Глава 1

Она опаздывает!

Джулия пошла быстрее, одновременно стремясь уберечь юбки от уличной грязи и прикрыться от назойливой холодной осенней мороси. Если она как можно скорее не доберется до театра «Кепитл», волосы и одежда промокнут насквозь, а тогда прощай прическа! Немыслимо предстать в таком виде перед директором театра.

– Моя проба, – с отчаянием пробормотала девушка, расталкивая пешеходов и стараясь не поскользнуться на неровном тротуаре. Некогда желтое перо, задорно торчавшее на маленькой шляпке, теперь уныло обвисло, и Джулия нетерпеливым жестом откинула его со щеки.

Сегодня произойдет одно из самых важных событий в ее жизни, и если все пройдет как надо,

Джулия станет актрисой лучшего театра в Англии. Однако если ее таланты и внешность не покорят Логана Скотта, придется возвращаться на Странд, в крошечный грязный театрик «Дейли», самого низкого пошиба, чей антрепренер, мистер Бикертон, обращался с актрисами не многим лучше, чем с уличными девками, и извлекал немалую выгоду, устраивая им свидания с богатыми посетителями. Он ужасно разозлился на Джулию, когда та отказалась лечь в постель со старым развратником бароном, готовым заплатить хорошие денежки за право провести с ней ночь.

– Либо ведешь себя как все, – шипел Бикертон, – либо я выброшу тебя на улицу. В следующий раз, когда я найду для тебя подходящего клиента, пойдешь с ним или проваливай ко всем чертям!

В довершение всего Бикертон был еще заядлым игроком, часто влезал в долги и неделями задерживал актерам и без того ничтожное жалованье. Если Джулия немедленно не достанет денег, нечем будет заплатить за комнату! Но она не в состоянии, просто не в состоянии опуститься, как другие актрисы, до того, чтобы продавать себя! Какая мерзость! Уж лучше голодать!

Джулия тяжело вздохнула и вздрогнула при одной мысли о Странде. Видно, придется по-настоящему заняться поисками работы.

Стиснув во влажной ладони несколько листков бумаги, девушка нагнула голову и ускорила шаг, но неожиданно уткнулась в какой-то довольно твердый предмет и едва не упала. Бумаги разлетелись по земле. К счастью, незадачливый прохожий успел подхватить ее и удержать от падения.

– С вами все в порядке, мисс? – осведомился он, изучая девушку.

Джулия, не отвечая, наклонилась, чтобы собрать бумаги, и, к своей величайшей досаде, обнаружила, что подол платья окунулся в глубокую грязную лужу.

– До чего же вы неосторожны! Следовало бы получше смотреть, куда ступаете! – выпалила она.

– То же самое можно сказать и о вас, мисс, – сухо парировал незнакомец. Он помог ей поднять рассыпавшиеся бумаги и поднес один листок к глазам, но Джулия поспешно отобрала бумаги, прежде чем мужчина успел их прочесть.

– Я спешу на прослушивание, – коротко объяснила она, – и уже опаздываю.

Джулия попыталась протиснуться мимо, но прохожий остановил ее легким прикосновением к плечу:

– Какой театр вы ищете?

Девушка подняла голову, смаргивая капли дождя, и присмотрелась к мужчине. Высокий, хорошо сложенный, широкие плечи обтягивает тяжелое черное пальто. Сквозь потоки воды, лившиеся с полей шляпы, можно с трудом разглядеть довольно привлекательное лицо и темно-синие глаза.

– Мне нужен «Кепитл».

– Вы уже на месте. – Он показал на ближайшую дверь. – Этот вход ведет прямо в «зеленую комнату», иначе говоря, артистическое фойе, где обычно и проходят все прослушивания.

– Откуда вы знаете? – с подозрением спросила девушка.

Большой подвижный рот растянулся в приветливой улыбке:

– Я член труппы.

– Вот как! – ошеломленно пробормотала Джулия, испытывая легкую зависть. Счастливчик! Попасть в такой известный театр! Везет же некоторым!

– Если хотите, я провожу вас, – все так же улыбаясь, предложил мужчина. Девушка молча кивнула, робко приоткрыла дверь и оказалась в полутемном коридоре, где не было ни одной живой души. Довольная оттого, что наконец-то очутилась под крышей, Джулия расправила намокшие юбки, стараясь их разгладить. Ее спутник вежливо обождал, пока девушка снимет раскисшую шляпку и плащ, и взял их у нее.

– Мы оставим все это сушиться в кладовой, – сказал он, повесив одежду на большие медные крючки, вбитые в стену, а сам снял пальто и шляпу и принялся приводить в порядок короткие вьющиеся волосы. Джулия последовала его примеру, жалея, что не может поглядеться в зеркало,

– Вы и без того прекрасно выглядите, – заметил он, словно прочитав ее мысли. Джулия нерешительно улыбнулась:

– Я надеялась предстать перед мистером Скоттом во всем великолепии.

– Вряд ли тут главное – внешность, – пожал плечами незнакомец. – Важны талант и актерские способности.

