Глава 37
Сердце Марии неистово стучало, когда Шипли потащил ее за собой, пятясь к выходу. Нож дрожал в его руке, царапая ей шею, когда Шипли нервно высматривал в толпе разгневанных гостей тех, кто представлял потенциальную угрозу, кто мог бы его остановить. Только понимание того, что этот дьявол мог убить ее быстрее, чем кто-либо успеет вмешаться, мешало присутствующим наброситься на него и разорвать на кусочки.
Марий судорожно вздохнула, стараясь не дать страху взять над ней верх. Неужели она одна понимала, что Шипли убьет ее, как только вырвется отсюда? Четыре раза он пытался убить Адама, но четыре раза потерпел неудачу, а теперь он убьет кого угодно, лишь бы утолить жажду крови.
Адам понимал, что Шипли уже вынес ей приговор. Она увидела это понимание в его глазах. Он был готов к действию, и у нее оставалось лишь мгновение, чтобы увеличить свои шансы на то, чтобы остаться в живых.
Когда Шипли отвернулся, Адам поднял пистолет и прицелился. Надеясь, что рука Адама не дрогнет и легендарная меткость, о которой говорили его друзья, все еще при нем, она схватила Шипли за запястье и отвела нож от своего горла. В противном случае, даже если Адам не промахнется, рука Шипли может конвульсивно сжаться, и нож вонзится в горло и убьет ее.
Залп оглушил ее, пуля пробила череп Шипли. Он рухнул на Марию, придавив ее своим телом. Она чувствовала, как нож резанул ей горло во время падения. Она лежала на ковре, придавленная тяжелым телом, не в силах дышать, боясь, что смертельно ранена и пока не знает об этом.
– Мария! — Адам отшвырнул тело Шипли в сторону и сжал ее в объятиях отчаяния. — Ты в порядке?
Освобожденная от давившей на грудь тяжести, Мария судорожно глотала воздух.
– Я… я думаю… да.
Она прикоснулась к горлу, пальцы ее окрасились багрянцем. Кровь была повсюду. Отведя взгляд от расколотого черепа Шипли, она еще раз глубоко вдохнула.
– Я смогу дышать, если ты не так сильно будешь меня сжимать.
Он нервно рассмеялся и выполнил ее просьбу, продолжая удерживать ее в объятиях. Она закрыла глаза. Ее знобило. Она была благодарна Адаму за то, что он согревал ее своим телом, что он держал ее в руках. Если бы не он, она давно бы рассыпалась на мелкие осколки.
– Слава Богу! — испуганно воскликнула Джорджиана. — Негодяй мертв?
– Мертв, — с угрюмой миной подтвердил Керкленд. — Он, безусловно, заслужил смерти, но теперь, когда он ничего не может нам сообщить, мы не сумеем узнать, кто его нанял.
Джулия опустилась на колени рядом с Марией, держа в руках мужской носовой платок.
– Позвольте мне взглянуть. — Она осторожно вытерла кровь. Спустя пару секунд она сказала: — Порез неглубокий. Крови много, но опасности для жизни нет.
Она свернула платок в длинный жгут и осторожно обвязала его вокруг шеи Марии.
– Эштон, насколько серьезно пострадала ваша рука?
– Я не заметил, что у меня что-то с рукой, — удивленно сказал Адам и посмотрел на свой рукав. — Не думаю, что рана серьезная.
Мария опустила глаза и увидела, что его правый рукав потемнел от крови. Господи, только бы рана и вправду не оказалась серьезной. Он и так довольно всего пережил.
Женская рука взяла ее за руку, и Мария, еще не успев оглянуться, поняла, что это рука Сары, ее сестренки.
– Я так испугалась, что потеряю тебя, едва обрела, Мария! — сказала Сара.
– Тебе так легко от меня не избавиться, — с улыбкой отозвалась Мария. — Ты храбрая девочка, не побоялась его отвлечь. А я испортила твой наряд…
Они пожали друг другу руки. Слова им были не нужны. Незнакомый женский голос произнес:
– Так это вы Мария Кларк? Я думала, вы намного старше.
Мария подняла глаза и увидела, кому же принадлежали эти слова. Дженни. Это была красивая женщина, с золотистыми волосами и зелеными глазами. Вспомнил ли Адам обстоятельства их помолвки сейчас, когда увидел Дженни? До сих пор именно женщины служили ключом к его прошлому.
