Стоял жаркий и душный воскресный день. В долине царило сонное спокойствие, пока Розалинд вдруг не завопила:

— Джерри! Джерри!

Спустившись в прихожую в такой спешке, будто наверху начался пожар, она влетела в комнату, где Джерри, развалившись на диване, смотрел по телевизору игру в крикет.

— Где они? — в бешенстве кричала она. — Что ты с ними сделал?

Взяв пульт, он сделал звук тише и только после этого сказал:

— Если ты говоришь о коробках с вещами твоей мамы, то отнес на чердак, куда их следовало отправить еще много месяцев назад.

— Такие решения должна принимать я, — вскипела Розалинд. — Я сказала тебе вчера вечером, что сделаю это...

— Ты говоришь это каждый вечер, а меня достало, что они загромождают нашу комнату, как свора приведений, которые следят за каждым моим шагом...

— Разбирайся со своей паранойей как-нибудь иначе, а чужие вещи не трогай.

— Розалинд, когда ты будешь готова их перебрать, я спущу ящики обратно. Это тебя устроит?

Она по-прежнему кипела от ярости, но никаких разумных доводов привести не могла. Заставив себя коротко кивнуть, она пошла к выходу.

— Ты куда? — спросил Джерри.

Сама толком не зная, Розалинд решила не отвечать.

— Мне через пару часов уходить, — напомнил он, — поэтому, если у тебя есть свободное время, почему бы нам не провести его вместе?

Не поднимая головы, Розалинд судорожно глотнула. Ей хотелось этого больше всего на свете, но почему-то нелегко было сказать «да».

— Мы могли бы прогуляться вдоль озера, — предложил Джерри. — Или съездить в Придди.

— А Лоуренс? — проговорила наконец Розалинд, оборачиваясь.

— Уверен, он отлично проводит время, но мы на всякий случай возьмем телефоны, чтобы Салли или Ди могли с нами связаться.

Розалинд по-прежнему выглядела встревоженной, Джерри тоже, потому что они оба не знали другого состояния, когда Лоуренса не было рядом, да и когда был — тоже. Сегодня Ди и Салли взяли его в кино вместе с другими детьми, среди которых была двенадцатилетняя дочь Салли Джемма, относившаяся к мальчику с большим терпением, чем остальные.

— Тебе нужно расслабиться, — сказал Джерри. — В последнее время ты такая взвинченная, что я начинаю волноваться, как бы ты не ушла в штопор без возврата, а меня не будет рядом, чтобы нырнуть следом и спасти тебя...

Неуверенная улыбка начала смягчать ее взгляд.

— Почему бы нам не посидеть в саду? — сказала она. — Никаких разговоров, никаких споров, ничего, только я и ты, как раньше...

Выключив телевизор, Джерри встал и, взяв Розалинд за руку, повел к гамаку, с которого открывался вид на озеро. Они провалились в него, по-прежнему не разжимая рук, и начали легонько раскачиваться взад-вперед.

Когда Розалинд наконец почувствовала, что узлы внутри нее начинают распутываться и Джерри тоже расслабляется, она откинула голову назад и закрыла глаза. Ах, если бы такое бывало чаще: ни страха, ни людей, которые вечно вклиниваются между ними! Иногда их прежняя близость казалась Розалинд призраком, который улетал все дальше и дальше и скоро должен был скрыться за горизонтом. Ей не хотелось его отпускать, она отчаянно пыталась за него зацепиться, но, однажды безоглядно доверившись Джерри, она просто не могла решиться на это снова.

Почувствовав, что он придвигается ближе, Розалинд позволила обнять себя и положила голову ему на плечо. Интересно, о чем он думает? Счастлив ли он быть здесь, проводить с ней время перед следующим вылетом? Потом, не в силах сдерживаться, Розалинд засомневалась, не объясняется ли его нежность тем, что в ближайшие двадцать четыре или сорок восемь часов он собирается предать ее снова. Она попыталась заглушить подозрения и поверить, что им движут искренние и чистые побуждения, что здесь нет никакой фальши, но это было тяжело, так тяжело.

— Тебе хорошо? — тихо шепнул Джерри.

— М-м-м, — промурлыкала Розалинд, притворяясь сонной.