– Вы правы, – согласилась девушка и пошла за ним по коридору мимо гардеробных, кабинетов, мастерской плотника и костюмерной. Театр, «Кепитл», помимо основного, занимал еще четыре здания. Правда, если бы не Логан Скотт, сей храм искусства никогда бы не приобрел такой популярности, как знаменитый театр «Ройял» на Друри-лейн. Под блистательным руководством прославленного актера «Кепитл» быстро стал одной из самых известных обителей муз в Лондоне.

Хотя Логану не было еще и тридцати, публика считала его гениальным актером. При одной мысли о встрече с ним Джулия холодела от страха. Если он решит, что она бездарна, ее мечтам и стремлениям придет конец.

– Вы давно здесь? – поинтересовалась она, стараясь отвлечься. В этот момент они как раз прошли мимо рабочих, тащивших куда-то декорации, и завернули за угол. Из репетиционной доносились голоса актеров.

– Уже четыре года. С самого начала, – пояснил спутник.

– Как вам повезло! Работать с самим мистером Скоттом!

– Неужели? – небрежно бросил он. – Знаете, характер у него не из легких.

– Такому блестящему артисту все прощается! Мистер Скотт – величайший английский актер! Все называют его новым Дэвидом Гарриком <Знаменитый актер (1717-1779). – Здесь ч далее примеч. пер.>!

Мужчина сардонически фыркнул:

– – По-моему, вы сильно преувеличиваете!

– Вы, кажется, не поклонник мистера Скотта? – удивленно охнула Джулия.

– Почему же, иногда он играет довольно сносно. Просто не считаю, что Скотт достоин сравнения с Гарриком. По крайней мере это еще рано утверждать.

– Поскольку я никогда не видела его на сцене – пожала плечами Джулия, – вряд ли уместно затевать спор.

Они добрались до «зеленой комнаты», которая на самом деле оказалась вовсе не зеленой, и Джулия, крепко прижав к груди бумаги, ступила через порог. Большое помещение с кремовыми обоями было заставлено расшатанными стульями, диванами с потертой обивкой, обшарпанными столами. На подносах были грудами навалены ломти хлеба, копченого мяса и сыра. В углу сидели две женщины, в дальнем конце девушка и молодой человек репетировали сцену, время от времени громко смеясь над очередной ошибкой. Представительный пожилой джентльмен устроился на диване и, беззвучно шевеля губами, пытался заучить роль.

При виде вошедших все подняли головы и немедленно окружили мужчину, оттеснив Джулию. Тот умоляюще поднял руки, стараясь остановить поток вопросов и восклицаний.

– Позже! – объявил он. – Сейчас я занят. Прослушивание, Потом все уладим.

Девушка ошеломленно уставилась на него. Теперь, очутившись в светлой комнате, она разглядела многие ускользнувшие от нее подробности. Какая дорогая одежда безупречного покроя – темные брюки, изумрудный сюртук и черный шелковый галстук. Джулия никогда еще не видела таких красивых волос у мужчины – густых, волнистых, каштановых, играющих отблесками красного дерева. Правда, они были коротко подстрижены и зачесаны назад, но все равно незнакомец выглядел таким очаровательно взъерошенным, что ни одна женщина не устояла бы перед соблазном пригладить его шевелюру.

Однако властные манеры, необычайно бархатистый тембр голоса и более всего изумительно синие глаза лучше всяких слов убедили Джулию, кто стоит перед ней. Девушка так перепугалась, что душа ушла в пятки. Лицо медленно заливал багровый румянец.

– Вы и есть Логан Скотт, – пробормотала она. – Почему сразу не сказали?

– Но вы же не спрашивали, – лукаво усмехнулся тот.

Джулия опустила голову, признавая полную правоту Скотта и опасаясь, что после всего вряд ли сумеет произвести на собеседника благоприятное впечатление.

– А ваше имя? – вежливо осведомился он.

– Миссис Джессика Уэнтуорт, – поспешно ответила Джулия, назвавшись сценическим псевдонимом. Присутствующие с любопытством уставились на нее. Девушке страстно захотелось стать незаметной, съежиться и уползти подальше отсюда.

– Прекрасно, миссис Уэнтуорт, – мягко произнес Логан Скотт. – Теперь посмотрим, на что вы способны.

Он бесцеремонно отобрал у нее перемазанные грязью листочки и небрежно просмотрел.

– Вижу, вы приготовили сцену из «Матильды». Превосходно. В прошлом сезоне эта пьеса шла у нас несколько месяцев. Чарлз хорошо с ней знаком и сможет подавать вам реплики. – Он жестом подозвал высокого блондина:

– Не возражаете подыграть миссис Уэнтуорт, Чарлз? Надеюсь, вы еще не забыли роль лорда Эверсли?

Молодой человек с готовностью согласился. Скотт устроился поудобнее; присутствующие последовали его примеру.

– Если не возражаете, миссис Уэнтуорт, мы позволим остальным членам труппы тоже вас послушать.

