Глава 14
Облегчение, которое испытала Аннабел после ухода Кристиана, длилось недолго. Всего несколько секунд.
Она прошла несколько шагов и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть удрученную Эдит и Кристиана, остановившегося у ее кресла. Аннабел заметила, как он подал девушке руку. Когда Эдит взглянула на него с удивлением, Аннабел радостно улыбнулась, а потом почему-то вдруг погрустнела.
Тут заиграла музыка, и мистер Уилбур закружил ее в вальсе. Но Аннабел не очень-то радовалась, хотя и пыталась чувствовать себя счастливой. Она отчаянно старалась убедить себя в том, что сумеет держаться как можно дальше от герцога, однако с каждой секундой ее решимость таяла — она чувствовала, что не сумеет устоять перед искушением.
Когда начался следующий танец, Аннабел вытащила на паркет Джорджа, хотя и не была ангажирована. Она не знала, наблюдал ли за ней Кристиан, однако не желала давать ему возможность пригласить ее. Ведь если бы он ее пригласил… О, тогда бы она непременно сдалась.
После ужина Изабель представила ее своему брату Эдварду, и Аннабел сразу же поняла, почему он получил свое прозвище. Эдвард обладал необычайной красотой, которую невозможно было игнорировать. И было совершенно очевидно, что этот очаровательный молодой человек весьма опасен. И все же Аннабел нравилось смотреть в синие глаза Тайгера, когда они танцевали, и нравилось смеяться над его шутками. Более того, ей даже нравилось выслушивать его весьма смелые комплименты, и она чувствовала, что польщена вниманием этого красавца. Хотя, конечно же, она не таяла и не ощущала того желания, какое всякий раз испытывала, оказываясь рядом с Кристианом. Так что было огромным облегчением обнаружить, что она восприимчива к чарам не каждого «плохого» парня.
После танца, когда Тайгер провожал ее к креслу у стены, она заметила в толпе Кристиана, внимательно наблюдавшего за ней. И он, очевидно, понял, что у нее не было партнера на следующий танец.
Охваченная внезапно паникой, Аннабел остановилась.
— Мисс Уитон… — Тайгер склонился к ней. — Вам нехорошо?
Она бросила еще один взгляд на Кристиана. Он смотрел на нее так же, как и в тот вечер за ужином у лорда Кейна; его желание было совершенно очевидным. И Аннабел с ужасом почувствовала, что в ней просыпаются ответные чувства — ее тянуло к нему как магнитом.
Судорожно сглотнув, она в растерянности посмотрела на своего партнера и пробормотала:
— Мне нужно на свежий воздух. Прошу меня извинить.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и шагнула к ближайшей французской двери, ведущей на террасу. Затем спустилась по лестнице в сад. Глубоко вдыхая прохладный ночной воздух, девушка направилась в глубь лабиринта, пока он не скрыл ее от взгляда любого, кто мог наблюдать за ней.
Вскоре она уже шла по дорожке между высокими стенами живой изгороди — шла, то и дело поворачивая, не имея понятия, куда идет. Через минуту-другую девушка вдруг обнаружила, что совершенно потерялась — не только в лабиринте, но и в своих собственных чувствах и желаниях. И действительно, чего же она хотела?
И тут, словно в ответ на ее мысленный вопрос, в центре лабиринта перед ней возник Кристиан. Он стоял у фонтана, и, казалось, он ждал ее — как будто точно знал, что она неизбежно выйдет сюда.
Аннабел сделала шаг в его сторону, но тут же остановилась.
— Предполагается, что мы должны держаться подальше друг от друга, — напомнила она не только ему, но и самой себе.
Он со вздохом пробормотал:
— Вы постоянно говорите об этом, но я не могу… Не могу без вас.
— Не думаю, что вы особенно стараетесь.
— Да, не особенно. — Он направился к ней. — Совсем не стараюсь.
Ее снова охватила паника, но она просто не могла заставить себя развернуться и уйти. Поэтому и стояла, оцепенев под его взглядом и внутренне содрогаясь, пока он медленно к ней приближался.
— Кристиан, если кто-нибудь увидит нас…
— Потанцуйте со мной. Я знаю, что вы уже ангажированы на все танцы, но все же… — Он лукаво улыбнулся, как бы давая понять, что он знает о ее лжи. И вдруг добавил: — Дорогая, как ваш опекун, я могу запретить любому с вами танцевать.
