Он, свернувшись клубочком, заснул на восемнадцать тысяч лет, потому что не знал, что делать дальше. Пока спал Паньгу, рядом с ним сами собой появились долото и большой топор, которые стали давить его в бок. Паньгу проснулся, но ничего, кроме липкого мрака, не ощутил. Сердце его наполнилось тоской. Он взял топор, изо всех сил ударил по долоту. Раздался оглушительный грохот, который бывает, когда трескаются горы, и… яйцо раскололось! Все легкое и чистое — ян — тотчас же поднялось вверх и образовало небо, а тяжелое и грязное — инь — опустилось и стало землею. Так небо и земля благодаря удару топора отделились друг от друга. А у Паньгу тоска прошла, потому что он хорошо поработал. Но место тоски тотчас занял страх: а вдруг небо и земля снова соединятся! Паньгу уперся ногами в землю и подпер головою небо. Каждый день он подрастал на один чжан. А чжан — это три метра. На такое же расстояние отдалялось небо от земли. Рядом с Паньгу так же быстро росло дерево, корни которого прочно сидели в земле, а ветви не хотели отрываться от неба.

Прошло еще восемнадцать тысяч лет. Небо поднялось очень высоко. Земля стала толстой. Тело Паньгу тоже выросло необычайно. И дерево стало такой же высоты, как великан. Это очень волновало Паньгу. Ведь он не хотел, чтобы земля и небо были соединены. Он стал бить долотом и топором по стволу до тех пор, пока не перерубил дерево.

«Вот я и закончил работу, теперь отдохну», — подумал Паньгу.

Но силы его иссякли совсем. Он упал на землю и умер, отдав всю жизнь работе.

Последний вздох сделался ветром и облаками, вскрик — громом, левый глаз его стал солнцем, а правый — луной. Туловище Паньгу превратилось в пять священных гор, руки и ноги — в четыре страны света, кровь — в реки, жилы — в дороги, кожа и волосы стали лесами и травами, зубы и кости преобразились в драгоценные камни и металлы, а спинной мозг стал священным камнем нефритом. И даже пот, выступивший на его теле, казалось бы совершенно бесполезный, превратился в капли дождя и росу.

Семь отверстий

В древних китайских рукописях рассказано о том, что сначала были три владыки. Одного звали Шу — быстрый. Он безраздельно властвовал над Южным морем. Ху — внезапный — был владыкой Северного моря. А между ними располагался владыка Центра Хуньдунь.

Шу и Ху ради развлечения навещали Хуньдуня. Он всегда встречал гостей приветливо и предупредительно, но сам ни к кому из друзей не ходил, потому что не представлял себе, как это делается. Однажды Шу и Ху, попрощавшись с Хуньдунем, задумались, как отплатить ему за его доброту.

«Каждый, — рассуждали они, — имеет два глаза, два уха, две ноздри и рот — семь отверстий для того, чтобы видеть, слышать, нюхать и есть. Но у Хуньдуня ничего этого нет. Так сделаем его жизнь по–настоящему прекрасной!»

Самое лучшее — решили они — просверлить в Хуньдуне семь отверстий. Отправившись на очередную приятную встречу, взяли Шу и Ху сверло и топор. Целый день трудились оба владыки, пока пробили первое отверстие. Устали. Приветливо попрощались и разошлись по своим морям. Так за семь дней они сделали Хуньдуню семь отверстий. На восьмой день они пришли, чтобы посмотреть, какой прекрасной стала жизнь Хуньдуня. Но продырявленный владыка Центра горестно вскрикнул и умер… А на его месте образовалась Вселенная с мириадами звезд и земля, которая навсегда разделила Шу и Ху. Вот так, с точки зрения древних китайцев, стал наводиться в мире порядок.

Небесная власть

Всем в Древнем Китае было известно, что мир состоит из подземного царства, земли, на которой существует все живое и смертное, и из тридцати шести небес. На самом верхнем, тридцать шестом небе в роскошном дворце живет Верховный владыка, Нефритовый государь. Там он сидит на троне. Лицо его, обрамленное бородкой и усами, не выражает ничего. Это знак истинного величия. Так что никто из его бесчисленных подчиненных никогда не догадается, добр, сердит, весел, грустен или переполнен яростью Нефритовый государь. И доброе слово, и слово, за которым следует казнь, он произносит бесстрастно. Он никогда не спит и управляет небесами, подземным миром и Поднебесной. Ближе всего к богу Китай. Ворота дворца бессменно охраняет Ван Лингуань, что означает «чудесный чиновник Ван». Он самый главный из 36 полководцев Нефритового государя. На земле его статуи всегда ставятся у ворот храмов. Ван не очень–то красив. Лицо у него красное, с тремя глазами. В его руках кнут или сучковатая палка, чтобы отгонять духов. Он может отстегать кнутом даже богов.

При дворе Нефритового государя существуют министерства грома, огня, моровых поветрий и пяти священных пи–ков, чьи вершины возвышаются над Поднебесной. Никто не знает, сколько в министерствах чиновников. Должно быть, несчетное множество. Ведь чем больше чиновников, тем более велик и недоступен государь. А Нефритовый государь самый великий и самый недоступный для всех, кто живет в Поднебесной.

Четыре священных пика расположены по странам света, а пятый в центре. На них живут духи. Они носят титулы шэнди — святые государи. И у каждого тоже имеется множество духов — управителей, чиновников.

Святые государи имели каждый свои обязанности. Божество восточного пика ведало судьбами людей. На каждого рождающегося китайца там заводится нефритовая табличка и кладется в золотую шкатулку. На табличке записана вся предстоящая жизнь и ее срок.

Святой государь западного пика владел всеми металлами, а также птицами, северного — реками, а также дикими зверями, пресмыкающимися и насекомыми, южного — полями на земле, звездами на небе, рыбами и драконами. А на срединном пике восседал государь, ведавший реками, каналами, болотами, а также всеми деревьями. В Древнем Китае были уверены, что и на небе существует иерархия, подобная земной. Императоры наследуют верховную власть. Духи «продвигаются по службе», получая звания.

Земные императоры считались сынами неба. А их полководцы, управители и чиновники неограниченно властвовали над простыми людьми…

Небесная империя

У каждой страны света — Востока, Запада, Юга и Севера — были свои правители. Верховным владыкой Востока был Тайхао. Он носил приятные глазу зеленые одежды. Главным помощником Тайхао был дух дерева Го–уман. У него было квадратное лицо, укрытое белыми одеждами, тело птицы, а в руках циркуль. Он ведал весной.

Верховным владыкой Юга был Янь–ди. Он носил красные одежды. А первым помощником служил дух огня Чжужун, со свиным рылом вместо лица, с глазами пчелы и телом огненной змеи, имевшей руки, в которых он держал коромысло весов. Чжужун управлял летом. Главу Запада звали Шаохао. Он ходил в белых как снег одеждах, а помогал ему дух Жушоу. Его имя объясняют так: «жу» — все растения осенью созревают, а «шоу» — начинается сбор урожая. Жушоу управлял осенью, а в руках он держал плотничий угольник. Кроме того, он был духом металлов. Но время от времени Жушоу менял угольник на секиру, которую крепко сжимал в своих тигриных лапах. Жушоу был справедлив и на небе ведал наказаниями. А владыкой Севера был Чжуансюй. Он носил одежды чернее самой темной ночи. Помощником его был дух воды Сюаньмин, чье имя значит «сокровенная темнота». Как он выглядит, никто никогда не видел, ибо что можно разглядеть в полной темноте? Но все знали, что в руках у него две тяжелые гири. Сюаньмин управлял холодными ветрами и зимой.

Все они были потомками Хуан–ди, властителя Центра. Его желтые одежды хорошо сочетались со всеми цветами стран света. У него было четыре лица, чтобы удобнее было наблюдать за четырьмя странами света. Всякое событие, где бы оно ни происходило, не могло укрыться от его взора. Он был самым справедливым судьей своевольных духов. Первым помощником Хуан–ди был Хоу–ту. В руках он держал веревку. Ею, словно вожжами, управлялась вся Поднебесная.

Но властолюбивым потомкам не понравилось такое руководство. Они взбунтовались, начали требовать полной самостоятельности и нападать на окраины Центра.

Хуан–ди заботился о благе вселенной и не любил войны, поэтому он ни на кого не нападал, а оборонял пограничные города. Но пока Хуан–ди отражал атаки одного противника, другой готовил свою армию. И центр Поднебесной слабел. Жители устали носить все время доспехи. В них так тяжело было пасти скот и выращивать урожай риса! А Хуанди непрерывно приходилось смотреть зорко на все четыре стороны.

Наконец он вздохнул и сказал:

— Когда государь в опасности, народ неспокоен. Когда властитель теряет государство, начинаются несчастья для народа. А причина в том, что новый хозяин, захватив власть, попустительствует разбойникам. Я поставлен править народом, но четыре разбойника противятся, то и дело собирают войска. Пора положить этому конец.

Хуан–ди собрал большую армию, мудро разделил ее на четыре части и одновременно напал на всех противников–владык. Все они очень испугались и подчинились.

Величественный и всеми почитаемый Хуан–ди стал высшим властителем. Все выполняли его приказания, признавали его власть. Отныне он управлял не только царством небесных духов, но и царством бесов. Но все же Хуан–ди решил: «Нужно иметь охрану, когда я сплю».

Для этого он призвал шестнадцать духов с Южной равнины. У них были одинаковые маленькие красные лица, красные плечи и гибкие как змеи руки. По ночам они охраняли Хуан–ди, а также следили, не совершает ли кто из бесов дурных дел. Люди не пугались, встречая их ночью, так как знали: эти духи несут важную службу.

Сы–мин — управитель жизни

Возле каждого человека днем и ночью крутятся незаметные мелкие духи и бесенята. Стоит кому–либо совершить плохой поступок, как мелкий бес летит с доносом к Сымину, живущему во дворце нефритовой пустоты. Сы–мин немедленно записывает донос в таблицы проступков и заслуг. Сведения о хороших поступках приносят добрые духи.

Записи свои Сы–мин ведет неспроста. Время от времени он, как и положено небесному чиновнику, идет на доклад к нефритовому государю и советует, кому из людей сократить жизнь за грехи, а кому за добрые дела продлить. Каждый человек старается ублажить Сы–мина, чтобы тот рассказал о нем небесному государю лишь хорошее. И это нередко удается. Иначе почему негодяй живет подчас до ста лет, а добрый человек умирает молодым? То ли падок Сы–мин на взятки–жертвоприношения, то ли несправедлив от роду.

У этого бога — управителя жизни — еще одно важное поручение Нефритового государя. Он следит за кометами. Как только хвостатая звезда появляется на небосклоне, открываются небесные врата и Сы–мин, вооруженный мечом, вылетает на ветре, для того чтобы отогнать комету подальше, ибо появление ее считалось дурным знаком.

Земная обитель богов

Нефритовый государь время от времени спускался на землю. Его резиденция находилась в неприступных горах Куньлунь. Она венчала самую высокую вершину. У подножия горы протекала река Жошуй — Слабая вода. Перебраться через нее было невозможно ни на джонке, ни вплавь. В Слабой воде все тонуло! А еще высочайшую вершину опоясывали огненные горы, на склонах которых росли удивительные деревья. Они непрерывно пылали жарким огнем, но не сгорали. Лишь одно существо приспособилось жить в огненном лесу. То была мышь величиною с быка и весом в полтонны. Ее тело было покрыто полуметровой длины шерстью, тонкой, как шелковая нить.

Мышь была красного цвета, но стоило ей выйти из огня, как шерсть становилась белоснежной. Из нее можно было прясть нити и делать ткань. Когда одежда из этой ткани пачкалась, ее стирать не следовало. Белизну ей возвращало пламя.

Вот какие чудеса и непреодолимые препятствия были на пути к Куньлуню. Лишь издали можно было увидеть прекрасный дворец. И хотя никто из смертных в нем не бывал, все в Китае знали, какой он.

Поднебесный дворец

Величественное и прекрасное здание из белоснежного нефрита окружали несколько рядов стен из разноцветной яшмы. Над стенами возвышались грозные башни. Возле дворца рос чудесный рисовый колос. Высотой он был в двенадцать метров, а толщиной в пять обхватов. Вокруг колоса был сад. К западу от него росли деревья с нефритовыми листьями и жемчужными плодами. В пышных кронах этих деревьев гнездились чудесные птицы луань. Гребешки у них были подобные петушиным, а перья всех цветов радуги. Пение их напоминало нежные звуки колокольчиков. Нефритовому государю так нравились эти птицы, что их изображение он поместил на своей колеснице и стяге.

На восток от колоса стояло единственное в мире дерево лангань, на котором вырастали величайшей ценности нефритовые плоды. Они были подобны и по форме и по цвету жемчугу. Дерево это охранял трехглавый дух Личжу. Головы его поочередно бодрствовали, а глаза испускали яркий свет, так что в самую темную ночь Личжу видел даже пролетавшую мимо пушинку.

К югу от колоса раскинуло пышную крону дерево, листья и ветви которого были темно–красного цвета. На нем жили орел, ядовитая змея и шестиглавый дракон. А на корнях лежало бесформенное чудище Шижоу — зрячая плоть. (О нем мы подробнее расскажем в главе «Чем питались на Куньлуне».)

На северной стороне красовались бирюзовое, яшмовое, жемчужное и черное нефритовое деревья. Тут же стояло дерево бессмертия. Вкусивший его плоды жил вечно. А из–под земли бил родник, названный Лицюань — Сладкий источник.

Нефритовый государь Хуан–ди спускался в свой земной дворец по небесной лестнице, окруженный свитой из богов и духов. Его встречал дух–управитель Луу. У него было лицо человечье, когтистые лапы и туловище тигриные, а по земле непрерывно били девять хвостов. Первым делом Луу подавал владыке желтый халат, а потом докладывал, что все сокровища на месте, дворцовая утварь в порядке. Затем Хуанди шел в сад. Там он созерцал чудесные плоды, слушал пение птиц луань, сидя у тихо журчавшего ручья.

Когда у Хуан–ди было очень хорошее настроение, он улетал с Куньлуня на северо–восток к горе у Реки акаций. Там были замечательные сады. Они располагались так высоко, что, казалось, парили в облаках. Сады эти охранял дух Инчжао — крылатый конь с человечьим лицом и полосатой, как у тигра, шкурой. Он с громким ржанием летал над садами, но, когда появлялся Хуан–ди, прятался в кустах. Ведь ничто не должно было мешать нефритовому государю размышлять о судьбах вселенной.

А когда у Хуан–ди настроение становилось просто замечательным, он отправлялся в сокровенный дворец на горе Цынъяо. Эта резиденция была невидима для людей. Охранял ее дух Уло с лицом человека и телом пятнистого барса. Как и все барсы, он ступал мягко и неслышно. Его присутствие выдавали лишь мелодичные звуки «цзинь–дон» от его золотых и нефритовых серег. Хуан–ди садился возле широкого окна и любовался женщинами, которых всегда было много в рощах у подножия горы Цынъяо. В рощах водилась похожая на утку птица. Туловище у нее было покрыто зелеными перьями, а хвост красный. У женщин, которым удавалось отведать мяса этой птицы, рождались красивые и сильные сыновья. Кроме того, там росла трава с многогранным стеблем и желтыми цветами, на месте которых осенью появлялись красные ягоды. Хуан–ди смотрел и восхищался, как сразу преображались женщины, отведав эти ягоды: морщинки разглаживались, щеки румянились, зубы сверкали белизной, улыбка становилась радостной, талия — тонкой. Это были ягоды, продлевающие молодость.

