Глава 23

Только на следующее утро, просматривая приглашения, поступившие за неделю, я нашла то, что мне нужно. Я сидела за обеденным столом с Кэтрин и леди Уинтердейл, пила кофе и разбирала визитные карточки, лежавшие передо мной на подносе. Заметив среди них одну, принадлежавшую маркизу и маркизе Эмберли, я прочитала, что было на ней написано.

Супружеская чета приглашала меня на пикник в их доме на берегу Темзы в нескольких милях от Хэмптон-Корта.

Я задумчиво повертела карточку в руках и обратилась к леди Уинтердейл:

— Мы с Филипом получили приглашение на пикник в Темз-Хаус. Как он выглядит, миледи? Мне говорили, он расположен на реке. Это так?

Леди Уинтердейл поморщилась, словно проглотила целую ложку уксуса. Наконец она высказала то, что так ее расстроило:

— Поскольку ты теперь супруга моего племянника, Джорджиана, я думаю, тебе можно называть меня просто тетя Агата.

Я вытаращила на нее глаза.

Она бросила на меня сердитый взгляд и заметила:

— Джорджиана, не пытайся казаться большей дурочкой, чем ты есть на самом деле.

— Да, миле… то есть тетя Агата.

Когда ужасные слова были произнесены, ее лицо перекосилось и она поспешила ответить на мой вопрос:

— Темз-Хаус действительно расположен на берегу Темзы. Этим он и знаменит. Его окружают сады и леса, оттуда открывается великолепный вид на реку во всей ее величественной красоте.

Ее ответ, напомнивший описания местных достопримечательностей в путеводителе, полностью удовлетворил мое любопытство — вовсе не потому, что мне так хотелось полюбоваться Темз-Хаусом. Он был похож на Воксхолл-Гарденз, а в таком месте злоумышленнику удобнее прятаться в засаде.

— А эти пикники пользуются успехом в свете? — спросила я.

Леди Уинтердейл опустила изящную фарфоровую чашечку на блюдце.

— Это, безусловно, одно из самых значительных событий сезона, — сообщила она. — Как я уже упоминала ранее, дом окружают сады. Эмберли приглашают почти все лондонское высшее общество.

— Отлично, — искренне подытожила я. — Я немедленно напишу, что мы принимаем их приглашение.

Нет нужды говорить, что это «мы» вовсе не означало, что туда поедут все. Я не собиралась посвящать Филипа в свои планы сделаться приманкой для убийцы. Он будет рвать и метать, если узнает, что я отправилась в Темз-Хаус.

Кэтрин нахмурилась, глядя на меня.

— Не думаю, что тебе следует появляться на пикнике, Джорджи, — сказала она. — Ты очень рискуешь.

Именно поэтому я и выбрала Темз-Хаус.

Даже тетя Агата посмотрела на меня с явным неодобрением.

— Джорджиана, все эти невероятные происшествия, случившиеся с тобой за последнее время, обсуждают все сплетники в городе. Я полагаю, с твоей стороны неразумно подвергать себя такому риску. Это вызовет толки.

Я была несказанно тронута ее заботой о моей безопасности.

— Мама! — протестующе воскликнула Кэтрин. Тетя Агата фыркнула носом.

— Это так, Кэтрин. По городу ползут слухи. Мне это не нравится. Уинтердейлы никогда не были замешаны в скандал. — Она взяла чашку, глотнула кофе и добавила с некоторым сожалением:

— Конечно, когда такой человек, как Филип, становится графом, нельзя рассчитывать на уважительное отношение окружающих.

Меня охватила холодная ярость.

— Тем, кто воспользовался его гостеприимством и позволил ему оплатить сезон для дочери, не пристало говорить о нем дурно.

Тетя Агата изумленно воззрилась на меня. Обычно я пропускала ее колкости мимо ушей, но было необходимо дать ей понять, что я не позволю оскорблять Филипа.

— Немедленно извинитесь, — потребовала я. Она надменно выпрямилась в кресле.

— Отвратительная репутация Филипа известна по всей Европе, Джорджиана. Я не сказала ничего такого, чего не повторяли бы во всех гостиных.

— Светские сплетники не знают, что вы отказались взять его в свою семью, когда он маленьким ребенком остался без матери, — горячо возразила я, пряча руки под столом, чтобы она не видела, что они сжались в кулаки. Я сурово нахмурилась:

— Извинитесь сейчас же.

Она посмотрела на меня, и до нее наконец дошло, что я говорю совершенно серьезно. Если она откажется взять свои слова обратно, я попрошу ее собрать чемоданы и убираться вон из дома.