— Но почему… Почему вы так хотите танцевать со мной?
— Разве это не очевидно? Мне нужен повод, чтобы прикоснуться к вам. Пусть даже в зале, заполненном гостями. — Медленно, слишком медленно, как будто боясь ее спугнуть, он протянул руку и переплел ее затянутые в перчатки пальцы со своими. Другая рука легла ей на талию. — Вот так. Очень хорошо.
— Нам не следует находиться здесь, Кристиан.
Он привлек ее к себе еще ближе.
— Я знаю.
Она в отчаянии, в последний раз, попыталась противостоять неизбежному.
— Я не хочу танцевать с вами!
— Отлично. — Герцог выпустил ее руку и чуть отстранился. — Тогда мы не будем танцевать.
Тут он поцеловал ее, и губы девушки тотчас раскрылись подобно бутону цветка, распускающемуся под лучами солнца. Воспользовавшись этим молчаливым согласием, Кристиан снова обнял девушку и углубил поцелуй. И в тот же миг ее покинули последние остатки здравого смысла — Аннабел чувствовала, что все глубже и глубже погружается в сладостное и благословенное забвение…
А рука Кристиана, скользнув по ее спине, легла ей на бедро, и пальцы чуть приподняли ее юбки.
«Нужно остановить его», — сказала себе Аннабел, но вместо этого еще крепче прижалась к герцогу.
В этот момент его рука скользнула ей под юбки и коснулась ее бедра. Ладонь Кристиана оказалась такой горячей, что она почувствовала жар даже сквозь ткань его перчатки и тонкий лен своих панталончиков. Аннабел застонала, однако не прервала поцелуй. И Кристиан, не в силах сдержаться, прижал ее бедра к своим. Она тотчас ощутила всю силу его желания, но вслед за этим ее, словно вспышка, озарила мысль: «А что случится, если нас тут застанут?» Следовало остановить его! И нужно было сделать это немедленно — пока последние крупицы разума не покинули ее.
Аннабел прервала поцелуй и, отвернувшись, воскликнула:
— Я не хочу! — Когда же герцог отпустил ее, она шагнула назад и, покачав головой, добавила: — Я не хочу этого.
Он не ответил, просто молча смотрел на нее, тяжело дыша. Ей показалось, прошла целая вечность, прежде чем он проговорил:
— Это ложь, Аннабел. И нам обоим это известно.
Нежность в его голосе почти обезоружила ее.
— Я не желаю… хотеть вас! Так лучше?
Герцог со вздохом пробормотал:
— Не уверен, что вижу разницу.
— Желать вас бессмысленно, — продолжала Аннабел. — У нас с вами не может быть общего будущего.
Кристиан шагнул к ней, но она тут же отшатнулась. И он спросил:
— А почему непременно должно быть общее будущее?
— Потому что оно должно быть! Я хочу выйти замуж! Хочу иметь мужа и детей! Хочу… встретить мужчину, который будет меня уважать. Мужчину, который посчитает, что я достаточно хороша для того, чтобы жениться на мне.
— Вы полагаете, что я этого не хочу? Ну… а если бы я женился на вас? Это доказало бы, что я считаю вас достойной? Выдумаете, Рамсфорд доказал именно это, когда предложил вам брак? А если вы до сих пор не верите, что достаточно хороши для меня… Черт побери, тогда что бы я ни сказал, мои слова не будут иметь ни малейшего значения. Неужели вы этого не понимаете?
— Я понимаю только то, что мужчины хотят от каждой женщины одного и того же. Но я хочу — и заслуживаю! — мужчину, который сможет предложить мне нечто большее. И мы с вами оба знаем, что вы — не такой мужчина.
Герцог не стал отрицать этого, и его молчаливое согласие еще сильнее уязвило Аннабел. Девушка знала: ей следовало уйти до того, как наступит тот постыдный момент, когда она расплачется.
— Держитесь от меня подальше, Кристиан, — сказала она, попятившись. — Я наделала в своей жизни достаточно ошибок, но я очень постараюсь сделать все возможное, чтобы не совершить одну и ту же дважды. Пожалуйста, прошу вас, держитесь от меня подальше.
