Метафизика Лавкрафта. Церемония девяти преломлений

Даже самые близкие люди тщетно пытались проникнуть в загадку Говарда Филиппа Лавкрафта (1890 — 1937). Из-под пера этого гениального обитателя Новой Англии вышло собрание самых убедительных и страшных работ мрачной беллетристики сегодняшних дней. Его истории уникальным образом украшены тщательно проработанной псевдо-документальностью и подробнейшими описаниями персонажей и мест действия. Часто говорится, что, прочитав Лавкрафта, человек начинает с презрением относится к усилиям его конкурентов. Это утверждение остается трудно опровержимым.

Как и следовало ожидать, Лавкрафт был растерзан и нещадно имитировался большим числом писателей, чье воображение вспыхнуло от его известных "мифов Ктулу" — термин, часто присваиваемый серии историй, основанных на потустороннем пантеоне собственного изобретения Лавкрафта, Он был глубоко убежден в том. что ссылка на классические мифологии разрушит атмосферу временной и пространственной дезориентации, которую он стремился создать, Лавкрафт создал своих собственных существ, чья доисторическая деятельность на Земле привела в действие силы, двигавшие как человеческой цивилизацией и гением, так и ужасами его просвещенного образования. Если Фрейд и Эйнштейн одолевали свои соответствующие теории в изоляции академических специализаций, Лавкрафт описывал поразительное влияние физических и геометрических законов на психику человека. В то время как он не спешил объявлять себя мастером научного теоретизирования, он заслужил это звание в не меньшей степени, нежели Азимов и Кларк.

Что всегда оставалось загадкой для поклонников Лавкрафта, так это его почти что обыденное отношение к своему труду. Он постоянно относился к нему как одному из способов зарабатывать деньги. Людям, которые подозревали личную веру в эти мифы, он отвечал, что объективная отстраненность от материала необходима для эффективности процесса написания. Он имел обыкновение упоминать о самых кошмарных своих рассказах с легкомыслием, граничащим с насмешкой, словно не считал их настоящими литературными произведениями. Как автор, Лавкрафт обладает заслуженной репутацией, но что можно сказать о Лавкрафте — философе?

Вероятно, самые важные тезисы философии мифов Ктулу происходят из увлечения автора историей человечества, особенно, классических эпох. То, что в большинстве его работ использованы материалы египетских и арабских легенд, хорошо известно. Есть доказательства того, что он остро чувствовал влияние цивилизации на человечество — как образовательное, так и гнетущее. Его рассказы постоянно напоминают читателю, что человечество отдалилось от самых гнусных и злобных форм животной жизни всего лишь на короткий шаг. Он чувствовал тягу человека к познанию, даже под угрозой риска своему рассудку. Лавкрафт словно все время пытается сказать, что интеллектуальное совершенство достигается в согласованности с катаклизменными ужасами, а вовсе не ведет к избавлению от них. Эта тема о постоянстве взаимодействий между созидательными и разрушительными гранями человеческой личности является краеугольным камнем доктрин Сатанизма, Теизм утверждает что совершенство человека может быть увеличено отрицанием плотского и покорностью морали. Лавкрафт отразил свое отрицание об m еприн я той религиозной догмы в Серебряном ключе, и одинаково презрительно относился к тем, кто, отвергнув религию, сдался на милость противоречивого заменителя, такого, например, как общепринятого мнения или колдовства. Отсутствие концепции поклонения per se сильно заметно в мифах Ктулу. Ньярлатотеп, Шуб-Ниггурат, Йог-Сотот и Ктулу почитаются на странных празднествах, но их отношения к своим последователям не выходят за рамки учителя и ученика. Сравните описание лавкрафтианской церемонии и христианской мессы или ритуала вуду, и вам сразу станет ясно, что элемент раболепия несомненно отсутствует в первом случае.

