Глава 9
Ричард стоял в растерянности. Джордж наверняка сказал бы, что его друг поступил далеко не лучшим образом. И был бы прав. Джульетта не просила о невозможном. Просто хотела ввести его в семейный круг, сделать немного ближе. Судя по словам миссис Перкинс, с ребенком не приключилось ничего критического. Ему не пришлось бы стать свидетелем серьезной болезни, да и инфекции вряд ли стоило опасаться. То, что случилось с малышкой, не стоит выеденного яйца.
Причина отказа заключалась в банальной трусости. Разум подсказывал, что такое холодное, отчужденное поведение несправедливо и жестоко: своей простой просьбой Джульетта вовсе не пыталась вторгнуться в его драгоценную личную жизнь.
Ричард сжал руки и сунул кулаки в карманы. Он пришел к жене, чтобы рассказать о предстоящем визите Диксона и заручиться ее поддержкой. И поддержка была обещана без промедления, с искренней готовностью и безусловным желанием помочь.
А спустя несколько минут, едва Джульетта обратилась с простой просьбой, он категорично, без всякого объяснения отказал.
Чувство вины разыгралось не на шутку, и Ричард начал выдумывать для себя оправдания. Да, поступил он плохо, но вовсе не хотел никого обидеть. Все дело в том, что просьба застала его врасплох. Сколько раз он повторял, что дети остаются целиком и полностью в ее ведении? Разве не пора в конце концов понять, что участвовать в их воспитании он не желает? А почему, собственно?
И ноги сами понесли его в сторону детской. Время было не слишком позднее, но по пути не встретилось ни единой души. Открытая дверь подсказала нужную комнату. Ричард не вошел, а остановился в темном коридоре и осторожно заглянул.
Джульетта сидела в кресле-качалке и держала дочку на коленях. Обеих укрывал теплый пушистый плед, а кресло равномерно покачивалось в такт колыбельной.
В сердце зародилась странная, незнакомая ранее нежность. Волосы жены выбились из прически и рассыпались по плечам, а глаза светились любовью и заботой. Лиззи склонила голову на мамину руку и крепко ухватилась за корсаж, как будто боялась потеряться и остаться в одиночестве.
Войди! Хотя бы на минуту. Покажи что ты здесь, рядом и готов помочь.
Однако Ричард продолжал стоять в глубокой тени. Он не привык к тому, чтобы в сугубо личных делах руководствоваться эмоциями, а не соображениями выгоды, как он привык поступать в финансовой сфере. Ни желания, ни острой необходимости что-то менять, наполнять свое существование каким-то новым смыслом он никогда не ощущал. Но трудно было не признать, что присутствие Джульетты в его жизни постепенно становилось все более заметным и требовало от него пересмотра устоявшихся позиций.
Поначалу он пытался сопротивляться, но постепенно пришел к выводу, что поступал глупо. Страстная, умная, заботливая жена – разве не грешно отказываться от такого подарка судьбы? Разве плохо делить жизнь с прекрасной женщиной? А в том, что Джульетта прекрасна во всех отношениях, сомневаться не приходилось.
Ричард согласился с тем, что перемены неизбежны, поскольку с женой ему в высшей степени повезло. И все же впустить в душу Джульетту – это одно, а стать полноправным отцом ее детям – совсем другое.
И снова перед мысленным взором предстал другой ребенок. Крошечный, тщедушный, бледный мальчик, завернутый в самодельное белое одеяльце. Он с трудом дышал и смотрел на мир вялыми, безжизненными глазами. Чтобы поддержать его существование, пришлось работать с утра до ночи, но в результате все усилия оказались напрасными.
Равнодушная кормилица заявила, что помочь не в состоянии, так как ребенок не берет грудь и отказывается сосать. Жестокие слова оказались еще более жестокой правдой. В холодный серый день в землю лег маленький сосновый гроб, покрытый все тем же белым одеяльцем.
Ричард крепко зажмурился. Как всегда, от страшных воспоминаний сердце остановилось и превратилось в камень. Невыносимая боль способна сломить, навсегда погубить даже самого сильного человека. Трудно было поверить, что каким-то чудом ему удалось постепенно прийти в себя и жить дальше.
