Глава 8
Ричард откинулся на спинку рабочего кресла и посмотрел в окно кабинета. Солнце сияло почти по-весеннему, но ветер зло гнал по саду сухие листья, а вместо зеленой травы землю покрывала пожухлая бесцветная растительность.
Унылый пустынный пейзаж омрачал и без того угрюмое настроение.
Мисс Харди сидела напротив и читала вслух только что продиктованное письмо, однако Ричард слушал невнимательно. Мысли были заняты событиями прошлого вечера. Хотелось понять, существовал ли шанс изменить сценарий и по-настоящему сблизиться с женой, найти с ней общий язык.
Что следовало сказать и сделать, чтобы провести ночь в супружеской постели, в горячих объятиях очаровательной супруги, а не в холодном одиночестве своей огромной пустой спальни? Уснуть так и не удалось: стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором возникал образ Джульетты с пылающими страстью глазами, с жаждущими поцелуя губами.
А потом это же лицо представало обиженным и печальным.
Проклятие! Пылкая натура Джульетты оказалась неожиданным счастливым подарком, и все же, вместо того чтобы броситься в пучину плотских радостей, о которых оба мечтали, они провели ночь отдельно, в разных комнатах. А еще тяжелее было сознавать, что если в ближайшее время не удастся мирно договориться о продолжении отношений, решить проблему беременности и будущих детей, то печальное непонимание наверняка войдет в привычку, станет нормой.
Ричард считал рождение ребенка категорически невозможным. Глубоко выстраданная позиция стала ответом на тяжкую душевную боль и горькое разочарование, а потому одна лишь мысль о необходимости приоткрыть прошлое и углубиться в мучительные подробности внушала страх.
Должен, должен существовать какой-то другой способ решить проблему. Надо только его найти.
– Что делать с письмом, сэр? Прикажете внести какие-нибудь изменения или дополнения?
Голос мисс Харди прервал безысходные размышления. Ричард посмотрел на секретаршу и встретил неуверенный взгляд; казалось, та понимала, что хозяин не слышал ни слова.
С самого утра мистер Харпер был сам не свой, а полная неспособность сконцентрироваться на важной переписке доказывала, что мысли его витают где-то далеко.
– Оставьте письмо, – распорядился он. – Хочу кое-что исправить во втором абзаце.
Мисс Харди молча передала листок и тут же достала из кожаной папки новый документ. О, только не это!
– Адвокаты мистера Синклера прислали доработанный контракт, и ваш советник уже начал…
Раздался едва слышный стук, а потом дверь распахнулась и в комнату ворвалась сияющая от восторга Лиззи. Ричард приготовился к неизбежному пылкому объятию, но прежде чем малышка успела подбежать, ее поймал Эдвард.
– Мы ждем тебя, – заявила девочка, безуспешно вырываясь из цепких объятий брата. – Пора готовить рождественский пудинг!
– Нельзя входить, если дверь закрыта, – сурово отчитал сестренку Эдвард. – Разве не помнишь, что сказала мама?
– Но я же сначала постучала, – попыталась оправдаться Лиззи.
– Простите, что помешали, сэр, – извинился Эдвард, едва взглянув на отчима и безуспешно пытаясь справиться с упрямой девицей. – Сейчас же отведу ее к миссис Бикфорд.
Ричард молча ждал ухода непрошеных гостей. К сожалению, Лиззи оказалась значительно сильнее, чем выглядела. Понадобилось всего лишь несколько секунд борьбы, чтобы малышка вырвалась из цепких рук брата и подбежала к столу.
Посмотрела серьезными карими глазами и строго повторила:
– Ты должен немедленно пойти с нами и помочь приготовить рождественский пудинг.
– Но разве это не входит в обязанности поварихи? – озадаченно уточнил Ричард, удивленный странной настойчивостью Лиззи.
– Нет-нет, мистер Харпер. По давней традиции в церемонии принимают участие все члены семьи.
Последнее замечание прозвучало из уст внезапно покрасневшей мисс Харди. Ричард недоверчиво посмотрел на секретаршу, и та смущенно потупилась. Перевел взгляд на Эдварда, но мальчик лишь пожал плечами.
– Разве ты не любишь Рождество? – огорченно поинтересовалась Лиззи.
