ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
САН-ФРАНЦИСКО

Она смертельно устала. Сутулясь и опустив голову, она едва плелась под дождем, шлепая по лужам. Подол ее платья был забрызган грязью, туфелька на правой ноге промокла насквозь. Она устало вздохнула и осторожно обошла глубокую лужу. Из окон дансингов и игорных домов на мостовую падал свет. Но она не замечала этого, пока не настало время свернуть в темный переулок на задворках игорного дома «Серебряная леди».

Лидия остановилась, не решаясь шагнуть в страшную тьму. Здравый смысл подсказывал: остановись! Мало ли кто скрывается в темном переулке! Но ведь она может опоздать на собственное увеселительное мероприятие. Лидия не взяла экипаж, потому что пешком было проще уйти из дома и обойтись без неизбежных вопросов. Тем более у нее не было денег, чтобы нанять кеб. Родителе конечно, расплатились бы с кебменом, но это опять-таки вызвало бы нежелательные расспросы.

Не успела она сделать и нескольких шагов, как оказалась между двумя мужчинами.

— Ничего себе товар. Свеженький, — хохотнул один.

— Товар? Но я ничего не продаю, — сказала Лидия.

Мужчины обменялись взглядами и рассмеялись. Девушка съежилась от оглушительного хохота и тошнотворного запаха. Она хотела закричать, но человек с усами мгновенно зажал ей рукой рот и перестал хохотать. Большим пальцем другой руки он взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Посвети-ка мне, — сказал он приятелю. — Красивой, конечно, ее не назовешь, но в темноте, как говорится, все кошки серы. Однако когда я увидел, как она закусила нижнюю губу, тут же понял, что товарец неплохой.

Лидия, поняв наконец, что они имели в виду, говоря о «товаре», побледнела.

— Вы ошибаетесь, — как можно спокойнее произнесла она. — Я не то, что вы думаете.

— Как же, как же, — саркастически ухмыльнулся бритый. — Мы видели, как вы выходили от мисс Бейли. Всем известно, что это за заведение…

— Хватит болтать, — прервал его усатый. — Пора попробовать на вкус эти губки…

Лидия наклонилась и резко рванула с места, проскользнув между мужчинами. Не ожидавшие от нее такой прыти они на мгновение растерялись. Девушка помчалась в сторону ярко светившего фонаря на перекрестке переулка с улицей. Она бежала, подобрав юбки и наклонив голову, пока не наткнулась на стену.

По крайней мере так ей показалось, пока «стена» не поддержала ее обеими руками. Лидия принялась вырываться из крепкой хватки. Человек тихо застонал и отступил на шаг, чтобы удержать равновесие. Но как только Лидия почувствовала, что свободна, он развернул ее к себе лицом.

— Не бойся, я тебя не обижу, — шепнул он ей на ухо. Потом громко сказал, обращаясь к тем двоим, от которых она убегала: — Вы ведь тоже не собираетесь причинить ей зло, не так ли, джентльмены?

Лидия взглянула на незнакомцев и заметила, что они попятились.

— Мы не собирались ее обижать, — сказал бритый. — Просто хотели немного поразвлечься, поцеловать разок-другой. Что в этом плохого?

— В этом нет ничего плохого, когда это делается с согласия, — ответил ее спаситель. — А теперь убирайтесь отсюда подобру-поздорову!

Мерзавцы решили, что незнакомец не шутит, и, развернувшись, быстро растворились в темноте. Незнакомец не сразу ослабил хватку.

— Расслабьтесь, — тихо сказал он. — С вами все в порядке? Лидия высвободилась из его рук и отступила на шаг, потирая запястья. Она не потрудилась ответить на его вопрос, но он не обратил на это внимания, вглядываясь в темноту переулка.

— Вы что-то там увидели? — спросила она.

— Нет, ничего. Просто я задумался. — Он повернулся к ней. — Вы промокли насквозь. Давайте уйдем из-под дождя.

Предложение испугало Лидию.

— Ах нет, нет. Я не могу никуда пойти с вами, извините. — Она закусила нижнюю губку, слишком поздно осознав, что ее слова звучат черной неблагодарностью. — Я не хотела показаться грубой. Видите ли, я тороплюсь. Мне надо домой. Родители будут беспокоиться.

— Они встревожатся еще больше, увидев вас в таком виде. У вас разорвано платье. — Подняв руку, он указал на верхние пуговки лифа.

Лидия ощупала пальцами ворот. Брошь была сорвана, с одной стороны неопрятно свисала изодранная кружевная отделка.

— Моя шаль, — оглядываясь вокруг, пробормотала девушка. — Она, наверное, зацепилась за брошь и…

— Кажется, я вижу ее там. — Он взял ее за руку и потащил за собой в переулок.

«У него, должно быть, зрение как у ястреба», — подумала Лидия, когда он поднял с земли шаль.

— Она грязная, — сказал незнакомец. Почувствовав в его голосе отвращение, Лидия презрительно усмехнулась.

