В десять вечера, когда приемные часы в отделении интенсивной терапии истекли, всех вежливо выпроводили, заверив, что, если до двух часов следующего дня что-то случится, с ними немедленно свяжутся. Однако ни дежурный врач, ни врач-реаниматолог не ожидали на этой стадии никаких изменений.

Ди и Майлз к этому времени уже успели приехать и по очереди посидеть вместе с Розалинд у постели ее отца, а Лоуренс присоединился к Лизе и остальным в приемной. Чувствуя, что мальчику скучно, Рокси пару раз сводила его в кафетерий и один раз на прогулку вокруг корпуса, но потом пошел проливной дождь и подул холодный ветер, поэтому они больше не решились выбраться на улицу, пока не пришла пора разъезжаться по домам.

У Лизы, которая так и не побыла с Дэвидом, разрывалось сердце, но ей меньше всего хотелось, чтобы между ними с Розалинд вспыхнула стычка у его постели.

— Я обязательно посижу с ним завтра, — сказала она матери, когда они ехали домой на такси.

— Еще бы, — отозвалась Матильда, сжимая дочери руку. — Розалинд неправа, нельзя так с тобой обращаться. Можно подумать...

— Хватит, мам, — перебила Лиза. — Мы все сейчас устали и на нервах.

Когда они добрались до дома, Матильда пошла ставить чайник, Рокси стала прослушивать сообщения на автоответчике, а Лиза побрела к бассейну, чтобы посмотреть на место, где упал Дэвид. События тех ужасных минут не оставили никакого осязаемого следа. Впрочем, как можно было ожидать чего-то иного? Внешне могло показаться, что тут ничего не произошло, но глубоко в себе Лиза до сих пор слышала отголоски криков и видела тело Дэвида, беспомощно обмякшее у нее на руках. Она поймала себя на том, что вспоминает, как они плавали здесь раньше. Ее заворожили резонанс их голосов под куполом бассейна и всплески воды... Теперь их мечты были по ту сторону окон, медленно растворяясь в темной, туманной ночи. Зная, как отчаянно Дэвид хотел избежать своей участи, Лиза все-таки не верила, что он был готов оставить их так скоро. Сама она точно не была готова его отпускать. Положив руку на живот и осознав, что теперь, возможно, уже не успеет сказать Дэвиду о ребенке, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

— Я подумала, что он может тебе понадобиться, — сказала Рокси, неслышно подойдя сзади.

Увидев свой айфон, Лиза взяла его и, сдержав слезы и мысленно пожелав Дэвиду спокойной ночи, выключила свет.

— Сообщений море, — сказала Рокси, когда они пришли на кухню. — Видимо, по новостям сказали.

Лиза рассеянно кивнула и взяла чашку с чаем, которую протянула ей мать. Потом зазвонил ее телефон, и, увидев, что это Тони, она взяла трубку.

— Я пытаюсь до тебя дозвониться с той самой минуты, как услышал, — сказал Тони. — Как он?

— Врачи говорят, что его состояние стабильно, но... — Лиза вынуждена была смолкнуть на мгновение, прежде чем смогла снова говорить вопреки невыносимой боли в сердце. — Я не знаю, что будет дальше, — хрипло сказала она.

— Я могу что-нибудь сделать? — ласково спросил Тони. — Хочешь, я приеду?

— Не сегодня, спасибо. Со мной мама и Рокси, и мы совершенно без сил.

— Не сомневаюсь, — сочувственно проговорил он. — Знаешь, я встречался с ним. Он тебе не рассказывал?

Слишком измученная, чтобы удивляться, Лиза сказала:

— Нет. Когда?

— Сразу после рождественских праздников. Но это потом; скажу только, что ушел с сознанием, что он лучше меня. Он из тех людей, которых хочется узнать ближе.

Подумав, насколько теперь мало шансов, что это когда-нибудь случится, Лиза почувствовала, что вот-вот опять разрыдается.

— Мне нужно идти, — сдавленно проговорила она. — Я позвоню, когда будут новости.

Понимая, что не уснет одна в их с Дэвидом кровати, Лиза пожелала маме и Рокси спокойной ночи и ушла с телефоном в одну из гостевых комнат. Следующие два часа она разговаривала с Эми о Дэвиде, о ребенке и о том, какой изощренно жестокой может быть судьба.