В глубине души Джулия возражала, и очень. Гораздо труднее играть перед маленькой аудиторией, чем перед большой. Кроме того, эти люди – актеры – самая завистливая и недоброжелательная публика. Они, конечно, исподтишка издеваются над ней за желание попасть в такой престижный театр. И уж конечно, сразу же заметят, что у нее почти нет ни опыта, ни подготовки. Да и где ей было учиться? Но Джулия зашла слишком далеко. Обратной дороги нет.

Девушка выдавила улыбку и, едва волоча ноги, направилась в центр комнаты, где уже стоял партнер. Внешне Чарлз совсем не походил на свой сценический персонаж – лорда Эверсли: он был слишком красивым и лощеным для безжалостного злодея. С другой стороны, актер держался так самоуверенно, что невольно произвел впечатление на Джулию. Такой, как он, вне всякого сомнения, будет убедительным в любой роли.

– Роль Матильды очень сложна, особенно для прослушивания, – заметил Логан, словно размышляя вслух. – Обычно многострадальная героиня не вызывает у зрителей ничего, кроме скуки.

Джулия серьезно кивнула, не сводя глаз с его непроницаемого лица.

– Постараюсь не наскучить вам, мистер Скотт.

Губы Логана раздвинулись в улыбке.

– Как только приготовитесь, начинайте, миссис Уэнтуорт.

Джулия потупилась, стараясь прийти в необходимое настроение. Роман «Матильда», изданный всего два года назад, принес огромную известность автору, мистеру Сэмюэлу Филдингу, а поставленная по его мотивам пьеса имела ошеломительный успех. Публику потрясала история честолюбивой деревенской девчонки, всеми силами стремившейся выбиться в люди, но волею судеб ставшей проституткой. Ее падение и последующее раскаяние вызывали слезы на глазах чувствительных дам. Для показа Джулия выбрала одну из ключевых сцен, где все еще невинную Матильду соблазняет гнусный развратник лорд Эверсли.

Девушка взглянула на Чарлза и заговорила с грубым деревенским акцентом. Тот в свою очередь демонстрировал безупречное произношение аристократа. С каждой репликой Джулия все быстрее превращалась в свою героиню, кокетливую и в то же время боязливую, медленно отступавшую под натиском Эверсли.

Логан зачарованно смотрел на девушку. Миниатюрная, чуть ниже среднего роста, она, однако, была так стройна, что казалась довольно высокой. Пепельно-белокурые волосы, блестящие голубовато-зеленые глаза, изысканно нежное лицо… одним словом, само совершенство. По опыту он знал, что такие красавицы крайне редко имеют актерские данные. Обычно они слишком заносчивы и годятся исключительно на амплуа инженю, да и то далеко не всегда.

Но уже через несколько минут Логан осознал, что Джессикой Уэнтуорт движут поистине божественные силы. У него, видевшего в жизни немало блестящих актрис, мурашки побежали по телу. Девушка обладала даром полного перевоплощения. Логан, лишенный всякого тщеславия, понимал, однако, что наделен той же способностью и некоторым членам труппы иногда тоже удавалось подняться до почти недосягаемых высот. Но такой талант – величайшая редкость у девушки, которой не исполнилось еще и двадцати.

Джессика Уэнтуорт без малейших усилий преобразилась в Матильду, трогательного наивного ребенка, воспылавшего достойной сожаления страстью к подлецу, который погубит ее. Однако в ее поведении было нечто неуловимо расчетливое, словно актриса незаметно и тонко передавала честолюбивые устремления деревенской простушки, сумевшей привлечь внимание богатого и знатного поклонника.

Логан слегка качнул головой, завороженный" прекрасной игрой дебютантки, и, мельком оглядев остальных, увидел, что они увлечены не меньше его.

Джулия постепенно успокоилась и стала с наслаждением работать с таким опытным актером, как Чарлз. Он без всякого труда превратился в лорда Эверсли и с ловкостью опытного соблазнителя загонял ее в сети, из которых ей уже не уйти.

Но в этот момент в диалог ворвался голос Логана Скотта, и девушка, сбившись, растерянно замолчала.

– Спасибо, Чарлз, я сам закончу эту сцену. Джулия испуганно наблюдала, как Логан, встав с кресла, медленно идет к ней. Он жестом велел Чарлзу сесть и занял его место. Джулия была потрясена молниеносной переменой в Логане Скотте, огнем, полыхнувшим в синих глазах, напряжением, внезапно повисшим в комнате. Слегка улыбнувшись, он произнес первую реплику лорда Эверсли. Боже, как он говорит! Больше всего на свете Джулия хотела просто сидеть и вслушиваться в чарующий голос, упиваясь низкими бархатистыми нотками. В исполнении Логана лорд Эверсли казался настоящим хищником, сознающим собственные силы: готовым на все, но при этом странно разочарованным в жизни.

Стараясь быть достойной своего партнера, Джулия на несколько мгновений превратилась в героиню, забыв, кто она и где находится. Эверсли играл с Матильдой, как кот с беспомощной мышкой, обещая наслаждение и муки, сладостные пытки и неземное блаженство. Логан сжал руки девушки, и она испугалась не на шутку, ощутив, в какую ловушку попала. Она попыталась вырваться, но Скотт прижимал ее к себе так крепко, что его теплое дыхание шевелило прилипшие к ее лбу прядки волос.