Чем питались на Куньлуне

Путешествуя по садам Куньлуня, Хуан–ди увидел однажды ни с чем не сравнимый белоснежный нефрит. В отличие ото всех нефритов, даже тех, что росли на чудесных деревьях, он был мягок как воск. Из него можно было лепить какие угодно фигурки. А еще из мягкого нефрита били фонтанчики жидкого камня! Хуан–ди попробовал эту жидкость и… после этого стал пить только нефрит, ибо он оказался необычайно вкусным и вселял бодрость. Рядом росло дерево даньму, корни которого питались нефритовым соком. На нем цвели благоухающие цветы, а потом на их месте появились плоды — все разные на вкус. Это дерево Хуан–ди велел пересадить поближе ко дворцу, а плоды разрешил есть всем сопровождавшим его небесным чиновникам–духам.

Но на Куньлуне было еще кое–что очень вкусное и сытное, о чем мечтали все люди.

Рядом с темно–красным деревом жило невиданное чудище — Шижоу — «зрячая плоть». У него не было ни костей, ни конечностей. Это было что–то похожее на огромную печень быка с глазами. Все его мясо нельзя было съесть. Отрежешь кусок, а на его месте вырастает новый, такой же формы.

Была еще черная корова с длинными тонкими рогами. Она сама просила раз в десять дней вырезать у нее большой кусок мяса, иначе могла умереть. А новое мясо сразу нарастало. На сочной траве паслись овцы с курдюками весом в десять цзиней. Из них готовили вкусную пищу, а курдюки снова отрастали. Так что голод на Куньлуне никому не грозил.

Сколько всего духов и бесов?

Хуан–ди очень любил путешествовать не только по Куньлуню, но и по всей великой стране. По пути он то и дело встречал духов и 337 бесов, с которыми не был еще знаком. И это его заботило. Истинный правитель должен знать точно, сколько у него подданных, подсчитать, сколько из них друзей, а сколько врагов.

Однажды он отправился в путь с Куньлуня на восток. На берегу моря встретил незнакомого духа–зверя по прозвищу Байцзэ, который говорил по–человечьи и был необычайно умен. Хуан–ди было очень приятно с ним беседовать. Выяснилось, что Байцзэ не просто умен, а всеведущ! Он наперечет знал всех оборотней, в которых превратились неприкаянные души. Он безошибочно мог назвать, кто из духов и бесов где живет, каков с виду. Хуан–ди с большим интересом слушал рассказы о том, какие драконы и оборотни водятся на такой–то реке или равнине, какие шутки творит нечистая сила по ночам в лесу и на дорогах.

Но не мог все запомнить Хуан–ди. Ему стало грустно и обидно, что он, великий правитель вселенной, не изучил все так подробно, как Байцзэ. Поэтому он повелел мудрому духу нарисовать карту всех земель, пометить, где какие бесы и духи живут, и изобразить их, а сбоку написать подробные пояснения. Всего получилось одиннадцать тысяч пятьсот двадцать названий! С тех пор Хуан–ди стало очень удобно управлять нечистой силой. Все их изображения он сделал известными людям. Вот почему в Китае всегда рисуют и добрых, и злых духов очень детально и подробно — не перепутаешь.

Великий смотр

Великий Хуан–ди решил: нужно встретиться сразу со всеми бесами и духами, чтобы не знакомиться с ними поочередно. Место встречи определил на Великой западной горе. На земле вдруг стало тихо и спокойно. Ведь все до единого местные террористы–оборотни, дьяволы, грабящие могилы, завлекавшие не умеющих плавать в омут, бросавшие камни со скал на путников, совершавшие бессчетное множество других пакостей, умчались на свой вселенский съезд!

Во всем величии предстал перед своими подданными Хуан–ди. Дух Чию со стаей волков и тигров прокладывал ему путь. Фэн–бо — хозяин ветров — сметал с дороги пыль, а Юй–ши — повелитель дождей — увлажнял путь. Великий правитель восседал на золотой колеснице, запряженной слонами. Возничим был похожий на аиста бифан. У него было человечье лицо с белым клювом, синее с красными пятнами оперение. Скакал он на единственной ноге и непрерывно кричал «бифан–бифан». Почетный эскорт состоял из шести летящих драконов. Так прибыл Хуан–ди на Великую западную гору, где собрались бесы. У одних были птичьи тела и драконьи головы, у других — тела лошадей, но человечьи лица, у третьих — человечьи лица, но змеиные туловища. Некоторые походили на свиней с восемью ногами и со змеиными хвостами. Были тут и бесы, схожие с людьми, но такие волосатые, что лиц не видно. Фениксы плясали на небе. Крылатые змеи почтительно приникали к земле. Все прыгали, кто на единственной ноге, а кто и на всех восьми.

Ах, какое это было удивительное и прекрасное зрелище! Хуан–ди так возрадовался, что сочинил музыку столь волнующую, что она тронула небо и землю, взволновала духов и бесов.

Ди–цзюнь и птица фэнхуан

Ди–цзюнь стал верховным правителем Востока. Его почитали все племена, считали мудрым и прекрасным. Внешность у него была очень странная: голова птицы, туловище обезьяны с коротким хвостом. Он так быстро и чудесно родился, что успела вырасти только одна нога. Ди–цзюнь передвигался, опираясь на палку. Но этот недостаток совсем не мешал ему. Он ухитрялся запрягать слона и пахать землю. И все люди поняли, что если верховный владыка смог заставить величественного слона тянуть за собою плуг, то уж им–то под силу подчинить себе лошадей, волов, ослов.

Прекрасную Сихэ не оттолкнула странная внешность Ди–цзюня. Она полюбила его за мудрость и доброту. Поэтому судьба наградила их удивительными детьми. Сихэ породила десять сыновей–солнц. В Сладком источнике она омывала их прохладной водой. А когда сыновья становились свежими и чистыми, как утренняя заря, по очереди выпускала на небо.

А еще Ди–цзюнь дружил с птицами фэнхуан — фениксами. Они были похожи на петухов с длинными разноцветными перьями, когда хотели — ели и пили, когда хотели — пели и танцевали. Если фениксы появлялись на земле среди людей, все радовались друзьям своего мудрого правителя. Как только они прилетали, наступали мир и спокойствие. А ведь это главное, чего желали люди. Нефритовый государь никогда не видел птиц фэнхуан, но был наслышан о них и спросил своего высокого сановника:

— Как выглядят эти птицы?

Сановник тоже никогда не видел фэнхуан, но сознаться в своем неведении побоялся и рассказал:

— Спереди фэнхуан напоминает лебедя, со спины он похож на единорога. У него шея змеи, хвост рыбы, окраска дракона, туловище черепахи, горло ласточки и петушиный клюв.

— С такими странными существами Ди–цзюнь дружит?! — гневно воскликнул нефритовый государь и отказался посмотреть на них.

Из–за этого птицы фэнхуан все реже и реже стали посещать людей. А мудрецам во время войн все чаще приходилось горестно восклицать:

— А фэнхуан не появляются!

Но что могут поделать мудрецы, если у императора сложилось плохое мнение о птицах. Ведь доступ к уху правителя имеет только высокий сановник…

Добрый Янь–ди, прозванный Шэнь–нуном

Властителем Юга был бог солнца и огня Янь–ди. С каждым годом в стране людей становилось все больше, жилось им все хуже, так как не хватало зверей и птиц, которыми они питались, а колодцы пересыхали, прежде чем всем удавалось напиться. Яню стало жаль людей. Он сделал девять шагов. На том месте, где ступала его нога, появлялся колодец. Стоило зачерпнуть в одном, вода колебалась в остальных восьми, но не убывала. Вот какими чудесными были эти девять колодцев. В это время по небу пролетала красивая красная птица, которая держала в клюве девять колосьев. Она раскрыла клюв, и колосья упали к ногам Янь–ди. Птица и раньше роняла колосья, но люди не знали, что с ними делать. А Янь–ди их поднял, посеял зерна и вырастил высокие, сильные хлеба. Люди стали сообща трудиться, делить урожай поровну, и все были как братья и сестры. А чтобы злаки росли сильными, Янь–ди заставил послушное ему солнце давать больше света. Благодарные люди стали называть его Шэнь–нуном — Божественным земледельцем.

Вскоре Янь–ди увидел, что у одних людей что–то стало появляться лишнее, а у других чего–то не хватало. Поэтому он создал для народа рынки, где люди выменивали друг у друга необходимые им вещи. Но тогда еще не умели считать время. Когда же торговать и когда работать, делать нужные вещи, чтобы потом их обменивать? Янь–ди сказал людям, чтобы они приходили на рынок, когда солнце поднимется в зенит, а работали с раннего утра до полудня. Все убедились, что такой счет времени точен и прост, очень обрадовались и последовали советам Божественного земледельца.

У людей прибавлялось радостей, но печалей меньше не становилось. Они болели, а как лечиться, не знали. И здесь великодушный правитель решил им помочь. Он ведь был богом солнца. А оно — источник силы. Благодаря ему произрастают не только злаки, но и все травы. И целебные, и ядовитые.

У Янь–ди — Шэнь–нуна была волшебная красная плеть, с помощью которой он определял травы. Ударит плетью — и сразу видит, ядовитая трава или нет, заживляет ли она раны, спасает ли от лихорадки, жара или поноса. Кроме того, он пробовал все травы на вкус, чтобы определить их свойства. Однажды за день он отравился семьдесят раз. Очень страдал Янь–ди, зато люди стали остерегаться этих трав.

Мудрецы сообщают, что у Шэнь–нуна тело было из прозрачного нефрита, так что можно было видеть все его внутренности. И это сущая правда. Иначе как можно было бы избавлять его от ядовитых трав, которые он съедал? Ведь он вкушал в день не меньше двенадцати ядов. Но однажды милосердный бог не уберегся, проглотил траву дуаньчан — рвущую кишки. Люди видели сквозь нефритовое тело, как крючковатая эта трава терзает внутренности любимого бога, но помочь ничем не могли. Умер Янь–ди, жизнью пожертвовав ради блага своих подданных.

До сих пор люди с опаской относятся к ползучей траве с маленькими желтыми цветочками. Говорят, что яд ее настолько силен, что от него умер даже Шэнь–нун.

У Янь–ди были очень интересные потомки. Многие из них передвигались в облаках и управляли дождями. Они летали, размахивая руками, а вместо ног у них были хвосты. А сын Гу делал прекрасные колокола. У него была заостренная голова и нос, направленный прямо в небо…

Птичье правительство

В небесном дворце жила фея Хуанъэ. От зари до зари она усердно ткала полотно. А когда глаза переставали различать тонкие нити, она садилась в лодку и отправлялась на прогулку по Небесной реке к чудесному тутовому дереву. Листья у этого дерева были красные, как у осеннего клена, а ягоды пурпурные, сочные и крупные. Хуанъэ кружилась по воде возле дерева при свете луны и пела песни. Мелодичный голосок феи так понравился Утренней звезде, что она, приняв облик красивого юноши, спустилась в лодку. Распевая песни, они вместе поплыли по реке, да так увлеклись, что река вынесла их в безбрежное море. Забыли они, что пора возвращаться, фее — работать на ткацком станке, а юноше — ярко светиться в небе. Поставили они мачту. Из ароматных трав сплели парус. А чтобы не заблудиться, юноша вырезал из нефрита горлицу и пристроил ее на самой вершине мачты. Горлица могла поворачиваться и указывать направление. Предание гласит, что птица–флюгер, которую впоследствии стали устанавливать на крышах домов и мачтах, происходит от этой нефритовой горлицы.

Отныне юноша и девушка, как только всходила луна, встречались в лодке и плыли, зная, что парус и горлица приведут их обратно домой. Девушка начинала петь, юноша ей вторил, и радость их была беспредельна, а любовь глубока и бесконечна как море.

У них родился сын Шаохао. Когда он подрос, то основал страну — Шаохао. Но какой же правитель может обойтись без сановников и чиновников, которые бы выполняли его указания, хорошо управляли и были неподкупны? Шаохао мудро рассудил, что неподкупными могут быть только птицы, потому что им не нужны богатые дворцы, ведь они вьют гнезда, ни к чему шелковые халаты, что может быть красивее собственного оперения! И даже коляски, запряженные лошадьми, зачем им, летающим?

Главным управителем Шаохао назначил птицу фэнлуна — феникса, несущего мир. Он ведал тем, чтобы дни в году следовали, не обгоняя друг друга. Четыре птицы следили за самыми важными моментами года. Ласточка — за равноденствиями, сорокопут — за солнцестояниями, воробей отвечал за начало весны и осени, а золотой фазан — за их завершение. Орлу было поручено управлять войсками. Сокол — беспристрастный и бескорыстный — ведал исполнением законов, налагал взыскания и наказания. Голубь и голубка отвечали за погоду. Каждый раз, когда на небе собирались тучи и нужно было, чтобы пошел дождь, голубь выгонял голубку из гнезда, а после дождя зазывал ее обратно. Еще пять голубей отвечали за единство народа и его процветание. Поделили они обязанности так: один отвечал за образование, другой — за военные дела, третий — за общественные работы, такие, например, как прокладка каналов и дорог, четвертый управлял деревнями, а пятый ловил разбойников. Пять фазанов отвечали за все виды плотницких работ, а девять куропаток заботились о девяти видах сельского хозяйства. Самая маленькая и шустрая короткохвостая птичка без устали ворковала целыми днями, представляя доклады Шаохао, который сидел на троне в центре огромного зала. Слава о деяниях Шаохао разлетелась по всей Поднебесной. К нему приходили, чтобы научиться справедливо властвовать, его племянники. Когда Шаохао состарился, он передал бразды правления сыну Чжуну с лицом человека и туловищем птицы. Первое, что сделал Чжун, — сел на двух драконов и помчался лично командовать царством. Самое справедливое птичье правительство в страхе разлетелось…

Много желтых «жэнь»

Однажды Нюйва присела на берегу пруда, от нечего делать взяла в руки горсть желтой глины, смочила и, глядя на свое отражение в воде, вылепила фигурку. Как только Нюйва поставила фигурку на землю, та вдруг ожила, закричала «уа–уа» и радостно запрыгала. Мир наполнился шумом, и скука пропала. Новое существо Нюйва назвала жэнь — человек. Ей очень понравилось творение рук своих, отличавшееся от зверей и птиц, рыб и насекомых. И повеселевшая богиня продолжила свою работу. Она вылепила множество человечков обоего пола. Голые человечки, окружив Нюйву, танцевали и радостно кричали, а потом в одиночку и группами разбегались в разные стороны. А она продолжала без отдыха трудиться, потому что захотела заселить всю землю этими разумными маленькими существами.