Аннабел развернулась и, подхватив юбки, бросилась прочь. Бегство казалось ей сейчас единственным спасением.
Кристиан смотрел ей вслед, чувствуя, как в крови его бушует страсть. И как бы он ни старался это отрицать, он прекрасно знал, что все, сказанное сейчас девушкой, было чистейшей правдой.
Ее слова все еще звенели у него в ушах, и ему ужасно хотелось броситься следом за ней. Однако он этого не сделал, так как понимал: она имела полное право на уважение общества, которое непременно завоюет, если удачно выйдет замуж. Сам он мог считать институт брака совершенно бесполезным, но большинство людей, включая Аннабел, не согласились бы с ним. Увы, из-за его действий она уже потеряла один шанс выйти замуж. Хотя Рамсфорд был не такой уж большой потерей, факт оставался фактом: он, Кристиан, вмешался в ее жизнь без всякого на то права и на нем все еще висело бремя ответственности за это.
С другой же стороны, вся эта история не могла долго продолжаться, иначе он просто лишится рассудка!
Кристиан знал: существовал лишь один достойный выход из положения. И этот единственный достойный выход — найти мужа для Аннабел. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и пробормотал:
— Только бы не сойти с ума во время этих поисков.
Аннабел не видела Кристиана два дня. Он оставался на ночь в городе, ночуя в клубе, и не сообщал, когда собирается появиться в Синдерсе.
Наверное, ей сейчас следовало бы испытывать облегчение, но она, напротив, скучала по герцогу, и тот факт, что он сделал именно то, о чем она его просила, заставлял ее чувствовать себя несчастной.
— Итак, Аннабел, — сказала Сильвия, сидевшая на своем обычном месте во главе обеденного стола, — полагаю, мы могли бы сходить в театр завтра вечером.
Девушка вздрогнула и подняла глаза от своей тарелки. Пытаясь изобразить заинтересованность, она спросила:
— А какой спектакль?
— В «Олд Вике» дают «К югу от небес» — новую пьесу Себастьяна Гранта. На самом деле он граф Эвермор и очень хороший друг Кристиана. Сейчас уже поздно думать о билетах, но Себастьян всегда держит про запас парочку для своих друзей. Но можно поехать и в оперу. Что бы вы предпочли, Аннабел?
— Мне все равно, — вежливо ответила девушка. — Я доверяю вашему вкусу.
— В «Ковент-Гардене» идет Вагнер, — продолжала Сильвия, — хотя я бы с большим удовольствием послушала что-нибудь более новое — например, Пуччини.
— О, мама! — вскричала Дайна. — Можно, я тоже пойду? Раз уж я не могу ходить на балы, так хоть посмотрю спектакль или оперу.
— Тебе всего одиннадцать, дорогая, — напомнила дочери Генриетта. — Тебе еще рано ездить в театр.
Аннабел почувствовала, что должна заступиться за сестру.
— Ах, позволь же ей пойти, мама. Один вечер ей не повредит.
— Я согласен с Аннабел, — сказал Джордж. — Почему бы Дайне не пойти, если так хочется?
— И я не против, — вставил дядя Артур. — Мы же в Лондоне… Пусть девочка тоже увидит что-нибудь и развлечется, пока она здесь.
— Многие девочки в Лондоне посещают театр, миссис Чамли, — сообщила Сильвия. — Не оперу, разумеется, особенно не Вагнера. Вагнер слишком сложен для девочки. Значит, театр? — Она окинула взглядом гостей и, удостоверившись, что все утвердительно кивнули, добавила: — Я напишу Эвермору сегодня же и узнаю, есть ли билеты на завтра.
Но вскоре все забыли о театре, поскольку перед ними внезапно появился Кристиан.
— Прости, Сильвия, — сказал он, входя в столовую. — Но боюсь, я буду вынужден нарушить твои планы. Всем доброго утра.
Аннабел выпрямилась, наблюдая, как герцог проходит к сервировочному столику у стены. Кристиан вежливо кивнул Генриетте и погладил Дайну по волосам, но в сторону Аннабел даже не взглянул.
— Нарушить мои планы?.. — удивилась Сильвия. — Но, Кристиан, мы не видели тебя два дня, а теперь ты вдруг заявляешь, что хочешь нарушить мои планы. Как это понимать?