– Никогда не праздную… – начал Ричард, однако искренность в голосе малышки заставила его замолчать. Разве можно ей объяснить, что вожделенная магия праздника – не больше чем сентиментальная иллюзия? Ну а он не настолько наивен, чтобы поддаваться добровольному обману.
– Вам не обязательно идти, сэр, – пробормотал Эдвард, не скрывая недовольства. – Миссис Перкинс и повариха приготовили настоящий пудинг несколько дней назад. А сегодня мама попросила их затеять еще один, специально для тех, кого не было тогда, чтобы каждый имел возможность его помешать.
В ожидании подробностей Ричард повернулся к мисс Харди, и та быстро пояснила:
– Члены семьи по очереди мешают пудинг в направлении с востока на запад в честь трех королей.
– Пока мешаешь, загадываешь желание, – деловито добавила Лиззи. – Только чтобы оно сбылось, нельзя никому говорить. А то ничего не получится.
Ричард поморщился. Размешивать что-то с востока на запад? Загадывать тайное желание? Странный языческий ритуал, одна из тех нелепостей жизни, от которых он привык презрительно отмахиваться. Однако сейчас, под прицелом искренних детских глаз и в присутствии мисс Харди выразить свое принципиальное отношение к театральному действу оказалось нелегко.
Ричард заставил себя улыбнуться:
– Что ж, если миссис Перкинс и повариха уже зашли так далеко, было бы невежливо не поддержать их усилия. Мисс Харди, полагаю, вы не откажетесь принять участие в процессе?
Секретарша изумленно вскинула голову: предложение явно застало врасплох.
– Вы очень добры, сэр, но ведь я не член семьи и даже не могу быть причислена к домочадцам.
– Чепуха. Не сомневаюсь, что при желании вы имеете полное право повозить ложкой в миске. И не возражайте. В любом случае нам пора сделать перерыв.
Мисс Харди не стала дожидаться повторного приглашения: вскочила со стула и проворно выбежала из кабинета. Ричард покачал головой и принялся читать брошенный контракт, однако вскоре почувствовал пристальный взгляд.
Лиззи.
– А ты разве не пойдешь? – спросила девочка.
– Может быть, потом приду, – уклончиво отозвался он, пытаясь понять, откуда в малышке это упрямство. Хотелось бы верить, что не от матери.
– Но ведь одному скучно. Обязательно надо мешать всем по очереди. Пожалуйста, пойдем.
Ричард попытался найти убедительный ответ, однако все приходившие на ум слова казались слишком резкими, не предназначенными для детских ушей.
– Думаю, что смогу найти несколько свободных минут, – сдался он и тут же пожалел о собственном малодушии.
Лиззи восторженно заверещала и громко захлопала в ладоши. Эдвард смерил сестру презрительным взглядом и гордо удалился. Ричард неохотно встал из-за стола, вышел из кабинета и вслед за весело скачущей Лиззи отправился в кухню.
Однако не успел он дойти до лестницы, как услышал знакомый энергичный голос и остановился.
– Джордж! Когда же ты приехал?
– Час назад. Сказали, что ты занят, так что решил не беспокоить. – Приятель склонился и вполголоса добавил: – Вижу, мисс Харди отлично перенесла дорогу.
– Полегче, парень, – предупредил Ричард. – Здесь дети.
Друзья одновременно повернулись и посмотрели на Лиззи. Маленькая кокетка лукаво улыбнулась и похлопала длинными ресницами.
– Привет.
– Чрезвычайно приятно снова вас видеть, мисс Лиззи. – Джордж церемонно поклонился. – Хочу заметить, что сегодня вы выглядите особенно неотразимой.
Лиззи смущенно захихикала и шагнула к Ричарду. Почему-то внезапно захотелось ее обнять, защитить, но он тут же подавил слабость.
– Мы идем в кухню мешать рождественский пудинг, – пояснил он, чувствуя себя последним глупцом. – Такова традиция.
– И я здесь ради того же, – жизнерадостно поддержал Джордж. – Очень мило, что твоя жена о нас позаботилась.
О нас? Недоумение относительно выбора местоимения рассеялось, едва вошли в кухню. Оказалось, что вокруг стола уже собралась небольшая толпа. Судя по всему, появились и остальные гости.