Нюйва трудилась очень долго и в конце концов устала. А на земле все еще оставалось множество мест, где не расселились жэнь. Тогда Нюйва развела в воде сразу очень много желтой глины, оторвала длинную лиану, окунула ее в глину, потом вынула и сильно встряхнула. И всюду, куда падали кусочки и даже капельки глины, появлялись кричащие «уа–уа», радостно прыгающие человечки. И вскоре повсюду на земле появились следы людей. Но люди взрослели, старели и умирали. Создавать всякий раз их заново было очень утомительно. Нюйва задумалась: как сделать, чтобы род человеческий продолжался сам собою? Она соединила мужчин и женщин в семьи и стала даровать им детей. Так продолжился род человеческий.

Благодаря трудам и заботам Нюйвы в Китае стало очень много людей, больше, чем в любой другой стране мира.

Нюйве нравилось такое обилие жэнь, которых она считала своими детьми. А люди строили в ее честь алтари в самых красивых местах: на солнечных полянках в лесу, на берегах тихих озер, возле живописных скал. Ей приносили богатые жертвы: свиней, быков и баранов. Нюйва, счастливая и довольная, долгие годы жила в полной безмятежности.

Как Нюйва чинила небо

Дух огня Чжужун, у которого были пчелиные глаза и свиное рыло, однажды отправился в колеснице, запряженной двумя драконами, на землю, и создал там сына духа воды Гунгуна. Он был совсем не похож на отца, так как обладал телом змеи, человеческим лицом и ярко–красными волосами. Никто не знает почему, но сын невзлюбил отца и решил в конце концов напасть на него.

Гунгун и его помощники сели на огромный плот и поплыли по реке, чтобы напасть на Чжужуна. Дух огня не сдержал гнева и направил всепожирающее пламя на воинство собственного сына. Одни погибли сразу, другие разбежались в самые дальние уголки земли. Потерпевший поражение Гунгун в отчаянии стал биться головой о гору, на которую опиралось небо. Голова осталась целой, а вот гора не выдержала и покосилась. Одна из сторон земли разрушилась, часть небосвода отвалилась. На небе возникли зияю–щие проломы, а на земле черные, глубокие провалы. Из провалов хлынули потоки воды. В лесах начались пожары. Из–за последствий ссоры двух духов больше всего страдали люди. Нюйве стало очень жалко всех жэнь, которых она считала своими детьми. Примерно наказать бессмертных духов она не могла, поэтому принялась за тяжкий труд по починке неба ради счастья людей.

Прежде всего она собрала множество камней пяти разных цветов, расплавила их на огне и этой массой заделала дыры и трещины в небе. Вот почему небо бывает не только синим, но иногда красным, и желтым, и зеленоватым, и белесым, а то и мрачно–серым. Но небо продолжало угрожающе крениться. Основание горы покоилось на панцире гигантской черепахи. И Нюйва ради людей в первый и последний раз совершила жестокий поступок. Она отрубила у черепахи лапы и сделала из них подпорки для неба. Пошли на убыль огонь и вода. Так великая Нюйва спасла своих детей от бедствий и гибели под тяжестью неба. Правда, Нюйва не смогла восстановить небосвод точно таким, каким он был прежде. Северо–западная часть его перекосилась, а на юго–востоке земли образовалась глубокая впадина, куда потекли все реки. И до сих пор они стекают в этот огромный провал, который ныне называется Восточно–Китайским и Южно–Китайским морями.

Почему не переполняется море?

Очень озабочены были люди: так много рек стекает в море. Днем и ночью несут они туда массу воды. Море конечно же очень велико, но вдруг когда–нибудь переполнится и все затопит. Как тогда быть, куда бежать? Отлегло от сердца у людей, когда мудрецы сообщили им важные сведения.

Дело в том, что, когда Нюйва починила небо, она оставила на самом дальнем востоке, далеко–далеко от берега, огромную бездонную пропасть Гуйсюй. Воды всех рек, морей и океанов и Небесной реки (Млечного Пути) текут в нее. И даже если влить в нее воды всех восьми стран света, девяти областей земли и всего неба, в пропасти этой ничего не прибудет и не убудет.

С тех пор как мудрецы сообщили людям о существовании бездны Гуйсюй, все перестали бояться возможной гибели.

Скромная Нюйва

Поднебесная была очень благодарна Нюйве, починившей небо, выровнявшей землю. Всем стало очень хорошо. Люди снова заселили долины рек. Для них наступила счастливая жизнь. Времена года следовали одно за другим безо всяких нарушений. Приветливой стала весна, солнечным лето, урожайной осень и сытой, хоть и холодной, зима. Стоило только захотеть — и у человека появлялась корова или вол. На обширных просторах росли съедобные растения. То, что человек не мог съесть, он оставлял на краю поля, и никто не трогал его запасов. Звери перестали быть свирепыми. Можно было безбоязненно дергать за хвост тигров и леопардов и наступать ногою на змей. Когда рождался ребенок, его шли в гнездо, висевшее на дереве, ветер его раскачивал, как люльку. На дорогах царил порядок. Люди ходили по ним не толкаясь, вежливо пропуская вперед старших.

Нюйва радовалась, видя, что ее бесчисленным детям–людям живется хорошо и что они ей очень благодарны. А тем, кто ценит добро, хочется делать приятное. И Нюйва создала для людей музыкальный инструмент шэн из выдолбленного дерева и множества трубочек, издававших звуки разного тона. Каждый год, как только зацветали персики и сливы, а небо становилось безоблачным, люди при свете луны выходили на ровную площадку, которую и поныне называют лунной. Юноши и девушки надевали самые красивые свои наряды, становились в круг и танцевали. Юноши играли на шэне, а девушки в такт мелодии позванивали колокольчиками. Так Нюйва сделала музыку символом и спутницей любви. На этом Нюйва работу для человечества закончила и решила отдохнуть. Она села в колесницу грома, запряженную двумя летающими драконами фэйлун и белым безрогим драконом Байчи и украшенную желтыми тучами. Помчалась колесница в небесные выси. Свита из бесчисленного воинства духов следовала за ней. Нюйва поднялась на небо, прошла прямо через небесные ворота, предстала перед Верховным владыкой — Нефритовым государем — и рассказала о всех своих свершениях.

Она не выставляла напоказ свои заслуги и не возвышала горделиво голос, сказала, что просто помогала природе делать лучше и быстрее все, что ей предначертано, а сама лично для людей сделала так мало, что и говорить об этом не стоит.

Рассказав о своих деяниях, Нюйва села у ног государя. С тех пор тихо и скромно, не кичась своими былыми заслугами, словно отшельница, живет она в Небесном дворце.

Как сохранился род людской

Нюйве и брату ее Фуси надоело жить на небе. Они решили спуститься к людям и жить как все. Но брат и сестра отличались от людей. Выше пояса все у них было человеческое, а вот ниже пояса были они подобны змеям. Разве с такой внешностью можно незаметно прожить среди людей? Они приняли облик простых крестьян, поселились в маленькой хижине. Были они работящими, как и положено крестьянам. А слава об их доброте достигла ушей небесных мудрецов. Встретят Нюйва и Фуси бедного, голодного человека, обязательно зазовут к себе, напоят, накормят и даже дадут кое–что из одежды.

Все было хорошо, но однажды Нефритовому государю его первый советник что–то нашептал на ухо. Государь страшно разгневался на людей и даже на уподобившихся им Нюйву и Фуси. Он велел духу ветра Фэн–бо и повелителю дождя Юй–ши спуститься на землю, поднять такую бурю, чтобы повалить все дома, а потом такой ливень устроить, чтобы вода затопила даже самые высокие места.

— Без людей на земле будет лучше, — сурово сказал Нефритовый государь.

И советники прославили его мудрость. А духи послушно бросились выполнять жестокий приказ. Спасаясь от беды, люди бежали из разрушенных хижин, пытались спастись на вершинах деревьев, на холмах. Но ничего не помогло. Через три дня вся земля скрылась под водой. Духи поспешили доложить Нефритовому государю, что мудрое повеление выполнено. Без людей на земле стало тихо. Довольный Нефритовый государь отправил духов отдыхать, а первого советника еще больше приблизил к своему уху.

Но никто: ни советники, ни духи — не знал, что Нюйве и Фуси удалось спастись. А случилось это так. Во дворцах любая тайна просачивается сквозь стены. И на этот раз только Нефритовый государь раскрыл рот, чтобы призвать духов, а обо всем уже узнал один из бессмертных, Шеньсянь. Он превратился в нищего, спустился на землю и подошел к хижине, в которой жили Фуси и Нюйва, чтобы проверить, правдив ли слух об их доброте и человечности. Брат и сестра, как всегда, приняли нищего, напоили, накормили, обогрели его. «Все правда, — подумал бессмертный, — значит, надо их спасти». А вслух сказал:

— За доброту дарю я вам свою пустую бамбуковую корзину. Если начнется наводнение и буря, садитесь в нее, не утонете.

Так и случилось. Три дня носило по волнам корзину и сидящих в ней брата и сестру. А когда вода спала, ступили они на мокрую землю и горестно воскликнули: «Аи, яй, яй!» Кроме них, на земле никого не было.

— Давай лепить из глины человечков, — сказал Фуси. — Ты ведь знаешь, как это делается.

Обрадовалась Нюйва, замесила глину, и принялись они за дело. Но тут явилась матушка–земля Диму и запретила им расходовать глину, мол, так и ей не хватит, и сказала:

— Раз вы решили продолжить род людской, станьте мужем и женой. А из глины надо лепить кирпичи для хижин.

Семь дней и семь ночей думали Нюйва и Фуси, как им стать мужем и женой. Наконец Нюйва сказала:

— Давай я побегу вокруг горы. Догонишь — поженимся.

И побежала. А Фуси помчался вдогонку. Несколько разобежали они гору. Никак не догонит Фуси Нюйву. Тут выползла из–под дерева мудрая черепаха и посоветовала Фуси:

— А ты поверни в обратную сторону и беги.

Сразу встретил Фуси Нюйву. Она страшно рассердилась на черепаху и раздавила ее панцирь. Пришлось собирать ее по частям и склеивать. С тех пор по линиям на панцире черепахи видно, как Фуси ее склеивал. А Нюйва сказала:

— Тебе помогла черепаха, значит, твоя победа не в счет. Давай снова состязаться. Видишь, жернова лежат. Когда они вместе, то муку из зерна мелют, а когда они отдельно — это просто два камня. Давай бросим их с горы. Если жернова скатятся и лягут рядом, поженимся.

Фуси согласился. Бросили они жернова, а те скатились и легли рядом. Теперь Нюйве возразить было нечего, и она прикрыла лицо веером в знак согласия стать женой. Но Нюйва и Фуси так долго жили среди людей, что забыли о том, что они боги и что на самом деле они похожи на людей от головы до пояса. Вот и родился у них не мальчик, не девочка, а змейка. Расстроился Фуси и стал эту змейку на части резать. Но вот что удивительно. Каждый кусочек змейки сразу превращался в человечка, который тут же начинал быстро расти. Перестал гневаться Фуси, когда разрубил змейку на сто кусочков. Посчитал, сколько людей получилось. Оказалось — сто. Все они радуются, что род человеческий не угас, бегают, прыгают, одни к реке помчались, другие на деревья за плодами полезли. Тут Фуси и Нюйва, чтобы люди отличались друг от друга, стали придумывать им фамилии. Тем, кто побежал к реке, дали фамилию Хе, что значит «река», кто на персиковые деревья залез — Тао, т. е. персик, кто на сливовые — Ли, т. е. слива… Так они придумали сто фамилий. Тех, кто носит эти фамилии, почитают. Ведь их род такой древний!

Как Фуси научил людей рыбу ловить

С того дня, когда Фуси и Нюйва возродили человечество, людей день ото дня становилось все больше и больше. И вскоре их селения вновь заполнили берега рек во всей Поднебесной. Люди тогда умели только собирать плоды с деревьев и охотиться. Повезет — найдут плоды или убьют зверя — ходят сытые и довольные. Не станет плодов, разбегутся звери — приходится голодать. Стал думать Фуси, как помочь людям, чтобы каждый день было что есть. Бродит он по берегу реки, думает, думает… И вдруг из воды выпрыгивает большой жирный карп. «Раз рыба жирная, наверное, она вкусная», — подумал Фуси и вошел в реку, чтобы поймать жирного ленивого карпа. Рыбы тогда еще не знали, что их можно ловить руками, поэтому Фуси не составило труда схватить карпа, принести его домой и накормить своих детей и внуков, а те разнесли весть о том, что рыбу можно ловить и есть.

Но на третий день явился царь драконов Лун–ван со своим первым министром черепахой и грозно закричал:

— Не разрешаю рыбу ловить. Так твои глупые люди всех моих внуков и правнуков переловят и съедят!

Но Фуси не испугался Лун–вана, спокойно и с достоинством спросил:

— А что же тогда нам есть каждый день?

— Мне до этого нет дела, — проворчал дракон.

— Ах так! — воскликнул Фуси. — Смотри, раз нам нечего будет есть, станем мы воду пить, подчистую всю выпьем, и все твои водяные твари передохнут.

Первый министр подобрался к уху дракона и прошептал:

— Разреши им рыбу ловить, но при одном условии: пусть люди не хватают карпов руками.

Совет министра показался очень мудрым, и Лун–ван важно сказал:

— Мне пришла в голову вот какая мысль… — и повторил слова министра.

А Фуси подумал, подумал и согласился. Довольный Лун–ван вместе с министром уплыл в Восточный океан.

Фуси три дня думал, как рыбу без рук ловить. Ничего в голову не приходило. Наконец он устал думать и пошел прогуляться. Видит — между двух веток паук паутину плетет. Справа нить пропустит, слева продернет… Вот и получилась сеть. Кончил работу паук и пошел отдыхать. А вскоре в сеть стали попадать мухи. Паук спокойно вылез из своего угла и принялся за еду. А Фуси вдруг осенило. Он побежал в лес, сорвал несколько тонких, гибких лиан и, словно паук, сплел сеть. После этого он срубил две палки, сделал из них крестовину и зацепил за ее края сеть, срубил еще одну длинную палку, привязал ее к крестовине, побежал с этой снастью к реке, опустил в воду, а потом быстро поднял, полную жирных глупых карпов.

Мудрый Фуси сразу поведал о своем открытии людям. Все они начали плести сети и ловить рыбу, не хватая ее руками. А Лун–ван, узнав, что перехитрил его Фуси, стал так бесноваться, что у него навсегда глаза из орбит вылезли. Наконец он успокоился и решил написать Фуси грозное письмо. Развел тушь, взял кисточку для начертания иероглифов. Но никак не мог придумать, с чего начать. Министр–черепаха взобралась на его плечо, поближе к уху, чтобы дать совет. Но Лун–ван был так гневен, что дернул плечом, и черепаха упала в тушечницу. Долго ворочался в тушечнице министр, пока выбрался из нее. Посмотрела черепаха на себя в зеркальце и очень огорчилась. Вся она стала черная, как тушь. Но ничего не поделаешь. Тушь не смывается.