Наполняя свою тарелку, Кристиан бросил через плечо:
— Я герцог! Имею право!
— Что ж, приходится признать, что я рада этому внезапному интересу к собственному социальному положению, дорогой братец. — Сильвия рассмеялась. — Но что же ты задумал?
— Я пригласил герцога Тратена на ужин сегодня вечером. Поэтому зарезервировал для всех нас столовую в «Савойе».
— Тратен?.. — Сильвия с изумлением уставилась на брата. — Но мы едва знакомы с ним.
— Это ты едва знакома с ним. — Подхватив свою тарелку, Кристиан направился к столу. Усаживаясь, добавил: — А я знаком с ним со времен Оксфорда. Отличный парень. Богат, влиятелен, честен. — Он потянулся за джемом. — И к тому же неженат.
«Что он задумал?» — спрашивала себя Аннабел, в замешательстве глядя на герцога. Но он по-прежнему на нее не смотрел.
— И кстати, раз уж я об этом вспомнил… — продолжал он, намазывая джем на тост. — Мы свободны седьмого? Вчера в клубе я видел сэра Томаса Дункана, и он пригласил всех нас на пикник в Кью-Гарденс.
— В самом деле? — снова изумилась Сильвия. — А я не знала, что сэр Томас сейчас в городе.
— Приехал несколько дней назад, насколько мне известно. Он видел мисс Уитон на балу и был весьма впечатлен. Сказал, что она оказалась самой красивой девушкой вечера, и умолял представить его. А потом зашла речь о пикнике… Надеюсь, вы не возражаете, мисс Уитон, — добавил Кристиан, даже не взглянув на нее.
— Думаю, седьмого мы свободны, — пробормотала Сильвия. — А больше никаких развлечений ты не придумал, дорогой брат?
— Ну, есть еще лорд Поумрой, — ответил герцог. — Случайно встретился с ним в «Кукес». Когда я упомянул о наших гостях, он спросил, не собираемся ли мы на прием к его матери. Это будет пятнадцатого. Я не смогу пойти, но уверен, что вы сможете. Кажется, Поумрой крайне заинтересовался нашими гостями, в особенности мисс Уитон.
«Он просто-напросто подсовывает мне других мужчин, — догадалась Аннабел. — Но почему?» Едва она успела задаться этим вопросом, как ответ пришел сам собой — ей вспомнились ее же собственные слова: «Я хочу выйти замуж. Хочу иметь мужа и детей».
Выходит, Кристиан хотел наказать ее за эти слова?
— Неужели? — пробормотала Аннабел, в упор глядя на герцога. — А Поумрой тоже неженат?
— Как ни странно — тоже. — Внезапно он поднял на нее глаза, и Аннабел увидела в них то, чего до сих пор ни разу не замечала. Она увидела боль в его глазах.
И она поняла, что он вовсе не наказывал ее. Он пытался быть благородным, и в тот же миг девушка забыла обо всех своих желаниях, кроме одного: ей хотелось быть с ним, с Кристианом.
— Ты видел Поумроя в «Кукес»? — спросила Сильвия. — А что ты там делал?
— Думаю, через неделю или около того я поеду в Нью-Йорк, — ответил герцог. — Вот я и решил…
— В Нью-Йорк?! — в один голос вскричали Сильвия и Аннабел.
— А почему бы нет? — Он беспечно пожал плечами, стараясь не смотреть на сестру. — Здесь все у тебя под контролем, Сильвия. А я хотел бы вернуться к осуществлению моих планов.
— Понятно, — кивнула сестра. — Но как же…
Герцог решительно поднялся на ноги, пресекая дальнейшие вопросы.
— Знаешь, у меня собственная жизнь. — Он вышел из комнаты, так и не окончив завтрака.
А все остальные с изумлением смотрели ему вслед.
* * *
Кристиан сразу же покинул дом, а вернулся лишь вечером. Взяв письма с подноса в холле, он подошел к дверям гостиной, где собралась семья Аннабел, и вежливо пожелал всем спокойной ночи. А затем поднялся в свою спальню.
Избегать Аннабел — это был для него единственный достойный выход. И самый безопасный. Он твердо решил, что будет до самого своего отъезда из Лондона держаться подальше от девушки.