Лавкрафт, как и Сатана Мильтона, выбирает правление в Аду, нежели прислуживание в Раю. Его существа не являются законченными стереотипами добра и зла, а постоянно колеблются между благоволением и жестокостью. Они уважают знание, в погоне за которым главный герой каждой истории преступает все мыслимые и немыслимые барьеры. Критики, которые рассматривают Древних как аристотелевские изначальные сущности, или коллективное влияние пагубности, которое человек должен уничтожить, чтобы возобладать, на самом деле предлагают мещанскую версию. Лавкрафт, доживи он до подобных анализов, вряд ли бы впечатлился их результатами.

Предположив, что Лавкрафт был сторонником Сатанинской аморальности, остается выяснить, из чего состояли ритуальные действия в Иннсмуте, Р'Лйе или Ленге? В своих трудах он доходит лишь до того, что вставляет редкую трагическую строку из некоего "безымянного обряда" или "неописуемой оргии", проводимых гротескными привидениями в серных пещерах среди флуоресцирующей, разлагающейся плесени или у титанических монолитов зловещего свойства. Вероятно, он думал, что недосказанность будет более эффективна в освобождении воображения своих читателей, но, без сомнения, его вдохновляли реальные источники. Были ли его источники вдохновения осознаны и приняты, либо были впитаны через дар медиума, остается только предполагать. Несомненно лишь то, что Лавкрафт знал не такие уж «безымянные» обряды, поскольку аллюзии в его историях часто идентичны реальным церемониальным процедурам и терминологии, особенно практиковавшимся в конце прошлого века. Иннсмуты и Архамы Лавкрафта имеют своих двойников в прибрежных деревушках и заброшенных морских побережьях по всему свету, и все, что остается сделать, использовать свои чувства для их поиска: район Сан-Франциско, называемый Край Земли, Мендосино на побережье северной Калифорнии, от Хэмптона до Монтавка в Нью-Йорке, между Фолкстоуном и Довером на берегу Ла-Манша, побережье Корниша к западу от Исмута и множество местечек вдоль побережья Бретани во Франции, Список бесконечен. Там, где люди стояли на краю земли и размышляли о переходе от моря к суше с затаенным страхом и томлением в сердцах, существует соблазн Ктулу. Любая морская буровая платформа или "Техасская башня" является потенциальным алтарем Отродья Водной Бездны. Лавкрафт словно перенес чудовищ с холстов сотен Пикманов — великого символиста 90-х годов прошлого столетия, в сценарий, написанный в двадцатом веке. Его фантазии могли бы стать сознательной проекцией идеи, выраженной столь красноречиво Чарльзом Лэмбом в его Ведьмах и других ночных страхах: "Горгоны, гидры и химеры могут плодиться в мозгу, обуянном суевериями, но они там уже есть. Они — копии, типы; архетипы, заложенные в нас изначально".

Нельзя удержаться от того, чтобы не потеоретизировать на реальности, которую подсказала фантазия; ведь существует вероятность того, что Древние есть привидения будущего человеческого менталитета. Результатом такой теоретизации и являются Церемония Девяти Преломлений и Зов Ктулу, представленные ниже. Один делает упор на потенциал, другой отражает туманност ьпочти забытого прошлого. Что касается фонетики, она не имеет лигвистического определения. Перевод точен настолько, насколько позволяют современные методы.

ЖРЕЦ: N'kgnath ki'q Az-Athoth r'jyarh wh'fagh zhasa phr-tga nyena phrag-n'glu.

Почтим же Азатота, без смеха которого не было бы этого мира.

УЧАСТНИКИ: Ki'q Az-Athoth r'jyarh wh'fagh zhasa phr-tga nyena phrag-n'glu.

Честь Азатоту, без смеха которого не было бы этого мира.

ЖРЕЦ: Kzs'nath r'n Az-Athoth bril'nwe sza'g elu'khnar rquorkwe w'ragu mfancgh' tiim'br vua. Jsnuf a wrugh kod'rf kpra kybni sprn'aka ty'knu El-aka gryenn'h krans huehn.

Азатот, великий центр космоса, пусть твои флейты поют в нас, убаюкивая нас, заставляя забыть об ужасах твоего правления. Твоё веселье поддерживает наши страхи и мы радуемся Миру Ужасов во имя твоё.

УЧАСТНИКИ: Ki'q Az-Athoth r'jyarh wh'fagh zhasa phr-tga nyena phrag-n'glu.