К тому времени как она повесила трубку, Тео уже заказал себе и Эми билеты на ближайший рейс домой.

 

 

На следующий день Лиза приехала в больницу раньше двух, надеясь провести с Дэвидом немного времени до появления Розалинд, но Розалинд и Лоуренс уже были там. Лиза молча стала у изножья кровати и посмотрела на Дэвида. Зная, что ему вводят огромные дозы успокоительного, она все-таки мысленно умоляла его открыть глаза, или пошевелить рукой под ее ладонью, или попытаться хоть как-то отреагировать на Лоуренса. Но Дэвид не шевелился. Только монотонно хрипел дыхательный аппарат, которому вторили нестройные сигналы остального оборудования.

— Здравствуйте, — сказала медсестра Кэти. — Как вы себя чувствуете сегодня? Вам удалось поспать?

— Немного, — ответила Лиза. — Как Дэвид?

— Без изменений. Профессор Кросс заходил к нему утром. Позднее он вернется и поговорит с вами.

— Люси дома, — сказал ей вдруг Лоуренс. — Она не может приехать в больницу, потому что собакам нельзя.

Лиза улыбнулась мальчику, всем сердцем надеясь, что Дэвид знает, что он рядом.

— Я подожду в соседней комнате, — сказала она Кэти. Потом, повысив голос, чтобы Розалинд слышала, добавила: — Может быть, я смогу посидеть с ним позже.

Розалинд не ответила, просто осталась сидеть к ним спиной, поэтому, получив от Кэти сочувственную улыбку, Лиза поднялась наверх, в кафетерий, где расположился Тони вместе с Рокси и Матильдой — на случай, если понадобится его помощь.

Через час за их столиком уже сидели Ди и Майлз, а также сын Ди и его девушка.

— Я, наверное, пойду в приемную, — сказала им Лиза. — Мне хочется быть ближе к нему.

— Я с тобой, — сказала Рокси.

Уже на выходе из кафетерия до Лизы донесся голос матери:

— Прошу прощения, если лезу не в свое дело, Ди, но твоя племянница не подпускает мою дочь к Дэвиду...

Лиза начала оборачиваться, но Рокси удержала ее за руку и подтолкнула вперед.

— Это нужно было сказать, — шепнула она, — и есть шансы, что Ди заставит Розалинд вести себя корректнее.

Дойдя до отделения интенсивной терапии, они увидели Розалинд на том же месте, где ее оставила Лиза, но Лоуренс был в приемной и смотрел телевизор.

— Почему бы тебе не сесть рядом с ней? — предложила Рокси.

Лиза заколебалась, зная, что Розалинд это не понравится. Осознавая, что тоже ни с кем не хочет делить время у постели Дэвида, она все же покачала головой. Рано или поздно Розалинд придется от него отойти, хотя бы в туалет. Тогда она воспользуется моментом.

Они отвернулись, и Рокси как раз начала открывать дверь в приемную, когда из лифта вышел профессор Кросс.

— О, миссис Кирби, — сказал он при виде Лизы. — Я надеялся найти вас здесь. Нам нужно поговорить. Пойдемте? — проговорил он, показывая на дверь в приемную.

Увидев, что Лоуренс поглощен мультиком, профессор отвел Лизу в сторону и предложил присесть, а Рокси тем временем пошла к мальчику.

Пристально глядя в глаза Лизе, Кросс проговорил:

— Насколько я понял, у вашего мужа сосудистая деменция.

Почувствовав, что во рту пересохло, Лиза кивнула.

— Значит, он, вероятно, составил «завещание о жизни»?

Понимая, к чему он ведет, Лиза отчаянно хотела сказать «нет», но как она могла? Закон есть закон, и у нее нет права идти против желаний Дэвида.

— Если вы спрашиваете... — Она вздохнула. — Если вы спрашиваете, хочет ли он, чтобы его реанимировали, если что-то случится, то нет, он не хочет.

Профессор печально кивнул и с сожалением в голосе сказал:

— К сожалению, миссис Кирби, после этого удара ваш муж больше не сможет вернуться к состоянию, которое можно было бы назвать нормальной жизнью.

Лиза обхватила голову руками и заплакала.

— Прошу прощения, — беспомощно всхлипнула она. — Просто... Когда он составлял это завещание, я не думала, что нечто подобное...

