Глава 33
— Если не позволишь обработать раны, значит, умрешь, и какая польза будет от этого для Рионны? — раздраженно бросил Юэн.
Кэлен зарычал на брата, кипя от возмущения, как вода в котле.
— Тебе следует быть с Рионной. Это ей нужна помощь. Если она умрет, пока мы здесь спорим, клянусь, Мэйрин останется вдовой.
Юэн устало вздохнул:
— Если мне придется сидеть на тебе, пока Аларик очищает твою рану, я это сделаю. Чем скорее ты позволишь мне заняться тобой, тем скорее Рионна получит помощь.
Кэлен грязно выругался.
— Ты позволил бы мне ухаживать за тобой, если бы Мэйрин пострадала так же, как Рионна? Нет, настоял бы, чтобы сначала позаботились о Мэйрин.
— С Рионной сейчас Гэннон. Если я понадоблюсь, он позовет. У Рионны свежая рана, а твоя уже загноилась. Черт возьми, Кэлен, сдавайся, если хочешь отдыхать рядом с Рионной.
Этот аргумент заставил Кэлена замолчать. Пока они спорят, Рионна одна, и никто ее не утешит, и это терзало Кэлена. Он все еще помнил свои резкие слова в тот момент, когда впервые поверил самому худшему о Рионне. Он не хочет, чтобы она посчитала, будто он до сих пор презирает ее!
— Ты весь горишь! — мрачно констатировал Юэн, когда Кэлена уложили на кровать в одной из комнат. — Волнуешься за Рионну, но сам ранен куда серьезнее.
— Она беременна, — тихо признался Кэлен. — Вряд ли ты об этом знал. Подумай, она спасала меня, хотя сама носит ребенка. Ей пришлось скакать без остановки, чтобы поспеть вовремя. Зубы Господни, понимаешь, Юэн, при мысли об этом мне хочется плакать, как ребенку!
— Знаю, — кивнул Юэн. — Но у Рионны сильная воля. Она не сдастся без борьбы. У нее в голове была одна мысль — спасти тебя, и пусть король и страна идут ко всем чертям, согласен я с этим или нет. Гэннон явился в Ним-Аленн и передал ее приказы с таким повелительным видом, что пришлось немедленно их выполнять.
— Она одна такая на свете, — пробормотал Кэлен. — А я не ценил это чудо. Слишком упорно пытался изменить ее и превратить в жену, которой, как мне казалось, должна быть любая женщина.
— Вряд ли она с этим мирилась, — фыркнул Юэн.
Кэлен с сожалением улыбнулся, но тут же выругался, когда Юэн принялся очищать рану на плече.
— Не мирилась. Она девушка воинственная. Я…
Он осекся не в силах продолжать. Да и не будет он говорить. Потому что его слова предназначены не для брата, а для Рионны, и он скажет их только ей одной. Она сражалась ради них. Она требовала их. И она, черт возьми, их услышит.
— Расскажи о Ним-Аленне, — проскрежетал он сквозь стиснутые зубы, чтобы отвлечься от боли.
— Самое прекрасное место на свете. Укрепленный дом существует больше ста лет, а выглядит так, словно был выстроен вчера. Но люди короля бдительно охраняли его после смерти Александра. Он сумел оставить Мэйрин и ее первенцу хорошее наследство.
— Мужчины будут осаждать Изабель, как некогда — Мэйрин, — мрачно предсказал Кэлен. — Да, наследство богатое, но оно станет нелегким бременем для девочки.
— У нее будет защита, которой Мэйрин не имела, — напомнил Юэн. — Мэйрин осталась совсем одна, и никто не защищал ее, пока она росла. Изабель — дело другое. Я глаз с нее не спущу, пока она не решит, за кого выйти замуж.
Кэлен улыбнулся раздраженному тону брата:
— Значит, ты дашь ей возможность выбрать?
— Да. Она будет в лучшем положении, чем Мэйрин. Я никогда не хотел, чтобы она оказалась в таком отчаянном положении, как Мэйрин, или была вынуждена выбирать меньшее из двух зол, потому что ее загнали в угол.
— Это хорошо. Мы привели в клан Маккабе необыкновенных женщин. Они родят маленьких воинов с отвагой и умом своих матерей.
— Совершенно верно, — хмыкнул Юэн.
Кэлен снова поморщился, когда Юэн коснулся раны.
— Зубы Господни, Юэн, ты уже закончил?
— Нужно зашить рану, а ты лежи спокойно, или, помоги мне Господь, я зашью твой рот.
— Заканчивай быстрее. Я хочу вернуться к Рионне. Не желаю, чтобы она подумала самое плохое, когда не увидит меня.