Чтобы хоть немного отвлечься от мучительных воспоминаний и унять угрызения совести, Ричард напомнил себе, что может и готов существенно поддержать Джульетту и ее детей – обеспечить им финансовую независимость, достойное место в обществе и безграничные возможности в учебе. Разве этого недостаточно?
Он задумчиво потер лоб. Может быть, не надо было приезжать на рождественские каникулы? Слишком много традиций, слишком много ожиданий, слишком много семейного общения. Без всего этого можно ведь было и обойтись.
Но истина заключалась в том, что обходиться без самой Джульетты он уже не хотел. Да и не смог бы.
Одним из самых значительных плюсов делового успеха мистер Харпер всегда считал возможность принимать независимые решения и поступать по-своему. Правило в полной мере распространялось и на личную жизнь: любая его разумная просьба обычно незамедлительно выполнялась.
Возвращение в Хайгроув нарушило ставшую привычной норму, но наверняка существовали способы исправить положение.
Оставалось лишь придумать, как именно это сделать.
Наутро Ричард проснулся в спокойном, привычном расположении духа. Крепкий сон всегда действовал на него благотворно и даже помогал незамедлительно включиться в поиск важных решений. Неотложных дел пока не предвиделось, а это означало, что можно провести день с женой и попытаться направить отношения с ней в желанное русло.
В окно спальни заглянули первые лучи солнца. Ричард потянулся и энергично встал. Не одеваясь, направился в ванную и начал бриться.
Вскоре на пороге появился обиженный камердинер.
– Почему же вы не вызвали меня, сэр?
– Незачем. Справлюсь и сам, – ответил Ричард, довольный победой в очередном раунде. Между господином и слугой тянулась нескончаемая война.
Ричард терпел Хэллета исключительно потому, что понимал: гардероб его должен находиться в безупречном состоянии, а для этого необходим специально обученный человек. Но в то же время решительно отказывался принимать непосредственную помощь и всегда одевался и раздевался самостоятельно, чем убедительно доказывал, что никогда не сможет разделить жизненные пристрастия английской аристократии – сколько бы денег ни заработал.
Хэллет скрылся в гардеробной, но вскоре вернулся с соответствующим случаю костюмом и аккуратно разложил вещи на кровати. Темный сюртук Ричард мысленно одобрил, но в следующую секунду заметил подозрительный проблеск. О Господи! Час от часу не легче! Серебряный жилет с вышивкой и перламутровыми пуговицами!
– Что-то не так, сэр? – осведомился слуга.
Ричард неопределенно улыбнулся. Он помнил, как Джордж настаивал на приобретении этого наимоднейшего и наиглупейшего аксессуара. Странно… разве он дал согласие?
– Кажется, ты твердо решил сделать из меня стопроцентного денди, Хэллет.
Камердинер неопределенно пожал плечами:
– Уверяю вас, сэр: этот жилет – вершина вкуса. Но если желаете, готов принести другой.
Итак, противостояние продолжалось. После краткого раздумья Ричард все-таки принял из рук слуги злополучный жилет. Быстро надел, застегнул дюжину отвратительно мелких пуговиц и, ни разу не взглянув в зеркало, сунул руки в рукава сюртука. Оставил камердинера праздновать победу и быстро вышел из комнаты.
Ричард спустился по лестнице и направился в столовую. Дом полон гостей, так что днем Джульетта скорее всего будет занята обустройством и обеспечением всеобщего благополучия. Лучше поймать ее рано утром, прежде чем каждый начнет требовать внимания и заботы. План, однако, сразу потерпел неудачу: в столовой не оказалось никого, кроме слуг; они накрывали на стол и расставляли на буфете серебряные блюда с высокими крышками-грелками. Отсутствие аппетитного аромата подсказывало, что блюда эти пока пусты.
– Доброе утро, сэр, – смущенно поздоровался молодой белобрысый лакей. – Повариха сказала, что завтрак будет готов не раньше чем через полчаса. Не желаете ли кофе?
– Где моя жена?
Слуга нервно сглотнул, и Ричард тут же пожалел о том, что вопрос его прозвучал, пожалуй, слишком резко. Попытался смягчить выражение лица, но понял, что это уже ни к чему: руки парня заметно дрожали. Ну вот, испугал беднягу. И где только Джульетта находит таких трусливых слуг?
– Миссис Харпер пьет кофе в утренней комнате, – поспешил на помощь другой лакей.