Ее успокаивала мысль, что сегодня Джерри летит в Сан-Франциско, где они провели часть медового месяца, прежде чем отправиться на Гавайи. Каким идеальным все казалось тогда, каким простым и искренним!

Почему он это сделал? Что толкнуло его к другой женщине и как это могло так долго продолжаться, не вызывая у нее ни тени подозрения? Именно собственная наивность продолжала больше всего донимать Розалинд. Ведь если Джерри однажды умел так убедительно ее обманывать, где гарантия, что он не делает этого снова?

Она заерзала, устраиваясь поудобнее, и положила руку Джерри себе на колени.

Прошлой ночью, когда она рассказала ему о визите отца к терапевту, дело опять закончилось ссорой. Начали они, разумеется, спокойно, Джерри даже серьезно забеспокоился.

— С ним все в порядке? — спросил он.

— По-видимому, да, но на «Времени вопросов» он не появился потому, что у него случилось, как он выразился, помрачение ума, вызванное стрессом.

Джерри выглядел сбитым с толку.

— Подробнее он объяснять не стал, сказал только, что сдавал анализы, которые подтвердили, что физически он в порядке.

— Ну, это хорошо, верно?

— Конечно, но меня волнует причина стресса. Не надо, не смотри на меня так, выслушай, пожалуйста, что я скажу. Сегодня утром я говорила с Майлзом, и он сказал, что ее уволили. При таких обстоятельствах давление на папу, конечно, усилилось...

— Розалинд, ты делаешь поспешные выводы...

— И о ней, — упрямо продолжала она, — всплывают кое-какие сведения, которые могут создать папе серьезные проблемы.

— Ты уже говорила мне об этом, и я тоже повторю... Твой отец не ребенок и не слабоумный. Он придумает, как решить проблемы...

— Откуда ты знаешь, если даже понятия не имеешь, в чем они заключаются?

Джерри выбросил вперед руки.

— А ты имеешь?

— Нет, Майлз по-прежнему не хочет говорить, но если эта информация просочится...

— Если она просочится, тебе не о чем будет переживать, потому что тебя в этом никто не сможет обвинить. Смотри на это так, — сказал он и, схватив газету, выскочил из комнаты.

Розалинд не пошла за мужем, не было смысла. Он не понимал ее отношения к Лизе Мартин и точно так же не понимал, какую боль ей до сих пор причиняет его измена. Похоже, Джерри решил, что она может забыть о его романе и вести себя как ни в чем не бывало просто потому, что он сказал, будто с этим покончено. Он даже предложил попытаться завести второго ребенка — вероятно, чтобы показать, как серьезно настроен. Нельзя сказать, что Розалинд была решительно против, но она не знала, как скажется на Лоуренсе появление младшего братика или сестрички и не закончится ли дело тем, что он станет чувствовать себя лишним. Кроме того, у нее не было полной уверенности, что так будет правильно для них с Джерри. Что, если у малыша будут такие же проблемы, как у Лоуренса? Выдержит ли Джерри второго ребенка, с которым невозможно сблизиться? А она? И если Джерри опять потянет на сторону, удержится ли он ради малыша?

— Похоже, телефон звонит, — пробормотал Джерри.

— Оставайся тут, — сказала Розалинд, вставая. — Я принесу тебе чашку чая на обратном пути.

К тому времени как Розалинд вошла в дом, уже включился автоответчик, но она услышала, как Ди оставляет сообщение, и быстро схватила трубку.

— Привет, я здесь, — сказала она. — Все в порядке?

— Боюсь, что нет, — дрожащим голосом отозвалась Ди. — Лоуренс выбежал из кинотеатра, и мы не можем его найти.

Страх взорвался в сердце Розалинд, и она закричала:

— Но он не найдет дорогу домой! Это слишком далеко. Вы вызвали полицию?

— Нет, но думаю, что надо. Поэтому и звоню.

 

 

Глаза Лизы наполнились изумлением. Они с Дэвидом были наверху, в гостевой комнате Эми, и Дэвид наконец решился рассказать ей, что случилось, когда он сошел с поезда десять дней назад. Это было дико, непостижимо, но он явно не придумывал, поэтому оставалось как-то принять, что это произошло на самом деле.

— Есть ли вероятность, что это повторится? — спросила она, заранее переживая такую возможность.

— Вряд ли. Тут тяжело говорить наверняка, но, как только я найду успешный способ справляться со стрессом, думаю, все будет в порядке.