С тех пор все черепахи в Китае — черные. Люди ловят рыбу сетями. А царь драконов злится, смотрит на все вытаращенными глазами, а поделать ничего не может.

Огоньки страны Суймин

Однажды мудрец отправился в далекое путешествие на запад. Он очень долго шел через пустыню. И наконец оказался в таком месте, куда не достигали ни лучи солнца, ни свет луны. А происходило это потому, что надо всей страной раскинуло густую крону необычайно большое дерево суйму. Поэтому и страну, уместившуюся под деревом, называли Суймин. Мудрец устал после долгого пути и расположился отдохнуть во тьме и прохладе. Можно было даже не закрывать глаза — все равно вокруг темень. Но после того как мудрец отдохнул, а глаза его привыкли к вечной ночи, он с большим удивлением подумал: «Как я ошибся, думая, что здесь царит полный мрак!»

Действительно, в кривых ветвях огромной кроны все время зажигались прекрасные огоньки, как будто сверкали блестящие жемчужины и драгоценные камни. Жители страны Суймин круглый год, не видя солнца и луны, трудились и отдыхали, ели и спали при свете этих прекрасных огоньков, не думая, откуда они берутся. Мудрец захотел узнать причину возникновения огоньков. Оказалось, что среди ветвей летали красивые птицы с белым брюшком и черной спинкой. Они то и дело садились на ветви и били по ним своими твердыми клювами. Ударит птица клювом по ветке — и вспыхивает огонек. Мудрецу пришла в голову прекрасная мысль: «Подобным образом и люди могут добывать огонь!»

А вспомнил он о людях потому, что во всей Поднебесной никто еще не мог добывать огонь. Все ели сырую пищу. Оттого у людей часто болели животы, а это мешало им хорошо трудиться и радостно отдыхать.

Он отломил несколько веточек с дерева суйму и стал одною веточкой долбить другую. Огонек вспыхивал, но тут же гас, не дав даже дыма. Тогда он стал как бы сверлить одну ветку другой. Мудрец был очень трудолюбив, и наконец от вращения ветки сначала появился дымок, а затем и пламя вспыхнуло, ветка загорелась.

Мудрец поспешил в свою страну и передал людям способ добывания огня трением. Теперь они могли получить огонь тогда, когда понадобится, а не дожидаться грозы и молнии. Отныне не нужно было охранять костер круглый год, опасаясь, что он погаснет. Все стали готовить горячую пищу. Отныне животы у взрослых и детей болели гораздо реже. Легче стало работать и приятнее отдыхать.

Люди назвали мудреца, открывшего способ добывания огня, Суйжэнь, т. е. «добывающий огонь трением», и поставили его править Поднебесной. Он вошел в число трех самых мудрых государей.

А кроме Суйжэня к этим трем причислены первопредок Фуси и покровитель земледелия Шэньнун.

Два ленивых великана

Когда небо и земля только что были созданы, боги еще не научились как следует управлять водой, и она затопила всю землю.

Верховный владыка призвал великана Пуфу и его жену, очень толстых, ленивых и неповоротливых, и приказал:

— Ступайте на землю и усмирите разлившиеся воды.

Толстяки великаны спустились на землю, взглянули на вершину, где восседал Верховный владыка. Тот был занят другими делами и даже не смотрел в сторону Пуфу и его супруги. Поэтому стали они выполнять работу безо всякого усердия, лишь бы поскорее закончить и улечься отдыхать. Русла рек, которые они проложили, в одних местах были вырыты слишком глубоко, в других — слишком мелко. Где–то они поленились убрать мусор и оставили на пути воды камни–пороги, а кое–где перегородили путь воде запрудами, и образовались водопады. По таким рекам невозможно было плавать не только на парусных джонках, но даже на маленьких лодках. А Нефритовый государь конечно же помнил о приказе, который дал великанам. Бросил он взгляд на землю, увидел кое–как проложенные русла, а на берегу огромные круглые животы отдыхавших великанов. Он сразу же понял, что придется направлять на землю другого, трудолюбивого мастера, чтобы исправлять недоделки лентяев.

Пуфу и его супругу Верховный владыка решил примерно наказать. Он снял с великанов все одежды, прогнал в обширную юго–восточную пустыню и поставил рядом. Ни в холод, ни в жару они не пили и не ели, голод и жажду утоляли лишь росою.

— Вы вернетесь к своим обязанностям, когда воды Хуанхэ станут прозрачными, — сказал Верховный владыка.

Но Хуанхэ никогда не станет прозрачной, потому что она все время смывает с берегов глину. Значит, расплачиваться за свою лень Пуфу и его супруге придется вечно.

Гунь — китайский Прометей

Вспомним о герое древнегреческих мифов Прометее. Он похитил у Зевса огонь для людей и за это был жестоко наказан богом–громовержцем. И у китайцев есть миф о герое, стремившемся, подобно Прометею, помочь людям. Только речь идет не о борьбе за огонь, а о борьбе против страшных наводнений, которые насылали на несчастных людей боги.

Верховный император Хуан–ди не любил людей и устраивал одно наводнение за другим. Из всех богов лишь Гунь, внук Хуан–ди, жалел людей. Он решил сам бороться с наводнением и спасти народ от бедствия. Спустился на землю и увидел, что дело это очень трудное — одному не справиться. Задумался Гунь: «Что же делать?» Печальным было его лицо. В это время встретил он сову и черную черепаху. Они узнали, почему невесел Гунь, и сказали:

— Усмирить наводнение — дело нетрудное.

— Но как это сделать? — спросил Гунь.

— В Небесном дворце есть сокровище сижан — кусок земли, который может увеличиваться беспредельно. Стоит бросить маленький кусочек сижана, и на этом месте сразу вырастают дамбы и даже горы. Ты можешь украсть эту драгоценность?

— Да, — ответил Гунь, — я готов это сделать.

Великая драгоценность хранилась у небесного правителя в тайном и недоступном месте, охраняемом свирепыми духами. Но Гунь, стремившийся избавить народ от бедствий, сумел раздобыть сижан.

Он снова спустился на землю и начал строить дамбы. Люди, жившие на верхушках деревьев, спускались из своих гнезд, спасавшиеся в горах выходили из пещер. Люди готовились сажать рис и сеять пшеницу и просо.

Но в это время Верховный владыка узнал, что его собственный внук украл великую драгоценность. Он послал на землю бога огня Чжужуна, чтобы тот вернул сижан и казнил ослушника. Уставший от работы Гунь не смог противиться посланцу Хуан–ди. Чжужун забрал великую драгоценность и повел Гуня на вершину Горы птичьих перьев, чтобы казнить его.

Гунь покорно шел и горевал, но не о приближающемся конце земной жизни, а о том, что деяния его не были завершены и намерение помочь людям не сбылось.

У великого строителя дамб было такое большое, полное любви к людям сердце, что душа после казни осталась в нем. Три года лежало на вершине горы тело Гуня, не рассыпаясь в прах. Верховный владыка узнал об этом. Он испугался, что Гунь превратится в оборотня и станет бороться с ним. Он послал одного из богов, вооружив его волшебным мечом удао, чтобы тот изрубил тело Гуня на части. Но только вспорол меч живот Гуня, как из него вылетел дракон, на голове которого росли два острых рога!

За три года душа Гуня, не покидавшая сердце, взрастила в его теле новую жизнь — сына Юя. Ему предстояло продолжить дело, которое не успел завершить отец.

Хуан–ди удивился чудесному рождению Юя. Он подумал: «Действительно, доброе сердце не умирает. Зря я так строго наказал Гуня». Поэтому, когда Юй пришел к Верховному владыке и стал просить сижан, тот отдал его и велел спускаться на землю, чтобы усмирить наводнение. А в помощь дал дракона Инлуна.

Великий строитель Юй

Юй положил чудесную землю на панцирь черной черепахи, и та послушно поползла вслед за ним и драконом Инлуном на землю, затопленную водой. Там, где были залитые водой низины, Юй бросал горстку земли, и возрождались поля. Следы дракона становились руслами рек и каналов. А там, где русла упирались в горы, Юй пробивал ущелья, по которым вода устремлялась на восток, в Великий океан. Год за годом трудился Юй, а конца работе не было видно.

Однажды он подумал: «Лет мне уже немало, а я по–прежнему одинок…» Он оглянулся вокруг, на вершине горы увидел красивую девушку по имени Нюйцзяо. Очень понравилась ему девушка, и Юй решил взять ее в жены. Но не успел сказать ей о своих чувствах, потому что спешил на юг строить каналы. Девушка тоже воспылала любовью к великому созидателю, которого почитали все люди. Она села на камень и стала смотреть в ту сторону, откуда должен был вернуться Юй. В тоске и печали она сложила песню: «Ах, как долго жду любимого!» — и тихо пела ее каждый день. Закончив борьбу с наводнением на юге, Юй вернулся. Но недолго после свадьбы пробыл дома трудолюбивый супруг. Он отправился продолжать борьбу с наводнением. Юй сам трудился с лопатой и корзиной. Он шел впереди, не обращая внимания на ветер и дождь, и вел за собой весь народ. В конце концов он победил потоп, причинявший людям столько бед. Но на эту работу у него ушло тринадцать долгих лет. Много раз он проходил мимо родного дома, но не мог зайти, потому что очень был занят. Сначала он слышал плач новорожденного, потом лепет младенца, высокий голос мальчика…

На руках и ногах у Юя образовались твердые мозоли, ногти отполировались до блеска. Он был еще не старым, но выглядел изможденным от работы в сырости и испарениях. Много лет его пекло солнце и обвеивал ветер. Кожа у него почернела. Он был худой, с длинной шеей и ввалившимся ртом. Но и таким Юя сразу узнали в семье.

Император Юй

За все эти подвиги правитель Шунь передал Юю свой престол. Это был единственный император, у которого на руках были мозоли. Но, даже став правителем, он продолжал исправлять русла рек и рыть каналы.

Однажды, прокладывая один из каналов, Юй оказался в пещере, похожей на зал. В центре его было божество с человечьим лицом и змеиным туловищем. Юй догадался, кто это, но спросил из вежливости:

— Уж не Фуси ли вы?

— Да, я Фуси, сын богини девяти рек, — услышал ответ.

Они почувствовали большую симпатию друг к другу.

Фуси ведь тоже пережил потоп. Он переполнился уважением к Юю, творящему великий труд, вытащил из–за пазухи нефритовую пластинку и подарил ее, пояснив:

— Ею можно измерять небо и землю.

С тех пор Юй всегда носил эту пластинку при себе. А когда стал императором, то измерил сушу и разделил Китай на девять областей. Измерил высоту девяти гор. Огородил насыпями девять озер. Проложил в стране девять главных дорог. Сам обошел все земли империи с севера на юг и с запада на восток. Правители всех девяти областей дали Юю много бронзы, и он сделал из нее девять громадных треножников, сдвинуть которые под силу было только девяноста тысячам человек! На этих треножниках Юй изобразил всех злых духов, которых узнал за время своих странствий, чтобы люди при встрече с ними сразу могли распознать любое зло.

Долго и счастливо правил Юй. А люди говорили о нем: — Если бы не Юй, то все мы, вероятно, превратились бы в рыб и креветок.

Но даже счастливому царствованию приходит конец. Однажды Юй отправился на юг осматривать свои владения, по дороге заболел и умер. Говорят, на земле осталась лишь его оболочка, а сам он вознесся на небо и стал божеством.

Добрый и страшный Юйцян

Кто нагоняет с моря страшные ветры и ливни тайфуна? Отчего вдруг в тихий ясный день далеко в море возникает и несется на берег, все разрушая на своем пути, страшная волна цунами? Это все вытворяет бог моря и ветра, внук небесного владыки Юйцян.

А кто успокаивает море, превращая его в подобие зеркала? Кто раздувает тростниковые паруса джонок и влечет их к зеленым таинственным островам, населенным удивительными созданиями? Кто загоняет рыбу в сети удачливых рыбаков? Это тоже делает Юйцян.

Каким был облик бога ветра? Это страшное божество с лицом человека и телом птицы. Из ушей у него вместо серег свисали две синие змеи. А еще две змеи заменяли подошвы тапочек. Стоило Юйцяну взмахнуть огромными крыльями, как поднимался все разрушающий тайфун. Самым страшным был ветер с северо–запада. Он убивал все живое, а в «лучшем» случае поражал несчастных людей язвами. Они умирали медленно.

Когда же Юйцян явился в образе моря, он был немножко добрее, и вид у него был совсем другой. Бог моря имел тело рыбы, руки и ноги как у человека, а передвигался на двух драконах. Было время, когда Юйцян только и делал, что плавал в облике кунь — огромной рыбы кита в Северном море. Он был так велик, что сам не знал, на сколько тысяч ли простирается его спина. Тогда он был добрым, и от его тела расходились длинные–предлинные волны. Но однажды кунь–Юйцян разозлился, что его почитают только на севере, а на юге относятся безо всякого уважения и боязни. В гневе он превратился в птицу пэн — злого феникса. Его черные крылья затмевали небо наподобие простершихся до горизонта туч. Когда свисали ее черные перья, по земле неслись смерчи. Летнее тепло сменилось зимним холодом. Морские течения изменили направление. Вот так рыба кит вдруг превратилась в птицу феникса, а бог моря стал и богом ветра. Целых полгода летел он от Северного моря к Южному, раздувая ревущий и стонущий, пронизывающий до костей ветер. У Южного моря он успокоился, отдохнул и вернулся домой. Это путешествие так понравилось Юй–цяну, что он стал полгода проводить в Северном море, в мире и покое, а потом на полгода улетал в сторону Южного моря и бушевал там.

Люди изучили нрав бога–непоседы. При первых взмахах черных крыльев Юйцяна они прятали свои джонки в гаванях и терпеливо ждали, когда бог ветра и моря сменит гнев на милость.

Пять плавающих гор

Юйцян был владыкой бездонной бездны, куда впадали земные и небесные реки. В этой бездне плавали пять великих гор. Дна у бездны не было, и основаниям гор не за что было зацепиться.

На вершинах этих гор были обширные ровные пространства. Там жили бессмертные, высились золотые дворцы с лестницами из белого нефрита. Птицы и звери были белого цвета, повсюду росли нефритовые и жемчужные деревья. Бессмертные носили белые одежды, а на спинах у них были крылышки. Они летали в гости на другие вершины. Жизнь была беззаботной и счастливой. Лишь одно неудобство мешало. Горы ведь носились по бездне, словно щепки по воде. Возвращаясь из гостей, бессмертным подолгу приходилось искать свою гору. Это портило впечатление от посещения родственников и отбирало много сил. В конце концов они собрались на совет и решили отправить к Верховному владыке посланцев с жалобой на такой непорядок. Владыка подумал: «А вдруг волны унесут горы в Северное море и тогда бессмертные вообще потеряют свои жилища?!» Нефритовый государь призвал Юйцяня и передал ему нефритовую пластинку, на которой было записано повеление придумать что–нибудь для спасения бессмертных. Юйцян сразу же нашел выход. Он послал пятнадцать громадных черных черепах, чтобы они поддерживали пять священных гор. Одна черепаха упиралась головой в основание горы, а две другие по очереди поддерживали ее. Так они несли вахту шестьдесят тысяч лет. В конце концов это им надоело. Черепахи стали время от времени оставлять горы и играть, шлепая лапами по воде. Горы начинали качаться, но бессмертные терпели это неудобство.