— Дайте мне, — сказала она. — Я не боюсь испачкаться. Мужчина что-то пробормотал, и Лидии показалось, что она, возможно, неправильно истолковала его мысли.

— В этом нельзя идти домой, — сказал он. — Разрешите я застираю шаль. У меня комната над «Серебряной леди» Это совсем рядом.

Когда незнакомец потянул ее за собой, Лидия уперлась каблуками в землю и энергично замотала головой.

— Я никуда с вами не пойду, — решительно заявила она. — Я даже вашего имени не знаю.

Его на редкость обаятельная улыбка растаяла. Однако тон его голоса говорил, что ситуация его забавляет.

— Иногда обстоятельства заставляют нарушать правила приличия, не так ли?

Лидия промолчала, потому что, в отличие от него, не находила в этой ситуации ничего забавного.

— Меня зовут Натан Хантер, — сказал он, поклонившись. — Ну а теперь мы, может быть, все-таки уйдем из-под дождя?

— Мистер Хантер… Я действительно…

— Кстати, не только вы должны были бы находиться сейчас совсем в другом месте, — сказал он. — Я, например, направлялся на встречу, когда обнаружил вас в объятиях хулиганов. Я мог бы, конечно, пройти мимо, но не сделал этого. Теперь я намерен вернуться к себе, сменить фрак и начать вечер сначала. Можете пойти со мной, а можете не ходить, но если вас беспокоит собственное здоровье, а также то, что сказать родителям, вы пойдете со мной.

Проявляя полное равнодушие к ее дальнейшим действиям, Натан Хантер повернулся, намереваясь уйти. Это заставило Лидию решиться. Она поплелась за ним. В вестибюле гостиницы, услышав, что Лидия чихнула, он снял с себя фрак и накинул ей на плечи. В промокших туфельках девушки хлюпала вода, и она оставляла за собой мокрые следы. Лидия шла, низко опустив голову, в надежде, что никто из гостей, выходящих из игорного зала, не узнает ее. Сама она никогда не была в «Серебряной леди», но знала не менее десятка мужчин из числа своих знакомых, которые частенько посещали это заведение.

Они быстро поднялись по застеленным ковровой дорожкой ступеням лестницы на третий этаж. Натан достал ключ из кармана жилетки и открыл дверь своих апартаментов.

Уже войдя внутрь, Лидия испугалась. Она немедленно отошла от Натана на безопасное расстояние и скрестила руки на груди, настороженно разглядывая человека, который помог ей.

Обычно она оценивала мужчин, сравнивая их с человеком, который воспитал ее, называл себя ее отцом, хотя между ними не было кровного родства. Он был человеком, которого она любила больше всего на свете, знала лучше, чем кого-либо, и который был единственным мужчиной, не интересующимся ее деньгами.

В Натане Хантере не было ничего, что напоминало бы ей отца. Он был выше ростом, стройнее. Волосы у него были темнее, а тело сильнее. Лидия не пошла бы с ним, если бы разглядела получше в переулке. Она могла бы повернуть назад в вестибюле, если бы не была так занята тем, чтобы спрятать от окружающих свое лицо. А теперь было поздно.

Губы Натана дрогнули в язвительной улыбке.

— Успокойтесь, я не торговец белыми рабынями.

Девушку смутило, что он читает ее мысли как открытую книгу. Нельзя сказать, что этот человек был похож на торговца белыми рабынями, но на пирата он был похож, это точно. У него были глаза хищника — холодные, серебристо-серые. По ним ничего нельзя было прочесть, и они не улыбались даже, когда лицо его озаряла улыбка. От уголков глаз лучами расходились морщинки, но их оставили не привычка часто смеяться и не возраст. Едва ли он был весельчаком. Что касается возраста, то ему было, очевидно, немногим больше тридцати лет. Лицо у него было продолговатое, четкой лепки; нос римский, а линия рта несколько смягчалась едва заметными ямочками, которые появлялись с обеих сторон, когда он улыбался. Его волосы были темнее, чем у нее, брови почти черные, а загорелая кожа придавала его лицу слегка угрожающее, но, безусловно, привлекательное выражение.

Судя по одежде, он был состоятельным человеком. На нем была надета белая шелковая сорочка, ладно сидевшая на широких плечах. Жилет светло-серого цвета расшит серебряной нитью. Он взглянул на карманные часы, висевшие на платиновой цепочке, и направился в спальню.

— Я дам вам несколько полотенец и одеяло, а сам застираю шаль, — сказал Натан, расстегивая на ходу жилет. — Можете разжечь камин и добавить угля. Чем скорее вы согреетесь, тем скорее мы сможем уйти отсюда.

Он вернулся через пару минут, нагруженный теплыми вещами. В комнате никого не было. Натан не удивился тому, что она испугалась. Пожав плечами, он положил одеяло и полотенца на ближайшее кресло и вернулся в спальню. Стоя перед большим напольным зеркалом, он принялся развязывать галстук-бабочку. Невольно Натан улыбнулся собственному отражению. Если бы Лидия увидела эту холодную улыбку, то испугалась бы непременно.