Они дошли до того места, когда Эверсли целует Матильду и уносит за кулисы, предоставляя публике домыслить остальное. Джулия напряженно застыла в объятиях Логана Скотта, чувствуя себя полностью в его власти. Она была уверена, что он не преминет ее поцеловать, и облегченно вздохнула, когда маска исчезла с лица партнера и он осторожно отпустил ее. Сцена доиграна.

В комнате стало тихо. Под взглядами актеров Джулия невольно отступила и потерла запястья. Заметив это, Скотт вопросительно поднял брови:

– Я сделал вам больно?

Джулия поспешно покачала головой и опустила руки, не смея признаться себе, что кожа до сих пор горит в тех местах, до которых дотрагивался Логан.

Снова последовало долгое молчание. Актеры продолжали рассматривать девушку, а сам Скотт пригвоздил ее к полу испытующим взглядом. О чем он думает? Доволен? Разочарован? Сомневается? Считает бездарностью? Или все-таки она подает надежды?

Наконец Джулия решилась заговорить.

– Может, прочитать еще одну сцену? – пробормотала она. – Из другой пьесы?

– Не стоит, – нетерпеливо бросил Логан, раздраженно оглядывая комнату, словно леопард, которому не терпится вырваться из клетки, и грациозно поманил ее за собой:

– Пойдемте, миссис Уэнтуорт. Я покажу вам театр.

Никого из остальных, казалось, вовсе не удивило это приглашение. Представительный пожилой джентльмен ободряюще улыбнулся Джулии. Хорошенькая девушка с кудрявыми каштановыми локонами и живыми бирюзовыми глазами подбежала к ней.

– Лучшей Матильды я еще не видела, – шепнула она. Джулия благодарно кивнула, окрыленная нежданной поддержкой. Но жизненно важным для нее было лишь мнение Логана Скотта, а он до сих пор не произнес ни единого слова.

– У вас нет школы, – заметил он, проводя ее через лабиринт помещений непонятного назначения.

– Верно.

– И практически никакого опыта.

– Я несколько месяцев ездила по провинции со странствующими актерами. Последнее время играла в театре «Дейли» на Странде.

– «Дейли», – пренебрежительно повторил он, очевидно, хорошо зная, о чем идет речь:

– Вы заслуживаете лучшего.

– Спасибо, сэр.

Скотт вежливо пропустил ее вперед. Они оказались в библиотеке, где на полках теснились тетради с пьесами, книги по истории костюма, актерскому мастерству и изготовлению декораций. Остановившись у стола, Логан порылся в бумагах, извлек из-под высокой стопки зачитанный томик «Много шума из ничего» и вручил его Джулии. Крепко прижав пьесу к груди, девушка последовала за Скоттом.

– От своих актеров я требую естественной игры, – объяснил он. – Не выношу напыщенности и заученных жестов, которыми частенько грешат актеры почти всех лондонских театров. Большинство попросту рисуются, подменяя самолюбованием подлинную игру и не давая себе труда вникнуть в характер персонажа.

Джулия, преисполненная восхищением, граничащим с благоговением, с готовностью закивала.

– О ваших постановках говорят не только в Англии, но и по всей Европе! Считают, что вы полностью преобразовали… – начала она, но Скотт, саркастически усмехаясь, перебил:

– Терпеть не могу, когда мне льстят, миссис Уэнтуорт. Я и без того знаю себе цену, а это вещь опасная. Недаром меня считают слишком высокомерным.

– Ни за что не поверю, – удивленно засмеялась Джулия.

– Вы меня еще плохо знаете. Вот подождите, познакомимся получше, тогда не так запоете.

Крохотный огонек надежды затеплился в груди девушки.

– Правда? – осмелилась спросить она, и Логан улыбнулся. До чего же улыбка преображает его лицо! Всего минуту назад он казался чужим и холодным!

– Возможно,

–

Уклончиво

Ответил Логан. – Вы можете стать великой актрисой, миссис Уэнтуорт, и были бы удачным приобретением для труппы.

Пройдя мимо кулис и занавеса, они добрались до сцены. Джулия подошла к рампе и вгляделась в зрительный зал. Даже сейчас, в полутьме, он выглядел великолепно – большой, просторный, где могло поместиться около полутора тысяч человек, с ложами и боковыми ярусами, поднимавшимися под самый потолок. Джулия никогда еще не видела такой красоты. Стены, выкрашенные в белый, розовый и темно-зеленый цвета. Позолоченные колонны, облицованные зеленым стеклом. Ложи, оклеенные дорогими обоями.

Сцена была слегка покатой, чтобы актеры, стоявшие в глубине, оказывались чуть повыше тех, кто находился впереди. Джулия, застыв на самом краю, уже представляла себя произносившей монолог

Перед притихшей публикой.

– Нам необходимо кое-что обсудить, – резко произнес Логан. – Ваше жалованье, количество выходов, мои требования к актерам… например, репетиции. Независимо от того, насколько хорошо занятые в спектакле знают свои роли, я настаиваю на их непременном присутствии. Ваша личная жизнь меня не касается, но если кто-то пропускает репетиции или спектакль, он рискует быть оштрафованным или даже уволенным. То же самое наказание полагается за пьянство, опоздания, беременность, романы с членами труппы и за все, что так или иначе нарушает распорядок в театре.