Все еще разрываясь между шоком и тревогой, Лиза сказала:

— Знаешь, не стоило держать это в себе и скрывать от меня, как будто я не способна справиться. Я не какой-нибудь хрупкий цветок, лепестки которого опадают при первых признаках дождя. Я понимаю и принимаю, что у тебя остались чувства к Катрине и что иногда ты винишь себя за любовь ко мне. Да, в этом нет ничего хорошего, но и удивительного тоже. Помимо всего остального, это показывает, что ты человек и что тебе не все равно.

Почувствовав необходимость успокоить ее, Дэвид сказал:

— Я переборю это. Клянусь, это не встанет между нами.

Лиза опять представила, как Дэвид сидит в машине один, сбитый с толку и напуганный, а потом придумывает хитроумную историю, чтобы скрыть за ней свое смущение. Нет, это решительно не укладывалось в голове. Дэвид совсем не такой, хотя... Видя, каким встревоженным он выглядит сейчас, она почувствовала, что ее переполняет нежность, и крепко сжала его в объятиях. В следующую секунду Дэвид подхватил ее на руки, и, когда они с громким смехом повалились на кровать, из соседней комнаты донесся голос Рокси.

— Я не буду спрашивать, что происходит, но вы слишком взрослые, чтобы так веселиться. Это неприлично.

— А ты слишком маленькая, чтобы подслушивать, — прокричала в ответ Лиза. — Закрой уши или включи громкую музыку, как в твоем возрасте делают все нормальные люди.

— Кто сказал, что я нормальная?

— Это точно.

Дэвид устроился поудобнее, заложив руки за голову и лениво вытянув ноги, и принялся с лукавым блеском в глазах наблюдать, как Лиза выключает оба айфона.

— М-м-м — неодобрительно замычал он, когда Лиза, скрестив ноги, устроилась на краю кровати. — Я надеялся, что ты воспользуешься мною самым беззастенчивым образом.

Склонив голову на бок, Лиза прищурилась и посмотрела на него сверху вниз.

— Воспользуюсь, — пообещала она, — как только мы проясним другую проблемку, о которой ты решил мне не рассказывать.

Дэвид нахмурился, явно не понимая, о чем речь.

— В пятницу я обедала с Майлзом, и он рассказал, что твои враги копаются в моем прошлом, чтобы очернить тебя на публике или того хуже. Поэтому я решила, что должна сама рассказать тебе об инциденте с отмыванием денег.

Дэвид широко распахнул глаза, но промолчал, поэтому Лиза принялась рассказывать все, что знала о той ночи, когда Тони оказался в филиппинской тюрьме, и как на следующий день его отпустили, не предъявив обвинений.

— Тони клянется, что это было недоразумение, — заверила она. — Я говорила с ним, и он настаивает, что инцидент не имел продолжения. Наверное, при желании это можно проверить, но я не думаю, что он врет.

— Понятно, — проговорил Дэвид и, помолчав секунду, спросил: — Так ты по-прежнему с ним общаешься?

Чувствуя, что лицо начинает заливать горячая краска, Лиза сказала:

— Только чтобы узнать, стоит ли нам волноваться.

Дэвид медленно кивнул.

— И где он теперь? Полагаю, разъезжает по всему земному шару в своей обычной безответственной манере. Не могу понять, как ты могла связаться с подобным человеком и прожить с ним так долго.

Лиза чуть не ринулась защищать себя и Тони, но в последний момент сдержалась, понимая, что это приведет к ссоре, а ссориться ей сейчас никак не хотелось.

— Невозможно всегда поступать только правильно, — сказала она, пытаясь закончить на светлой ноте.

Но Дэвид явно не был готов закрыть тему:

— Так где он теперь обитает?

Осознав, что правда только усугубит ситуацию, Лиза сказала:

— Точно не знаю. И где бы он ни был сейчас, через неделю его наверняка уже там не будет.

Дэвид кивнул, не сводя с нее взгляда, который ей было трудно встретить.

«Пожалуйста, только не спрашивай, виделись ли мы с ним», — умоляла Лиза про себя. Она совсем заврется, если ответит «нет».

— Ты еще думаешь о нем? — спросил Дэвид.