Ричард смутно помнил, что Джульетта писала о намерении некоторых из родственников приехать на каникулы, но не мог предположить, что для них каникулы начинаются так рано. До Рождества оставалось еще почти две недели.
Ричард поискал глазами жену и вскоре встретил ответный взгляд. Джульетта слегка покраснела: кажется, вечерняя размолвка беспокоила не только его. Открытие неожиданно обрадовало.
Лучезарно улыбаясь, Джульетта представила супруга многочисленным тетушкам, дядюшкам, кузинам и кузенам. Однажды Ричарду даже показалось, что в голосе прозвучали нотки гордости, но он тут же мысленно обозвал себя идиотом. Что за нелепость? Разве почтение – то чувство, которого он ждет от красавицы жены?
Миссис Перкинс и повариха заняли ключевые посты возле просторного кухонного стола, а все остальные расположились рядом. Торжественное действо началось. Прежде всего мастерицы сгрузили в большую миску необходимые ингредиенты: хлебные крошки, жир, вымоченный в бренди изюм, мелко порезанные яблоки, кусочки апельсина и лимона, миндаль. Затем в причудливую смесь отправились специи: мускатный орех, корица, гвоздика и имбирь. Вскоре комната наполнилась крепким, терпким, но удивительно приятным ароматом.
– Какую очередность установим, миссис Харпер? – обратилась повариха к хозяйке.
– Первым должен взяться за дело мистер Харпер, – уверенно ответила Джульетта. – За ним подойдут дети, начиная с самых маленьких, потом дамы и, наконец, джентльмены.
Под прицелом множества глаз Ричард принял из рук поварихи огромную деревянную ложку и с интересом заглянул в миску. Хотел быстро размешать содержимое, но остановился и вопросительно посмотрел на жену.
– Где восток?
Джульетта мягко улыбнулась и взяла за руку.
– Надо вот так.
Она начала медленно мешать, и Ричард еще крепче сжал ложку. Прикосновение тонких пальцев оказалось серьезным испытанием выдержки и силы воли.
– Теперь я! – закричала Лиззи и ловко протиснулась к столу. – Я здесь меньше всех!
Настойчивость малышки оказалась весьма кстати. Ричард с готовностью передал ложку и отошел в надежде спрятаться и переждать в дальнем углу. Однако оказалось, что у жены другие планы. Она крепко взяла его под руку и отпускать явно не собиралась.
– А разве в колониях не готовят рождественский пудинг?
– Честно говоря, не знаю. Лично мне ни разу не довелось попробовать.
Этот пудинг не успеет как следует пропитаться, а потому к столу мы его подавать не будем, – пояснила Джульетта шепотом. – Но есть еще один, приготовленный заблаговременно, – вот он-то и украсит праздничный стол. Повариха регулярно его кормит.
– Кормит?
– О, прости. Надеюсь, звучит не слишком странно? – Она улыбнулась. – Это означает, что миссис Паркер делает в пудинге дырочки и в каждую заливает по несколько капель бренди. От этого улучшается вкус, да и горит пирог ярче.
– Вы поджигаете пудинг? Для того чтобы поджарить? – удивленно уточнил Ричард.
– Нет, конечно. Готовят это блюдо совсем иначе: кладут в специальный мешочек, привязывают бечевкой к ручке чайника и опускают в кипящую воду.
Ричард поморщился.
– А потом поджигают, чтобы окончательно уничтожить?
Джульетта засмеялась и покачала головой:
– Что ты, рождественский пудинг всем нравится, хотя надо признать, что вкус у него своеобразный: очень пряный. Ну а огонь – это уже театральное действо. Символизирует страсти Христовы; точно так же как веточка падуба в центре напоминает о терновом венце.
Ричард сделал вид, что понял, о чем идет речь, и кивнул, хотя на самом деле даже не представлял, что означают все эти причудливые затеи. Рождество – время религиозных размышлений и тихих семейных радостей, которые никогда не играли в его жизни существенной роли. Родители были слишком бедны, чтобы заботиться о чем-то, кроме крыши над головой и пропитании. На соблюдение своеобразных рождественских традиций у них не хватало ни времени, ни денег, ни сил.