– Разумеется, – слегка покраснев, пролепетала Джулия.

– У меня своя система управления актерской братией, – продолжал Логан. – Если возникли какие-нибудь неприятности, я готов всегда принять вас и выслушать – в определенное время, конечно.

Но только не дома – я слишком ценю и оберегаю свое уединение.

– Естественно, – кивнула Джулия, стараясь унять бешеный стук сердца. Кажется… кажется, он и впрямь возьмет ее на работу!

– Кроме того, хочу, чтобы вам все стало ясно с самого начала. Одного таланта недостаточно. «Кепитл» – чисто деловое предприятие, и, принимая решения, я всегда сообразуюсь с необходимостью получить прибыль и не делаю из этого тайны. Если все-таки приму вас, то лишь потому, что вы принесете немалую выгоду театру. Как, впрочем, и остальные актеры, включая меня самого.

Джулия оцепенела. Все мечты и грезы разбились в одно мгновение. Так, значит, и он предлагает ей стать шлюхой!

– Вы меня не так поняли. Не имею ни малейшего желания становиться сутенером для кого бы то ни было, – усмехнулся Скотт, словно прочитав ее мысли. – Просто пытаюсь объяснить, что отныне одной из ваших обязанностей станет привлекать людей, готовых дать деньги на поддержку труппы. Для этого и понадобятся актерские способности и ваше неотразимое обаяние. Совсем необязательно спать с нашими благодетелями… особенно если вам это не по душе.

– Я и не собираюсь, – горячо подтвердила Джулия.

– Впрочем, это дело ваше, – заверил Скотт и внезапно нахмурился. Высокий лоб пересекли глубокие морщины. – Кстати, – задумчиво протянул он, – не помню, чтобы назначал сегодня прослушивание.

Застигнутая врасплох, девушка поспешно пробормотала:

– Видите ли, пришлось попросить одного из ваших помощников…

– Здесь ничто не делается без моего позволения.

Джулия побагровела от стыда.

– Я солгала, – тихо призналась она, – но иначе в жизни не смогла бы попасть к вам.

– Да, по-видимому, все сложилось как нельзя лучше и для вас, и для театра, – с едва заметным раздражением отозвался Логан. – Признайтесь-ка, миссис Уэнтуорт, вы действительно замужем?

Джулия, хотя и ожидавшая этого вопроса, смущенно потупилась. Именно сейчас просто невозможно сказать правду. Однако такой талантливый актер мгновенно подметит любую фальшь.

Сложив руки на груди, девушка принялась бесцельно бродить по сцене.

– Не совсем, – выдохнула она наконец, не глядя на Скотта. Просто посчитала, что это позволит мне уберечься от непрошеных заигрываний и слишком назойливых поклонников.

– Превосходно.

Не дождавшись дальнейших расспросов, Джулия изумленно уставилась на актера:

– Разве вам не интересно узнать о моей семье? Происхождении?

Логан покачал головой, рассеянно теребя каштановый локон.

– Насколько я понимаю, у вас, как и у большинства тех, кто выступает на сцене, есть прошлое, о котором не хочется вспоминать.

– И у вас тоже? – осмелилась полюбопытствовать Джулия.

Скотт кивнул:

– В моей жизни немало подобных случаев. Не раз я стремился убежать как можно дальше от нежелательных воспоминаний, но так ничего и не вышло. Он оглядел пустой зал и уже спокойнее добавил:

– Нигде я не чувствую себя так уютно, как в «Кепитл». Это мой дом… и надеюсь, он станет домом и для вас, миссис Уэнтуорт.

Благодарная улыбка осветила лицо Джулии.

– Конечно, – прошептала она, догадываясь, почему Скотт так привязан к своему театру. Легко представить, сколько прекрасных историй увидело здесь свет, каких великих людей изображали актеры на этой сцене, где самый воздух был пронизан музыкой и звонкими голосами, а зрители делили с героями их надежды, страхи, ненависть и любовь…

Только в театре человек мог забыться, отрешиться от унылой повседневности, по крайней мере на время. И виновниками этих чудесных превращений были актеры. Джулия больше всего на свете желала стать одной из них. Она скроется под именем Джессики Уэнтуорт, Джулия Харгейт исчезнет с лица земли, а вместе с ней и ужасная тайна, омрачавшая всю ее жизнь.

– Я же тебе говорила! – воскликнула миссис Флоренс. Морщинистое лицо озарилось редкой, но от этого не менее прекрасной улыбкой. – Ты правильно сделала, добившись встречи с самим Логаном Скоттом! Я не устаю им восхищаться! Несмотря на молодость, он способный актер и антрепренер не из худших! Куда выгоднее играть у него, чем в «Друри-Лейн» <Общепринятое название театра «Ройял».>! – Она брезгливо передернула хрупкими плечами:

– Этот американский выскочка Стивен Прайс с его полным отсутствием вкуса и такта окончательно погубит «Ройял». Тебе следовало бы родиться на полвека раньше и играть с Дэвидом Гарриком. Уж он сделал бы из тебя настоящее чудо! Подумать только, ты могла бы стать его партнершей…

– Значит, вам нравится мистер Скотт? – осведомилась Джулия, тактично возвращая старушку к теме разговора, прежде чем та ударится в бесконечные воспоминания.