— Нет, конечно же нет! — воскликнула она, с головой бросаясь в очередную ложь. — То есть кроме таких вот случаев. Даже если и проскакивают иногда мысли о нем, это совсем другое, чем думать о тебе.

Не сразу, но его настроение все-таки начало улучшаться.

— Майлзу достанется за то, что говорил с тобой, прежде чем прийти с проблемой ко мне, — сурово проговорил Дэвид.

Лиза смешалась.

— Но он сказал, что говорил тебе, а ты не захотел... Послушай, это не важно, — быстро исправилась она, заметив, что его взгляд снова мрачнеет. — Почему бы нам просто не забыть об этом и не перейти к беззастенчивому использованию, которого ты ждал?

Когда она повалилась на кровать рядом с Дэвидом, он обхватил ее рукой и прижал к себе. Но вместо того, чтобы повернуться и поцеловать, как она ожидала, он лежал, глядя в потолок, пока наконец не сказал:

— Ты жалеешь, что через пару недель выходишь замуж не за Тони?

Ошеломленная, Лиза резко села на постели и посмотрела на Дэвида.

— Нет, нет и еще раз нет, — искренне ответила она, — и я не могу поверить, что ты задаешь мне такие вопросы.

Дэвид поднял руку к ее лицу и нежно обхватил его ладонью.

— Прости, — проговорил он, глядя ей в глаза, — я не хотел тебя сердить. — Снова заключив Лизу в объятия, он прильнул к ее губам в поцелуе, интимность которого она ощутила не сразу.

 

 

Розалинд и Джерри неслись на огромной скорости, направляясь к центру Бристоля. Пока Джерри пытался не попадать в канавы и не сталкиваться со встречными машинами, Розалинд старалась дозвониться до отца.

— У него отключен телефон, — гневно воскликнула она, когда ее переключили на автоответчик. — Папа! Это я! — прокричала она, когда голосовая почта начала запись. — Обязательно перезвони. Лоуренс пропал! Он был в кино вместе с Ди... Перезвони мне, — сказала она сквозь слезы и, захлопнув телефон, вскрикнула, когда Джерри резко затормозил, чуть не налетев на трактор.

— Гадство! Убирайся с дороги, — прорычал Джерри, до упора вдавливая кнопку гудка.

Фермер продолжал плестись черепашьим шагом, разбрасывая во все стороны клочки соломы, точно беды и напасти.

— Обгоняй, — скомандовала Розалинд.

— Не могу. Слишком кривая дорога.

— Еще раз наберу папу.

— Зачем? Он никак не сможет помочь.

— Папа знает начальника полиции. Он может попросить, чтобы тот подключил всех свободных офицеров.

— Давай попробуем успокоиться, ладно? — дрожащим голосом проговорил Джерри. — Возможно, его уже нашли...

— Если так, они бы позвонили.

Розалинд крепко сжимала в руке телефон, чуть ли не раздавливая его.

— Куда он мог пойти? — вскричала она. — Он всего раз был в «Кэбот-Серкес» и даже не знает, на каком автобусе ехать домой.

— Кто-то догадается, что он потерялся, и позаботится о нем, — ответил Джерри и сам удивился, как уверенно прозвучал его голос. Потом он опять вдавил кнопку гудка и воскликнул: — Черт побери, почему этот идиот не съезжает на обочину?

Розалинд закрыла лицо руками, не в силах выносить, как медленно им приходится ползти, когда сын ждет, чтобы они его нашли. В голове мутилось от кошмарных, черных картин: банда неуправляемых садистов истязает Лоуренса до смерти; Лоуренс шагает прямо под колеса машин, не понимая, что они не остановятся; какой-нибудь педофил добирается до него и заставляет участвовать в немыслимых актах. Розалинд видела перед собой, как его красивое невинное лицо искажается от замешательства и боли... Она не могла допустить, что с Лоуренсом случилось что-нибудь плохое. Это ее вина. Ни в коем случае нельзя было отпускать его в кино, а самой оставаться дома. Будь она рядом, она сразу побежала бы за ним, нашла и сейчас он был бы в безопасности. А так никто не знает, где он, и, если этот проклятый трактор сейчас же не уберется с дороги, она ЗАКРИЧИТ!

Когда тот свернул на ближайшее поле, Джерри рванул со всей скоростью, и Розалинд попробовала заставить себя дышать. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Все будет хорошо. Они найдут его и не успеют оглянуться, как уже все вместе будут ехать домой, будто ничего не случилось.