— Ах, Лидия, Лидия, — тихо произнес он. — Думаю, что ты лишь отсрочила неизбежное.

— Если бы ты была хорошенькой, все было бы по-другому. — Слова эти казались особенно жестокими, потому что были сказаны просто для того, чтобы констатировать неоспоримый факт. — Но для такой молодой женщины, как ты, деньги иногда являются настоящим проклятием. Думая, что мужчин интересуешь только ты, я бы так не беспокоилась.

— Мама. — Лидия отвела от зеркала взгляд. Она стоически разделяла беспокойство матери, стараясь не заострять внимания на обидной стороне ее высказываний. — Мне надо привести себя в порядок. Нельзя ли…

— Нет, мы не можем откладывать этот разговор. Ведь именно это ты хотела сказать? — Мэдлин Чедвик разгладила атласный лиф своего бального платья и незаметно бросила взгляд в то же зеркало, смотреть в которое избегала Лидия. С удовольствием отметив, что платье не топорщится, Мэдлин сосредоточила внимание на нитке жемчуга и поправила ее так, чтобы застежка была спрятана под собранными в шиньон густыми золотисто-каштановыми волосами. Она заметила, что за ней наблюдает Пе Лин, черные миндалевидные глаза которой никогда не выдавали ее мыслей. — Можешь идти, — сказала Мэдлин, жестом указав служанке на дверь. — Я сама помогу дочери собраться. Узнай, не нужна ли твоя помощь миссис Черч на кухне.

Мэдлин сделала вид, что не заметила, как Пе Лин, прежде чем уйти, взглядом попросила указаний у Лидии. Девушка едва заметно кивнула, и служанка, поклонившись, выскользнула из комнаты.

— Я никогда к ней не привыкну, — сказала Мэдлин, едва за девушкой закрылась дверь. — Она появляется и исчезает, словно темный призрак. Не понимаю, зачем ты оставила ее при себе. Я могла бы найти для тебя толковую ирландскую девушку, которая разбирается…

— Мама, — спокойно прервала ее Лидия. Мэдлин вздохнула.

— Ладно-ладно. Не будем говорить о Пе Лин. Позволь мне сделать что-нибудь с твоими волосами, — сказала Мэдлин и, остановившись позади Лидии, провела щеткой по ее локонам. — Волосы еще влажные, — заметила она.

— Перед твоим приходом я приняла ванну, — глазом не моргнув солгала Лидия. Наверное, отчаяние придало ей храбрости. Но разве могла она рассказать Мэдлин о том, что произошло с ней сегодня? Взяв щетку из рук матери, она принялась сама расчесывать волосы.

— Почему ты всегда все откладываешь на последнюю минуту? — спросила Мэдлин.

Лидия ничего не ответила. Ее пальцы с привычным проворством уложили волосы в строгий пучок, заколов его в нужных местах полудюжиной шпилек.

— Застегни, пожалуйста, платье, — попросила она, поворачиваясь спиной к матери.

— Тебе не следовало так долго спать днем. Посмотри на часы, — сказала Мэдлин, снова привлекая внимание Лидии к ее отражению в зеркале. — Под глазами темные круги. Я несколько раз подходила к двери твоей комнаты, но эта косоглазая, которую ты при себе держишь, не позволила разбудить тебя.

— Я поговорю с Пе Лин. Я действительно сегодня очень устала, но совсем не хотела запрещать тебе входить в комнату, — сказала Лидия. (Разумеется, именно этого они и хотели, и Пе Лин точно следовала ее указаниям. Наверное, девушке было не просто сдержать натиск Мэдлин. Лидия пообещала себе вознаградить служанку за преданность.)

— Пощипли щеки, — приказала Мэдлин. — Может быть, хоть это отвлечет внимание от фиолетовых синяков под глазами. Когда ты научишься следить за собой? Неужели для сегодняшнего вечера нельзя было выбрать более подходящее платье?

— Но ведь ты сама заказала его для меня, — мягко напомнила Лидия.

— Правильно. Заказала. — Темно-зеленые глаза Мэдлин окинули оценивающим взглядом бальное платье дочери.

Желтый цвет материи бледнил Лидию, отчего тени, залегшие под ее глазами, казались ярче. Лиф платья должен был подчеркивать высокую грудь, однако жесткая тафта делала бюст плоским. Складывалось впечатление, что волан, пущенный по краю декольте, был предназначен для того, чтобы зрительно увеличить маленькую грудь. Линия юбки от талии до щиколоток прерывалась двумя рядами пышных оборок. Еще одно полотнище, тяжело задрапированное вокруг талии, было собрано сзади в турнюр.

— Не понимаю, — продолжала Мэдлин, — оно изумительно выглядело на молоденькой манекенщице, которая демонстрировала его в салоне. Почему же ты выглядишь в нем такой толстой и неуклюжей?