Честь Азатоту, без смеха которого не было бы этого мира.

ЖРЕЦ: N'kgnath ki'q Y'gs-Othoth r'jyarh fer'gryp'h-nza ke'ru phrag-n'glu.

Почтим же Йог-Сотота, без чьего знака не было бы нас самих.

УЧАСТНИКИ: Ki'q Y'gs-Othoth r'jyarh fer'gryp'h-nza ke'ru phrag-n'glu.

Честь Йог-Сототу, без чьего знака не было бы нас самих.

ЖРЕЦ: Kh'run-mnu kai Y'gs-Othoth hrn-nji qua-reszn xha drug'bis pw-nga s'jens ni'ka quraas-ti kno'g nwreh sbo-j rgy-namanth El-aka gryenn'h. Ky'rh han'treh zmah-gron't k'renb phronyeh fha'gni y'g zyb'nos vuy-kin'eh kson wr'g kyno.

Йог-Сотот, властелин измерений, через волю твою мы помещены в Мир Ужасов. Безликий, проведи нас через ночь тобой сотворённую, дабы мы смогли узреть Связь Преломлений и обещание исполнения твоей воли.

УЧАСТНИКИ: Ki'q Y'gs-Othoth r'jyarh fergryp'h-nza ke'ru phrag-n'glu.

Честь Йог-Сототу, без чьего знака не было бы нас самих.

ЖРЕЦ: Z'j-m'h kh'rn Z'j-m'h kh'r Z'j-m'h kh'rmnu. Kh'rn w'nh nyg hsyh fha'gnu er'ngi drg-nza knu ky crystr'h n'knu. Ou-o nje'y fha'gnu qurs-ti ngai-kang whro-kng'h rgh-i szhno zyu-dhron'k po'j nu Cth'n. I'a ry'gzemgrho.

Демоны есть, Демоны были и Демоны будут. Они пришли, и мы здесь, они спят, и мы смотрим за ними. Они уснут и мы умрём, но через них мы возвратимся. Мы — их сны, и они должны быть разбужены. Славьтесь, древние сны:

УЧАСТНИКИ: Cth'n. I'а ry'gzemgrho.

Славьтесь, древние сны.

ЖРЕЦ: Kh'rensh n'fha'n-gnh khren-kan'g N'yra-1'yht-Otp hfy'n chu-si whr'g zyb'nos thu'nby jne'w nhi quz-a.

Взываю к не спящему, черному глашатаю, Ньйарлатотепу, кто связывает мёртвых и живых.

УЧАСТНИКИ: I'a N'yra-l'yht-Otp.

Славься, Ньйарлатотеп.

ЖРЕЦ: Kh'rengyu az'pyzh rz'e hy'knos zhri ty'h nzal's za naagha hu'hnby jne'w nhi quz-al hjru-crusk'e dzund dkni-nyeh ryr'ngkain-i khrin'g's naaghs pyz'rn ry'gzyn rgy-namanth El-aka gryen'h tko f'unga 1'zen-zu dsi-r p'ngath fha'gnu mg-quz'a i'а N'yra-l'yht-Otp.

О, тьмяный, кто оседлал ветры Бездны и поет в ночи средь мертвых и живых, пошли к нам Древнего из Мира Ужасов, чьё слово мы чтим до конца сна, что без смерти. Славься, Ньйарлатотеп.

УЧАСТНИКИ: I'a N'yra-l'yht-Otp.

Славься, Ньйарлатотеп.

ЖРЕЦ: I'as urenz-khrgn naaghs z'h hlye fer-zn cyn. I'as aem'nh ci-cyzb vyni-weth w'ragn jnusf whrengo jnusf'wi klo zyah zsybh kyn-tal-o huz-u kyno.

Славься, чёрный принц из грота, в чью заботу мы вверены. Слава тебе и отцам твоим, в храме которых ты смеёшься и кричишь в ужасе, равно как и в веселье, страхе и экстазе, в одиночестве иль гневе, как пожелает твоя прихоть.

УЧАСТНИКИ: I'a N'yra-l'yht-Otp.