Мария приподнялась на локтях и села. Раз сюда прибыла будущая жена Адама, пора прекращать с ним обниматься. Пора ставить точку.
Адам помог Марии встать, поскольку она, похоже, этого хотела.
– Когда я вам писала, я пыталась создать о себе представление как о женщине зрелой и Адамом не интересующейся.
– Сейчас вы таковой совсем не кажетесь. — Дженни переводила взгляд с Адама на Марию и обратно.
Не обращая внимания на недвусмысленный намек, Мария сказала:
– Вы выглядите вполне оправившейся от лихорадки.
– Какой еще лихорадки? — удивленно спросила Дженни. — У меня не было никакой лихорадки.
Адам продолжал обнимать Марию. Его все еще трясло при мысли о том, что она оказалась на волосок от гибели. Испытанное им потрясение было таким сильным, что поколебало основы. Кодекс чести джентльмена вдруг показался ему лишь набором помпезных условностей, не стоящих того, чтобы ради них отрекаться от своего счастья. Он не мог и не хотел отпустить свое счастье, не мог отпустить Марию. Теперь — не мог.
Взглянув на кузину, он с суровой решимостью в голосе произнес:
– Я рад, что ты приехала. Мы должны обсудить нашу помолвку.
– Хэл сказал, что ты повредился головой, Адам, и вот оно — тому доказательство. — Дженни нахмурила брови. — Почему ты думаешь, что мы помолвлены?
– Поскольку я действительно повредился головой и многое забыл, твоя мать напомнила мне о нашей с тобой помолвке и сообщила о наших планах не разглашать ее до тех пор, пока мы оба не вернемся в Лондон. — Он поморщился, вспоминая лицо Дженни, какой увидел ее однажды во сне. — Воспоминание мое не вполне ясное, но я помню, как мы обнимались. Ты выглядела очень счастливой. Это было не тогда, когда я сделал тебе предложение?
– Я помню этот случай, — с усмешкой сказала Дженни. — Но ты не просил меня стать твоей женой.
Адам натянулся как струна. Новые воспоминания вернулись к нему, расставив все по местам.
– Нет, не просил, — медленно проговорил он. — Ты была без ума от мужчины, который не слишком подходил тебе в мужья. Тетя Джорджиана была категорически против вашего брака, но я — твой опекун, и поэтому я мог дать тебе разрешение, даже если бы твоя мать не одобрила твой выбор. Я сказал, что если твои чувства к нему останутся прежними и через шесть месяцев, я готов рассмотреть предложение этого парня.
Дженни кивнула:
– Я очень обрадовалась, когда поцеловала тебя. Для меня было крайне важно, что ты ко мне прислушался. Мама очень разозлилась на тебя за то, что ты согласился дать разрешение на брак, если Руперт меня не разочарует и я решу, что он именно тот мужчина, за кого я хочу выйти. Но она оказалась права — выйдя за него, я совершила бы ужасную ошибку. Я поняла это, когда пожила вдали от него несколько недель.
– Но это не объясняет того, почему твоя мать заявила, что мы помолвлены. — Адам устремил взгляд через гостиную на свою тетю. Ему не нравилось то направление, которое приняли его мысли. — Я знаю, что вы всегда надеялись на то, что мы с Дженни поженимся, тетя Джорджиана. Вы решили воспользоваться моей амнезией, чтобы заставить меня пойти к алтарю?
– Мама, тебе и меня пришлось бы заставить идти с ним к алтарю! — воскликнула Дженни. — Я обожаю Адама, но выйти за него было бы для меня все равно что выйти за Хэла!
– Когда ты переболела тем глупым мальчишкой, я подумала, что ты можешь изменить свое мнение относительно брака с Адамом, — защищаясь, сказала ей мать. — Вы с Эштоном всегда хорошо ладили. Вы бы составили отличную пару. — Она злобно взглянула на Марию: — Я не хотела, чтобы какая-то пронырливая шлюха повязала Адама по рукам и ногам до твоего возвращения в Лондон.
Дженни покачала головой:
– Даже если бы я хотела за него выйти, а это не так, Адам все равно никогда бы на мне не женился. Он всегда любил меня, но никогда не воспринимал меня иначе, чем свою младшую сестричку.