Она не смогла договорить. Это было слишком ужасно...

В конце концов доктор сказал:

— Человечнее и правильнее будет отпустить его.

Лиза отчаянно впилась взглядом в его глаза. Нет! Нет! Нет!

— Я понимаю, о чем вы говорите, — выдохнула она, — но... О Господи!

Я не могу этого сделать. Мне не хватит духу его отпустить.

— Не торопитесь, — мягко сказал профессор. — Нет необходимости принимать решение прямо сейчас. Хотите, чтобы я поговорил с его дочерью?

У Лизы все внутри оборвалось. Что будет с Розалинд, когда она это услышит? Она никогда этого не допустит, никогда. Вместе с тем ее руки тоже связаны завещанием Дэвида. На самом деле у них нет выбора.

— Пожалуйста, если вам не трудно, — шепотом ответила она.

Медсестра позвала Розалинд, и несколько минут спустя та вошла в приемную. Она выглядела так, будто могла разлететься на куски, если кто-то хотя бы притронулся к ней. Когда ее глаза мимолетно остановились на Лизе, та не заметила ни злобы, ни враждебности, только страх и предательские темные круги, говорившие о бессонной ночи. Лизе подумалось, что веснушки Розалинд почему-то стали казаться больше, и от этого она выглядела еще уязвимее, чем, по всей видимости, себя ощущала.

Когда профессор повторил свой совет, Лиза отвернулась, не в силах смотреть, какое затравленное выражение появляется на лице Розалинд. Не успел доктор договорить и половины того, что собирался, как Розалинд закричала:

— Нет! Этого не будет! Не хочу даже обсуждать. Он мой отец, и я говорю вам, что он поправится.

— Розалинд... — начала Лиза.

— Молчи! — вскипела Розалинд. — Ни слова больше! Она хочет свести его в могилу, — крикнула она профессору, — и если вы встанете на ее сторону, то, клянусь, я засужу вас и вашу больницу до разорения.

Профессор Кросс сохранял невозмутимый вид:

— Насколько я понимаю, ваш отец составил...

— Не желаю слушать! — завопила Розалинд, хватая Лоуренса за руку. — Пойдем, мы будем сидеть с Дэвидом. Нужно позаботиться, чтобы эти люди к нему не подходили.

Когда за Розалинд закрылась дверь, Лиза сказала:

— Извините. Я... Они с отцом очень близки...

— Ничего страшного. Я понимаю, как трудно принимать такие решения. Она знает о завещании?

— Не уверена. Если и знает, то явно не хочет этого признавать.

— Может быть, вы попытаетесь поговорить с ней позднее?

Лиза покачала головой.

— Она ни за что меня не послушает. Она думает... Одним словом, вы слышали, что она сказала.

Доктор сочувственно на нее посмотрел.

— Вы понимаете, что, будучи женой, то есть ближайшим родственником Дэвида, можете действовать без ее согласия?

Нисколько не сомневаясь, что никогда на такое не решится, Лиза сказала:

— Мы ведь не обязаны принимать решение сегодня?

— Нет, конечно же нет. Возможно, стоит дать ей немного времени, чтобы свыкнуться с ситуацией, а потом я еще раз попробую поговорить с ней.

 

 

В тот же день, но гораздо позднее, Ди и Майлз вернулись из отделения интенсивной терапии и застали Лизу с Тони, матерью и Рокси в кафетерии.

— Если вы сейчас спуститесь, — проговорила Ди, — то, наверное, сможете с ним посидеть.

Облегченно вздохнув, Лиза сказала:

— Вы поговорили с ней? Где она?

— Она в приемной, спит. Совсем измучилась, бедняжка.

Нисколько в этом не сомневаясь, Лиза встала из-за стола и пошла к двери. Ей хотелось столько всего сказать Дэвиду, столько слов вертелось на кончике языка, что она едва сдерживала их. Нужно, чтобы он знал, как она счастлива, что вышла за него Замуж, как она его любит и всегда будет любить. Лиза хотела, чтобы Дэвид также знал: она будет дорожить воспоминаниями, их мечтами и каждой минутой, которую они провели вместе. Она продолжит дело, которое он начал, посвятит все свое время заботе о людях со слабоумием и назовет их проект «Трастом Дэвида Кирби». Она даже подумывала отдать их с Дэвидом дом тем, кто страдает ранним слабоумием, понимая, что все равно не сможет жить там без него.