Далеко–далеко на севере, за тысячи ли от Куньлуня, где восседал Верховный владыка, жили великаны Лунбо. О них мудрецы говорили так: «В сравнении с ними рыба кунь и птица пэн не более как вошь или блоха, комар или москит. Значит, эти люди должны быть более миллиона ли ростом. И чего только не может вместить великая пустота!»

Один из великанов затосковал от безделья и, взяв удочки, отправился к великой бездне ловить рыбу. Только ступил ногами в воду, как оказался у пяти гор. Сделал несколько шагов и обошел их все. Забросил удочку. Крючок схватили шесть давно ничего не евших черепах. Великан взвалил их на спину и побежал домой. Дома он содрал с них панцири. Мясо съел, а панцири накалил и стал гадать по трещинам.

А две горы, потеряв опоры, понеслись неудержимо на север. Несчетное число бессмертных металось по небу в безнадежных поисках пристанища.

Небесный владыка, узнав об этом, разразился страшным громом и превратил огромную страну Лунбо в совсем маленькую. А великанов в карликов, чтобы впредь они не ходили на чужие земли и не творили бессмертным зла. Две горы, лишившись черепах, куда–то пропали. Зато оставшиеся горы черепахи стали поддерживать на совесть.

Где же плоды бессмертия?..

Ставшие совсем маленькими потомки великанов Лунбо приплыли из своей крошечной страны к берегам Поднебесной ловить рыбу, крабов и маленьких черепах. Они передали жителям Поднебесной сведения о трех горах, плавающих на черепахах, о бессмертных, летающих с горы на гору в гости, о том, что там даже финики величиною с дыню и все плоды, растущие на нефритовых деревьях, дают бессмертие. Эти рассказы донеслись до ушей земных правителей, богатство и власть которых были безмерны. Лишь бессмертия им не хватало. Они стали снаряжать корабли и посылать на поиск священных гор. Но все экспедиции возвращались ни с чем. Моряки рассказывали, что видели горы, подобные тучам, но, когда к ним приближались, те уходили в воду, поднимался страшный встречный ветер, который гнал путешественников прочь. С корабельных мачт, рассказывали морестранники, можно было увидеть даже золотые дворцы с нефритовыми перилами, сады и летающих бессмертных.

Чем богаче и свирепее были цари, тем больше им хотелось бессмертия. Шесть правителей царств посылали корабли к таинственным горам, но достичь их не смогли. Наконец самый богатый и жестокий собрал флотилию, снабдил ее на много лет продовольствием, водою и сказал, что, если и они вернутся ни с чем — все будут казнены. Им тоже не удалось приблизиться к ослепительно сверкающим горам. Повернула флотилия в обратный путь. Однажды шторм прибил корабли к благословенным зеленым островам, не менее прекрасным, чем родина, где всем морякам предстояло погибнуть мучительной смертью. Они рассудили: лучше жить в изгнании, чем погибнуть на родине. И основали на островах новое государство, которое позже стало называться Японией.

Цань–шэнь — богиня шелководства

Дорогу, которая ведет из далекого Китая через Среднюю Азию в европейские страны, поныне называют Великим шелковым путем. Рулоны китайского шелка были одной из самых больших ценностей, которые несли на своих горбах верблюды. Как же появилась эта замечательная ткань, которая и через сотни лет после изготовления остается все такой же красивой и прочной?

…Однажды отец одной девочки сказал:

— Я иду в город, но скоро вернусь. Присматривай за нашим конем.

Но прошла неделя, другая — нет отца. Затосковала девочка и однажды сказала коню:

— Ах, если бы отец вернулся домой, я бы за кого угодно вышла замуж, даже за тебя.

Конь вдруг вздыбился, сорвался с привязи и умчался, словно ветер, на север. Он проскакал несколько тысяч ли, нашел отца, повернулся в сторону дома и стал ржать, бить нетерпеливо копытом. Удивился, обрадовался отец. Он ухватился за гриву, вскочил на коня, и тот, словно ветер, примчался домой. Стал отец давать умному коню самый лучший корм. Но тот ничего не ел и только тоскливо ржал, когда видел во дворе девочку. Отец дивился этому, ничего не мог понять, пока та не рассказала всю правду. Отец помрачнел и сказал:

— Вот беда! Не выходи из дома.

А сам подкрался к коню сзади и убил его стрелой из лука, снял шкуру, которую оставил сушиться во дворе.

А девочка выбежала во двор и как ни в чем не бывало стала играть с подружками. Она подбежала к шкуре, пнула ее ногой и воскликнула:

— Так тебе, конь, и надо!

Только она сказала это, как шкура вдруг подпрыгнула, обернула ее и, кружась, словно вихрь, исчезла далеко в степи. Отец обыскал все окрестности, но не нашел даже тени дочери. Через несколько дней в листве большого дерева он увидел свою дочь в конской шкуре. Она превратилась в большую гусеницу с головой, очень похожей на лошадиную. Медленно ползла она от листа к листу, а изо рта у нее тянулась тончайшая, но прочная нить. Прибежали посмотреть на чудо люди и назвали дочь, к которой навсегда прилипла лошадиная шкура, цань, что значит шелкопряд, а дерево, листья которого она все время грызла, сань — тутовник.

Дочь–гусеница ползла по ветвям все выше и выше, пока не добралась до неба. Там она превратилась в богиню шелководства и вытягивала из себя клубок за клубком белые и желтые нити. Ведь коконы шелкопряда бывают только белые и желтые. Но ни боги, ни люди пока еще не знали, что же делать с этими нитями.

Когда Хуан–ди победил грозного духа Чию, богиня шелководства спустилась с неба и подарила желтому владыке два клубка нитей. Увидел Хуан–ди эти нити и восхитился. Он повелел соткать из них ткань, легкую и тонкую, как небесные облака, прозрачную, как вода в горном потоке. Как непохожа была эта ткань на обычное полотно. Хуан–ди сразу же приказал сшить себе парадный халат и шапку. Но жене его, Небесной государыне Лэй–цзу, ткани не хватило, и она сама стала разводить шелкопряд, чтобы получать такие же нити, что принесла Цань–шэнь, и ткать из нее красивые ткани, легкие, как облака, и струящиеся по телу, как вода.

Люди стали подражать Лэй–цзу, и вскоре во всей Поднебесной не стало места, где бы люди не знали шелководства. Собирание тутовых листьев, кормление шелкопряда, ткание шелков стали постоянным занятием женщин Древнего Китая.

Боги богатства

Однажды рыбак из Нанкина ловил в реке Янцзы рыбу. В сети ему попалась глиняная миска. Старый рыбак положил находку в суму — в хозяйстве все сгодится. Стал он из этой миски кормить собаку. Смотрит, сколько ни ест собака, а корм не убывает. Удивленная жена рыбака наклонилась над миской и уронила туда золотую шпильку. Вдруг миска до краев наполнилась золотыми шпильками. Бросили туда монету и конечно же получили полную миску денег. Ценный сосуд перенесли от собачьей конуры в дом и стали его использовать для добывания денег и ценностей. Собрав огромное богатство, рыбак и его жена стали помогать своим многочисленным родственникам, и те прозвали его живым Цай–шэнем — богом богатства. Истинные боги не возражали, что к ним причислили щедрого земного счастливца. Ведь их было очень много.

На небесах существовало целое министерство богатства во главе с государем, призывающим сокровища, — Чжао–бао и заместителем, приносящим деньги, — Нацянем.

В штате этого министерства был бог богатства, прибавляющий счастья, бессмертный чиновник торговых прибылей, боги–полководцы и боги–торговцы.

Цай–шэня изображали сидящим на драконе, составленном из монет, а то и в виде дракона, изрыгающего деньги, или коня, приносящего сокровища. Цай–шэнь мог держать в руках миску, подобную той, что попала в сети рыбака, и конечно же, как у него, наполненную драгоценностями. Отдыхал Цай–шэнь не иначе как под деревьями, на коралловых ветвях которых росли монеты и жемчужины.

В первый день нового года принято было вывешивать изображения цай–шэней на дверях. Авось в наступившем году перепадет хоть малая толика монет…

Лю Хай — бог монет

Однажды к чиновнику земного императора Лю Хаю явился отшельник, который на самом деле был одним из бессмертных мудрецов по имени Лю Дунбин, и сказал:

— Ты должен стать отшельником, и это будет началом твоего пути на небо.

Лю, как и все, мечтал о вечной жизни и послушался мудреца. Вскоре у него, как у истинного отшельника, вырос большой, обвислый живот, на котором едва сходились одежды из листьев. Он ходил только босиком, ибо это был один из признаков отшельника, стремящегося стать небожителем. Он притворялся юродивым, безумным: пел, плясал. Но время от времени удалялся в пещеру и писал философские трактаты. Однажды к нему снова явился Лю Дунбин. Он снял пояс, на конце которого была привязана золотая монетка, и велел Лю подойти к колодцу, опустить конец пояса с монеткой и удить жабу:

— Это мой враг–стяжатель, переродившийся в жабу.

Лю забросил свою «леску с крючком». Все жадные существа, кем бы они ни были — людьми или жабами, падки до золота. Увидев, что в мутной воде блеснуло золото, жаба схватила зубами край монетки. А Лю тут же выдернул ее из колодца.

Мудрец в благодарность за помощь научил Лю, как сделать пилюлю вечной жизни. Лю изготовил пилюлю, проглотил ее и тут же упал бездыханным. Но он сразу же превратился в журавля и улетел на небо. Там он вошел в свиту бога богатства и стал богом монет. Это от него зависит, у кого в кармане звенят золотые, а у кого медяки… хэ и хэ.

Может ли большая братская любовь сделать человека богом?

А вот послушайте, какая история случилась с Джаном, жившим в далекой провинции, брат–близнец которого уехал в столицу на заработки. От него долго не было известий. Очень стали волноваться родители. Наконец родители сказали Джану:

— Пойди проведай брата, узнай, как он живет.

Собрали ему котомку, попрощались.

— Наверное, мы не доживем до твоего возвращения, ведь путь так далек и долог…

А до столицы расстояние было пятьсот ли, а в каждом ли — триста шестьдесят пу. Всего же Джану, чтобы увидеть брата, нужно было пройти — по нашему счету — две тысячи четыреста километров, да еще столько же, чтобы вернуться домой! Вышел Джан за стены родного города. Вдруг сила любви к брату подняла его, словно на крыльях, и во мгновение ока перенесла в столицу. Он оказался рядом с любимым братом, который жил счастливо, был знатен и богат. Но теперь Джан стал рваться домой. Он ведь любил родителей не меньше, чем брата. Ему хотелось успокоить отца и мать. Пока они живы, рассказать все о брате. Вышел Джан за высокие и крепкие стены столицы, и нежная любовь к родителям во мгновение ока перенесла его домой. С восходом солнца Джан отправился в путь, а с заходом солнца вернулся! Вот как даже расстояние в десять тысяч ли не стало преградой для единства и согласия в семье.

Нужно еще обязательно добавить вот что. Отправляясь к брату, Джан взял с собой местный товар, чтобы по пути продавать, а на вырученные деньги питаться. Но, так быстро оказавшись в столице, он продал свой редкий для этих мест товар с двойной прибылью. На эти деньги он в столице накупил вещей, о которых мечтали в далекой провинции. Конечно же дома все продал с двойной выгодой. А ведь так торговать — мечта каждого купца!

Близнецов назвали братцы Хэ Хэ, то есть «согласие и единение». Бог монет Лю Хай взял братьев в свою свиту. С тех пор все купцы, отправляясь со своими товарами в далекие и опасные путешествия, стали просить у братцев Хэ Хэ удачи. А изображать на картинках их стали с растрепанными волосами, смеющимися лицами, в зеленой одежде. В руках у них барабан и палки странников. А еще они держали коробку с деньгами и ветку монетного дерева, усыпанную золотыми.

Так и живут братцы Хэ Хэ в свите бога монет на небе, посматривая на землю. Тому, кто принесет им хорошую и искреннюю жертву, помогают совершить далекое путешествие и с прибылью вернуться домой.

У всего есть бог

Однажды жена одного важного чиновника возревновала к своему супругу служанку, в порыве ненависти убила ее, а труп выбросила в отхожее место. Она даже не подумала, что преступление совершила в большой праздник — День фонарей. Но бедная Цзы–гу — так звали служанку — не отправилась на запад, в царство мертвых. Верховному владыке стало очень жаль погибшую в праздник девушку, и он решил взять Цзы–гу в сонм богинь и духов. Стал он думать, что же передать в ее ведение? Все на земле, от великих гор до курятников, имело своих богов или богинь. Все, за исключением… того ужасного и грязного места, в которое бросила девушку злая жена чиновника.

«Все должно иметь своего бога!» — решил Верховный владыка и сделал Цзы–гу богиней отхожих мест.

Восемь бессмертных

Очень любимы были в Китае восемь бессмертных. Когда–то они на самом деле жили в разных провинциях великой страны. Все они были немного странными, и, наверное, поэтому рассказы о них слушались и передавались из поколения в поколение чаще других.

Вот Лай Цайхэ. Он бродил по стране в синем рваном платье, на одной ноге был сапог, а другая — босая. Летом он утеплял халат ватой, а зимой валялся на снегу. Он бродил по городским базарам, распевал веселые песни, а за это люди подавали ему монеты, которые Лай Цайхэ нанизывал на длинный шнур и таскал за собой. Были у него еще и кастаньеты. Но, встретившись с другими бессмертными, он подарил им свои кастаньеты, оставив себе только корзину с хризантемами. Поэтому он и стал покровителем садоводов.

А вот в Люй Дунбине с трудом можно было узнать бессмертного. Он, скорее, напоминал духа: имел лицо дракона, шею журавля, тело тигра, а спину обезьяны. Но эта удивительная внешность помогала ему близко подбираться к злым духам и успешно бороться с ними. Кроме того, у Люй Дун–бина была великолепная память. За один день он мог запомнить десять тысяч иероглифов! Люя часто изображают с мальчиком на руках, потому что, встречая мужчин и женщин, он всем желает сыновей.

Высокий и красивый, весь покрытый татуировкой Хань Чжунли умел прекрасно писать иероглифы и… командовать войсками. Он был непобедим, но однажды другой бессмертный, хромой Те Гуайли, подсказал противнику, как одолеть полководца. Сам же, опираясь на железную клюку и размахивая тыквой–горлянкой, в которой хранил целебные снадобья, ушел к реке. Там сел на листок бамбука и спокойно переплыл на другой берег. А Хань Чжунли был разбит и с позором бежал в пустыню. Там он ударился о высокую стену, которая раскололась. А в трещине лежала нефритовая шкатулка. Хань открыл ее, а внутри были наставления, как стать бессмертным!