– Которая находится…
– Пожалуйте сюда, мистер Харпер.
Слуга с готовностью проводил его до нужной двери и тактично растворился в пространстве. Ричард в нерешительности остановился на пороге. Джульетта сидела за небольшим столом возле распахнутого настежь французского окна и что-то деловито писала. Солнце хозяйничало в небольшой гостиной и по своему усмотрению расставляло акценты на красном ковре, бордовых шторах и золотом узоре на стенах.
– Чудесная комната! – искренне восхитился Ричард. – У тебя безупречный вкус и настоящий талант художника.
Джульетта на миг застыла, а потом подняла голову и взглянула вопросительно.
– Доброе утро, Ричард.
Приветствие прозвучало если не формально, то, во всяком случае, далеко не радостно. Ричард решил не сдаваться и упрямо поднял подбородок.
– Как чувствует себя Лиззи? – В данной ситуации вопрос означал не более чем дань вежливости.
Джульетта поджала губы.
– До сих пор спит, так что все хорошо. Миссис Перкинс оказалась права: желудок пострадал от неумеренного количества десерта. К сожалению, во время Рождества такое случается нередко. Дети искренне радуются празднику, а вокруг столько искушений, что устоять невозможно. Надо будет внимательнее следить, что и в каком количестве она ест.
Добросовестно ответив на вопрос, Джульетта снова отвернулась и как ни в чем не бывало продолжила работу. Не поднимая взгляда, добавила:
– Спасибо за то, что не забыл спросить.
– Я беспокоился.
Перо замерло в воздухе. Джульетта недоверчиво вскинула брови и посмотрела с нескрываемым удивлением, а потом что-то тихо пробормотала и вернулась к своему письму.
Хм. Не так-то просто все у него складывается. Ричард постарался изобразить раскаяние.
– Сожалею, что вчера не поднялся в детскую вместе с тобой.
– Увы, – согласилась Джульетта. Рука быстро двигалась по бумаге, косточки пальцев побелели от напряжения. – Нам с Лиззи было бы очень приятно.
– Прости, – тихо произнес Ричард.
Она продолжала писать. Может быть, не услышала? Повторять он не собирался. С минуту постоял молча, глядя, как летает перо, а потом подошел и ухватился за него.
– Основная трудность общения с женщинами заключается в том, – он попытался вырвать у нее из рук перо, – что сначала они требуют извинения, а потом не желают его принимать.
– Неужели? – Джульетта прищурилась и еще крепче сжала руку. – А как насчет мужчин? Они думают, что если волшебное слово прозвучало, все обиды сразу растворятся в воздухе. Увы, так не бывает, сэр. Это было бы чересчур просто.
Она резко дернула перо и оставила его в руке. Ричард стоял неподвижно и смотрел на розовые пухлые губы, созданные для поцелуев. Вот только вряд ли жена благосклонно встретит его страстный порыв.
– Видишь ли, я пытаюсь загладить свое вчерашнее не вполне джентльменское поведение.
– Понимаю. Только не знаю, зачем это тебе. – Джульетта глубоко вздохнула, как будто хотела успокоиться. – Будь добр, ответь мне всего на один вопрос: ты не любишь вообще всех детей или только моих?
Ну вот, теперь она решила нанести ответный удар. Что ж, мужество весьма похвальное. Проблема в том, что именно он готов рассказать, как объяснить свое поведение.
Ричард молча смотрел на прелестную женщину – свою жену. Кажется, она твердо решила приблизить его к себе и детям. Идти навстречу он не хотел, но в то же время мужское самолюбие торжествовало.
– В принципе я, разумеется, не испытываю к детям никакой враждебности, – наконец заговорил он, пытаясь совладать с противоречивыми чувствами. – Но в зрелом возрасте я никогда с ними не общался и понятия не имею, как это надо делать.
Лицо Джульетты заметно смягчилось.
– Они не так уж существенно отличаются от взрослых. Дорожат вниманием и любят, чтобы близкие проводили с ними как можно больше времени. Можно сказать, что главное для них – атмосфера тепла и доброты, особенно со стороны тех, кого они любят.
Ричард болезненно поморщился. Любят? Что он знает о любви к ребенку, помимо невыносимой боли, лишающей способности думать и даже дышать? Потеряв сына через неделю после похорон умершей в родах жены, Ричард ощущал себя безжизненной оболочкой, безнадежно утратившей все человеческие чувства.