Однако больше всего ей хотелось рассказать ему о ребенке.

Спустившись в отделение, Лиза увидела, что медсестры ушли к себе на пост, а Лоуренс сидит один у постели Дэвида. Заметив, что мальчик разговаривает, она задержалась в дверях, чтобы не мешать ему. Сначала Лиза не могла разобрать слов, но, когда они стали яснее, она почувствовала, что эмоции сдавливают ей горло. По всей видимости, Лоуренс перечислял животных, которых они вместе с Дэвидом видели в зоопарке, а может, на озере.

— ...а еще там были летучие мыши: ночница Наттерера, усатая ночница и курносый ушан. Маме они не понравились, а бабушка сказала, что они милые. Птицы ей тоже понравились. Мухоловка-пеструшка, горихвостка, сосновый чиж, а ты заметил еще болотную сову...

Когда он изобразил скрипучий крик совы, Лиза зажала рот ладонью, чтобы не всхлипнуть. Она всем сердцем надеялась, что Дэвид слышит этот забавный маленький рассказ.

— Помнишь, что мы потом видели в музее? — спросил Лоуренс, болтая ногами над полом и покачивая кудрявой головой. — Гориллу Альфреда, тасманийского волка, какапо...

Мальчик продолжил перечень, а Лиза подошла и тихонько встала у него за спиной. Ее сердце разрывалось при виде Дэвида, такого бледного и слабого, подключенного к множеству трубок и проводов, точно безжизненная марионетка. Лизу внезапно охватила паника. Показалось, что Дэвид уже не здесь, а она так и не успела с ним попрощаться. Ей нужно было остаться с мужем наедине, но Лоуренс разошелся не на шутку, а отослать его из палаты язык не поворачивался. Дэвид этого не хотел бы, Лиза была уверена. В конце концов она пошла к медсестре Кэти и спросила, не удалось ли профессору Кроссу еще раз поговорить с Розалинд.

— Он приходил минут пятнадцать назад, — сказала Кэти, — но она спала, и мы не стали ее будить.

Чувствуя себя беспомощной и убитой горем, Лиза отвернулась, собираясь вернуться к Дэвиду, но тут открылась дверь в приемную и на пороге появилась усталая и растрепанная Розалинд. Лиза замерла на месте, не зная, что говорить и что делать.

Заметив Лизу, Розалинд побледнела. Потом ее взгляд метнулся к отцу, как будто она боялась, что он мог исчезнуть.

— Я же говорила вам, — сказала она Кэти, — не подпускать ее к нему. Она хочет его убить...

— Тише, тише, — стала успокаивать Кэти, подходя к Розалинд. — Пожалуйста, говорите тише, здесь и другие пациенты...

— Извините, — пролепетала Розалинд, — но я боюсь, что она что-нибудь сделает.

— Ради бога, Розалинд, — сказала Лиза, — я бы никогда ничего не сделала во вред ему или тебе.

— Тогда почему папа лежит здесь? Почему доктор пытается убедить меня, что он не сможет выкарабкаться? Я знаю, за этим стоишь ты...

Вмешавшись прежде, чем Лиза успела ответить, Кэти сказала:

— Если хотите продолжать, вам придется выйти в приемную.

— Мне незачем с ней разговаривать. Я знаю, что она скажет...

— Розалинд, пожалуйста, — взмолилась Лиза. — Хочется тебе или нет, но нам надо поговорить.

Кэти твердо проговорила:

— Вы должны вместе решить, как будет лучше вашему отцу.

Схватившись за голову, Розалинд выкрикнула:

— Вы не понимаете, никто не понимает! Я не могу его отпустить! Он для меня всё...

— Я знаю, — сказала ей Лиза, — и ты тоже значишь для него всё. Бог свидетель, я тоже не хочу его терять, — проговорила она, начиная плакать, — но мы не можем сейчас думать о себе.

— Ты можешь, потому что никогда больше ни о ком не думала, — выкрикнула Розалинд, когда Кэти начала осторожно подталкивать ее к выходу.

— Клянусь тебе, Розалинд, если бы я не знала, о чем он написал в завещании, я бы не...