И все же вид собравшейся вокруг стола радостно возбужденной разновозрастной толпы странным образом согревал душу. Да, наивное и забавное действо неожиданно для него оказалось интересным и приятным. А почему бы и нет, собственно говоря?
– Зачем повариха бросает в миску монеты? – недоуменно осведомился Ричард. – Они что, тоже придают вкус?
Джульетта лукаво прищурилась.
– Того, кто обнаружит в своей порции монетку, непременно ждет счастье, богатство и здоровье. А еще исполнение всех желаний.
– Ну а теперь главное! – торжественно провозгласила миссис Перкинс и подняла на всеобщее обозрение золотое кольцо. Раздались одобрительные возгласы. Экономка плеснула на кольцо немного бренди и бросила его в миску.
Не хватало еще подавиться! Что за странная затея? Ричард с сомнением поднял брови.
– Тот, кому попадется кольцо, в новом году обязательно вступит в брак, – с готовностью пояснила Джульетта.
– Ах, так вот почему Джордж сразу нахмурился, – с улыбкой заметил Ричард.
– Дорогая миссис Перкинс, если уж кладете кольцо, то не забудьте наперсток и пуговицу, – в свою очередь, посоветовал Джордж. – Иначе нечестно.
– Ума не приложу, при чем здесь наперсток и пуговица, – недовольно пробормотал Ричард.
Джульетта рассмеялась и слегка прижалась к плечу. Как и следовало ожидать, прикосновение мгновенно вызвало прилив желания. Шаг в сторону не принес облегчения: она все равно оставалась слишком близко, держала под руку, а отстраниться окончательно не было сил. И пока вся компания всерьез обсуждала необходимость присутствия в пудинге разнообразных посторонних предметов, Ричард не сводил с жены истосковавшихся жадных глаз.
В окно кухни по-хозяйски заглядывало солнце, и в ярком свете профиль Джульетты вырисовывался особенно четко. Безупречная кожа, точеный носик, полные чувственные губы. Сразу вспомнилась единственная по-настоящему ценная рождественская традиция – украшение дома омелой. Если этот пункт отсутствует в списке, надо будет обязательно его внести.
Спор по поводу наперстка и пуговицы продолжался; громкие голоса то и дело сопровождались еще более громким смехом. Джульетта в дискуссии не участвовала, а потому смогла объяснить, в чем именно заключается суть разногласий.
– В отличие от кольца, которое обещает приятные перемены в жизни, наперсток и пуговица не сулят ничего хорошего. Те, кому они попадутся, навсегда останутся одинокими. Поэтому никто не соглашается поддерживать традицию. Боятся наперстка!
– Кроме некоторых оригиналов, которых судьба холостяка вполне устраивает. Посмотри на Джорджа.
– Кричит громче всех, – согласилась Джульетта. – Не удивлюсь, если все сложится так, как он хочет.
– А мисс Харди с не меньшим упорством отстаивает противоположную позицию: боится получить наперсток или пуговицу.
Джульетта усмехнулась:
– Ничего не скажешь, соперники достойны друг друга. Мисс Харди заслуживает уважения: твердо отстаивает свою точку зрения и не собирается сдавать позиции. И все же я бы поставила на успех лорда Моффата.
Принципиальный поединок продолжался еще несколько минут, а потом последовало краткое общее собрание, после которого повариха демонстративно опустила в миску спорные символы.
– Да, Джордж, ты в очередной раз доказал, что пренебрегаешь своим истинным призванием, – заметил Ричард. – Твое место в парламенте, на высокой трибуне.
– Там трудно решить, на чьей стороне правда. – Джордж шутливо сморщился. – Но должен признаться, что спорить почти так же приятно, как и поступать по-своему.
– Вы неисправимы, сэр, – укоризненно покачала головой Джульетта.
– Только когда приходится отстаивать собственные убеждения. – В глазах гостя вспыхнули озорные искры.
– Но бывают случаи, когда не мешает поступиться принципами, – заключил Ричард, взглянув на мисс Харди.
Секретарша с душевным трепетом наблюдала, как грозные атрибуты одиночества отправляются в миску, а когда случилось непоправимое, секунду постояла в печальной задумчивости и тихо вышла из кухни. Лицо Джорджа тут же утратило самодовольное выражение.