Магом и волшебником был Чжан Голао. Он владел белым ослом, который за день пробегал десять тысяч ли! Перед тем как Чжан ложился спать, он складывал осла, словно бумагу. Но наутро стоило хозяину побрызгать сверток водой, как он расправлялся и превращался снова в осла. Чжан садился на него почему–то лицом к хвосту и продолжал путь. Услугами мага пользовались все императоры, ибо он мог предсказывать будущее и все помнил о прошлом.

Волшебником был и Хань Саньцзы. Однажды он по просьбе императора во время засухи вызвал дождь и снег, но… ухитрился оставить без единой капли осадков усадьбу своего дяди, с которым был в ссоре. А в другой раз во вре мя пира он наполнил таз землей и на глазах у присутствовавших вырастил чудесные цветы, лепестки которых были покрыты золотыми иероглифами.

Один только Цао Гоцзю ничего не умел, а просто бродил по стране. Но однажды Лай Цайхе подарил ему свои кастаньеты. И Цао стал петь, плясать, строить удивительные рожи. Все артисты считают его своим покровителем.

Среди бессмертных была одна женщина — Хэ Сяньгу. Она умела обходиться без еды, предсказывала судьбу и покровительствовала домашнему хозяйству. Боги время от времени поручали ей сметать цветы у небесных врат. Поработав на небе, она снова спускалась на землю.

Каждый из бессмертных жил сам по себе, но иногда они собирались вместе. Однажды их пригласила царица Запада Си Ванму. Там они всласть попировали и отправились в гости к владыке Востока. На пути их было Восточное море. Но даже водная бездна была бессмертным нипочем. Каждый пустился вплавь на том, чем владел: кто на кастаньетах, кто на железной клюке, кто на корзине, кто на осле. Все это оказалось непотопляемым.

Повелитель бесов

Однажды император Мин–хуан заболел лихорадкой. В одну из ночей, когда его бросало то в жар, то в холод, он вдруг увидел вот что. Маленький бес в темно–красном платье и коротких штанах, одна нога в сандалии, а другая — босая, подкрался к ложу императора, схватил амулет с ароматными травами и нефритовую флейту, на которой Мин–хуан играл в свободное от государственных дел время. Воришка соскочил с дворцовой террасы и побежал в персиковый сад, окружавший дворец. Но тут появился большой демон. Он был в синем халате, в шапке, на ногах — сапоги. Засучил рукава, догнал маленького беса, выковырял ему глаза, проглотил живьем, а флейту и амулет поднес императору с почтительным поклоном. Мин–хуан спросил демона:

— Кто ты такой?

— Мое имя Чжун Куй. Я дал обет очистить для вашего величества Поднебесную ото всякой нечисти.

Так впервые в своем истинном облике появился перед глазами императора повелитель демонов великий Чжун Куй. До этого считалось, что Чжун Куй скрывается в палице, изготовленной из ствола персикового дерева. Такою палицей люди отгоняли бесов.

Император проснулся и почувствовал, что болезнь покинула его тело. Он призвал самого великого художника империи, рассказал ему со всеми подробностями о том, каким явился ему повелитель демонов. И художник изобразил Чжун Куя, хватающего демона, так, как будто видел его сам. Эту картину император повесил на двери своей спальни. А потом и все жители стали вешать на створках дверей изображения Чжун Куя. Бесы боялись изображения великого демона так же сильно, как и персиковой палицы.

Чию и его братья

Каждый из богов, владык стран света, был родоначальником многих племен. Племена и роды смешивались друг с другом, и в результате у богов появлялись не только добрые, но и злые потомки. И вот появились на свет Чию и восемьдесят один его брат. У всех этих братьев были звериные туловища, медные головы с железными лбами, но говорили они по–человечьи. А у самого Чию, в отличие от братьев, тело было человечье. Но зато у него были коровьи копыта, шесть рук и четыре глаза. На медной голове рос крепкий и острый рог. Когда Чию гневался, волосы у него за ушами вставали торчком, а перепуганным людям казалось, что поднимаются восемь мечей.

Удивительным был не только внешний облик Чию. Необычной была его пища. Великан пожирал вместо риса песок, а вместо мяса — камни и куски железа. Одновременно одна пара рук делала топоры, другая — пики, третья — трезубцы, четвертая — секиры, пятая и шестая — луки и стрелы, а также крепкие щиты.

У всех братьев за железными лбами умещалось только две мысли: одна — во всем подчиняться старшему брату, другая — сражаться и проливать кровь врагов.

Чию был значительно умнее и хитрее. Под его острым рогом в голове роились мысли, которые выстроились в коварный план захвата власти надо всем миром. Сначала он решил выполнить первую часть плана: быстро изготовил массу оружия, поднял своих братьев, у которых уже давно чесались руки, а также толпы призраков и духов, ненавидевших богов и людей. С этим войском напал на владыку Юга, стареющего Янь–ди.

Янь–ди обладал божественной силой. Военачальником у него был сам дух огня, перед которым не могли устоять медь и железо. Но Чию напал так внезапно, нагло и вероломно! Гуманный Янь–ди боялся, что война принесет людям неисчислимые бедствия. Он без боя уступил Чию страну света, а сам бежал на север, в местность, называемую Чжо–лу. Она была известна тем, что когда–то сам Хуан–ди провел здесь великое сражение против Янь–ди, чтобы сделать его покорным центральной власти. Битва была столь жестокой, что палицы и копья плыли в крови. Янь–ди с остатками своего войска отступил на юг, подчинился владыке Поднебесной. И теперь ему пришлось спасаться от нового врага на земле своего позора.

А наглый захватчик Чию сам трепетал от страха, хотя медноголовые братья этого не замечали. Он думал: «А вдруг Хуан–ди придет на помощь Янь–ди, бросит против меня все свое воинство и жестоко накажет!» Но владыка Поднебес–ной не вмешался в эту войну. Он решил: пусть владыки ссорятся и воюют между собой. От этого они все будут слабее, а его власть усилится.

Чию, победив, возгордился, а у его братьев еще сильнее зачесались руки, потому что их головы сверлила одна–единственная мысль: «Хочу сражаться!» Чию придумал, как добиться, чтобы Хуан–ди закрыл глаза, обращенные на юг, и не заметил новых военных приготовлений. Ради этого он одним из первых примчался по зову Хуан–ди на великое собрание духов и бесов, был почтительнее всех к владыке Поднебесной, а сам высматривал, какое у того войско. Хуан–ди не заметил коварства, прятавшегося за маской почтительности и верности. Так Чию усыпил бдительные глаза владыки, обращенные на юг, и помчался во главе стаи волков и тигров домой. Он решил напасть на самого Хуан–ди, пока южные глаза владыки спят. Таким образом, Чию шаг за шагом выполнял коварный план захвата власти надо всем миром.

Начало великой войны

Мудрые духи предупреждали Хуан–ди о военных приготовлениях Чию. Но он никого не слушал, потому что верил льстивому подданному, все время присылавшему владыке слова почтительности, записанные на бамбуковых дощечках. Владыка безмятежно жил в своей земной столице на горе Куньлунь, ходил по дворцам и наслаждался пением птиц в висячих садах.

Он даже не поверил донесению о том, что Чию напал на земли империи, решил, что это недоразумение. Хуан–ди обратился к Чию с посланием о гуманности и долге, пытался урезонить злого духа. Но окруженный медноголовыми братьями, оборотнями захватчик двигался вперед. Пришлось Хуан–ди спешно собирать войско: богов и духов всех стран света, медведей обычных, бледно–желтых и с лошадиными головами, барсов, леопардов, тигров, воинственные племена людей. А Чию тем временем наступал, и воинственные племена людей погибали одно за другим. Ведь о железные лбы братьев разбивались мечи, топоры, секиры и стрелы!

Чию окружил войско, во главе которого ехал на блистающей колеснице сам Хуан–ди. Силою колдовства злой дух напустил на землю и небо такой густой туман, что нельзя было разобрать, где север, юг, восток и запад. В этом безбрежном тумане медноголовые и железнолобые воины Чию и он сам с рогом на голове выглядели еще страшнее. Они то возникали из тумана, то исчезали, то появлялись, то как бы тонули в нем. Кого бы ни увидели — всех убивали. В войске Хуан–ди кричали люди, жалобно ржали кони, тигры попрятались, волки бежали.

— Вперед на врага! — громко командовал Хуан–ди, стоя на колеснице и размахивая мечом.

— Вперед на врага! — вторили ему полководцы, но не могли понять в тумане, где фронт, а где тыл.

Хуан–ди в унынии нахмурил брови, опустил глаза и увидел, что на колеснице сидит его мудрый сановник Фэн–хоу, прикрыв глаза.

— Ты почему спокойно дремлешь в разгар битвы? — воскликнул владыка.

— Разве я сплю? Я ищу выход!

Сановник, не слыша лязга мечей и свиста стрел, думал, почему ручка ковша Большой Медведицы все время показывает на север независимо от времени и всяких изменений на земле? Вот бы придумать что–то такое, что помогло бы узнавать, где север, восток, запад и юг! У сановника были на редкость замечательные способности. Под гром боя он смастерил колесницу, поставил на нее маленького железного человечка, рука которого все время указывала точно на юг, куда бы колесница ни поворачивала.

Этот легендарный мудрец считается изобретателем компаса.

Знамена китайского войска

Когда в легендарные времена войско выступало в поход, над ним развевались четыре знамени — символы четырех стран света. Впереди несли желтое знамя с изображением символа Юга Чжуняо — красной птицы, похожей на фэн–хуана — с таким же роскошным павлиньим хвостом и гребешком, напоминающим трезубец. Знамя несли первым, потому что Юг считался самой почетной страной света. Оно освещало путь к победе и будило в сердцах воинов жаркий огонь отваги.

Колонну замыкало черное знамя Севера. На нем был изображен символ этой страны света — черепаха, перевитая змеей. Черный цвет был самым любимым у верховного государя темного неба Севера. Владыку Севера звали Сюань–у, что означает «темная воинственность». Нефритовый государь однажды прослышал о его храбрости и велел спустить–ся на землю, чтобы искоренить всю нечисть. Сюань–у явился в мир людей и всего за неделю уничтожил всех оборотней, бесов и разбойников. Очутиться во время сражения позади знамени Севера было позором для воина.

Справа от войска всегда было знамя с изображением символа Запада Байху — белого тигра. Там, где садилось солнце, находилось царство мертвых, и белый тигр обычно обитал там. Если войско терпело поражение, незадачливые военачальники возлагали вину на стража страны мертвых. «Белый тигр покинул нас!» — восклицали они, падая ниц перед императором.

И наконец, слева от войска было знамя с символом Востока Цинь–луном — зеленым драконом. Весна приходит с востока, поэтому Цинь–лун зеленого цвета. Появление Цинь–луна–весны считалось счастливым предзнаменованием. Говорят, что он обладал замечательной способностью рассыпать жемчужины, золото и серебро. Для воинов в случае победы это означало — добыть богатые трофеи.

Как был побежден Чию

В северо–восточном углу великой пустоши, с южной стороны холма Сюнли, обитал великий дракон Инлун. Он мог накапливать воду и изливать ее дождем. Хуан–ди подумал: «Чию может напускать большой туман. Инлун может послать сильный ливень. А ведь ливень страшнее большого тумана! К тому же, когда появится рычащий дракон, все злые духи в страхе разбегутся». Опасность была столь велика, что Хуан–ди поступился гордыней и почтительно призвал дракона на помощь. Инлун гордо взлетел на своих могучих крыльях, разместил в небе подставку, положил на нее дождевую тучу. Но кто мог знать, что подставку он установил плохо. Союзник Чию, дух ветра, подул хорошенько. Подставка, а вслед за нею и туча свалились набок. А дух — хозяин дождя, тоже друг Чию, излил страшный ливень первым. На войско Хуан–ди обрушился столь сильный дождь и ветер, что воины попадали с ног. Горестно наблюдал за этим с вершины холма Хуан–ди.

Унизительно для воина прибегать на войне к помощи женщин. Но Хуан–ди ради победы пришлось еще раз поступиться гордыней. Он обратился к своей дочери Ба, которая жила на небе отшельницей, потому что была очень некрасивой, а на голове у нее вместо волос была большая плешь. Но в ней было столько жара, что там, где она появлялась, плавился металл.

Дочь тотчас примчалась на помощь божественному отцу. Тучи вместе с дождем превратились в пар и полетели в небо, а вслед за ними устремился ветер. От жара, испускаемого Ба, медные головы братьев раскалились так сильно, что исчезла жившая там последняя мысль. Они стали гибнуть один за другим. Дракон Инлун взревел страшно, бросился вперед, круша злых духов.

Ба так устала, что у нее уж не было сил подняться на небо. Она осталась на земле. Но там, где Ба поселилась, на тысячи миль окрест воцарилась засуха. Люди назвали ее Хань–ба, демон засухи, и придумывали всякие способы избавиться от нее. Пришлось ей бродить, всеми ненавидимой, по свету…

Хуан–ди сделал необычайно большой барабан из кожи дикого зверя, которого звали Куй. Он прыгал на единственной ноге по суше и по морю и говорил по–человечьи. Но нужны были палочки. Хуан–ди вспомнил о боге грома Лэй–шене. Когда это чудовище с телом дракона и головой человека забавлялось, хлопая себя лапами по животу, в небе раздавался гром. Хуан–ди убил бога грома, вытащил из него самую большую кость и превратил ее в палочку для барабана.

Когда Хуан–ди ударил костью по барабану, гром разнесся на пятьсот ли окрест. Еще девять раз ударил он. Загудели горы, изменился цвет земли и неба. Воины Хуан–ди воспряли духом, а враги перепугались насмерть. Сам Чию от страха разучился ходить и летать. В последнем бою воинство желтого владыки окружило оставшихся в живых братьев Чию. Все они погибли, а сам Чию попал в плен. Злой дух, воплощение десяти тысяч зол, был казнен.

После победы Хуан–ди отправился в свои дворцы и сады на Куньлуне и сочинил там в честь минувшей войны «Мелодию для барабана в десяти частях». Эту воинственную музыку исполняли во время пиров, под ее аккомпанемент — барабанную дробь — пели воинственные песни и танцевали.

Неукротимый боевой дух

После того как Хуан–ди победил Чию, за трон Верховного владыки решил побороться безымянный великан. Никто не знал, откуда он пришел, из какого племени он родом. Великан слышал о том, что великий Хуан–ди непобедим, потому что он сильнее всех на свете. Обладающий истинным боевым духом и храбростью презирает даже смертельную опасность. Он смело бросился на Хуан–ди. Но Верховный владыка отрубил ему голову и зарыл на горе Чанянъшань. А подданные Хуан–ди назвали великана Синтянь — Небом казненный. Но… поспешили! Гнев и боевая ярость разлились по всему телу Синтяня. Обезглавленный, он превратил сосцы своей богатырской груди в глаза, пупок — в рот, схватил, как и прежде, в левую руку щит, а в правую топор и пустился без передышки кружиться в боевом танце. Никто не смел подступить к обезглавленному герою. О нем сложили такие стихи:

Синтянь плясал со щитом и топором,
Смелость и воля его будут жить вечно.

Воистину даже после гибели боевой дух не покидает тело храбреца.