Раскрыв телефон, она снова попыталась набрать отца.

— Он перезвонит тебе, как только получит сообщение, — резко бросил Джерри.

Она потупила глаза.

— Я знаю. Просто... мне нужно что-то делать.

Осознав, что сейчас не время ревновать к тому, что Розалинд постоянно ищет поддержки у отца, Джерри взял ее руку и ласково сжал. Потом, надавив на педаль газа, проскочил ряд светофоров, на которых уже начинал загораться красный свет.

— Давай попробуем добраться туда целыми, — взмолилась Розалинд.

Отпустив педаль, Джерри проверил зеркала, надеясь разглядеть в них полицейскую машину. Как только офицеры поймут ситуацию, они, конечно же, включат сирены и помогут им быстрее добраться до места.

Когда они наконец добрались до «Кэбот-Серкеса», Джерри притормозил, чтобы Розалинд могла выскочить, а потом поехал искать безопасное, пусть и незаконное, место для парковки.

По-прежнему сжимая в руке мобильный, Розалинд вбежала между витринами «Некста» и «Ля Сенза» в новый, сверкающий торговый центр, где слонялись воскресные покупатели, а на пороге одного из ювелирных магазинов играл джазовый квартет. Она оглядывалась, вертелась по сторонам, осматривая верхние уровни и продолжая шагать к лестнице, которая вела в кинотеатр. Ни Ди, ни Салли нигде не было видно, поэтому она раскрыла телефон и быстро набрала номер. Ди не отвечала. Заглушив новый приступ паники, Розалинд попробовала дозвониться до Салли.

— Где вы? — вскричала она, когда та отозвалась.

— Перед магазином «Бутс» на Броадмид. А ты где?

— «Кэбот-Серкес». Вы нашли его?

— Еще нет. Ди там. Мы решили разделиться. Все будет хорошо, Роз, мы его найдем.

Пытаясь не всхлипывать, Розалинд закрыла телефон и стала опять лихорадочно метаться взглядом по сторонам в поисках Ди. Потом начала выкрикивать:

— Ди! Лоуренс!

Ее голос рикошетом отражался от витрин и поднимался к стеклянному куполу крыши, заставляя людей на верхних уровнях смотреть на нее, как будто она экспромтом давала театральное представление.

— Ди! — кричала она. — Где ты?

Кто-то спросил:

— С вами все в порядке? Я могу вам помочь?

Розалинд резко обернулась и увидела перед собой пожилую женщину. Та выглядела встревоженной.

— Я потеряла сына, — объяснила Розалинд. — Он выбежал из кинотеатра... О боже, — вырвалось у нее. — Я должна его найти!

Взбежав по ступенькам, она повернула к эскалаторам, но поскользнулась и упала, выронив телефон. Собрав куски, на которые он развалился, она заставила себя подняться и, хромая, пошла дальше.

— Лоуренс! — в отчаянии вопила она. — Где ты?

— Розалинд! — Это была Ди, она свешивалась с балкона следующего уровня. — Все в порядке. Он у меня.

Розалинд накрыла такая мощная волна облегчения, что ей пришлось схватиться за поручень, чтобы снова не упасть.

Каким-то чудом она поднялась на следующий этаж и в тот миг, когда увидела Лоуренса вместе со своей теткой и двумя полицейскими, ее захлестнула неудержимая ярость.

— Глупый, глупый мальчишка! — воскликнула она, хватая его за плечи и принимаясь трясти изо всех сил. — Зачем ты это сделал? Мы тебя никуда больше не пустим, слышишь? Никогда. Никогда. Не думай, что...

— Роз, прекрати, — сказал Джерри, подбегая к ним и жадно хватая ртом воздух. — С ним все в порядке, остальное не важно.

— Его могли убить, — истерически всхлипнула она. — Как он не понимает...

— Ш-ш-ш, — утешал Джерри. Он разжал ее пальцы на плечах Лоуренса и привлек к себе.

— Вы родители? — спросил один из полицейских.

— Да, — ответил Джерри. — Я прошу прощения...

— Не стоит извиняться; главное, что мы его нашли.

— Где он был? Где ты был? — спросил Джерри Лоуренса.

Лоуренс не сводил стеклянного взгляда с матери.