– Черт возьми, на этот раз ты, кажется, оказался прав. Прошу прощения. – Он поспешил к двери.
Джульетта вопросительно посмотрела на мужа, и Ричард постарался сделать вид, что не замечает удивления в ее голосе.
– Лорд Моффат и мисс Харди? – спросила она.
– Знаю, что звучит смешно, но парень явно неравнодушен к моей секретарше, – пожав плечами, ответил Харпер и посмотрел на дверь. Гости начали расходиться, и появилась надежда провести наедине с женой хотя бы несколько минут.
Вспомнился сладкий вкус нежных губ, блаженный аромат восхитительного тела. Сейчас на ней было прелестное дневное платье цвета спелой пшеницы с оборками вокруг шеи. Строгий наряд плотно облегал стройную фигуру и оттого казался мягким и женственным.
Пальцы инстинктивно потянулись к жемчужным пуговкам на груди. Ах, если бы расстегнуть каждую медленно, обстоятельно, с удовольствием…
Ричард беспокойно переступил с ноги на ногу и постарался направить мысли в более спокойное русло, однако с каждой секундой притяжение супруги становилось все более ощутимым. Миссис Перкинс и повариха отошли в дальний конец кухни, к огромной печи – очевидно, для того, чтобы варить пудинг. Ричард уставился поверх их голов, на стену, где на кованых крюках в строгом порядке висели многочисленные кастрюли и сковороды, и принялся методично считать.
Семь, восемь, девять, десять…
– Ричард, а ты точно ничего не скрываешь насчет отношений Джорджа и мисс Харди?
Голос Джульетты мгновенно разбудил немного отступившее желание. Снова захотелось обнять ее, прижать, покрыть жадными, страстными поцелуями, ощутить пронзительную близость.
Ричард закрыл глаза и с огромным трудом сдержал стон. Он был волевым человеком и умел владеть собой, но за последние часы полностью утратил контроль над собственным телом, а заодно и в отношениях с женой.
– Внезапное увлечение лорда Моффата моей секретаршей – не повод для волнений. – Ричард открыл глаза и прямо посмотрел в прелестное лицо.
И сразу понял, что совершил ошибку. Джульетта стояла, задумчиво прикусив пухлую губку. Безумно соблазнительно. Одного нежного прикосновения достаточно, чтобы разбудить, воспламенить это чувственное, страстное создание.
Джульетта озабоченно нахмурилась.
– Ошибаешься. Мисс Харди – одинокая беззащитная девушка, способная пасть жертвой мужского обаяния твоего друга. Ты ее хозяин, а значит, обязан позаботиться о безопасности своей секретарши.
– Не стоит преувеличивать опасность. Джордж вряд ли станет насиловать мисс Харди рядом с рождественским пудингом. – Ричард глубоко вздохнул. Интересно, с какой стати он защищает отъявленного сердцееда и повесу? Уж не потому ли, что собственное вожделение того и гляди вырвется на свободу?
Джульетта отказывалась уступать.
– В доме немало укромных уголков, где может случиться все, что угодно. Я должна предупредить мисс Харди, чтобы была начеку.
– Джордж – истинный джентльмен. Не думай, что он только тем и занимается, что соблазняет невинных женщин. – Впрочем, Ричард и сам не очень верил своим словам. – К тому же у нас целая армия слуг, да и гости постоянно прибывают. Скоро все комнаты будут заняты. Бедняге при всем желании не удастся застать мисс Харди в одиночестве.
Джульетта скептически покачала головой:
– Сексуально озабоченный мужчина способен на самые невероятные ухищрения, особенно если речь идет о физическом обладании.
– Я знаю Джорджа много лет. Поверь, он не настолько коварен.
– И все же я волнуюсь, – упрямо повторила Джульетта.
– Хорошо. Обещаю с ним поговорить, – проворчал Ричард. – Еще раз.
Джульетта немного успокоилась.
– Будь добр, постарайся сделать это перед обедом. Знаю, что нарушила этикет, но пригласила мисс Харди к общему столу, чтобы укомплектовать пары.
Ричард не счел нужным скрыть удивление.