— Он написал это только потому, что ты его заставила, — истерически выпалила та. — Он боец. Он бы не сдался без борьбы.

— Но за что бы он боролся? За то, чтобы доживать свои дни со слабоумием? Он уже летал в Швейцарию, чтобы устроить себе уход...

— Нет! — взвыла Розалинд, зажимая уши. — Он никогда бы не сделал такого, не сказав мне.

— Он не говорил, потому что знал, как ты расстроишься.

Розалинд не переставая мотала головой.

— Ему было очень тяжело, — сказала ей Лиза. — Он ни в коем случае не хотел подводить тебя и Лоуренса, но от его болезни нет лекарства, и он боялся сделаться для нас обузой.

— Только не для меня. Я позабочусь о нем...

— Он этого не хочет. Унижения, страдания, годы, которые он вырвал бы из твоей жизни... Это было ему ненавистно, Розалинд, и я знаю, в глубине души ты это понимаешь.

— Молчи! — закричала Розалинд. — Как ты можешь рассуждать о том, что я понимаю, а что нет, если сама ни о чем не имеешь ни малейшего представления? Почему бы тебе просто не уйти? Давай же, убирайся отсюда. Ты вдоволь попила нашей крови, хватит.

Вернувшись в комнату, Кэти сказала:

— Розалинд, я вынуждена еще раз попросить вас не шуметь.

— Тогда заставьте ее уйти, — крикнула Розалинд. — Она пытается убедить всех, что переживает, а на самом деле хочет поскорее отключить папу от аппаратов жизнеобеспечения, чтобы самой потом жить припеваючи. Так вот, я ей не позволю.

Видя, как Лиза расстроена, Кэти сказала:

— Розалинд, пожалуйста, успокойтесь. Оттого, что вы так себя ведете, никому легче не становится — ни вам, ни тем более вашему отцу.

— Я знаю, знаю, — беспомощно всхлипнула Розалинд, — но я не могу этого сделать. Я не могу его отпустить. — Ее взгляд в отчаянии метнулся к Лизе. — Пожалуйста, не заставляй меня, — взмолилась она. — Пожалуйста! Я так его люблю. То, что ты говоришь, верно, но я не могу этого сделать. Просто не могу...

Заливаясь слезами, Лиза обняла Розалинд и крепко прижала к себе.

— Я знаю, я понимаю тебя, — сказала она, — и мы не обязаны ничего делать прямо сейчас. Мы можем поговорить об этом и решить, какой момент будет правильным.

Розалинд кивнула.

— Да, да, мы так и сделаем. Пожалуйста, скажи, что ты его любишь.

— Конечно, люблю. Как его можно не любить?

— Он самый лучший.

— Знаю.

— Господи, помоги мне!

Лиза крепче сжала ее в объятиях и, несмотря на царившее в душе отчаянье, всем сердцем порадовалась, что ее не пытаются оттолкнуть. Им нужно объединиться перед лицом этого страшного испытания, иначе выдержать его будет почти невозможно. И Лиза только сейчас осознала, что последнее слово должно остаться за Розалинд, потому что сама она не знала Дэвида достаточно долго, чтобы его сказать.

 

 

Вернувшись на свой пост, Кэти бросила взгляд на кровать Дэвида и заметила, что Лоуренса там больше нет. Внезапное замешательство быстро сменилось недоумением, когда она поняла, что оборудование за головой Дэвида замолчало. Если что-то шло не так, срабатывал сигнал тревоги, но, бросившись проверять, что происходит, Кэти сразу увидела, что ни один из аппаратов не работает. Тут она заметила Лоуренса. Мальчик сидел под кроватью, скрестив ноги и обхватив голову руками. Если электричество отключено, как может зазвонить сигнализация?

— Боже мой, — пробормотала Кэти. — Лоуренс, что ты натворил?!

Ответа она дожидаться не стала. Сбегав на пост, чтобы вызвать помощь, она быстро вернулась к кровати. Лоуренс по-прежнему сидел под ней, раскачиваясь взад-вперед и бормоча себе под нос, а над ним лежал и тихо дышал Дэвид, все еще подключенный ко всем трубкам. Как легко было подумать, что он просто спит! Но Кэти знала: даже если он проснется, что было маловероятно, его мозг уже никогда не будет нормально функционировать.