— Я послал Аларика сказать ей, что ты, как всегда, злишься и угрожаешь. Она сразу поймет, что с тобой все в порядке.
— Если бы рана не болела так сильно, я бы врезал тебе.
— Можешь попытаться, — ухмыльнулся Юэн. — Ты сейчас слаб, как новорожденное дитя. Думаю, Рионна собьет тебя одним ударом даже с кинжалом в спине.
Кэлен сразу отрезвел.
— Она поражает меня, Юэн. Я даже не знаю, как вести себя с ней. Как смириться с тем, что она рисковала своей жизнью ради меня?
— Ты бы сделал то же самое ради нее, — спокойно ответил Юэн. — Вполне естественно, что и она стоит за тебя горой. Ее отлили и разбили форму. Господь послал тебе чудесный дар, Кэлен, и надеюсь, ты это сознаешь.
— Еще бы не сознавать, — пробормотал он.
— Ну вот, — довольно кивнул Юэн, — рана зашита, и кровь остановилась.
Кэлен попытался встать, но повалился на бок, окончательно лишившись сил. Руки и ноги его не слушались, и он едва был в состоянии приподнять голову.
Выругавшись, он снова попытался встать.
— Помоги мне, черт бы тебя побрал!
— Я помогу тебе добраться до спальни, где лежит Рионна, если поклянешься лежать в постели.
— Не стану торговаться с тобой из-за Рионны, — проворчал Кэлен. — Я не оставлю ее ни на секунду.
— У тебя серьезная рана, Кэлен. Ты весь горишь и совсем обессилел. Если за тобой не ухаживать, можешь умереть.
— Помоги мне встать, — повторил Кэлен.
Юэн покачал головой и усадил его.
— Клянусь, понятия не имею, чье ты порождение. Уверен, что в раннем детстве тебя оставили на ступеньках крыльца.
Кэлен с трудом поднялся. Слова Камерона об их отце всплыли в его затуманенном сознании. Он так и не узнает, была ли хоть доля правды в бреде Камерона. Но он ничего не скажет братьям. Нет смысла сеять семена сомнения в их умах. Камерон много лет жил ненавистью и местью, и это ничего ему не дало. В конце он навлек бесчестье на себя и на отца, за которого, по его словам, мстил.
— Все кончено, Юэн, — тихо сказал он, когда они ковыляли по коридору. — Через восемь лет все кончено. Камерон мертв, и ни один из нас не нанес ему смертельного удара.
— Да, — пробормотал Юэн, — наш отец может спать спокойно. Он отмщен.
— Нет, — поспешно ответил Кэлен, — дело не в мести. В благородстве и справедливости. Камерон действовал бесчестно и умер бесчестно. Этого довольно.
Юэн свел брови и искоса взглянул на брата.
— Я в долгу перед твоей женой, и этот долг не смогу отдать никогда. Она не только спасла твою жизнь, но и убила человека, причинившего много горя моей жене и угрожавшего дочери.
— Похоже, немало людей в долгу перед моей женой, — сухо заметил Кэлен.
Юэн постучал в дверь, и Кэлен едва дождался, пока им разрешат войти. Его сердце едва не остановилось при виде Рионны, распростертой на кровати на животе. Лицо повернуто набок, глаза закрыты.
Гэннон немедленно поднял руку:
— Она потеряла сознание, но еще дышит. Боль стала невыносимой.
— Неужели никто не мог дать ей зелья? Есть ли целитель в этом клане? — возмутился Кэлен. — Я не позволю ей страдать!
— Успокойся, — попросил Аларик. — Не стоит пугать Рионну, когда она проснется. Мы убедили ее, что рана легкая и волноваться не о чем. Она больше боится за тебя, чем за себя, и это даже лучше. Ей есть за кого бороться.
Кэлен подошел к кровати, преодолевая боль и горячку. Голова кружилась, и он словно шел через глубокое болото, но был исполнен решимости оставаться рядом.
— Кинжал засел глубоко, Юэн.
— Да, и как только мы его вытащим, кровь потечет сильнее. Нужно побыстрее остановить ее и зашить рану.
— Она — боец, — проворчал Гэннон. — Это для нее пустяки.
Кэлен никогда не видел Гэннона таким бледным, как в эту минуту. Он стоял над Рионной, сжимая и разжимая кулаки, словно не знал, что делать.
— Не было ли еще одного кровотечения? — со страхом спросил Кэлен. — Она носит ребенка.
Аларик покачал головой:
— Я по крайней мере не видел. Она не жаловалась на боль в животе. Только в спине.
— Ложись рядом, пока не упал, — рассерженно велел Юэн. — И подальше от нее, чтобы когда наконец потеряешь сознание, не мешал лечить Рионну.