– И что же, она согласилась выйти к обеду? Не побоялась?
– А с какой стати ей чего-то бояться? Здесь все свои. Мы не снобы, а твоя ассистентка достаточно умна, чтобы поддержать разговор на любую тему. К тому же сегодня скорее всего тема будет одна: Рождество. Мисс Харди уже проявила живой интерес к предстоящему празднику.
Простота, с которой Джульетта говорила о секретарше, покоряла. На самом деле, конечно, нехватка за столом дам была лишь внешним поводом, а суть заключалась в доброте Джульетты. Она услышала о тяжелой судьбе и одиночестве гостьи и теперь пыталась помочь ей, пойти навстречу.
Да, жена не просто выражала сочувствие, а сразу начинала действовать. Редкое качество – свидетельство искренности и душевной щедрости.
– К обеду соберется большое общество? – спросил Ричард как можно беззаботнее.
– О нет! Народу будет совсем немного, всего шестнадцать человек.
Джульетта взглянула на мужа, словно ожидая одобрения. Ричард медленно кивнул. Он не любил светские рауты и терпел их исключительно по необходимости: порой многолюдные сборища приносили пользу делу. Особенно когда на них присутствовали партнеры по бизнесу. Но сегодняшний обед не сулил никаких новых возможностей.
На миг захотелось вообще отказаться от застолья и запереться в кабинете, но тогда за столом кому-то из дам не хватит пары, а радостное волнение на лице Джульетты сменится разочарованием.
Нет. Хочешь не хочешь, а придется предстать перед обществом с улыбкой на лице и надеждой на богатый ассортимент вин. Хоть душу отвести.
Дом полон гостей на несколько недель вперед. А каждый день впустую – это ущерб для бизнеса.
Но ведь можно посмотреть и с другой стороны: праздничная суета развлекает Джульетту. Разве это плохо? Грядущий праздник и связанные с ним бесконечные хлопоты дают отличный повод уклониться от серьезного разговора с женой, от обсуждения супружеских отношений и причин его твердого нежелания иметь детей.
Но если он рад сложившимся обстоятельствам, то откуда же в таком случае это острое раздражение?
Поздно вечером Джульетта ушла в свою новую спальню, устроилась на желтой атласной софе и задумалась о следующем шаге. Обед прошел прекрасно: за столом царила оживленная предпраздничная атмосфера, и все присутствующие от души радовались приближению Рождества и возможности встретить его всем вместе. Тетушки, дядюшки, кузины и кузены приезжали в Хайгроув лишь раз в год, а потому были искренне рады видеть друг друга. Но в глубине души Джульетте больше всего хотелось остаться наконец наедине с Ричардом.
И дело не в том, что рядом с ним сердце билось учащенно, а восприятие окружающего обострялось. Точнее, не только в этом. Ей нравилось разговаривать с мужем, даже когда его ответы ограничивались лаконичными репликами. Очень хотелось вновь увидеть в нем того человека, с которым познакомилась в письмах, и получше узнать его.
Что его радует? Что печалит? Чем он любит заниматься, помимо работы? Ездит ли верхом? Как относится к охоте?
Что у него за семья? Какими были отношения с родителями в детстве и юности? Ричард сказал, что родители умерли, а братьев и сестер у него нет. Получается, что в мире он совсем один. Может быть, именно поэтому и не хочет своих детей? Или причина в чем-то ином? Надо бы выяснить.
Истинная близость приходит медленно, постепенно, но первые месяцы семейной жизни они с Ричардом провели врозь. К счастью, письма помогли им узнать друг друга, и теперь, когда он наконец здесь, не хотелось терять ни минуты драгоценного времени. Внезапная смерть Генри не оставила сомнений: жизнь быстротечна, надо дорожить каждым мгновением.
Джульетта прикусила губу. Итак, налицо два варианта. Первый: сидеть здесь, смотреть в камин, дуться, как мышь на крупу, и бесконечно переживать из-за принципиальных разногласий с Ричардом. Второй: встать с софы и попробовать что-нибудь исправить.
Но как? С грустным вздохом Джульетта признала, что придется пойти на компромисс и на некоторое время отказаться от мыслей о ребенке, а вместо этого сконцентрироваться на укреплении отношений с мужем.