На некоторое время он окаменел, превратился в кусок льда, но постепенно оттаял, ожил и всю энергию безмерного горя направил в работу. В бесконечную, неустанную работу. Первая дерзкая инвестиция принесла отличные дивиденды; полученные средства он вложил в новый, более масштабный проект. Состояние неуклонно росло, однако потребность в постоянном труде не ослабевала.
Уверенным жестом Ричард сложил руки на груди.
– В ближайшие дни предстоит очень много дел. К тому же должен приехать мистер Диксон. Боюсь, ни на что другое времени не останется.
– Понятно. – Джульетта пожала плечами. – Но вряд ли твоя работа будет продолжаться без малейшего перерыва. Мистера Диксона придется развлекать. Предпраздничную суету любят все без исключения, и дети готовятся к Рождеству вместе со взрослыми.
В этих словах послышалась такая искренняя надежда, что Ричард не посмел ее разрушить.
– Надеюсь, удастся выкроить возможность пообщаться с детьми, – неуверенно предположил он.
– Значит, ты готов принять участие в подготовке?
– Настолько, насколько позволят обстоятельства.
Это была ложь. Он вовсе не собирался разделять праздничные увеселения бесчисленных гостей и бойких детей. Особенно непоседливых детей Джульетты. Кому это нужно?
Самая надежная тактика – держаться от них подальше. Уже сейчас Лиззи вызывала против его воли нежность в сердце и желание защитить – чувства поистине неприемлемые для него. Он их не понимал и не мог найти рационального объяснения, но знал, что необходимо как можно быстрее избавиться от предательской душевной слабости.
Вошел лакей с подносом и поставил на стол блюда с горячим завтраком и серебряный кофейник. Ричард сел за стол рядом с женой и позволил за собой поухаживать в тайной надежде, что приятные хлопоты положат конец не слишком-то приятному разговору. Больше всего на свете он боялся, что не выдержит, расскажет о прошлом и опозорится, проявив постыдную, недостойную мужчины слабость.
– Не знаю, когда именно приедут Диксоны, – заметил он, деловито размазывая по тосту изрядный кусок масла. – Если вообще примут приглашение. Ведь это еще не факт.
– Кого это ты уже успел пригласить? – послышался за спиной мужской голос. – Надеюсь, какую-нибудь соблазнительную дамочку. Молодец! Знаешь, чем порадовать друга в Рождество.
Джульетта рассмеялась. Ричард взглянул через плечо и увидел, что говоривший вошел в комнату. Джордж? Неужели? Так рано? Он достал из жилетного кармана часы, уточнил время и нахмурился.
– Закрой рот, Харпер. – Лорд Моффат как ни в чем не бывало устроился за столом. – Муха влетит.
– Прости, – ответил Ричард, – но в столь ранний час ты обычно крепко спишь… или возвращаешься с ночной охоты.
– Да-да, знаю. Удивительно, правда? – Джордж с удовольствием отхлебнул кофе, который уже успела налить Джульетта, и самодовольно улыбнулся. – Представь себе: проснулся на рассвете со свежей головой и зверским аппетитом. Клянусь, деревенский воздух творит с моим организмом чудеса.
– И с твоими мозгами тоже, – с ехидцей уточнил Ричард.
Джордж сделал еще один глоток и взглянул вопросительно.
– А с какой это стати ты не сидишь в кабинете над своими бумагами? Что с тобой происходит?
– Решил устроить выходной, – заявил Ричард.
– Правда? – Глаза Джульетты вспыхнули искренним восторгом.
– А как насчет мисс Харди? Она тоже сегодня свободна? – Джордж попытался сделать вид, что спрашивает между прочим, однако актерскими способностями бедняга явно не отличался.
Джульетта едва заметно дотронулась до рукава, и Ричард тут же вспомнил обещание позаботиться о безопасности секретарши.
– Да, мисс Харди действительно свободна, но это не дает тебе права на что-то рассчитывать. Не забывай, что ты джентльмен. Как-никак…
– Хорошо, хорошо, – перебил лорд Моффат, миролюбиво поднимая руку. – Вовсе нет необходимости продолжать нотации. Твое отношение к предмету не вызывает сомнений. Постараюсь вести себя прилично. В конце концов, скоро Рождество.