Славься, Ньйарлатотеп, принц Бездны.

ЖРЕЦ: V'hu-ehn n'kgnath fha'gnu n'aehm'nh. Kzren ry'gzyn cyzb-namanth El-aka gryenn'h kh'renshz k'rahz'nhu zyb'nos y'goth-e vuy-kin'eh nais zyh.

Во имя тебя, дозволь нам увидеть отца. Пусть Древний, кто правит Миром Ужасов, придёт и поговорит с нами, дабы снова мы упрочили союз меж преломлений Левого Пути

ЖРЕЦ: I'a Sh'b-N'ygr'th aem'nh El-aka gryenn'h. I'a aem'nh kyl-d zhem'n. I'a zhem'nfni n'quz n'gha'n-gn ki-qua hu-ehn zyb'nos.

Славься, Шуб-Ниггурат, отец Мира Ужасов. Славься, отец безрогих. Славься, овен Солнца и бессмертный, кто не спит, пока мы славим имя твое и связь с тобой.

УЧАСТНИКИ: I'a Sh'b-N'ygr'th.

Славься, Шуб-Ниггурат.

ЖРЕЦ: I'a aem'nh.

Славься, отец.

УЧАСТНИКИ: I'a aem'nh.

Славься, отец.

ШУБ-НИГГУРАТ: Phragn'ka phrag-n. V'vuy-kin'e f'ungn kyl-d zhem'n k'fungn zyb'nos Z'j-m'h kyns el-kran'u. F'uungnu'h zyb-kai zyb'nos rohz vuy-kh'yn.

Я — тот, кто я есть. Через преломления я говорю с безрогими и я поручаюсь вновь за узы Демонов, через волю которых сей мир обрел существование. Произнесём же Узы Девяти Преломлений.

ЖРЕЦ И УЧАСТНИКИ: I'a aemn'h urz'vuy-kin w'hren'j EI-aka gryenn'h. F'ung'hn-kai zyb'nos rohz vuy-kh'yn n'kye w'ragh zh'sza hrn-nji qua-resvn k'ng naagha zhein v'mhneg-alz.

Славься, отец и властелин всех преломлений, хозяин Мира Ужасов. Мы произносим Узы Девяти Преломлений в честь флейт смеющегося, властелина измерений, глашатая барьера и Козла Тысячи Молодостей.

ВСЕ: V'ty'h vuy-kn el-ukh'nar ci-wragh zh'sza w'ragnh ks'zy d'syn.

Из Первого Преломления происходит бесконечность, где смеющийся плачет и флейты воют до скончания времён.

V'ty'h vuy-kn hrn-nji hyl zaan-i vyk d'phron'h El-aka gryeenn'h v'jnus-fuh whreng'n.

Из Второго Преломления происходит властелин, который ведает порядком в измерениях и преломлениях, который задумал Мир Ужасов во всём его ужасе и славе.

V'kresn vuy-kn k'nga d'phron'g kr-a El-aka gryenn'h p'nseb quer-hga phragn uk-khron ty'h-qu'kre vuy-kin'e rohz.

Из Третьего Преломления происходит вестник, кто дал тебе власть видеть хозяина Мира Ужасов, кто придал тебе субстанцию бытия и подарил знание Девяти Преломлений.

V'huy vuy-kn zhem'nfi d'psy'h dy-tr'gyu El-aka gryenn'h f'ungn-ei si'n si-r'a s'alk d'hu'h-uye rohz.

Из Четвёртого Преломления происходит овен Солнца, который дал существам жизнь, кто выжил в Мире Ужасов и провозгласил время, которое было, время, которое есть, и время, которое будет; чьё имя — сияние Девяти Преломлений.

V'cvye vuy-kn kh'ren-i kyl-d zhem'n lyz-naa mnaa r'cvyev'y-kre Z'j-m'h gryn-h'y d'yn'khe cyvaal'k h'y-cvy-rohz.

Из Пятого Преломления происходят безрогие, которые возвели храм пяти трёхгранников Демонам творения, чей знак есть четыре и пять и девять.

V'quar'n vuy'kn fha'gn Z'j-m'h ki-dyus dyn-jn'ash cvy-knu ukr'n hy-rohz.