Чтобы убить время, он прочитал письма, но они только ухудшили его и без того мрачное настроение. А последний отчет о плачевном состоянии Скарборо-Парка оказался прямо-таки удручающим.
И еще — Хайрам Берк, приславший ему приглашение на обед… Вчера он нанес визит американцу, на днях прибывшему в Лондон, и во время беседы упомянул о тех самых акциях. Ответом, очевидно, и стало это приглашение от Хайрама. Но Кристиан не сомневался, что если примет приглашение, то на обеде непременно будет присутствовать и Фанни Берк. Поскольку же он не собирался жениться на мисс Берк, то и шансов на покупку акций трансатлантической компании Хайрама у него не было ни малейших.
Однако в потоке корреспонденции имелось и светлое пятно. У Тратена были свои собственные планы на следующий вечер, и он не мог явиться к ним на обед. Испытывать облегчение при таком известии было просто глупо, поскольку именно он, Кристиан, пытался организовать эту встречу. Его приятель герцог обладал всем, о чем только могла мечтать любая девушка, — богатством, хорошим характером и любезностью. К тому же он находился в поисках жены. И вот теперь, когда Тратен отклонил его приглашение, Кристиан был рад, что ему не придется весь вечер наблюдать, как другой мужчина увивается вокруг Аннабел.
Он со вздохом откинулся на спинку кресла. Пытаться выдать замуж дебютантку, которую так хочешь заполучить, что едва можешь сдерживаться при ее появлении, — это невероятно мучительное занятие.
Отбросив письмо Тратена, герцог поднялся на ноги. Даже не думая звонить Макинтайру, он сам разделся, отшвырнул одежду в угол и лег в постель. Однако заснуть ему не удалось.
Он не знал, как долго пролежал, прислушиваясь к звукам, по которым можно было легко догадаться, что все тоже ложились спать. Наконец весь дом погрузился в полную тишину, но даже после этого Кристиан не смог уснуть.
Герцог смотрел в потолок, слушая, как часы на каминной полке отмеряют секунду за секундой. Было ясно: ему следовало оставить эту нелепую должность одного из опекунов девушки, поскольку выносить такую пытку он больше не мог. Как он и сказал Сильвии, у него имелась своя собственная жизнь.
Беда лишь в том, что он уже не знал, в чем состояла его жизнь. Конечно, он мог бы вернуться в Нью-Йорк, о чем и упомянул этим утром. Мог бы и возобновить осуществление своих планов, которые строил еще до того, как ввязался в эту историю с Аннабел.
Одна лишь мысль о ней заставила его застонать от болезненного желания, и он отбросил простыни и одеяло. «Нет, сейчас мне не уснуть», — сказал себе Кристиан.
Он выбрался из постели и, обнаженный, подошел к окну и отдернул портьеру. Луна шла на убыль, но света было вполне достаточно для прогулки. Отвернувшись от окна, герцог потянулся за своей одеждой, которую отшвырнул в угол несколько часов назад. Натянув брюки, он принялся за рубашку, но не успел ее надеть, так как услышал вдруг отчетливый щелчок дверного замка.
Повернув голову, Кристиан увидел Аннабел в белой ночной рубашке и в халате, с лампой в руке. «Должно быть, я все-таки уснул и вижу сон», — промелькнуло у него.
— Аннабел? — произнес он, нахмурившись, глядя, как она закрывает за собой дверь. — Аннабел, какого дьявола? Что вы здесь делаете? Что вы вообще забыли в этом крыле дома?
Девушка приложила пальчик к губам.
— Тихо, не так громко, — шепотом предупредила она. — Кто-нибудь может услышать. Я пришла, потому что хотела поговорить с вами.
— Поговорить?.. — Он окинул ее взглядом. Через ее плечо была перекинута длинная темно-рыжая коса, достигавшая пальцев босых ног, выглядывающих из-под рубашки. — Боже праведный, — пробормотал Кристиан и повернулся к окну, чтобы задернуть приоткрытую портьеру. Возможно, она ожидала, что он будет спокойно стоять и выслушивать ее, но ему сейчас ужасно хотелось выпрыгнуть в окно — лишь бы прекратить эту пытку. — Аннабел, разве вы не знаете, каковы могут быть последствия проникновения в спальню мужчины среди ночи? К тому же — с лампой… А если кто-нибудь проснулся и заметил вас?