Как завершил свое правление Хуан–ди

После победы у Хуан–ди появилось много свободного времени, которое властитель Поднебесной решил потратить на пользу подданным. Жаль ему стало людей, на спинах переносивших тяжести, а через реки переправлявшихся на непослушных, грубых плотах. Он изобрел повозку и лодку. Когда начинался ветер, люди укрывались поддеревьями или в пещерах. Хуан–ди научил их строить дома, в которых можно было жить всей семьею. Он показал, как ковать из меди котлы, а из глины делать горшки для приготовления пищи. А чтобы охотникам не приходилось гоняться за дичью с копьем и дубиной, изобрел самострел.

Велики и разнообразны были деяния Хуан–ди. Но чтобы слава о них осталась и через тысячи лет, он велел четырехглазому Цан–цзе создать письмена. Мудрец придумал иероглифы и на бамбуковых дощечках записал хронику побед и изобретений владыки. А у Хуан–ди все равно оставалось еще очень много свободного времени, которое он проводил скучая. Однажды он надул мяч, поддал его ногой, и тот перелетел к сановнику. Сановник поступил точно так же, как властитель, и отбил мяч к нему.

Все сановники развеселились и стали играть. Так что именно Хуан–ди является подлинным изобретателем футбола.

Вместе с двумя сановниками — один нес на спине книги, а другой меч — Хуан–ди отправился путешествовать. Во мгновение ока проносились они через десять тысяч ли. Много интересного увидел, странствуя, Хуан–ди. Видел зыбучие пески, в которых, словно в воде, тонуло все живое. Среди них рос каменный лотос. На нем было сто листков, а раз в тысячу лет распускался только один цветок.

В заботах, играх и путешествиях Хуан–ди даже стал забывать, что наступит время, когда ему нужно будет свершить великий Путь — Дао, на небо.

Для того чтобы еще больше возвеличить себя, он отлил огромный треножник, в чан которого умещалось зерно целого урожая. По этому случаю Хуан–ди устроил большой пир. В назначенный час собрались все небесные божества и все народы со всех стран света. Духов и людей было видимо–невидимо. Стоял невероятный шум и гомон.

В самый разгар пира появился волшебный дракон, покрытый золотой чешуей. Он высунулся до половины из облаков и опустился прямо на драгоценный треножник. Хуан–ди понял, что это посланец из Небесного дворца зовет его вернуться на небо вместе с божествами, которых было более семидесяти. Они поднялись в облака и уселись на спину дракона. Правители мелких царств и простые люди хотели последовать за ними. Толкаясь и давя друг друга, вцепились они в драконий ус. Но людей было так много, что ус не выдержал, оборвался и все, в отчаянии хватаясь друг за друга, свалились на землю.

Так Хуан–ди отправился в свой великий Путь — Дао, на небо. А на земле оставил вместо себя править своего правнука Чжуансюя, которого считал мудрым и справедливым.

Как Чжуансюй навел порядок

В детстве Чжуансюй помогал властвовать своему дяде в царстве птиц, а потом долго и мудро правил Севером. Кроме того, Чжуансюй играл красивые мелодии на цитре. А любящий музыку, рассуждал Хуан–ди, не может быть жестоким правителем. Хуан–ди призвал Чжуансюя, передал ему высочайший трон и власть над духами. Он принял трон с радостью и решил проявить все свои таланты в управлении Вселенной так, чтобы далеко превзойти прадеда. В первую очередь он решил навести порядок в Поднебесной.

Как мы знаем, на небо вела чудесная лестница. Она предназначалась святым, отшельникам и колдунам. Но на земле время от времени появлялись смелые люди, которые ухитрялись проникнуть в Небесный дворец, чтобы изложить свои жалобы прямо богам. А боги в любое время могли спускаться на землю, чтобы развлечься среди людей. И не только боги! Туда–сюда шастали не только добрые, но и злые духи. Даже Чию, прежде чем начать войну, ходил в разведку на небо! Новый правитель подумал: «Если не разделить богов и людей, трудно будет избежать появления нового Чию». Приказал Чжуансюй своим внукам — великим духам Чжуну и Ли — перерезать дорогу между небом и землей. И хотя в жертву были принесены свобода духов и людей, во Вселенной был установлен порядок и спокойствие. Боги и духи сказали:

— Это правильное решение!

Ведь великий правитель мог принимать только мудрые решения.

Духи и люди отдалились друг от друга. Боги все время сидели на небе, следили, вовремя или с опозданием совершают люди жертвоприношения. Они с удовольствием слушали гимны в свою честь, но закрывали уши, когда люди донимали их жалобами.

Люди разделились на бедных и богатых. Занявшие высокое положение провозглашали себя земными божествами. Они, как боги, окружали себя военачальниками и чиновниками.

Чжуансюй продолжал наводить порядок. Он подумал: «Кто важнее, мужчины или женщины? — И решил: — Конечно, мужчины». И установил для женщин три добродетели: подчиняться отцу, в замужестве — мужу, а когда муж умирал — сыну. А также записал на нефритовой пластине семь грехов, за которые муж мог выгнать жену из дома. Среди этих грехов были, например, такие: ревность и болтливость. Женщины, кроме того, должны были оказывать мужчинам уважение и уступать на улице дорогу.

Все мужчины — и люди, и духи — прославили небесного владыку:

— Ты принял правильное решение!

А женщинам пришлось вслед за ними повторить эти слова, ибо они должны были во всем подчиняться мужчинам. Чжуансюй очень гордился собой. Правда, когда через много веков он закончил свою земную жизнь, превратился в человека с туловищем рыбы и перестал ступать на землю, великий поэт смело назвал Чжуансюя «чумным императором». Никто ему не возразил…

Десять солнц

К северу от страны чернозубых, далеко на восток от Восточного моря, находится Кипящая долина — Тангу. В этой долине жил владыка Востока Ди–цзюнь и его жена Сихэ. Как мы знаем, она стала матерью сразу десяти сыновей–солнц, которых поселила среди ветвей великого дерева фусан, поддерживающего небо. Но люди всегда видели одно солнце. А получалось так вот почему. На верхушке дерева весь год сидел нефритовый петух. Когда мрак ночи начинал рассеиваться, он расправлял крылья и громко кукарекал. Ему вторил золотой петух на персиковом дереве. Заслышав петушиный крик, духи и привидения поспешно разбегались по своим укрытиям. Вслед за золотым петухом кричали каменные петухи знаменитых гор и потоков, а затем все петухи Поднебесной. После этого Сихэ на колеснице, запряженной шестью драконами, вывозила одного из братьев — солнц — на небо. А остальным приходилось сидеть на дереве и ждать своей очереди. Вот почему людям казалось, что существует только одно солнце. В конце концов надоела братцам такая однообразная жизнь. Они пошептались между собой. На следующее утро вылетели в небо вслед за колесницей, разбежались по всему небосводу и стали резвиться. Они не обращали внимания на крики матери, потому что были плохо воспитаны. И стали каждое утро вылетать на небо все вместе. Земля потрескалась от зноя, люди почернели, и наступил голод. Из горящих лесов и кипящих рек выбежали страшные звери, вылетели птицы, вышли на берег рыбы. А десять солнц резвились на небе, не обращая внимания на то, сколько бед приносят их шалости.

Мудрый правитель Яо, который отличался большой скромностью и жил в простой тростниковой хижине, питаясь отварами из трав, был очень опечален бедами своего народа. Он почтительно обратился к Верховному владыке Востока с просьбой урезонить своих детей. Ди–цзюнь тяжело вздохнул и призвал к себе небесного стрелка из лука по имени И. Он повелел лучнику спуститься на землю и так напугать шалунов, чтобы они сами улетели на дерево фусан и стали по очереди, под присмотром матери, выезжать на небо.

Великий лучник по имени И

У великого стрелка И левая рука была длиннее правой, поэтому он сильнее всех на свете мог натягивать тетиву своего красного, как кровь, лука. Он мог расщепить своею белой стрелой даже тоненькую веточку на расстоянии тысячи ли.

Вместе со своею женой Чанъэ И спустился на землю и подошел к тростниковой хижине правителя Яо. Тот сказал: «Посмотри, как живут люди. Многие уже умерли, а другие — кожа да кости. Посмотри, они из последних сил ползут к тебе с мольбой, чтобы ты избавил их от страданий».

Великого стрелка И охватило сочувствие к людям и ненависть к солнцам. Стрелок вышел на середину площади, взял красный лук, вынул из колчана белую стрелу, натянул тетиву до отказа, прицелился в огненный шар на небе и выпустил стрелу. Через мгновение огненный шар лопнул и полетел вниз, рассыпая вокруг себя золотые перья. Люди подбежали и увидели огромную золотую трехногую ворону, пронзенную стрелой. Оказывается, ворона пряталась внутри шара и подстрекала солнца летать и озорничать. Еще восемь стрел выпустил И. Он поражал солнца, которые, дрожа от страха, разбегались в разные стороны. Все небо было усыпано золотыми перьями трехногих ворон, которые одна за другой падали на землю.

Стало прохладнее, люди ликовали. Стрелок И решил довести дело до конца. Но мудрый правитель Яо понял, что нельзя убивать все солнца. Ведь тогда станет темно и холодно. Он подослал к лучнику своего слугу, и тот выкрал последнюю стрелу из колчана. А тут и гнев великого стрелка остыл. Так осталось только одно солнце, которое послушно каждое утро стало подниматься по утрам с востока. Страшным гневом запылал владыка Востока:

— Вместо того чтобы попугать, ты убил моих сыновей! Не будет тебе обратного пути на небо!

Китайский Геракл

Вспомним мифы далекой–предалекой от Китая Греции. Самым великим героем древних преданий был Геракл. Вряд ли китайцы слышали о Геракле и его подвигах. У них тоже был подобный Гераклу герой — божественный лучник И.

— Ты спас нас от палящих девяти солнц, так избавь же и от страшных зверей, которых жара выгнала из лесов! — сказал ему правитель Яо. — Тогда бог простит тебя за то, что ты нарушил его просьбу: вместо того чтобы попутать его детей, взял да и убил их всех, кроме одного.

Взял И свой чудесный лук и пошел совершать подвиги.

Самым свирепым зверем в то время был Яюй, живший на равнине. Тело у него было бычье, но красного цвета, ноги лошадиные, а лицо человечье. Его пронзительный голос напоминал плач ребенка. Яюй пожирал людей. Увидев лучника, Яюй закричал как ребенок, раскрыл пасть. Но И хладнокровно выпустил стрелу, которая пронзила Яюя насквозь.

Следующий подвиг И совершил на Южной пустоши. Там обитало чудовище Цзочи с человечьим телом и звериной головой. Из пасти торчал страшный клык, похожий на бурав. Люди не осмеливались приблизиться к Цзочи, страшась его ужасного клыка, и Цзочи безнаказанно вредил всем жителям пустоши. Цзочи схватил копье, чтобы издали поразить храброго И, но вспомнил рассказы о том, как метко герой стреляет из лука, прикрылся щитом. Но стрела И пробила щит и пронзила чудовище.

После этого И направился на север, к великой реке. Там жил Цзюин, зверь с девятью головами, которые изрыгали воду и огонь. Все чиновники государства не могли подсчитать, сколько вреда принес людям Цзюин. Выпустил И девять стрел, которые поразили все девять голов. После этого И подошел к бездыханному телу вредного зверя и бросил его в волны великой реки. На обратном пути И повстречал свирепую птицу–ветер Дафэн. Когда Дафэн взлетал, от взмахов крыльев его поднимался страшный ветер, сдувавший хижины, людей, скот, словно перья. Стрелок знал, что птица эта очень быстро летает. Он боялся, что, если стрела ранит ее, она улетит, залечит раны и тогда снова придется сражаться. Хитрый И привязал к концу стрелы веревку, сплетенную из зеленого шелка, и спрятался в лесу. Дождавшись, когда птица пролетала над ним, пустил стрелу и попал Дафэну прямо в грудь. Веревка, привязанная к стреле, не дала птице улететь. Притянул И Дафэна к земле и разрубил ее на несколько кусков. Так люди были избавлены и от этого зла.

Затем И снова отправился на юг, к великому озеру, в котором жил огромный удав Башэ, глотавший всех, кто осмеливался плыть в лодке. Долго искал великий стрелок змея. Наконец из волн высунулась огромная голова. Поднимая огромные волны, Башэ двинулся к утлому челну. Змей высоко поднял голову, высовывая красный, как пламя, язык. И выпустил несколько стрел. Все они попали в цель, но живучий змей продолжал плыть к лодке. Тогда И вытащил меч и разрубил его. Зловонная кровь хлынула в воду. А рыбаки громкими, радостными криками приветствовали избавителя.

Оставался последний враг — огромный кабан Фэнси, живший в тутовом лесу. У него были длинные клыки, острые когти. Он портил посевы, пожирал скот и людей. Четыре стрелы точно попали в ноги. Кабан не мог двигаться. Взвалил И его на плечи, притащил в город. Там разрезал на куски и принес в жертву небесному владыке. Люди благодарили И и пели ему гимны. Но владыка был так зол на стрелка из лука, что не пустил его обратно на небо и после свершения великих подвигов.

Обманутый И

Ах как была огорчена Чанъэ, что мужу закрыта дорога на небо. Она ведь привыкла жить среди нефритовых деревьев, питаться пищей богов, ничего не делать, а только петь и танцевать. Стала она каждый день упрекать мужа за то, что по его вине из небожительницы превратилась в простую смертную. Трудно было герою сносить упреки жены. Он ушел из дому и стал бродить по свету. А вскоре люди забыли о его подвигах.

Шло время, каждый день приближал И к смерти. Великий стрелок из лука понял справедливость упреков жены и решил искать способ, как избавить себя и Чанъэ от смерти. Тогда, быть может, снова возродится их любовь.

Как–то И узнал, что на горе Куньлунь живет богиня Сиванму, у которой хранится эликсир бессмертия. Он решил добраться, невзирая на расстояние и препятствия, к Сиванму и попросить эликсир. Благодаря своей чудесной силе и несгибаемой воле И перепрыгнул через Реку слабых вод, в которой тонуло все, прорвался через огненное кольцо гор, окружавших Куньлунь, а потом пробрался, не замеченный стражем ворот, к пещере у Нефритового пруда, где жила богиня, похожая на женщину, но с клыками тигра и хвостом барса. Ей понравился смельчак, совершивший столько подвигов ради неблагодарных людей. Она приказала своей служанке — трехногой птице — принести тыкву–горлянку, наполненную снадобьем.

— Этого достаточно, чтобы вам с женой получить бессмертие. Если все выпьет один человек, он вознесется на небо. Если выпьют два человека, то они станут бессмертными на земле.

Радостный И вернулся на землю.

— Примем снадобье в день ближайшего праздника. А пока храни его в укромном месте, — сказал он жене, а потом отправился на охоту.