– Еще бы! Безупречный стиль, великолепная игра и несомненная преданность искусству!

Они пили чай в гостиной миссис Флоренс, обставленной вышедшей из моды мебелью с обивкой розового шелка, где стены были увешаны давно увядшими венками и пожелтевшими афишами. Джулия познакомилась с пожилой дамой всего несколько месяцев назад, когда та милостиво согласилась сыграть небольшую роль в «Дейли». Конечно, выступление в третьеразрядном театрике считалось ниже достоинства бывшей примадонны «Друри-Лейн», но мистер Бикертон заплатил ей целое состояние, прекрасно понимая, что все билеты будут распроданы, а в зале не останется свободных мест.

Пьеса с успехом шла недель пять, после чего миссис Флоренс навсегда покинула мистера Бикертона и «Дейли», но прежде она отвела в сторонку Джулию и дала ей несколько дружеских советов:

– Ты зря растрачиваешь здесь молодость, и талант. Найди другой, достойный театр. И подыщи хорошего учителя.

Джулия от восторга лишилась дара речи. Она искренне почитала престарелую актрису, добившуюся успеха наперекор судьбе. Родившись в трущобах Ист-Энда, Нелл Флоренс, младший отпрыск большой и очень бедной семьи, сумела извлечь пользу не только из своего блистательного таланта, но и тайных любовных связей с богатыми и знатными поклонниками. И хотя с годами ее легендарная красота поблекла, а в густых рыжих волосах блестело серебро, она по-прежнему оставалась величественной и прекрасной.

Несколько лет назад она купила небольшой домик, где и жила теперь с немногочисленными преданными слугами, давая уроки сценического искусства тем молодым актерам и актрисам, которые имели счастье привлечь ее внимание. Правда, плата была столь высока, что Джулия не могла позволить себе такие непомерные расходы, но, несмотря на это, миссис Флоренс все-таки взяла ее под свое крылышко.

– Мне вполне по карману одна бесплатная ученица! Ради удовольствия стать наставницей будущей великой актрисы я готова пойти и на некоторые лишения, – неизменно повторяла она. – Зато я помогу тебе достичь тех высот, которых ты заслуживаешь, а ты скрасишь мои унылые серые дни своим появлением. Старикам трудно обходиться без молодых, и кроме того, ты очень напоминаешь меня в молодые годы!

Раз в неделю Джулия обязательно навещала миссис Флоренс, и обе неторопливо пили чай из дорогих фарфоровых чашек. Потом начинался урок, и девушка жадно впитывала каждое слово актрисы. Миссис Флоренс была на седьмом небе от счастья, услышав о том, что Джулию приняли в труппу Логана Скотта.

– Я так и знала, что Скотт ни на минуту не задумается, стоит ему услышать тебя, дорогая. Он не мог не понять, что ты полностью перевоплощаешься в свою героиню, но при этом оставляешь какой-то уголок души закрытым ровно настолько, чтобы сохранить интерес зрителей. Никогда не отдавай всего, Джессика, иначе твою игру будут воспринимать как нечто само собой разумеющееся. – Откинувшись на спинку огромного мягкого кресла, старушка оглядела Джулию задорно блестевшими глазами:

– Ну а теперь расскажи, каково это – играть вместе с таким великим актером.

– Даже трудно описать, – мгновенно ответила Джулия. – Я вся дрожала от волнения. Он едва не заставил меня поверить в то, что все происходит на самом деле. Никогда еще не встречала человека, который мог бы превратить сцену из пьесы в реальность.

– Да… только гении способны на такое, – задумчиво произнесла миссис Флоренс. – Но берегись, Джессика… после тех сияющих вершин, которых можно достичь в театре, обыденная жизнь враз покажется скучной и унылой. Однажды ты проснешься и поймешь, что твоя профессия отняла у тебя лучшие и драгоценные годы. И кончишь так же, как я, в окружении выцветших сувениров и портретов, без родных и друзей, а в утешение останутся лишь воспоминания.

– А мне бы хотелось именно этого! – горячо воскликнула Джулия. – Ваше имя вписано золотыми буквами в историю театра. Вас уважают, почитают, а самое главное – вы независимы! На большее я и надеяться не смею.

В глазах актрисы стыла глубокая тоска.

– Поверь, дитя, я совершила множество ошибок, последствия которых пришлось расхлебывать долгие годы.

– Хотите сказать… – недоуменно охнула Джулия, – нет, не может быть! Неужели вы жалеете, что не вышли замуж?

– Представь себе, я действительно как-то возмечтала стать женой одного человека, – сухо уведомила миссис Флоренс, чуть поджав губы. – Но к сожалению, он был не из актерской среды и просил меня навсегда оставить сцену. Поэтому… – Она беспомощно развела руками. – Мы пошли разными путями. Боже, как я завидовала женщинам, которым не довелось задумываться над подобными вещами!