— Он стоял в нише дверного проема, вон там, за углом, — сказала Ди, указывая направление. — Когда мы осматривали все здесь в первый раз, его там не было, поэтому не знаю, где он был до тех пор.

— Зачем ты убежал? — воскликнула Розалинд, опять поворачиваясь к Лоуренсу. — Ты понимал, как все испугаются?

— Они собирались убить Люси, — выкрикнул он.

Розалинд озадаченно нахмурилась. Она посмотрела на Ди, но та тоже недоуменно пожала плечами.

— О чем ты говоришь? — потребовала ответа Розалинд. — Это кто-то из фильма? — спросила она у Ди.

Ди покачала головой.

— Я такого не помню.

Заметив, что вокруг начинает собираться толпа, Джерри сказал:

— Пойдем, нужно отвезти его домой.

Оставив полицейским все свои данные, они подождали, пока Ди закончит диктовать свои. Потом, обнимая Розалинд за плечи, Джерри осторожно положил руку на спину Лоуренсу и повел его к лестнице.

Когда они спустились на первый этаж, где джазовая команда все еще наигрывала веселую мелодию, Ди сказала:

— Позвоню, пожалуй, Салли и скажу, что все в порядке. Во сколько ты выезжаешь в Лондон?

— Через час, — ответил Джерри, — но я, наверное, позвоню им и скажу, что заболел.

— Не надо, — сказала Розалинд. — У нас уже все нормально. Правда? — обратилась она к Лоуренсу.

В ответ мальчик только резко отвернулся.

— Мы ведем остальных детей на пасту, — сказала Ди, — так что я загляну к вам на обратном пути. Послушайте, мне правда жаль, что мы за ним не уследили. Я виню себя, я должна была позаботиться, чтобы он сидел рядом со мной...

— Ты не виновата, — заверил ее Джерри. — Мы уже сто раз отпускали его с тобой, и ничего такого не происходило, так что не расстраивайся по этому поводу.

К тому времени как Джерри въехал в ворота их дома, Лоуренс уже дремал на заднем сидении, а Розалинд, которая выглядела до крайности измученной, постоянно оборачивалась и поглядывала на него.

— Я позвоню на работу, — сказал Джерри, — им должно хватить времени, чтобы вызвать кого-нибудь из резерва.

— В этом нет необходимости, — снова сказала ему Розалинд. — Мы справимся.

— Я не хочу оставлять...

— Все нормально, — с большим нажимом сказала она. — Я разберусь, честно.

Поняв, что дальше спорить бесполезно, по крайней мере сейчас, Джерри вышел из машины и, открыв заднюю дверь, мягко разбудил Лоуренса.

— Вставай, сынок, мы дома, — проговорил он, сдерживая порыв схватить его в охапку и внести в дом. Если бы он так сделал, мальчик наверняка начал бы кричать, а сейчас это никому не было нужно.

Заспанный и взъерошенный, Лоуренс вылез из машины и, повесив голову, зашагал к кухонной двери, где остановился, ожидая, пока кто-то из родителей отопрет замок.

Войдя в дом, Розалинд усадила сына за стол. Она налила ему стакан молока, а потом опустилась на корточки рядом с ним и сказала:

— Расскажи мне опять, почему ты убежал. Я не буду тебя наказывать. Мне просто нужно знать.

— Они собирались убить Люси, — зло прорычал он.

— Кто?

— Они собирались убить Люси, — повторил Лоуренс.

— Кто такая Люси? — спросил Джерри.

— Они собирались убить Люси, — сказал мальчик, стукнув кулаком по столу.

Розалинд встала.

— Тебе лучше пойти переодеться, — сказала она муж. — Выезжать совсем скоро.

Гадая, наступит ли день, когда он перестанет чувствовать себя беспомощным и ненужным во всем, что касается сына, да и жены тоже, Джерри положил на стол разобранный мобильный телефон Розалинд и ушел наверх.

Потянувшись за батарейкой, мальчик сунул ее себе под мышку, зажал там и принялся раскачиваться взад-вперед.

— Пей молоко, — отрывисто бросила Розалинд и, подойдя к холодильнику, налила себе большой стакан вина.

К тому времени как Джерри спустился, одетый в форму и такой же встревоженный на вид, каким, очевидно, себя чувствовал, она уже пила второй бокал.