В коридоре послышались шаги. В этой части дома никого из гостей нет и быть не может. Значит, идет супруг. Вновь нахлынуло волнение. Джульетта взглянула на синее вечернее платье и пожалела, что не сменить его на купленный месяц назад кокетливый пеньюар.
Послышался короткий стук, и глаза нетерпеливо устремились к двери. Еще мгновение – и в спальню вошел Ричард.
Встретил вопросительный взгляд жены и выразительно вскинул брови, отчего сердце застучало еще быстрее. Джульетта спустила ноги с софы, расправила юбку и приняла пристойную светскую позу.
– Не помешал? – коротко осведомился Ричард.
– Ничуть.
Он уже снял сюртук, жилет и галстук и сейчас стоял в белоснежной рубашке с расстегнутым воротом, так что взгляд невольно остановился на мускулистом треугольнике груди. Джульетта попыталась отвести глаза, однако сделать это оказалось нелегко. Этот красивый мужчина мгновенно лишал ее воли и самообладания.
– С дневной почтой получил письмо, – сообщил Ричард.
– Надеюсь, никаких дурных новостей?
– Нет. По крайней мере я их таковыми не считаю. А как отнесешься ты, не знаю.
Голос едва заметно смягчился, и начавшаяся было легкая паника тут же рассеялась. Джульетта слегка подвинулась, освобождая место рядом.
– Расскажи об этом таинственном письме.
– Ничего особенного. – Ричард сел рядом. – Пришло оно от Уолтера Диксона, очень влиятельного человека, с которым было бы неплохо завязать деловые отношения. В конце недели он вместе с женой окажется в наших краях по пути к ее родственникам. Вот я и подумал, не пригласить ли их на несколько дней в гости.
– Полагаю, визит поможет успеху дела?
– Во всяком случае, никоим образом не повредит. – Ричард равнодушно пожал плечами, однако Джульетту жест не обманул. Встречу с партнером Ричард считал крайне важным делом, и следующие его слова это доказали. – Вот уже скоро год, как пытаюсь привлечь Диксона в консорциум инвесторов. Кажется, он наконец-то начал всерьез задумываться о сотрудничестве. И вот сейчас представился отличный шанс достичь цели.
– Только глупец не уступит твоим доводам, – преданно отозвалась Джульетта.
Ричард посмотрел недоверчиво.
– И что же тебе известно о моем бизнесе?
Джульетта улыбнулась:
– Мой круг чтения не ограничивается любовными романами и журналами мод, сэр. В газетах нередко можно встретить материалы об успехах вашего бизнеса.
Ричард слегка порозовел.
– Для журналистов я – всего лишь приманка, на которую клюют читатели, ничего больше.
– Неправда, – убежденно возразила Джульетта. – Сразу заметно, что тебя уважают, тобой восхищаются.
Ричард презрительно фыркнул:
– Во мне видят своего рода достопримечательность. Богатого американца, которому почему-то взбрело в голову отважно рискнуть немалыми средствами. И пока что ему везет.
Джульетта покачала головой:
– Не скромничай. Твоим деловым чутьем восхищаются буквально все.
– Не стал бы преувеличивать. – Ричард улыбнулся, и в тусклом свете мелькнули безупречные зубы. – Жадные бизнесмены вьются вокруг меня, как стая акул, и ждут первого же опрометчивого шага.
Джульетта встревожилась. Неужели риск настолько велик? А что, если он и правда потеряет все свое состояние?
– Докажи хищникам, что ничего они не дождутся, – посоветовала она. – Действуй расчетливо и хладнокровно.
Ричард провел рукой по волосам.
– А ты разве не знаешь первое правило бизнеса? Чем выше риск, тем убедительнее победа и крупнее награда.
– Но с подобным отношением удача может вскоре отвернуться. Она не терпит шапкозакидательства.
Ричард покачал головой:
– Хотя конкуренты вряд ли мне поверят, готов с уверенностью заявить, что успех мой лишь в малой степени зависит от удачи. Возможно, кому-то кажется иначе, но я никогда не рискую просто так, без глубокой подготовительной работы. Каждая инвестиция требует тщательного анализа и кропотливого предварительного исследования.