— Возможно, потому что я действительно толстая и неуклюжая, — сказала Лидия. При одном взгляде на мать было ясно, что это заявление соответствует действительности.

Лидия привыкла считать, что Мэдлин обладает всем, чего недоставало ей. Мать была на несколько дюймов выше ростом, изящная, стройная и в то же время обладала роскошными формами. Ее лицо классической овальной формы имело тонкие черты, а широко расставленные глаза были зелеными, как изумруды. Ее блестящие золотисто-каштановые волосы всегда были в порядке. Их блеск красиво оттенял ее алебастрово-белую кожу. У нее были безупречные руки и ноги, изящные пальцы, тонкая талия и стройная шея.

Мэдлин наконец застегнула лиф платья и поправила золотой медальон, украшавший шею дочери.

— Вздор, — сказала она. — Это платье делает тебя такой. Поставив дочь перед зеркалом рядом с собой, Мэдлин с удовольствием улыбнулась. Лидия печально вспомнила, как в детстве не раз молила Господа, чтобы проснуться утром такой же, как мать. Почувствовав себя скорее двухлетней, чем двадцатилетней, она закусила нижнюю губу.

— Не делай этого. Это некрасиво, — сразу же сказала Мэдлин.

Лидии захотелось расплакаться.

— Я, наверное, напоминаю тебе о нем, поэтому и раздражаю.

Мэдлин не нужно было спрашивать, кого имеет в виду дочь.

— Как ты смеешь напоминать мне о Маркусе? — удивленно и обиженно спросила она.

— Он мой отец.

— Твой отец ждет нас внизу, готовится принимать твоих друзей, приглашенных на твой благотворительный бал, а ты вспоминаешь о Маркусе!

— Я не хотела…

— Мне кажется, я никогда тебя не пойму, Лидия, — сказала Мэдлин. Она раскраснелась, глаза ее потемнели. — Не будем обсуждать этот вопрос. А платье, кажется, действительно не очень удачное. Но в следующий раз, вместо того чтобы отдавать все свое время благотворительности, ты пойдешь в салон вместе со мной.

— Право же, все хорошо, мама, — сказала Лидия. — Тем более что меня никто и не заметит, когда ты находишься в комнате.

Мэдлин не поддалась на лесть.

— Муж нужен не мне. А тебе. Чтобы зря не спорить, Лидия сказала:

— Бал задуман не с этой целью, и ты это понимаешь. Вы с папой согласились помочь мне собрать деньги на строительство приюта Святого Андрея. Прошу тебя не превращать этот бал во что-то такое, для чего он не предназначен.

— Почему бы не объединить две цели?

— Я заинтересована в этом приюте, мама.

— А я заинтересована в твоей судьбе. Может быть, все-таки найдется человек, которого ты привлечешь больше, чем твои деньги?

Но Лидия знала, что не найдется. И знала почему. Ее красота меркла перед яркой красотой кокетливой, общительной Мэдлин. Не раз бывало, что мужчина, обративший внимание на Лидию, быстро переключался на ее мать. Девушка воспринимала это как должное и даже использовала как своего рода «испытание огнем», чтобы определить, интересует ли мужчину она сама или ее деньги. Лидия подошла к матери, приподнялась на цыпочки и поцеловала ее в гладкую щеку.

— Ладно. Ты будешь отвлекать их внимание, а я тем временем буду чистить их карманы. Так мы сможем объединить обе наши цели.

Сэмюел Чедвик прохаживался перед камином. Неожиданно распахнулась двустворчатая дверь. На пороге библиотеки появились жена и дочь.

— А вот и мои девочки! — радостно воскликнул он, раскрывая перед ними объятия. Лидия бросилась к отцу, целуя его в обе щеки.

— Папа, ты выглядишь великолепно! Настоящий франт! У тебя новый галстук? Это ты ради меня принарядился? Я тебя очень люблю, ты это знаешь?

— Я уже пожертвовал на приют, — сдержанно заметил Сэмюел.

Лидия сделала вид, что оскорблена в своих лучших чувствах.

— Считаешь, что я подхалимничаю?

— Ладно уж. Пять сотен долларов. И ни пенса больше, грабительница. Чтобы финансировать твою затею с приютом, надо наткнуться на золотую жилу.

Мэдлин подставила мужу щечку для поцелуя.

— Не хотите ли выпить по бокалу хереса, пока не начали съезжаться гости? Нужно немного взбодриться перед танцами.

— Нечего жаловаться, папа, — сказала Лидия, направляясь к бару из орехового дерева. — После нескольких танцев ты незаметно улизнешь вместе с тремя-четырьмя из моих гостей и все остальное время проведешь за покером.

Сэмюел сконфуженно замигал светло-голубыми глазами.

— Но все выигрыши пойдут на благотворительные цели, — пробормотал он.