Миссис Флоренс с сожалением посмотрела на Джулию, будто зная, что в один прекрасный день той предстоит сделать столь же мучительный выбор. Как бы девушке хотелось объяснить, что ей никогда не придется выбирать между любовью и долгом… что на самом деле она давно уже замужем и супруг никак не может послужить препятствием для карьеры.

Ранним вечером Джулия потихоньку прокралась в материнскую спальню, расположенную в сумеречном восточном крыле Харгейт-холла. Роскошный особняк в готическом стиле, с высокими трубами и длинными узкими окнами был погружен в полутьму. К выстроенному среди меловых холмов Бакингемшира древнему зданию можно было добраться от ближайшего городка старыми, заросшими травой тропинками, которыми последнее время мало кто ходил. Сейчас в Харгейт-холле царили темнота и тишина. Тяжелая мебель красного дерева и сводчатые потолки затянула паутина.

Очутившись в доме, который покинула два года назад, Джулия мгновенно начала задыхаться. Недаром Харгейт-холл всегда казался ей тюрьмой! Однако девушка преодолела себя и решительно поднялась по лестнице, ведущей на второй этаж, настороженно озираясь и побаиваясь, что в любой момент услышит скрипучий голос отца, приказывающий ей немедленно убираться.

Только самые старые и доверенные слуги осмелились шепотом поздороваться с молодой госпожой. Остальные были смертельно напуганы и держались на почтительном расстоянии. Всем и каждому было известно, что Джулия – нежеланная гостья в Харгейт-холле: отец выгнал ее и запретил показываться в поместье. Однако никому в голову не приходило помешать девушке навещать умирающую мать, Ив Харгейт.

В спальне стоял тошнотворный запах болезни, пота и давно немытого тела. Чуть сморщив нос, Джулия раздвинула занавеси и открыла окно, чтобы проветрить комнату. Со стороны кровати донесся легкий шорох.

– Кто там? – едва слышно спросила Ив.

– Твоя блудная дочь, – беспечно ответила Джулия и, подойдя к постели, нагнулась, чтобы

Поцеловать мать в лоб. Ив, быстро заморгав, попыталась сесть, но не рассчитала своих сил. Эта миниатюрная худенькая женщина с пепельно-русыми седеющими волосами и большими карими глазами, казалось, состарилась в последнее время на двадцать лет. Лицо покрыто морщинами, кожа туго обтягивает скулы.

– Джулия, тебе не следует приходить сюда! Это опасно!

– Ничего страшного, – спокойно сказала девушка. – Ты сама написала мне, что отца сегодня не будет. Неужели не помнишь?

– О да. – Ив растерянно потерла лоб. – Последнее время я все забываю. – Она со вздохом опустилась на подушки. – Я сильно болела, Джулия.

– Знаю.

Девушка, стиснув зубы, смотрела на мать. Она и без того всегда была слабенькой, а теперь от нее остался один скелет!

– Нельзя целыми днями, лежать в душной Темной комнате, мама! Тебе нужны свежий воздух, прогулки…

– Тебе не следует тут оставаться, – тихо пробормотала мать. – Если отец неожиданно вернется…

– То вышвырнет меня вон, – договорила за нее Джулия, саркастически скривив губы. – Не волнуйся, мама. Я его не боюсь. И он ничего со мной не сделает.

При виде расстроенного лица матери девушка немного смягчилась и осторожно села на край кровати, стараясь согреть исхудалые ледяные руки Ив.

– Ничего, мама, я не пропаду. И сама зарабатываю себе на жизнь. Меня считают неплохой актрисой.

Ив охнула и схватилась за горло.

– Актрисой, не потаскушкой, хотя, признаюсь, многие не видят разницы между той и другой. Меня приняли в труппу театра «Кепитл», и сам Логан Скотт взялся за мое обучение. Стану получать довольно большое жалованье, заведу собственный экипаж, куплю домик, и… и не тревожься, я буду выступать под сценическим псевдонимом. Теперь меня зовут Джессика Уэнтуорт. Тебе нравится?

Мать печально покачала головой.

– Тебе была уготована другая судьба, – прошелестела она пересохшими губами.

– Какая же, мама? – терпеливо спросила Джулия, хотя прекрасно знала ответ. Сердце сжалось, как от предчувствия беды.

– Ты – маркиза Савидж.

Не в силах вынести даже звука ненавистного имени, Джулия вскочила с кровати:

– Только потому, что меня не позаботились спросить! Я замужем за человеком, которого совсем не знаю и не видела ни разу, и все для того, чтобы удовлетворить непомерные амбиции отца! Лорд Савидж даже не потрудился написать мне, справиться, жива ли я! Интересно, может, его вообще не существует?

– По всей видимости, у лорда Савиджа тоже нет ни малейшего желания публично признать свою женитьбу, – вздохнула мать. – Ни твой отец, ни герцог Лидз и представить не могли, что их дети так воспротивятся этому браку.