– У нашей мамы, возможно, были более серьезные планы, — сказал Хэл с такими нотками в голосе, которые Адам никогда не слышал у него прежде. Хэл впился взглядом в Джорджиану. — Это ты наняла Шипли, мама. Другие слуги презирали его, потому что он вел себя как скотина и никто никогда не знал, в чем именно состоят его обязанности.
– Я знала семью Шипли в Ирландии, — бросила ему в ответ мать. — Это… и еще то, что он служил в армии, заставило меня подумать, что он заслуживает приличной работы.
– Ты наняла его, чтобы убить Адама? — Голос Хэла хлестал как плеть.
Джорджиана выгнула брови.
– Не говори глупости, Хэл! Он был лакеем, не более того. Откуда мне было знать, что он сойдет с ума и попытается убить Эштона?
– Во время предыдущей попытки Шипли сказал, что, убив грязного язычника вроде меня, он и удовольствие получит, и денег заработает, — ровным голосом сказал Адам. — Я думаю, что ему претило мое смешанное происхождение, но ему еще и обещали заплатить за то, что он меня убьет.
Хэл шагнул к матери. Лицо его исказило отчаяние.
– Мама, как ты могла? Адам был тебе как сын!
– Никогда он не был мне сыном! Это все твой отец — он настаивал на том, чтобы, индийский выродок проводил с нами каникулы! — Джорджиана распалилась от ярости. — Я делала это ради тебя, Хэл! Ты должен был стать герцогом, а не прижитый с иностранкой ублюдок твоего дяди!
Джорджиана перевела полный ядовитой злобы взгляд на Адама.
– Мой муж должен был стать герцогом Эштоном, я — герцогиней, а Хэл — наследником титула. Вместо этого меня принудили принять тебя как члена семьи. Я как-то намекнула мужу, что маленькие мальчики часто умирают в детстве, но он пришел в ужас от моего предложения. — Она хрипло дышала, и лицо ее исказилось от гнева. — Если бы ты женился на Дженни, то по крайней мере она стала бы герцогиней Эштон… и мой внук был бы герцогом, но ты упорно не желал на ней жениться, хотя девушки красивее Дженни во всей Англии не найти!
– Как вы вышли на Шипли? — спросил Адам. Он хотел получить ответы на все свои вопросы, пока гнев развязал ей язык.
– Его семья работала на мою семью в Ирландии, — угрюмо сказала Джорджиана. — Когда он приехал ко мне в Лондон и попросил взять его на работу, я поняла, что это идеальное орудие, чтобы избавиться от тебя. Он ненавидел иностранцев и умел убивать. Когда я сказала ему, что надо сделать, он пришел в восторг. Он сказал, что представит все так, словно случилась авария, но когда этот способ дал осечку, он решил действовать напрямик.
Слова ее были встречены гробовым молчанием. Генерал Стиллуэл обнял жену за плечи, а Дженни зажала рот кулаком, чтобы не разрыдаться.
– Получается, что ты решила убить Адама, чтобы дать Дженни и мне нечто такое, чего мы не хотели, — с горечью резюмировал Хэл. — Ты обесчестила нас. Мне стыдно, что твоя кровь течет в моих жилах. — Он повернулся к Адаму, и глаза его были пусты. — Если ты предъявишь обвинения, ее повесят. Все здесь были свидетелями ее признания.
Адам, еще не вполне оправившийся от шока, пристально посмотрел на тетю. Ему трудно было поверить в то, что Хэл стоял за покушениями на его жизнь. То, что убийцу наняла его тетя, казалось столь же невероятным, но уже по другой причине. Он знал, что она всегда относилась к нему прохладно, но все же не представлял, насколько сильно она его ненавидит. У него не укладывалось в голове, что его тетя желает ему смерти.
– Адам, — прошептала Дженни с мольбой в глазах.
Адам подумал, как суд подействует на Дженни и Хэла, и вздохнул:
– Из-за вас на севере погибли невинные люди, — сказал он, глядя прямо в глаза тете. — Шипли едва не убил Марию. Это и его собственная смерть на ваших руках. Вы заслужили виселицу, но… довольно смертей.