— Я была осторожна.
— Очень надеюсь. Но Боже правый, женщина, неужели риск вовсе не пугает вас?
— Может быть, я… — Она облизнула губы, явно нервничая. — Возможно, я подумала, что вы стоите этого риска.
Нет, он не стоил! Ему следовало проявить благородство и сообщить ей об этом, но он, все еще надеясь, что видит сон, промолчал. А она тихо спросила:
— Кристиан, почему вы подсовываете мне всех этих мужчин?
Тут герцог окончательно понял, что не спит. Во сне Аннабел бы не явилась ночью в его комнату, чтобы поговорить о других мужчинах, до такой степени сумасшествия он еще не дошел.
— Какое это имеет значение в такой час? — спросил Кристиан, стараясь отыскать в происходящем хоть крупицу здравого смысла. — В любом случае Тратен отклонил мое приглашение. Оно было предварительным.
— Очень рада. Потому что мне ваш Тратен не нужен.
— Но вы даже не знакомы с ним. Он мог бы вам понравиться. Вполне достойный молодой человек.
Девушка фыркнула и поставила лампу на столик рядом с другой, точно такой же. Затем подошла к герцогу.
— Сэр, не могли бы вы все-таки ответить мне?
Ох, он бы ответил, если бы помнил вопрос, однако… Она ведь стояла перед ним в одной ночной сорочке и в халате! И это — после того, как он провел часы и дни, думая о ней, словно влюбленный мальчишка. Так разве он мог отвечать сейчас на какие бы то ни было вопросы?!
Он смотрел на нее, не в состоянии произнести ни слова. А она вдруг приблизилась к нему почти вплотную, так что он уловил ее запах — аромат апельсиновых цветов. И его тело отреагировало немедленно. Одно лишь это, один лишь запах ее духов смог пробудить все то же желание, что нахлынуло на него тогда, в саду у Кейнов…
Кристиан в отчаянии сделал шаг назад, цепляясь за последнюю попытку остаться джентльменом.
— Аннабел, вам не следует находиться здесь. Если кто-нибудь войдет…
— Никто меня не видел. Все легли спать.
Он снова взглянул на нее, и в горле у него пересохло. Судорожно сглотнув, он пробормотал:
— Вам нужно уйти. Идите…
Герцог поднял руки, чтобы развернуть девушку к двери и заставить уйти, но потом вдруг передумал, решил, что даже дотрагиваться до нее слишком опасно.
К несчастью, Аннабел вовсе не собиралась оставлять его спальню, напротив, подалась еще ближе к нему.
— Почему вы изображаете из себя сваху? — спросила она.
Кристиан тяжко вздохнул.
— Вы знаете… почему, — ответил он хриплым шепотом, прозвучавшим слишком громко в тишине его комнаты.
— Да, знаю. Я знаю, что вы пытаетесь поступать как должно. Но мне не нужен ни один из этих мужчин.
С нарастающим отчаянием Кристиан понял, что теряет последний шанс проявить благородство.
— Но вы сказали, что хотите выйти замуж. Что хотите семью…
Эти его слова почему-то вызвали у нее улыбку.
— Ну… свадьбу не обязательно назначать через неделю.
Расстояние между ними исчезло окончательно, поскольку Аннабел подошла так близко, что ее грудь коснулась его груди. Кристиан попытался отступить, но тут же наткнулся на столик, стоявший за его спиной.
— Аннабел, ради всего…
— Я все обдумала, и я все еще хочу выйти замуж. Но мне нужно подождать, а не тотчас же выбирать кого-то на роль жениха. — Она приподнялась на цыпочки, все еще улыбаясь. И ее губы почти коснулись его губ. — Вы со мной не согласны?
В следующее мгновение она поцеловала его, и в тот же миг он понял, что пропал…
Наверное, ему сейчас следовало бы выпрыгнуть в окно, но вместо этого он обнял девушку и прижал к груди. Прервав поцелуй, он прошептал:
— О Боже, Аннабел… — И снова впился поцелуем в ее губы.
Не было никакого смысла в том, чтобы оставаться джентльменом. Собственно, он никогда им и не был, а сейчас… Сейчас даже думать об этом было бы глупо.