Не давая себе больше времени на раздумья, Кэти повернулась к приемной и сказала Розалинд и Лизе:

— Мне очень жаль, но Лоуренс выключил из сети аппараты Дэвида.

Розалинд испуганно вскрикнула, но, когда она двинулась к постели отца, Кэти выставила руку.

— Еще есть время подсоединить его снова, — сказала она, — помощь прибудет с минуты на минуту, но это может оказаться... Возможно, вам не хотелось принимать решение так быстро, но...

Не договорив, она вернулась в отделение как раз в тот момент, когда прибыла бригада спасателей.

Розалинд посмотрела на Лизу, лицо которой сделалось пепельным. Розалинд что-то говорила, но Лиза практически не слышала ее. Потом ее голос все-таки дошел до сознания.

— Если это нужно сделать, — судорожно шептала Розалинд, — тогда, может быть... Ах, папочка! — воскликнула она. — Я правильно поступаю? — Она жадно глотнула воздух. — Может быть, нам лучше оставить все как есть? — сказала она Лизе.

«Нет, нет, нет! — кричала та в душе. — У меня не было времени побыть с ним. Мне нужно сказать ему о ребенке, о том, что я люблю его и буду скучать по нему так сильно, что просто не вынесу этого». Ее полный боли взгляд остановился на Розалинд, и вслух она сказала:

— Думаю, мы должны попрощаться с ним вместе.

Увидев, что Лиза и Розалинд выходят из приемной, Кэти попросила спасателей остановиться и мягко оттеснила их от постели, позволив женщинам подойти к Дэвиду.

Зная, что о трубках можно больше не беспокоиться, Лиза подняла руку Дэвида, прижала ее к себе и надтреснутым от горя голосом сказала:

— Я здесь, милый, вместе с Розалинд. Я знаю, ты будешь рад, что мы больше не ссоримся. Мы понимаем, почему ты решил уйти сейчас, вместо того чтобы вернуться к нам, но мне будет так тебя не хватать. — Почувствовав, что Розалинд отвернулась, она склонилась ближе и прошептала: — Ты так много мне дал, Дэвид, но самый драгоценный подарок... — Она умолкла, задыхаясь от слез. — У нас будет ребенок, — проговорила она наконец едва слышным голосом. — Правда, чудесно? Спасибо тебе огромное, любимый. — Она вдохнула, пытаясь сдержать новую волну эмоций. — Я хочу, чтобы ты знал, что я буду любить нашего ребенка и заботиться о нем, — дрожащим шепотом сказала она. — Он всегда будет знать, что ты его отец и какой ты замечательный. Ах, Дэвид, я люблю тебя всем сердцем! Ты сделал меня сильнее и лучше. Если бы только нам с тобой дали больше времени...

Она не могла больше говорить, ее сердце окончательно переполнилось эмоциями, а горло сдавило от слез.

Оглянувшись, она увидела, что Розалинд ушла на пост и уткнулась в плечо Кэти. Вряд ли она что-нибудь услышала — они стояли слишком далеко.

Почувствовав, что может теперь побыть с отцом, Розалинд подошла к его постели. Взяв Дэвида за руку, она попыталась заговорить твердым голосом, но не смогла.

— Папочка, я знаю, ты так хочешь, но, пожалуйста, прости, что я не могу разделить этого желания. Я не представляю своей жизни без тебя и мамы, но я постараюсь быть сильной ради Лоуренса. Он здесь, под кроватью, слушает нас. Он храбрее меня, ему хватило смелости сделать то, чего ты хотел. Ты всегда был его лучшим, особенным другом, тем, кто понимал его лучше всех, а теперь он, наверное, понял тебя. — Она попыталась взять себя в руки, чувствуя, что эмоции вот-вот отнимут у нее дар речи. — Папочка, я так тебя люблю, — выдохнула она. — Спасибо, что дал мне такую прекрасную жизнь, и прости за всю душевную боль, которую я тебе причинила. Благослови тебя Бог, мой милый. Ты всегда будешь самым главным человеком в моей жизни.

Когда Розалинд, всхлипывая, склонилась над Дэвидом, Лиза обняла ее и тоже расплакалась. Ни та ни другая не замечали профессора Кросса, который зашел в отделение и остановился сзади них, пока тот не прошептал:

— Его больше нет.