Что делать с родственниками-убийцами? Он не мог отправить тетю в далекую колонию, дав ей двести фунтов наличными на новую жизнь, хотя искушение было сильным.
Решение пришло к нему внезапно.
– Я не хочу, чтобы моему кузену и кузине пришлось стать свидетелями вашей казни, но не желаю провести остаток жизни, постоянно оглядываясь через плечо. Я передам свидетельства о ваших преступлениях в руки нотариуса. Вы удалитесь в наследованное имение в Ирландии и никогда шагу не ступите на английскую землю. Если я умру раньше вас, изобличающие вас документы будут немедленно переданы в суд — и вас повесят и проклянут.
Хэл судорожно вздохнул:
– Она не заслуживает такого великодушия. — Обращаясь к матери, он сказал: — Сейчас я провожу тебя домой, а завтра отвезу в Ирландию.
– Я делала это для тебя! — с мольбой в голосе воскликнула она, подняв глаза на сына. Теперь, когда весь пар из нее вышел, она, казалось, сразу постарела. — Ты заслуживал того, чтобы стать герцогом Эштоном.
– Если бы ты меня действительно понимала и любила, ты знала бы, что я предпочитаю своих лошадей матери-убийце. — Он предложил ей руку. — Мадам, — сдержанно сказал он, — пора уходить.
Дженни подошла к Адаму. В глазах ее стояли слезы.
– Спасибо за то, что ты не настоял на том, чтобы она получила по заслугам, — прошептала Дженни. — То, что она сделала, нельзя простить, но… она моя мать. — Дженни следом за братом и матерью вышла из гостиной, пытаясь гордо нести голову.
После их ухода наступила тишина, которую нарушила леди Агнес:
– После спектакля ужин. — Она усмехнулась. — Долгие годы тесного общения с юными джентльменами научили меня тому, что еда чудесным образом способна поднять настроение, и, Эштон, у тебя, говорят, один из лучших поваров в Лондоне.
Вспомнив, что у него полный дом гостей, Адам взял себя в руки.
– Жалко было бы дать пропасть отличному ужину. И сегодня нам есть что отпраздновать — восстановление семей. — Он посмотрел в ту сторону, где стояли, сбившись в кучу, его индийские родственники, и поклонился, затем перевел взгляд туда, где стояли родственники Марии, и поклонился им тоже. — Есть и еще один повод для праздника — тот, что касается исключительно моей персоны. Теперь я могу не трястись за жизнь. Постоянный страх быть убитым, признаться, действовал мне на нервы.
Мария, которая сидела на диване, сказала:
– Прошу меня извинить, но я, с вашего разрешения, пойду отдыхать.
– Я пойду с тобой и сделаю тебе перевязку, — заявила Джулия. Она, нахмурившись, посмотрела на Адама: — И пусть Уорф займется вашей рукой.
Адам проводил взглядом Марию, удалившуюся в сопровождении Джулии. Ему очень хотелось пойти с ней и убедиться, что с ней действительно все в порядке, чтобы сказать ей, как он ее любит.
Но еще до того, как он успел за ней последовать, к нему подошел Холмс и произнес:
– Я должен сообщить в магистрат о… о прискорбных событиях, поскольку потребуется расследование. Стол к ужину скоро накроют, но, возможно, стоит предложить гостям перейти в другую гостиную, пока все будет готово.
Адам был согласен с Холмсом. Тело Шипли накрыли одеялом, но присутствие трупа рядом все же не способствовало хорошему настроению. Адам повысил голос, чтобы привлечь внимание всех гостей:
– Мы переходим в другую гостиную и останемся там, пока нас не пригласят на ужин, который будет накрыт в столовой. — Он неторопливо осмотрел комнату, останавливая взгляд на каждом по очереди. — Магистрат будет уведомлен о происшествии, и, я полагаю, представитель магистрата захочет поговорить с каждым из присутствующих. Я не прошу никого лгать. Но… возможно, не стоит упоминать о той роли, которую сыграла моя тетя в покушении на мою жизнь.
Все понимающе закивали. Никогда не стоит выносить сор из избы.
Выпуская гостей из комнаты, Адам вдруг подумал о том, что ему и в самом деле есть что отметить. Обретение семьи, избавление от смертельной угрозы и… Мария — вот его главный праздник.