– Современный Мидас, – благоговейно произнесла Джульетта, восхищенная как философией, так и неоспоримым успехом применения теории в практике. – И все же для того, чтобы вещи начали превращаться в золото, одного прикосновения мало.
– Поверь, я знаю, что говорю.
Они улыбнулись друг другу, и Джульетта посмотрела на мужа свежим взглядом: его нескончаемая борьба за достойное место под солнцем предстала в новом, неожиданном свете. Ричард каждым своим поступком доказывал, что сам, без посторонней помощи, шаг за шагом строит свою судьбу. Успех пришел к нему в результате упорного труда, но даже сейчас, достигнув уверенности и богатства, он ощущал необходимость неуклонно развивать дело, которому посвятил столько времени и сил.
Сможет ли он когда-нибудь отдохнуть и порадоваться жизни? По крайней мере захочет ли отвлечься хоть ненадолго? Ведь человек все-таки не машина.
– Сделаю все, чтобы ослепить мистера Диксона безупречным приемом, – пообещала Джульетта. Шутливо положила ладонь на грудь мужа и с удовольствием ощутила твердые накачанные мускулы. – Могу ли я сделать для тебя еще что-нибудь?
Ричард медленно перевел взгляд с губ на плечи и ниже, на грудь. Загипнотизированная его горячими глазами, Джульетта, словно во сне, подняла руки и обвила крепкую шею.
– Молчите, сэр? В таком случае почему бы не начать с поцелуя? – Она заставила мужа наклониться и приникла губами к губам.
Ричард ответил порывисто, страстно, подчиняясь неумолимому желанию. Джульетта застонала и прильнула к супругу, мгновенно лишившись воли.
– Миссис Харпер! – раздался в коридоре голос, а следом послышался громкий стук. – Вы здесь?
Дверь открылась, и на пороге появилась экономка. Ричард отпрянул, словно его ошпарили кипятком, а Джульетта потеряла равновесие и едва не упала с софы.
– Да, миссис Перкинс? – Голос прозвучал почти спокойно. К счастью, платье осталось нетронутым, но губы наверняка покраснели от поцелуя, а волосы растрепались. Джульетта попыталась привести их в порядок и почувствовала, как дрожат пальцы. Оставила напрасные хлопоты, безнадежно сложила руки на коленях и постаралась сосредоточиться на словах экономки.
Миссис Перкинс внимательно посмотрела сначала на госпожу, потом на господина. Все поняла и смущенно кашлянула.
– Простите, что помешала, но дело в том, что Лиззи… неважно себя чувствует.
– Лиззи заболела? – испуганно переспросила Джульетта.
– Ничего серьезного, – поспешила успокоить ее миссис Перкинс. – Жалуется, что болит живот. Стоит ли удивляться, когда она моментально проглотила весь свой десерт? А потом воспользовалась минутной рассеянностью миссис Бикфорд и подчистила тарелку Эдварда. А как только легла в постель, принялась капризничать. Надеюсь, мамина ласка быстро ее успокоит.
Бедное дитя! Джульетта вскочила и бегом устремилась к двери. Внезапно она вспомнила о муже, повернулась и увидела, что Ричард в растерянности стоит возле софы.
– Иди, – тихо произнес он. – Ты ей нужна.
– Прости, но это может занять некоторое время.
Лицо супруга осталось неподвижным.
– Увидимся утром.
– О! – Джульетта даже не попыталась скрыть разочарование. Она не собиралась ждать утра. Хотела быстро успокоить Лиззи и вернуться сюда к мужу, чтобы продолжить беседу и… поцелуи. Прежде всего поцелуи.
– Почему бы тебе не подняться в детскую вместе со мной? – предложила она, повинуясь внезапному озарению. – Лиззи тебя обожает и придет в восторг.
– Подняться в детскую? – изумленно переспросил Ричард.
Джульетта быстро кивнула. Да, малышка действительно прониклась горячей симпатией к отчиму. Его присутствие поможет ребенку успокоиться и уснуть. И тогда…
Она с улыбкой взглянула на мужа и наткнулась на выражение, которое трудно было назвать иначе, как брезгливым. Не в силах скрыть слезы, не выслушав неловких оправданий, Джульетта повернулась и торопливо скрылась в коридоре.