— Конечно, пойдут, — с вызовом заявила дочь, подавая родителям бокалы. — Иначе я бы этого не допустила. — Она подняла свой фужер, как бы благодаря их за помощь в благородном деле.

Глядя на родителей, Лидия уже не в первый раз подумала, что они представляют собой очень странную пару. Ей всегда казалось, что они подходят друг другу, но в то же время каждый из них существовал сам по себе. Иногда они объединялись для достижения общей цели, но потом снова жили каждый своей жизнью.

Сэмюел был старше жены на целых двадцать лет: ему было пятьдесят восемь, а ей тридцать восемь. Причем для своих лет она очень молодо выглядела. Мэдлин была холодной и не отличалась сдержанностью, тогда как Сэмюел был человеком сердечным и уравновешенным. Он крайне редко повышал голос или выказывал свое неудовольствие, разве что мог нахмурить брови. Он терпеть не мог дураков, но считал, что человеку всегда следует предоставить еще один шанс. Кроме того, Чедвик был известен тем, что вел честную игру с каждым из своих партнеров.

В 1848 году, когда в Калифорнии обнаружили золото, Сэмюел был уже там. К тому времени когда первые неопытные жители восточного побережья хлынули на берега залива Сан-Франциско, он наткнулся на богатое месторождение и сделал свою первую сотню тысяч. Чедвик выгодно вложил эти деньги и превратил их в миллионы, занимаясь морскими перевозками и строительством железных дорог. Он не стыдился признаваться, что ему здорово повезло. Разве то, что он наткнулся на золотую жилу, не было чистой случайностью? С другой стороны, сама добыча золота была сопряжена с тяжким трудом.

О том, что этот человек не чурался тяжелой работы, свидетельствовали его натруженные руки, с которых не исчезали мозоли даже после многих лет праздной жизни, и широкие плечи с сильно развитой мускулатурой. Работать киркой и лопатой труд нелегкий. И сейчас, когда он чуть заметно передернул плечами, чтобы фрак сидел поудобнее, Лидия подумала, что, в отличие от супруги, он никогда не чувствовал себя уютно в парадной одежде, принятой в мире богатых. Лучше всего Сэмюелу было в рабочем комбинезоне, который он надевал, чтобы повозиться в саду или, прихватив фонарь, покопаться с киркой в руках в пещерах Сьерра-Невады. Вот Мэдлин, когда ей приходилось устраивать большой прием, как, например, сегодня, чувствовала себя в своей тарелке.

Пригубив хереса, Мэдлин поставила бокал на стол.

— Пожалуй, у меня еще есть время проверить, в какой последовательности будут рассаживать гостей за столом, — сказала она и удалилась.

Лидия покачала головой.

— Отправилась выбирать для меня соседей за ужином. Уверена, что слева будет сидеть Генри Белл, справа — Джеймс Эрли.

Сэмюел поморщился.

— Ты опять поссорилась с матерью? — спросил он.

— Как ты догадался? — удивилась Лидия, поняв, что выдала себя. — Извини, папа, за последнее время у нас то и дело возникают разногласия. И я в этом не виновата. Как только мама увидела это платье, она тут же решила, что оно ей нравится, вернее, что я в нем ей не нравлюсь. Я понимаю, мне следовало бы поехать вместе с ней в салон, чтобы выбрать наряд, но я была слишком занята. Мы с отцом Патриком обсуждали детали нынешнего вечера. Да и какое мне дело до того, в каком платье я буду на вечере?

— Правда?

— Правда, — сказала Лидия, не глядя отцу в глаза. — Ладно, — продолжила она минуту спустя. — Мне это не совсем безразлично. Ты сам видишь, что это платье на мне плохо сидит. И когда я стояла рядом с мамой перед зеркалом, то поняла, насколько мы разные, и осознала, что мне никогда не иметь и десятой доли ее красоты. Я подумала о Маркусе и не успела опомниться, как произнесла его имя.

— Понятно, — сказал Сэмюел. Он всегда сожалел о том, что Мэдлин решилась рассказать Лидии, что она является дочерью другого человека и что этот человек — насильник. Он мог лишь догадываться о том, какими мотивами руководствовалась Мэдлин, рассказывая об этом дочери. С ним не посоветовались и не обсуждали этот вопрос. Ему пришлось одному утешать растерянного и расстроенного ребенка, которого он с самого рождения растил как своего собственного. За шесть лет, истекших с того дня, единственным положительным результатом откровений Мэдлин для Сэма стало еще большее укрепление уз, связывающих его с Лидией.

— Должна ли я по-прежнему называть тебя папой? — спросила она, глядя на отца страдальческим взглядом.

— Если бы ты перестала называть меня папой, я бы, наверное, умер, — ответил он. Его слова звучали так искренне, что Лидия не усомнилась — они идут от чистого сердца.

— Мне не следовало упоминать о Маркусе. Маме, наверное, больно вспоминать о нем. Иногда мне кажется, что, глядя на меня, она видит его.