Послышался стук. Гэннон и Аларик выхватили мечи. Гэннон поспешил приоткрыть дверь и впустить седовласую женщину, казавшуюся старой, как сам Мафусаил.
Она выглядела чрезвычайно взволнованной и ломала руки.
— Прошу прощения, лэрд Маккабе, но мне сказали, что вам нужна целительница.
Юэн пристально оглядел старуху:
— А ты действительно умеешь исцелять?
Старуха выпрямилась и пронзила Юэна негодующим взглядом.
— Я владела искусством целительства задолго до того, как ты родился, малыш.
— Мне нужно зелье от боли и бальзам, чтобы втереть в рану после того, как ее зашьют. Ты можешь зашить рану?
— Да, я стара, но за все мои шестьдесят лет рука не дрогнула ни разу.
— Нет, — перебил Кэлен. — Юэн, сделай это сам. Я тебе верю.
— Хорошо, — согласился Юэн и ткнул пальцем в старуху: — Принеси зелья, которые я просил.
Она кивнула и поковыляла из комнаты.
— Помоги мне вынуть кинжал из раны, — поморщился Юэн. — Это нужно сделать быстро, чтобы сразу остановить кровь. Кэлен, ложись. Если она очнется, то порадуется, увидев тебя рядом.
Кэлен забрался в кровать и почти упал на подушки. Силы его иссякли. Он погладил Рионну по волосам, склеенным на концах кровью.
— Когда все будет кончено, я искупаю тебя, как когда-то ты купала меня, а потом покормлю тебя собственными руками. Будем сидеть у огня. И я стану расчесывать тебе волосы. Прочитаю все мысли, которые я записывал с того дня, когда впервые увидел тебя. Клянусь, что уже тогда я желал тебя. Даже когда ты принадлежала моему брату.
Он коснулся ее щеки, пытаясь согреть ее. Но она оставалась бледной и холодной.
— Разожги огонь, — сказал он Гэннону. — Не хочу, чтобы она замерзла. Нужно, чтобы ей было тепло и уютно.
— Помести ладони по обе стороны кинжала, — наставлял Аларика Юэн, — и надави, когда я потяну. Как только выну кинжал, зажми руками рану.
Аларик кивнул, и Кэлен подвинулся ближе, пока его губы не коснулись ее виска.
— Будь храброй, девочка, — прошептал он. — Такой же храброй, как была все это время. Я здесь. Я не покину тебя.
Юэн кивнул Аларику, взялся за рукоять кинжала и потянул. Рионна дернулась. Глаза ее открылись. В их глубинах мелькнула паника. Вскрикнув, она начала вырываться.
Окровавленный нож наконец вышел, и Аларик ладонями зажал рану. Рионна продолжала извиваться.
— Ш-ш-ш, Рионна, это я, Кэлен. Спокойнее, девочка, мы тебе помогаем. Это Юэн, мой брат, он вытащил кинжал.
Юэн нетерпеливо разрезал тунику, обнажив ее спину. Кэлен закрыл глаза, увидев, как брызнула кровь из-под ладоней Аларика.
Рионна заплакала, когда Аларик нажал сильнее. Кэлен потянулся к ее руке.
Ее ногти впились в его ладонь. Он благословлял эту боль, если она помогала Рионне переносить свою. Ради этого он готов на все.
— Боже, как жжет огнем! — ахнула Рионна.
— Знаю, девочка. Скоро все будет кончено. Клянусь. Дыши глубже. Смотри на меня. Только на меня и выброси все остальное из головы.
Она взглянула на него широко раскрытыми от страха глазами.
— Сейчас Юэн зашьет рану, — спокойно объяснял Кэлен. — А ты смотри только на меня. Представь, что боли нет и ты держишь на руках нашего малыша.
Страх ушел из глаз, а боль сменилась нежной радостью.
Следующий час был испытанием выносливости Кэлена. Ослабевший от собственных ран и изнемогая от боли и жара, он уговаривал Рионну держаться. Когда ее лицо становилось серым, он целовал ее и говорил о ребенке. Когда она была готова потерять сознание, он гладил ее щеку и уверял в своей любви.
К тому времени как Юэн зашил рану, Кэлен был в полуобморочном состоянии.
Юэн отступил от кровати и вытер лоб.
— Все, Кэлен. Теперь вы в руках Господа.
Кэлен не ответил.
— Кэлен!
Наклонившись, Юэн понял, что брат наконец лишился чувств. Он глянул на Аларика и Гэннона.
— Я тревожусь за обоих. Раны тяжелые, и оба потеряли много крови. Но хуже приходится Кэлену. Рана уже загноилась. У него сильный жар.
— Что нам делать? — спросил Гэннон.
— Отвезем их домой и будем молить Господа о милосердии.