Джульетта очаровательно улыбнулась:
– Стараться мало, милорд. Пообещайте. Дайте честное слово.
Губы Джорджа слегка дрогнули. Явно надеясь на поддержку, он посмотрел на друга, однако Ричард лишь пожал плечами и даже не попытался скрыть удовольствие от неловкости самоуверенного повесы.
– Обещаю не доставлять мисс Харди неприятностей и страданий, – торжественно объявил Джордж. – Но скажи, Харпер, чем ты намерен заняться вместо работы?
«Проведу день с женой… в постели». Ричард грустно вздохнул. Увы, это только мечты…
– Джульетта хочет показать мне дом. До сих пор не успел ознакомиться с результатами ее трудов.
Джордж заинтересовался.
– Весьма любопытно.
– Не желаете ли присоединиться? – вежливо предложила Джульетта.
Джордж просиял, а Ричарду неудержимо захотелось стукнуть его чем-нибудь по довольной физиономии. Нет, нельзя. Надо действовать тоньше. Дипломатичность – великое достоинство. Словно между прочим, он провел рукой по столу и мгновенным движением опрокинул чашку приятеля. На белой скатерти образовалась живописная лужа черного кофе.
– Ах, извини. До чего же я неуклюжий! – сокрушенно воскликнул Ричард, а Джордж вскочил, пытаясь спастись от горячего потока.
– Боже мой, как ты неловок, дорогой! – Джульетта тоже встала и поспешила прочь.
Довольный произведенным эффектом, Ричард с улыбкой посмотрел на возмущенного гостя.
– Черт возьми, Харпер, кем в конце концов ты меня считаешь? Я ведь вовсе не собирался принимать приглашение! – закричал Джордж, вытирая мокрые брюки.
– Хотел убедиться, – ответил Ричард без тени раскаяния.
– Никогда не думал, что супругам нужен повод, чтобы остаться вдвоем, – недовольно проворчал лорд Моффат. – Позволь также заметить, что если бы я поставил себе целью наблюдать, как джентльмен бросает на жену голодные взгляды, то вполне мог бы провести Рождество со своим одуревшим от любви братом и его благоверной.
Голодные взгляды? Ричард поморщился. Неужели все так явно?
Джульетта вернулась с небольшим отрядом слуг. Раздраженный случившимся лорд Моффат согласился снова сесть за стол. Вареные яйца, сладкие булочки, копченый лосось и тосты украсили чистую скатерть, и завтрак продолжился.
– Было бы неплохо после ленча организовать поход за зелеными украшениями, – объявила Джульетта. – Надеюсь на ваше участие, джентльмены.
– А разве это не входит в обязанности слуг? – с сомнением уточнил Ричард.
– Слуг? – Джульетта даже обиделась. – Но это же не работа по хозяйству, а удовольствие.
– О!
– Что касается меня, то пойду с радостью, – отозвался Джордж. – Вот только не слишком ли рано для растений?
Джульетта покачала головой:
– Кое-что уже пора делать. Соберем ветки для гирлянд, но домой принесем только небольшую часть. Елку, конечно, будем ставить в сочельник, так что пилить ее пока рано. Зато какое удовольствие всем вместе выбирать дерево! Падуб, омелу, ленты и игрушки уже можно вешать. Пусть Диксоны сразу почувствуют приближение Рождества. Кто знает, может быть, это поможет успеху переговоров.
– Только Диксонов здесь и не хватало! – угрюмо проворчал Джордж. – Неужели нельзя обойтись без этого болтуна и его жены?
– Они пробудут недолго, – миролюбиво отозвался Ричард, польщенный вниманием и заботой Джульетты.
– Значит, продолжаешь охотиться на него даже накануне праздника? – Джордж не потрудился скрыть сарказм.
– Мне необходимо его влияние и авторитет в деловых кругах, – пожал плечами Ричард.
– Заблуждаешься: влияние этого человека ограничивается узкой сферой коммерции, а авторитет и вообще весьма сомнителен, – продолжал упорствовать Джордж. Спор на эту тему тянулся уже давно. – Одного не пойму: почему ты никак не хочешь мне поверить?
– Вы знакомы с мистером Диксоном? – удивилась Джульетта.