— Я так не думаю, — сказал Сэмюел, катая между ладонями ножку бокала. — Я догадываюсь, что видит твоя мать, глядя на тебя. Но это не имеет никакого отношения к Маркусу О'Малли.

Лидия взглянула на отца, ожидая, что он разовьет свою мысль, и он хотел это сделать, но в дверях появился мистер Харди, который объявил о прибытии первого экипажа с гостями. Лидия взяла Сэмюела под руку, и они направились ко входу в бальный зал встречать гостей.

— А я-то думал, придешь ты или нет, — сказал Натан, выйдя из наемного экипажа и увидев поджидавшего его Бригема. Рыжеватые волосы Мура блеснули в свете фар экипажа. Его губы тронула озорная мальчишеская улыбка. В свои тридцать четыре года он мало изменился и внешне, и характером. Бригем был все тем же парнишкой, что и полжизни назад.

— Я был приглашен. Так же, как и ты.

— Это не совсем одно и то же. Меня пригласил мистер Чедвик, тогда как тебя — миссис Чедвик.

— Ну и что? Результат один и тот же. Я здесь, и ты здесь. Игра началась.

— Что за дурацкое представление ты устроил сегодня в темном переулке? Сам опоздал, а твои наймиты могли тем временем с ней сделать все, что угодно. Хорошо я оказался рядом.

— А что бы они сделали? Изнасиловали? Я ее видел — ни кожи ни рожи. Мне пришлось бы приплатить им, чтобы они это сделали.

— Не обижай ее, Бриг. Девушка ни в чем не виновата.

— Обижать ее? — Мальчишеская улыбка снова осветила лицо Мура. — Это не входит в мои планы. Я собираюсь жениться на ней, Нат. — Он повернулся и направился к входу.

Дверь особняка открылась, и Бригем исчез внутри дома. Засунув руки в карманы фрака, Натан еще некоторое время задумавшись стоял на дорожке. Ну почему он не может относиться ко всему этому с такой же беззаботностью и самоуверенностью, как Бриг?

— Мистер Мур, — воскликнула Мэдлин, — как мило, что вы пришли к нам сегодня. — В ее голосе чувствовалось возбуждение. — Я не была уверена, что вы придете. Ведь мы намерены заставить вас раскошелиться на пожертвования.

Бригем слегка поклонился и галантно предложил ей руку.

— Готов вытерпеть что угодно ради удовольствия побыть в вашем обществе.

Мэдлин рассмеялась; причем впервые с тех пор, как начали съезжаться гости, ее веселое настроение было искренним.

— Я хочу представить вас своему мужу. Сэмюел, это мистер Мур, о котором я тебе говорила. Этот джентльмен спас меня на прошлой неделе возле универмага Шеридана.

— Ну как же, помню, — сказал Сэмюел, протягивая руку, — это случилось, когда произошел подземный толчок. Рад познакомиться с вами, мистер Мур. Очень любезно, что вы позаботились о безопасности моей жены с риском для собственной жизни.

— Вы, должно быть, не так поняли, — добродушно заметил Бриг. — Насколько я понимаю, ваша супруга толкнула меня, чтобы уберечь от опасности. Подземный толчок длился всего несколько минут, которые мне показались вечностью. Я даже подумал, что наступил конец света.

Сэмюел, улыбаясь, опустил руку.

— Тем более похвально, что вы сохранили присутствие духа. Мэдлин рассказывала, что вы действовали с невероятным спокойствием, несмотря на полученные травмы.

Бриг прикоснулся рукой к затылку:

— Все обошлось наложением нескольких маленьких швов. Сэмюел представил ему Лидию:

— Это моя дочь Лидия. А это мистер Мур.

— Рада познакомиться с вами, мистер Мур, — сказала Лидия. — Мама буквально поет вам дифирамбы. Она говорила, что вы недавно приехали из Англии. Большая редкость, что человек, не являющийся местным жителем, действует в критической ситуации с подобным самообладанием.

Лидия с некоторым удивлением заметила, как щеки Бригема Мура залились краской смущения. Интересно, почему он так смущается? Но тут он направил на нее всю мощь своей обаятельной улыбки, и Лидия утратила способность здраво мыслить. Если бы он сказал что-нибудь о ее сходстве с матерью, о ее красоте или изяществе, Лидию это моментально отрезвило бы. Но Бриг не сделал ничего подобного и тем самым совершенно пленил ее.

— Для меня большая честь быть здесь, — искренне заявил он, снова поклонившись. Он не спускал зеленых глаз Лидии, не скрывая своего интереса. — Я буду счастлив узнать о ваших планах относительно приюта. И обещаю, что меня не придется заставлять раскошеливаться на пожертвования.

— Вот как?

— Я воспитывался в лондонском работном доме, — сказал он, — и тоже рос без родителей.

Он сказал это просто, не в порядке оправдания, но Лидии показалось, что она разглядела в его глазах боль. Девушка была тронута.