— С нами все будет нормально, — опять сказала ему Розалинд.

Джерри посмотрел на Лоуренса, который все еще сидел за столом, размахивая ногами и постукивая по стакану батарейкой. Он хотел сказать сыну, чтобы тот перестал, что стакан может разбиться, но слишком уж часто Лоуренс отвечал на его замечания приступами гнева, а сегодня у него не было желания оставлять семью на такой ноте.

— Я провожу тебя, — сказала Розалинд, поднимаясь со стула.

Когда она пошатнулась, Джерри поймал ее и, придерживая за плечи, вывел к машине.

— Звони, если будет нужно, — сказал Джерри, забрасывая портплед в багажник. — Они всегда могут на меня выйти.

Розалинд посмотрела ему в глаза, но, когда он обхватил ее лицо ладонями, готовый поцеловать, в доме зазвонил телефон.

— Пойду узнаю, кто это, — сказала Розалинд. — Увидимся в понедельник.

Джерри кивнул, зная, что она спешит уйти, надеясь услышать в трубке голос отца.

На полпути к дому она как будто вспомнила, что не поцеловала мужа, быстро вернулась, встала на цыпочки и чмокнула его в губы.

— С нами все будет нормально, — снова повторила она и, неуверенно улыбнувшись, побежала в кухню.

Когда за ней захлопнулась дверь, Джерри сел в машину, стараясь не принимать близко к сердцу того, что отец всегда значил для Розалинд гораздо больше, чем он. Каждый раз, когда наступал какой-нибудь кризис, праздник или вообще что-нибудь, она первым делом звонила Дэвиду, как будто у нее не было мужа. В тот день, когда Лоуренсу поставили диагноз, Розалинд поддерживал Дэвид. Он держал ее за руку и помогал пережить эту страшную травму, тогда как Катрина была на встрече в Тонтоне, а он, Джерси, летел домой из Шанхая. И, как будто в наказание Джерри за то, что тот не был достойным отцом, кто стал единственным человеком, к которому привязался Лоуренс, если такое громкое слово можно употребить по отношению к чему-то, что не допускало прикосновений, подшучиваний и никакого другого близкого общения? Дэвид, конечно. Потому что доблестный Дэвид, живя меньше чем в десяти минутах езды от них, всегда был рядом, готовый прийти на помощь и разрешить любые проблемы и недоразумения, уладить конфликты и успокоить Розалинд, когда выходки Лоуренса переполняли чашу ее терпения. В моменты слабости Джерри жалел себя и говорил, что нет ничего удивительного в том, что он завел роман. А кто бы не завел, если дома его не ценят и даже не особенно ждут, а такая женщина, как Оливия, полная жизни, бесхитростная и по уши влюбленная, принимает с распростертыми объятиями?

Запустив мотор, Джерри подключил блэкберри к разъему гарнитуры и стал наблюдать, как на экране выскакивают сообщения. Он не удивился, увидев среди них имя Оливии, потому что оно частенько бывало там, и, когда она возникла перед его мысленным взглядом, изящная и белокурая, со смеющимися глазами и вздернутым носиком, он почувствовал, как накатывает знакомая боль потери и тоска. В душе он знал, что, если дома дела в скором времени не пойдут на лад, он не сможет дальше игнорировать эти письма.

 

 

А в доме Розалинд силилась не расплакаться, объясняя отцу, что произошло.

— Это было ужасно, папа, — всхлипывала она. — Я так испугалась, а когда не получилось до тебя дозвониться...

— Милая, прости. Мы дремали после обеда. Но ты говоришь, с ним все в порядке? Вы уже нашли его?

— Да, он сидит рядом, целый и невредимый, слава Богу.

— А что заставило его убежать?

— Он все время повторяет «они собирались убить Люси», но единственная Люси, которая приходит мне на ум, это собака. О боже, — простонала Розалинд, когда ее наконец осенило: — Лоуренс, в фильме была собака? — спросила она сына. — Похожая на Люси?

Лоуренс начал кивать, вверх и вниз, вверх и вниз, неторопливо и размашисто, так что подбородок почти врезался в грудную клетку.