– Знаком. Точнее говоря, мистер Диксон знаком со мной. Наши отношения трудно назвать близкими, в общем-то мы терпеть друг друга не можем. – Джордж вытер губы льняной салфеткой. – Внешне, однако, все выглядит очень пристойно.
– Не всегда, – лаконично вставил Ричард.
– Право, этот разговор вряд стоит продолжать в присутствии леди, – поспешно предупредил лорд Моффат. – Обещаю вести себя безупречно, но признаюсь честно: буду непрестанно молить Всевышнего, чтобы Диксоны уехали как можно скорее.
Ричард скептически хмыкнул. Джордж и безупречное поведение? Как-то не вяжется.
– Учти, никакого флирта с миссис Диксон.
Джордж страдальчески закатил глаза.
– Никакого флирта с мисс Харди, никакого флирта с миссис Диксон! Кажется, мне предстоит пережить самое тоскливое Рождество в жизни!
Ричард и Джульетта переглянулись и дружно рассмеялись.
– Над чем смеетесь? – послышался звонкий голос Джеймса.
Ричард мгновенно застыл; к счастью, Джульетта повернулась к сыну и не заметила промелькнувшего недовольства на лице мужа.
– Над взрослыми вещами. – Джульетта крепко обняла мальчика. – А почему ты не в классной комнате вместе с учителем? И где миссис Бикфорд?
Джеймс беззаботно пожал плечами и взял с тарелки тост. Ричард с опаской посмотрел на дверь: он уже знал, что Джеймс редко разгуливает в одиночестве. И точно, не прошло и десяти секунд, как на пороге появились Эдвард и Лиззи. Малышка забралась к матери на колени и уткнулась носом в плечо.
– Вас что-то смущает, мисс Лиззи? – любезно осведомился лорд Моффат. – Вполне разделяю ваше чувство. Солнечным утром мне тоже хочется спрятаться от всего света.
Лиззи подняла голову и серьезно заявила:
– Ты глупый.
Ричард улыбнулся:
– Смотри, девочке всего четыре года, а она сразу тебя раскусила.
– Наследственная проницательность досталась ребенку от матери, – философски отозвался лорд Моффат.
– С этим не поспоришь. – Ричард посмотрел на жену. – Лиззи очень умна. Не сомневаюсь, что именно она придумала, каким образом сегодня сбежать с уроков.
Джульетта взглянула удивленно, но промолчала, а Джеймс решительно покачал головой:
– Ничего подобного! Это не Лиззи, а…
– Никто! – покраснев, перебил Эдвард. – Учитель сам нас отпустил.
Ричард недоверчиво поднял брови.
– Ну, если уж по правде, отпустил бы, если бы мы его об этом попросили, – смутился Эдвард.
– В таком случае попросите, – посоветовал Ричард.
– Сейчас сбегаю! – с готовностью вызвался Джеймс и поспешил к двери, оставляя за собой след из хлебных крошек: он все еще жевал тост.
– Подожди! – попытался остановить его брат, но не успел.
– А что такое? – участливо осведомился Ричард.
Эдвард недовольно насупился.
– Учитель может не согласиться с нашей просьбой, и тогда придется вернуться в класс и продолжить уроки.
– Вполне возможно. – Ричард бросил салфетку на стол.
Эдвард обиженно поджал губы, а Лиззи торжествующе повернулась к брату.
– А мне не надо учиться! Я еще маленькая!
– Но вполне можешь извиниться перед миссис Бикфорд за то, что убежала и спряталась, – твердо возразила Джульетта. – Простите нас, джентльмены. – Она взяла дочку за руку и коротко кивнула Эдварду. Мальчик угрюмо побрел вслед за матерью и сестрой.
Пытаясь не обращать внимания на изумленное выражение на лице друга, Ричард налил себе горячего кофе.
– Кажется, ты хочешь что-то сказать?
Джордж пожал плечами.
– Честно говоря, пытаюсь понять, что это было, – признался он.
Ричард равнодушно махнул рукой.
– Джульетта считает, что я должен принимать непосредственное участие в воспитании ее детей.
– Отличная идея. – Джордж помолчал и вдруг посмотрел совершенно серьезно.
– Если желаешь получить дельный совет, то запомни: превратить их во врагов – очень легко. Но вряд ли это чем-то поможет тебе в жизни.