— Дорогая, тебе, наверное, хочется познакомить Мистера Мура с отцом Патриком, — сказал Сэмюел. — Не беспокойся, мы с мамой встретим остальных гостей.

Мэдлин проявила меньше энтузиазма, чем Сэмюел.

— Может быть, ты и танцы откроешь? Мне кажется, некоторые пары ждут, когда начнутся танцы.

Лидия, уже взявшая Бригема под руку, замерла на месте, лихорадочно придумывая, что бы такое сказать, чтобы освободить Мура от навязанной ему необходимости пригласить ее на танец.

— Почту за честь, мисс Чедвик, если вы позволите пригласить вас на первый танец.

В этот момент Лидии больше всего хотелось провалиться сквозь землю, но она заставила себя улыбнуться.

— С удовольствием, — сказала девушка, а когда они отошли от родителей на достаточно большое расстояние, Лидия шепнула: — Позвольте извиниться за поведение матери. Вам совсем не обязательно танцевать со мной.

Бриг остановился и, наклонившись к Лидии, сказал:

— Это я должен просить прощения за то, что самым бессовестным образом воспользовался предложением вашей матушки. — Он быстро окинул взглядом бальный зал. — Здесь присутствуют джентльмены, у которых нет партнерш. Может быть, вы предпочтете предоставить им эту честь?

— О нет, нет… — залепетала она.

Светлая бровь Брига приподнялась, он явно забавлялся.

— Вы так мило смущаетесь, что я не могу удержаться, чтобы немного не поддразнить вас. В таком случае у меня есть шанс, хотя предупреждаю, что танцор я не ахти какой. — Он положил руку на ее талию и кивком головы указал на музыкантов: — Кажется, они ждут вашего сигнала.

Лидия взглянула на партнера, пытаясь оценить, насколько он искренен. Он был высок и строен. Красивое лицо с правильными чертами и квадратной челюстью озаряла мальчишеская улыбка, зеленые глаза блестели. Вся его поза выражала нетерпеливое ожидание. Он склонил голову набок, и прядь рыжеватых волос упала ему на лоб. Лидия не могла не признаться себе, что он ей нравится.

— Хорошо, — тихо сказала она и, поймав взгляд дирижера небольшого оркестра, кивнула. Почти сразу же зал наполнился звуками вальса.

— Какое величие, — сказал Бриг, кружа Лидию по залу.

— О чем это вы? — спросила она, не узнавая собственный голос. «Он солгал, сказав, что плохо танцует, — подумала она. — Танцор он великолепный».

— Я говорил о том, как вы отдали приказание дирижеру. Величественный кивок — и зал наполнился музыкой, смехом, танцующими парами.

— Величественный? Я так не думаю, мистер Мур. Моя мать, возможно, умеет быть величественной, но только не я.

— Позвольте не согласиться. Я знаю, о чем говорю. Ведь я своими глазами видел королеву. Вы, мисс Чедвик, были величественны!

Лидия вопреки опасениям почувствовала себя очень непринужденно и рассмеялась.

— Расскажите мне о Лондоне, мистер Мур, и о королеве.

У входа в бальный зал теплая рука пожала руку Натана.

— Рад, что вы смогли приехать, Хантер, — сказал Сэмюел. — Боялся, что вы не приедете. Это моя жена Мэдлин Чедвик. А это мистер Хантер, Мэдлин. Я пригласил его…

— Играть в покер, — закончила фразу Мэдлин. — Не извиняйтесь, мистер Хантер, я к этому привыкла. Я надеялась, что муж пригласит меня на танец…

— Может быть, ваш муж уступит мне это удовольствие? За карточным столом я люблю иметь на руках хорошие карты, но еще больше мне нравится держать в руках прекрасную женщину. — Сэмюел хотел было возразить, но Натан уже увлек Мэдлин. — Слишком поздно, — сказал он Сэму через белое плечико партнерши.

Чедвик добродушно пожал плечами.

— Пойду посмотрю, все ли готово для покера, — сказал он и удалился по коридору в направлении библиотеки.

— Так что вы думаете относительно наших планов, мистер Мур? — спросила Лидия. Они стояли в относительно спокойном уголке бального зала, где Лидия разместила трехмерную модель будущего приюта и разложила на столе чертежи архитектора. — Туда войдет и помещение миссии, которое отец Патрик использует в настоящее время. Приют размещался там с тех пор, как год назад пожар уничтожил старое здание. Миссия не была рассчитана на такое большое количество людей, тем более детей, и совершенно не приспособлена для их нужд.

Бригем, небрежно облокотившись на стол, изучал модель.

— План великолепен. Я потрясен тем, что вы намерены так много сделать для этих детей. Когда я рос, ничего подобного не было.

— Вы говорите это так, словно с тех пор прошла целая вечность.

— Мне тридцать четыре года, мисс Чедвик. А вас тогда еще не было на свете.