– Еще бы! Неужели и лорд Савидж стал бы спокойно смотреть на то, что его будущее, мечты и устремления непоправимо разрушены чужой волей? – раздраженно фыркнула Джулия, меряя шагами комнату. – Меня продали за титул и знатное имя, купили жениха-аристократа. В обмен лорд Савидж получил целое состояние! Отец приобрел дочь-маркизу, а Савиджи были спасены от разорения! И ради этого обе семьи пожертвовали собственными детьми!

– Почему ты так ненавидишь отца? – печально спросила мать. – Любой родитель на его месте поступил бы точно так же. Брак по любви – вещь неслыханная. Молодые люди женятся по расчету и мирно живут вместе долгие годы.

– Возможно, но не забывай, мне было всего четыре года, а моему так называемому мужу не многим больше.

Джулия подошла к окну и рассеянно уставилась вдаль, теребя край бархатной гардины.

– Я узнала об этом впервые только в двенадцать лет, когда воображала себя влюбленной в деревенского мальчишку. Отец позвал меня в кабинет и сказал, что замужние женщины не имеют права любить ни одного мужчину, кроме мужа. – Девушка невесело рассмеялась. – Я не поверила своим ушам. И сейчас не верю. Много лет мысли об этом человеке преследовали меня. Я все время гадала, какой он – умен или круглый дурак, зануда, распутник…

– Насколько нам известно, репутация лорда Савиджа безупречна. Он слывет рассудительным и спокойным человеком.

– А мне все равно! – вспыхнула Джулия, зная, что мать попросту посчитает ее своевольной упрямицей и, возможно, отчасти будет права. Но если она смирится с судьбой, уготованной ей отцом, скорее всего постепенно превратится в покорное, унылое несчастное создание, подобное матери.

– Да пусть он хоть святой, какая разница? Я никогда не стану герцогиней Лидз! И не буду плясать под отцовскую дудку! Он не спускал с меня глаз ни на минуту, сторожил день и ночь, пока наконец не удалось скрыться!

– Отец всего лишь хотел защитить и уберечь тебя от…

– И поэтому держал меня здесь, как в тюрьме, не позволяя никуда ездить и ни с кем встречаться. Со дня моего рождения он раз и навсегда решил, что его дочь будет титулованной особой. Интересно, приходило ли ему в голову, что я когда-нибудь стану маркизой или графиней без его вмешательства? А вдруг я захотела бы уйти в монастырь или кончить дни свои старой девой? Вероятно, трудно ожидать, что он искренне желал мне счастья…

Джулия осеклась, сообразив, что бархат вот-вот расползется под ее пальцами. Она опустила руки, отступила и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Сердце нестерпимо ныло при мысли, что, хотя сама она избавилась от отцовского гнета, Ив по-прежнему страдает и вынуждена молча и терпеливо сносить попреки и оскорбления. Она словно бы находила убежище в многочисленных болезнях, постепенно превращаясь в настоящего инвалида. Это было ее единственной защитой от нестерпимо грубого властного мужа, не стеснявшегося бесцеремонно вмешиваться в жизнь близких.

Лорд Эдвард Харгейт ненавидел болезни и, признаться, даже немного их побаивался, настолько чужды были всяческие слабости его жестокой, несгибаемой натуре. Этот сильный надменный человек не желал считаться с чьими бы то ни было чувствами, кроме своих собственных. Временами его твердость граничила с жестокостью, особенно когда лорд Харгейт с нескрываемым наслаждением отказывал родным в том, что они желали больше всего на свете, стремясь лишь показать свою власть. Остальные члены семейства – многочисленные кузены, братья, дяди и тетки – боялись его как огня и по возможности избегали. Только жена была неизменно верна супружескому долгу и во всем поддерживала мужа, даже если тот совершал очередную подлость.

– Но почему обязательно театр? – простонала Ив. – Неужели нельзя заняться чем-то другим? Подумать только, моя дочь выступает на сцене среди этих ужасных людей… какой позор!

– Мне ничто не грозит, – твердо заверила Джулия. – «Кепитл» – известный и достойный театр. А лучшего занятия, чем это, трудно придумать. Вечное одиночество помогло мне развить воображение.

– Помню, я тогда ужасно тревожилась. Ты, казалось, жила в выдуманном мире и всегда изображала кого-то!

Джулия снова села и улыбнулась матери.

– А теперь мне за это платят, и очень неплохо.

– Но как быть с лордом Савиджем? Джулия пожала плечами:

– Пока он не вздумает искать меня, я могу спокойно продолжать вести прежний образ жизни. – И, состроив гримаску, добавила:

– Странно сознавать, что он имеет больше прав на меня, чем я сама! Стоит подумать об этом, как хочется бежать на край света! Честно признаюсь, что ужасно боюсь встречи с ним. Я к этому не готова и, возможно, никогда не буду.

– Когда-нибудь все равно придется взглянуть правде в глаза, – возразила Ив. – Представляешь, что испытает лорд Савидж, узнав о твоих похождениях?

– Вероятно, пожелает признать брак незаконным, – лукаво улыбнулась Джулия. – И я с радостью соглашусь. Уверена, что актриса из меня получится куда лучше, чем герцогиня!