Из Шестого Преломления происходит сон Демонов в симметрии, что возобладала над пятым, но не превзойдёт четвёртое и девятое.

V'try'v vuy-kn djn'sh dys-u n'fha'g-nir Z'j-m'h r'n hy-kre'snvy'k kr'n-quar.

Из Седьмого Преломления происходит разрушение симметрии и пробуждение Демонов, ибо четвёртое и пятое возобладают над шестым.

V'nyr vuy-kn hrn-njir vu'a lyz-naa mnaa r'nyrv'y Z'j-m'h gry-h'y d'yn-khe cyvaal'k h'y-cvy-rohz.

Из Восьмого Преломления происходят Хозяева Царства, которые возвели храм восьми трёхгранников, чей знак есть четыре и пять и девять.

V'rohz vuy-kn i'inkh-v zy-d'syn ur'bre-el hy'j whreng'n nakhreng'h yh'whreng'n kyenn'h.

Из Девятого Преломления происходит пламя начала и конца измерений, что сияет как при свете дня, так и в ночи, во славу страсти.

ШУБ-НИГГУРАТ: K'fungn zyb'nos Z'j-m'h kyns el-gryn'hy.

Я поручаюсь вновь за узы Демонов, через волю которых сей мир обрёл существование.

ЖРЕЦ И УЧАСТНИКИ: Ki'q zyb'nos k'El-aka gryenn'h.

Сим почтём узы Мира Ужасов.

ШУБ-НИГГУРАТ: Ki-iq kyl-d zhen'n.

Славьтесь, безрогие.

ЖРЕЦ И УЧАСТНИКИ: Ki'q Sh'b-N'ygr'th aem'nh El-aka gryenn'h.

Славься, Шуб-Ниггурат, отец Мира Ужасов.

ШУБ-НИГГУРАТ: Zhar-v zy-d'syn.

От конца и до начала измерений.

ЖРЕЦ И УЧАСТНИКИ: Zhar-v zy-d'syn.

Концу и началу измерений.

ЖРЕЦ: Ty'h nzal's kra naaghs n'ghlasj zsyn'e ty'h nzal's za'je oth'e kyl-d zhem'n f'ungh'n. Nal Y'gs-Othoth krell N'yra-1'yht-Otp. I'a Y'gs-Othoth. I'a N'yra-l'yht-Otp.

Гончие вырвались в этот мир и нам не пройти, но время придёт, когда они склонятся пред нами и человек заговорит на языке безрогих. Путь есть Йог-Сотот, а ключ есть Ньйарлатотеп. Славься, Йог-Сотот. Славься, Ньйарлатотеп.

УЧАСТНИКИ: I'а Y'gs-Othoth. I'a N'yra-l'yht-Otp. I'а S'ha-t'n.

Славься, Йог-Сотот. Славься, Ньйарлатотеп. Слава Сатане.

ГЛАВНЫЙ УЧАСТНИК: Мои братья и сестры по древней крови, мы собрались дабы провозгласить Зов к Ктулу. Вновь выкрикиваю я слово Бездны — сей великой пустоты тёмных вод и воющих ветров, где мы жили в прошлых веках. Слушайте, бессмертные, и произносите со мной зов к Вечному Змею, чей сон дарует нам жизнь.

ВСЕ: Ph'nglui mglw'nafh Cthulhu R'lyeh wgah'nagl fhtagn.

ГЛАВНЫЙ УЧАСТНИК: I'a k'nark Cthulhu kyr'w qu'ra cylth drehm'n El-ak. U'gnyal kraayn:

Славься, великий Ктулу, который. известен всем расам глубин, что обитают как на земле, так и под ней. Услышь свои прославленные имена:

ВСЕ: KRAKEN — POSEIDEN — SABAZIOS — TYPHON — DAGON — SETHEH — NEPTUNE — LEVIATHAN — MIDGARD — CTHULHU! Ph'nglui mglw'nafh Cthulhu R'lyeh wgah'nagl fhtagn. I'a Cthulhu.