Но Чанъэ не нравилось бессмертие на земле. Ей хотелось снова вернуться на небо. Она стала думать: «Может быть, выпить самой волшебный напиток?.. А вдруг навлеку беду… Пойду лучше посоветуюсь к колдунье…» Колдунья жила в пещере у подножия красивого холма. Она достала панцирь черепахи, прожившей тысячу лет, десять стеблей засохшего тысячелистника. Положила траву в панцирь, долго–долго приговаривая что–то, потом высыпала ее на каменный столик, поворошила длинным желтым ногтем и сказала:

— Поздравляю госпожу с великим счастьем. Не бойся, иди одна куда мечтаешь. Тебя ждет великое процветание.

Чанъэ прибежала домой, схватила тыкву–горлянку и выпила все, что в ней было, до последней капли. И вдруг Чанъэ почувствовала, что тело стало легким, и она через окно вылетела прямо в синее небо, к луне, на которой был один из прекрасных небесных дворцов. Вот она очутилась у входа из белоснежного нефрита. Но неожиданно спина Чанъэ уменьшилась в размерах, живот и поясница разбухли, рот расширился, глаза выпучились, шея и плечи сблизились, а на коже появились большие, как монета, бородавки. Чанъэ от испуга закричала, но из горла вылетело… кваканье, решила побежать, но смогла только прыгать, приседая на корточки.

Неверная жена, обманувшая мужа и убежавшая от него, превратилась в вечно живущую небесную жабу!

А как же предсказание колдуньи? Дело в том, что ее гадания полностью исполнялись девяносто девять раз из ста, а один раз наполовину. А Чанъэ оказалась у колдуньи как раз сотой посетительницей.

Как погиб И

Стрелок И вернулся под вечер домой и обнаружил пустую тыкву. Выглянул в окно и увидел, как его жена возносится на небо. Отчаяние охватило И. Теперь он не боялся смерти. Он подумал: «На небе царит несправедливость, на земле — обман. Может быть, в аду не так уж плохо?..» У него сразу же испортился божественный характер. Его скорбь порождала гнев, а от гнева страдали ни в чем не повинные люди. Слуги, еще недавно певшие гимны своему храброму хозяину, стали его ненавидеть, разбегаться. От этого гнев И становился еще сильнее.

Один из слуг, коварный Фэнмэн, попросил хозяина обучить его искусству стрельбы из лука.

— Сначала научись не моргать, потом снова приходи ко мне, — сказал И.

Фэнмэн пришел домой, лег под ткацкий станок жены и стал смотреть, не моргая, как двигались педали. Потом он научился не моргать, даже когда к его глазам подносили шило. Радостный, он снова пришел к И.

— Теперь ты должен научиться видеть маленькую вещь как большую, а неразличимую глазом как вполне отчетливую.

Слуга вернулся домой, вырвал у быка из хвоста волос, привязал к нему вошь и стал, не мигая, издали смотреть. На десятый день ему показалось, что вошь увеличилась в размерах. И все вокруг стало казаться больше, чем на самом деле.

Снова Фэнмэн прибежал к И. Тот сказал:

— Вот теперь ты можешь стрелять из лука.

Однажды И возвращался с охоты домой. Вдруг он увидел, что на опушке леса мелькнула человеческая тень и оттуда полетела стрела. И схватил лук и выстрелил. Обе стрелы столкнулись в воздухе и упали на землю. Девять стрел кто–то выпустил из лесу. Девять раз встречными выстрелами расщеплял их меткий И. Опустел колчан героя. С торжествующим видом выскочил Фэнмэн из лесу и выпустил десятую стрелу. Он ясно видел, что попал прямо в рот И, который перелетел через голову коня и упал на траву. Не таясь, подошел Фэнмэн к распростертому на земле хозяину. Но И вдруг открыл глаза и сел.

— Ты напрасно учился у меня столько времени. Разве ты не знаешь, что я умею на лету перекусывать стрелы. Но для этого нужно долго учиться, — сказал И, а потом выплюнул железный наконечник.

— Простите меня! — Фэнмэн упал на землю, обхватил колени господина.

— Иди и больше этого не делай! — презрительно махнул рукой И, вскочил на коня и умчался.

Однако ненависть продолжала тлеть в душе Фэнмэна. Не смея сам напасть на И, он стал подстрекать к бунту других слуг. Те поддались на уговоры. Они вырезали из ствола персикового дерева огромную дубину. Когда герой сел отдыхать после удачной охоты, подкрались сзади, ударили его изо всех сил по голове.

Так погиб небесный стрелок из лука. Люди забыли о зле, которое принесли ему, но снова вспомнили о его подвигах. Они стали почитать его как божество, отгоняющее нечисть, хотя И жил и умер, по воле богов, как обычный человек.

Дочери государя Яо

У государя Яо было две дочери. Старшая Эхуан — приемная, а младшая Нюйин — родная. Мудрый Яо любил их одинаково, а жена больше заботилась о Нюйин. Родная кровь ближе. Старшая дочь много работала, а младшая в это время веселилась. Но вот постарел Яо и решил уступить свой престол достойному и благородному Шуню. Для этого следовало породниться. Но какую из дочерей выдать за Шуня? Долго думал отец, ведь он любил одинаково обеих девушек.

— Пусть обе станут женами Шуня, — мудро решил Яо и сказал об этом жене. — И пусть обе будут равными.

— Хочу, чтобы Нюйин была старшей женой, а Эхуан во всем ей подчинялась, — заупрямилась жена, и переубедить ее не удалось.

И тогда Яо придумал три задачи, чтобы определить, кто из дочерей талантливей, проворней и умней. Кто победит — той и быть старшей женой. С таким справедливым решением жена спорить не могла.

Дал Яо дочерям по десять бобов и пять вязанок хвороста. Кто первый сварит бобы — та и победит.

Эхуан каждый день приходилось варить пищу. Развела она огонь, взяла маленький горшочек, засыпала туда бобы, налила немного воды и поставила кипятить. Быстро сварились бобы, да еще четыре вязанки хвороста остались нетронутыми. А Нюйин взяла большой горшок, налила туда много воды и высыпала бобы. Все вязанки хвороста сгорели, а вода даже закипеть не успела! Пришлось жене признать, что победила Эхуан.

Второй задачей было простегать войлочные подошвы обуви. Велел Яо жене принести подошвы и дратву. Эхуан часто приходилось шить туфли. Порезала она дратву на короткие кусочки. Один кончится, она тут же другой в иглу вставляет. Дело заспорилось. А Нюйин взяла длинную–предлинную нить дратвы, вдела ее в иголку и тоже принялась за работу. А длинная–предлинная нитка все время в узелки запутывалась. Эхуан к полудню две подошвы простегала, а Нюйин за это время и с одной не справилась. Еще больше огорчилась жена.

Третью задачу задал Яо: которая из дочерей быстрее доберется до горы Аишань, где жил Шунь, та и победит. Тут жена Яо вмешалась:

— Эхуан старшая, ей прилично на колеснице, запряженной тремя конями, ехать. А Нюйин младшая, пусть она на муле добирается.

Сразу понял Яо хитрость жены. Ведь широкая дорога для колесниц была во много раз длиннее, чем тропинка, по которой можно было проехать на муле. Но спорить не стал. Пусть уж едут…

Нюйин погнала мула. Тот быстро пробежал по тропинке, вывез девушку на дорогу у самой горы Аишань и вдруг остановился как вкопанный. Стегает его плетью Нюйин, стегает, а тот ни с места. Ведь мулы так же упрямы, как и ослы. А Эхуан тем временем не спеша ехала по широкой дороге. «Все равно, — думала она, — не обогнать мне Нюйин».

И вдруг увидела, какая беда с сестрой приключилась. Остановила коней Эхуан, сошла с колесницы, взяла Нюйин за руку и посадила к себе. Так они вместе к Шуню и поехали.

— Мы вместе приехали, поэтому мы равны между собой, — сказала Шуню Эхуан.

Стали они равными женами. Они помогали всеми силами Шуню управлять Поднебесной и много добра людям за долгую свою жизнь сделали.

Ласточкины дети

В Китае жило много разных племен, и у каждого был свой предок, которого племя очень чтило, а память о нем передавалась в поколениях в течение тысяч лет и дошла до наших дней.

Одну из жен мудрого правителя Ди–ку звали Цзяньди из рода Юсун. Она часто посещала отцовский дворец и поднималась к своей сестрице, жившей в яшмовой башне. Сестрам приносили вкусную еду. А чтобы им было приятнее наслаждаться пищей, окружающие били в барабаны и играли на музыкальных инструментах.

Однажды сестер увидел Нефритовый государь и послал им в подарок ласточку. Ласточка летала над ними, кружилась и кричала «и–и-и!». Сестры поймали птичку и посадили в нефритовый ларец. Позже, когда вкусная пища была съедена, а музыка перестала играть, сестры открыли ларец, но… ласточки и след простыл. Она улетела на север и больше не возвращалась. А в ларце остались два яичка. Сестры загрустили и стали петь: «Ласточка, ласточка улетела! Ласточка, ласточка улетела!»

По преданию, это была самая первая песня.

Цзяньди подумала: «Не пропадать же ласточкиным яйцам», — и проглотила их. Она и не знала, что это по воле Нефритового государя съела ласточкины яйца. Он решил, что на земде Китая должно возникнуть сильное племя инь. А родоначальником племени должен стать мудрый укротитель потопов Се. Его–то и родила Цзяньди. Каждый человек из племени инь знает, что его прародитель произошел от черной птицы ласточки, и почтительно называет его «черный князь».

Князь–просо

У красавицы Цзютай родился крепкий и красивый мальчик. Но дать имя ему не успели, потому что все родственники почему–то так возненавидели новорожденного, что выкрали у матери и бросили в глухом узком переулке, чтобы коровы и овцы затоптали его.

Злые родичи не знали, что мальчик появился на свет по воле Нефритового государя, который на нефритовой табличке его жизни записал, что должен младенец вырасти и стать родоначальником народа чжоу. Вот почему коровы и овцы не погубили ребенка, а стали ухаживать за ним и поить молоком. Люди, увидев, что мальчик не умер, отнесли его в дремучий лес, чтобы его съели дикие звери. Но там его нашли дровосеки и стали заботиться о ребенке, а потом принесли родственникам. Те совсем разозлились и выбросили мальчика на жестокий мороз. Но прилетевшие небесные птицы прикрыли его своими крыльями и согрели. Лишь после этого сердца родственников смягчились, и они вернули сына матери. Так как мальчика несколько раз бросали, то его и прозвали Ци–брошенный. Он, закаленный во младенчестве невзгодами, стал родоначальником целого народа, имя которого чжоу.

Люди почтительно назвали своего первопредка Хоу–цзи — Князь–просо. И вот за что. Он с детства, играя, любил собирать семена пшеницы, проса, бобов, гаоляна, косточки фруктов и сажать их в землю. Созревавшие злаки и фрукты были вкуснее, чем дикорастущие. Когда Ци вырос, он стал из дерева и камня изготовлять сельскохозяйственные орудия и учить своих близких обрабатывать ими землю. Там, где сытая жизнь, всегда много детей. Благодаря земледелию, которому научил соплеменников Хоу–цзи, стало быстро расти и число жителей племени чжоу. За заслуги в земледелии и назвали его Хоу–цзи.

После смерти Хоу–цзи, в память о его заслугах, похоронили среди гор и рек вблизи лестницы, по которой боги спускались с неба на землю. Там всегда пели голосами, похожими на колокольчики, чудесные птицы луаньяо и танцевали фениксы. А в сердцах народа чжоу Ци, которого звали Хоу–цзи, остался славным и великим. Все искренне преклонялись перед своим первопредком.

Храбрый мальчик Сунь Шуао

Шунь был божественным прародителем племени шан. Он все умел: укрощать слонов, засевать поля, ловить рыбу, исполнять красивую музыку. А когда властитель сам все умеет делать, то он ценит труд людей и правит мудро. Однажды он поехал осматривать земли и по дороге скончался. Люди положили его останки в глиняный гроб и похоронили на склоне горы. В этом месте сразу возникли девять ручьев, которые были так похожи один на другой, что люди часто сбивались с дороги. Поэтому назвали эту местность Гора девяти сомнений.

Но вот беда! У самой могилы Шуня поселился двуглавый змей. Стоило человеку увидеть его, как бедняга сразу умирал. Много охотников из племени шан погибло на склонах Горы девяти сомнений. Однажды мальчик Сунь Шуао пошел гулять и заблудился. Вдруг вырос перед ним двуглавый змей. Мальчик знал, что встреча эта смертельна. Но не испугался. Он подумал: «Я обязательно умру. Ведь человек, увидевший такого змея, должен умереть. Но зачем умирать другим людям, которые увидят его после меня? Почему он и дальше должен губить людей?»

Отважный мальчик поднял с земли камень и стал колотить змея. Чудовище издохло. Сунь Шуао вырыл яму, закопал змея, чтобы больше его никто не видел. Мальчик приготовился умирать, хотя с жизнью расставаться не хотелось, ведь он прожил так мало… Но жизнь не покинула мальчика, потому что он оказался храбрецом, готовым пожертвовать своей короткой жизнью ради долгого счастья других людей.

Вернувшись домой, он как бы невзначай сказал матери:

— Я слышал — тот, кто увидит двуглавого змея, умрет.

— А я слышала, — ответила мать, — что небо обязательно вознаграждает того, кто втайне совершает добрые дела.

Говорят, когда Сунь Шуао вырос, то стал первым министром и заслужил любовь народа.

Что бессмертно?

Самый простой ответ на этот вопрос: «Бессмертна душа!» Но даже сам бессмертный желтый император однажды понял, что это лишь половина ответа.

…В Северных горах жил девяностолетний старик, которого звали Юй–гун, Глупый дед. Напротив его дома стояли две большие горы, и старику было неудобно каждый день обходить их. Он позвал сыновей, внуков и стал держать совет:

— А что, если мы перенесем эти горы в другое место?

— Конечно, конечно, — ответили послушные сыновья и внуки, которых все тоже считали глупыми. Одни стали копать землю и разбивать камни, другие — носить их к заливу моря. Отправились они с корзинами за плечами, в теплых ватниках зимой, а возвратились домой летом, когда все уже ходят в легких рубашках: так далеко был залив.

Мудрый старец Чжи–соу посмеялся над ними и сказал Глупому деду:

— Утихомирься, старый. В твои годы, когда жизнь словно свеча на ветру, вот–вот погаснет, что ты можешь сделать с этими горами?

А Глупый дед ответил так:

— Умру я, так ведь есть сыновья, умрут сыновья — останутся внуки, у внуков будут дети… Если мы из поколения в поколение будем трудиться, так чего же нам бояться, что не сровняем гору!

Не нашелся Мудрый старец, что ответить. А слова Глупого деда дух доложил Небесному владыке. Его очень тронула решимость Юй–гуна. Он тут же послал двух великих духов, которые взвалили на плечи горы, мешавшие старику, и унесли их на берег моря. А соседи поняли, что Глупый старик оказался умнее всех. Он самый первый понял, что жизнь коротка, а труд вечен. Люди без помощи духов стали улучшать землю. И делу этому не видно ни конца ни края. У каждого человека в отдельности бессмертна душа, а всему человечеству бессмертие дает труд.

Назад: МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ ЯПОНИИ Т. Редько-Добровольская

Дальше: МОНГОЛО-ТИБЕТСКАЯ МИФОЛОГИЯ