Лидия чуть вздернула подбородок. Ей совсем не польстило то, что он считает ее такой юной.

— Мне уже двадцать, мистер Мур.

— Прошу прощения, — сказал он, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.

— Можете смеяться сколько угодно. Я привыкла к тому, что люди не воспринимают меня всерьез.

Бригем выпрямился.

— Вы ошибаетесь. Я очень серьезно отношусь и к вам, и к вашему проекту, — сказал он, жестом указав на модель. — Совершенно очевидно, что вы много думали, планируя этот приют.

— Мы с отцом Патриком работали в тесном сотрудничестве с архитектором.

— Похоже, что вам хорошо известно, каким должен быть дом, в котором детям будет уютно.

У Лидии потеплело на душе от комплимента, но она постаралась соблюсти объективность.

— Это скорее заслуга отца Патрика, чем моя, но я тоже проводила много времени в миссии Святого Андрея и помогала как могла. Детишки там чудесные и заслуживают большего, чем дает им община. В городе, где землетрясения и пожары составляют часть повседневной жизни и где дети могут осиротеть в мгновение ока, тем более необходимо позаботиться о них заранее. — Она замолчала, разглаживая загнувшиеся уголки чертежей. — Извините, когда об этом заходит речь, я не могу вовремя остановиться. Мама говорит, что это мой самый большой недостаток.

— Если это ваш самый большой недостаток, то вы образец добродетели.

От похвалы Брига у Лидии зарделись щеки. Уж не провоцирует ли он ее? Она, ожидая похвалы, взглянула на Мура, но он внимательно рассматривал чертежи, и девушка решила, что замечание имело невинный характер.

Она указала рукой на прилегающие к приюту земли и сказала:

— Мы хотели бы прикупить и эти участки, потому что намерены сделать приют самообеспечивающимся хозяйством, выращивая там свой скот и птицу. Продукция с огорода позволит не только удовлетворить потребности детей, но и продавать часть урожая в городе. А работа на свежем воздухе будет полезна. Дети любят ухаживать за животными и копаться на грядках. — Она улыбнулась и покачала головой. — Ну вот, я снова увлеклась.

— Я не возражаю, — сказал Бриг.

— Вы слишком добры. — Лидия бросила на собеседника шаловливый взгляд и добавила: — В следующий раз во время землетрясения хорошенько подумайте, прежде чем спасать какую-нибудь женщину во Фриско. Посмотрите, куда вас это завело.

Бриг рассмеялся, и Лидия поймала себя на том, что ей нравится, как он смеется.

В этот момент появились Мэдлин и Натан.

— Дорогая, нельзя монополизировать мистера Мура. У тебя есть и другие гости.

Свет, который зажегся в темно-синих глазах Лидии, тут же погас.

— Да, конечно, — сказала она, впервые обратив внимание на мужчину, которого держала под руку мать. Узнав его, она застыла от удивления.

— Позволь мне представить мистера Мура кое-кому из наших гостей, — сказала Мэдлин, — а ты тем временем покажи мистеру Хантеру планы приюта. — Она отпустила руку Хантера и бесцеремонно увела Бригема.

Оставшись наедине с Натаном, Лидия быстро спросила:

— Как вы меня нашли, и что вам от меня надо?

Зоркие глаза Хантера слегка прищурились, и он некоторое время смотрел на Лидию изучающим взглядом. В отличие от Бригема Мура, разрабатывавшего план, он не смел думать о благодарности, но и такой раздраженной реакции не ожидал.

— Мисс Чедвик, я вас вовсе не искал, и мне ничего не нужно.

Лидия скривила губы. Она явно не верила гостю. Сложив на груди руки, девушка внимательно смотрела на Натана.

— Ваша поза говорит сама за себя, — сухо заметил он. — Извините, пойду поищу мистера Чедвика. — Натан повернулся и успел сделать только три шага, как услышал окрик Лидии, но не остановился.

Смущенная собственной грубостью, девушка побежала вслед за гостем. Она взяла его под руку и попыталась остановить.

Натан холодно взглянул на нее:

— Я вам не лошадь, чтобы осаживать меня, хватая за поводок, мисс Чедвик.

Лидия нашла в себе силы пробормотать извинение.

— Я не виновата в том, что вы меня напугали, — попыталась оправдаться она.

— Я виню вас не за то, что вы испугались, а за то, что были грубы.

В дальнем конце бального зала она заметила танцующих Мэдлин и Бригема. Мэдлин закинула голову и смеялась, очевидно, тому, что говорил ее партнер.

Искоса взглянув на Натана, Лидия робко сказала:

— Возможно, мое настроение мог бы изменить танец. Натан проследил за направлением ее взгляда и кое-что понял.

— Не флиртуйте. Это вам не идет.

Лидия поморгала глазами, неуверенная, что правильно поняла слова Хантера. Ну и тип! А еще обвинял в грубости ее. Она собралась было сказать ему все, что думает, но Натан привлек ее к себе и закружил в танце.