— Ясно, — сказала Розалинд, протягивая руку, чтобы успокоить мальчика. — Так и есть, — сказала она отцу. — Очевидно, в фильме с собакой происходило что-то нехорошее, и он... Ах, Лоуренс, — раздраженно сказала она. Сам факт, что ретривер принадлежал ей, был уже достаточно неприятен. А теперь, видя, как у Лоуренса на каком-то уровне возникла сильная привязанность к собаке, Розалинд почувствовала, что ревность удавкой сжимает ей горло. С другой стороны, как можно не радоваться, если ее сын показал, что способен переживать и быть защитником для кого-то или чего-то, кроме себя?

Вторя ее мыслям, отец сказал:

— Ты пережила ужасные минуты, дорогая, но очень приятно, что Лоуренс беспокоится о собаке.

— Да, — пролепетала она. Тут, к ее удивлению, Лоуренс, который всегда недолюбливал телефоны, внезапно резко выбросил руку за трубкой.

— Давид! — прокричал он в динамик.

— Вот так, — сказала Розалинд, осторожно поворачивая к нему микрофон. — Теперь говори.

— Дэвид. Не позволяй им обижать Люси!

— Не позволю, — пообещал Дэвид. — Хочешь увидеть ее на следующих выходных?

— Да. Это было бы весьма приятно. Где ты? — спросил Лоуренс, оглядываясь по сторонам, как будто Дэвид мог прятаться где-то в комнате.

— Недалеко, — ответил Дэвид. — Надеюсь, ты понимаешь, что убегать от взрослых нехорошо.

Лоуренс умолк.

— Пожалуйста, скажи, что больше такого не сделаешь.

— Они собирались убить Люси, — выкрикнул мальчик.

— Это было не по-настоящему. Это был фильм, и ты видел не Люси, а другую собаку, собаку-актрису, похожую на Люси.

Мальчик сунул телефон матери, показывая, что с него хватит.

— Нужно приготовить ему поесть, — сказала Розалинд в трубку.

— Хорошо. Джерри рядом?

— Нет, он уехал несколько минут назад.

— Мне не нравится, что ты осталась одна после такого потрясения.

Розалинд хотелось предложить, чтобы он приехал, но она сказала:

— Со мной все будет хорошо. Ди заедет к нам на обратном пути, а позднее, наверное, заглянет Салли.

— Ладно. Я еще позвоню вечером, когда вернусь в Лондон. А пока не вздумай винить себя в том, что произошло. Никто не мог этого предвидеть, и, слава Богу, все закончилось хорошо.

Если она и собиралась кого-то винить, так это его проклятую подружку за то, что та свалилась им на головы вместе со своей собакой. Но эту мелочную злобу она подавила и сказала:

— Я буду весь вечер дома, так что не забудь, хорошо?

 

 

На другом конце линии Дэвид дал отбой и погрузился в печальную задумчивость. Лиза уже отнесла кое-что из вещей в машину, но он разрывался между тем, чтобы поехать с ней в Лондон и остаться еще на одну ночь в Бристоле с Розалинд. Открыв в айфоне календарь и посмотрев, что запланировано на утро, он собрался было перезвонить ей, но тут Лиза вернулась в комнату и сказала:

— Я все хочу тебя спросить: ты уже решил, где проведешь ночь перед свадьбой? То есть, я знаю, что официальная часть пройдет в загсе на день раньше, но, если принимать субботу за настоящую свадьбу, считается дурной приметой ночевать под одной крышей, а мы к тому времени переедем в дом.

С лукавым огоньком в глазах Дэвид опустил телефон в карман и сказал:

— Я подумываю взять кого-нибудь из своего гарема и провести ночь в «Отеле ду Вин», так что, пожалуйста, не беспокойся обо мне.

Рассмеявшись, Лиза сказала:

— Только смотри, чтобы она не вымотала тебя перед медовым месяцем. Кстати, ты уже нашел для нас отель?

Дэвид нахмурился. Сейчас он не мог вспомнить, куда они едут, не говоря уже о том, забронировал ли он гостиницу.

Лиза смерила его многозначительным взглядом.

— Я знаю, ты меня дразнишь, — улыбнулась она, — но скажи, мы в субботу выезжаем или в воскресенье?

— В воскресенье, — уверенно ответил Дэвид. Он наверняка записал это где-нибудь, так что при необходимости всегда можно внести изменения. Решив не искать своей забывчивости зловещих объяснений, как делал это раньше, он собрал оставшиеся сумки и понес их в машину.