ЖРЕЦ: Ph'reng-na Y'gth El-aka gryenn'h w'al'h-ji kyr dy-tral's k'heh.

УЧАСТНИКИ: Из Юггота я пришёл в Мир Ужасов, дабы остаться здесь и править вечно.

ЖРЕЦ: V'kresn vuy-kn grany'h arksh ty'h nzal's naaghs wh'rag-ngla oth'e tryn-yal El-aka gryenn'h.

УЧАСТНИКИ: Путь мой пролёг через Третье Преломление, и вперёд я пустил шакалов времени и пел с людьми, что насмехались над Миром Ужасов.

ЖРЕЦ:

Yal'h-el kh'rgs-th'e w'raghs-tryn'h gh'naa-w'ragnhi. R'nkal ngh'na ka-ii gh'na-nafh fhtag's.

Я прошёл по земле и учил людей смеяться и играть, убивать и кричать. И для них я не умер, но для себя я умер и спал.

ЖРЕЦ: W'ragh zh'sza kz'yelh naa-g naaghs hu-glyzz jag'h gh'an cyve vuy-k'nh v'quar.

УЧАСТНИКИ: Флейты смеющегося воют в расселинах Бездны и тьма вскипает, когда пять преломлений канут в шестом.

ЖРЕЦ: Y'trynh na'gh'l w'raraghno'th vR'lyeh ngh'na fhtagn-w'gah kr'hyl zaan-i vyk'n.

УЧАСТНИКИ: Я танцевал и убивал, я смеялся с людьми и в Р'Лиехе я умер, дабы в том сне пришли ко мне сны о властелине измерений и преломлений.

ЖРЕЦ: M'khagn w'ragnhzy dys-n'gha k'dys-n'ghals k'fungn-akel zaht'h k'halrn ghr-kha n'fhtagn-gla.

УЧАСТНИКИ: Услышьте меня, ибо я провозглашаю конец бога смерти, бога умирающих, и я говорю от имени законов жизни, что вы можете отвергнуть проклятие смерти без сна.

ЖРЕЦ: K'aemn'h kh'rn K'aemn'h kh'r Kaemn'h kh'nnnu. N'ghan-ka fhtagni-kar'n gha'l. V'naa-glyz-zai v'naa-glyz-zn'a cylth.

УЧАСТНИКИ: Древние были, Древние есть, Древние будут снова. Я мёртв, но я сплю и посему не мёртв. Из глубин вод прихожу я и из глубин приходят их обитатели.

ЖРЕЦ: V'szel kh'ra-fhtagn k'bahl'dys-n'gha yga'h-h'j n'fhtag'h z'aht. V'glyzz k'fungn cylth-a v'el cylth-Cthulu k'fungn'i.

УЧАСТНИКИ: Веками вы также спали, пока правил бог смерти, а теперь пробуждены к жизни. Из моря взываю я к обитателям глубин, а с земли обитатели глубин взывают к Ктулу.

ЖРЕЦ: N'kys ka-naaghs v'prh-gh'nya k'K'aemn'h az'zl-inkh'v naaghs k'zhem'nfi k'zhe-t'h ur-geyl n'el k'fungn i-inkh'v k'nga y'ilth-kai.

УЧАСТНИКИ: He забывайте ни бездну изначальную, ни Древних, которые принесли вам пламя Бездны, ни овна Солнца, ни Вечного Змея, который взрастил вас на земле и доставил вам огонь посланника.

ЖРЕЦ: P'garn'h v'glyzz.

Выйдите же из моря.

ЖРЕЦ: Vuy-kin'e glyz-naaghs y'kh'rain k'r'heyl vuy-kin'el s'nargh's cylth.

Преломлений водной Бездны более не существует, но другие теперь подчинены обитателям глубин.

УЧАСТНИКИ: V'yn'khe rohz v'schm'h v'ragsh kyr-reng'ka w'nath-al y'keld v'fnaghn K'aemn'hi. I'a Cthulhu! I'a S'ha-t'n!

Печатью Девяти и Сияющей Трапецией заклинаю: да не падёт твой гнев ни на кого из нас, ибо нас знают Древние. Славься, Ктулу! Слава Сатане!