— Прошу прощения, Джорджиана, — кисло промолвила она. — Я не собираюсь критиковать твоего драгоценного супруга. — Она встала. — С вашего позволения я удаляюсь.

Мы с Кэтрин сидели в молчании, пока леди Уинтердейл направлялась к двери. Когда она вышла из комнаты, я подняла глаза на Кэтрин.

— Прости, — сказала я, — но она так меня разозлила.

Кэтрин покачала головой:

— Ничего, я не сержусь, Джорджи. — Она нахмурилась. — Но ты действительно хочешь поехать на пикник в Темз-Хаус?

— Да. — И я открыла ей свой план. Сперва Кэтрин не одобрила мою идею.

— Тебя же могут убить, Джорджи, и от этого никому не станет легче. — Она рассудительно добавила:

— Только подумай, какой разгорится скандал вокруг имени Филипа, когда его жену обнаружат мертвой.

Умница, Кэтрин. Она прекрасно меня изучила и знает, чем меня можно пронять.

— А я и не собираюсь умирать, — гордо ответила я. — Разве ты не понимаешь, что все это делается для того, чтобы оградить Филипа от сплетен? Его обвиняют в том, что случилось со мной ранее, и я больше не могу это терпеть, Кэтрин. Его репутация и так висит на волоске, а ему важно сохранить респектабельность. Он ведь долгое время был в обществе изгоем.

Но Кэтрин продолжала упорствовать.

— Это слишком опасно, Джорджи.

— А если бы лорд Ротерэм оказался в такой же ситуации, как Филип? Неужели бы ты не рискнула жизнью, чтобы защитить его?

После довольно долгой паузы она промолвила, усмехнувшись:

— С тобой бесполезно спорить, Джорджи. Я улыбнулась и продолжала:

— Это вовсе не так опасно, как ты думаешь. Я позабочусь о том, чтобы защитить себя. Мне понадобится сопровождающий.

— И кто же это будет? — покорно осведомилась Кэтрин. — Неужели снова Фрэнк?

— Нет, — ответила я. — Если согласишься, это будешь ты.

После завтрака я спросила Марию, хочет ли она жить в коттедже в поместье Уинтердейлов, и она с радостью приняла мое предложение.

— Когда я была помоложе, деревня мне не нравилась, но это было до того, как я узнала, как в Лондоне живется, — печально пояснила она.

— Управляющий его светлости найдет тебе хорошенький домик, и, держу пари, на тебя сразу посыплются предложения руки и сердца, — заверила я ее.

В тайне от нее я решила устроить так, чтобы Мария стала завидной невестой — тогда ухажеров хоть палкой отгоняй.

Она бросила на меня недоверчивый взгляд.

— Неужели кто-нибудь захочет жениться на мне, миледи? Это после того, как узнают, кем я была?

Я понимала, что прошлое Марии может серьезно повредить ее будущему счастью. Мужчины ведь такие лицемеры. Они пользуются услугами продажных женщин в борделях и в то же время считают себя достойными женихами, но если речь идет об этих самых женщинах — о, тут они непреклонны. А ведь у женщин не было выбора!

Вот еще один пример того, что жизнь несправедлива к женскому полу, подумала я.

— Не рассказывай никому о том, как ты жила в Лондоне, Мария, — посоветовала я ей. — Мы скажем, что ты приехала из одной деревеньки в Суссексе, что твой муж недавно умер и ты решила переехать, чтобы немного развеять печаль и оправиться от своего горя.

Она изумленно взглянула на меня:

— А разве так можно, миледи?

— Ну конечно. Вообще-то я не люблю лгать, но обстоятельства того требуют. Ты заслуживаешь счастья, Мария, не бойся сделать первый шаг ему навстречу.

Она, видимо, все еще сомневалась.

— И не забывай о Реджи, — продолжала я, — ты ведь не хочешь, чтобы он узнал правду о своем рождении?

Она решительно покачала головой.

— Я тебя поддержу, — пообещала я. — Скажу, что мы знали друг друга еще детьми, и я помогаю тебе во имя нашей старой дружбы.

Ее худенькое личико озарилось милой улыбкой.

— Спасибо вам, миледи, — сказала она. — Я сделаю так, как вы мне советуете.

Филип по-прежнему не позволял мне выходить из дома, поэтому я попросила Кэтрин поехать вместе с Марией в магазины и купить все, что может понадобиться молодой маме. Они вернулись, нагруженные пакетами с одеждой для Марии и малыша, а также бельем и керамической посудой. Мы провели почти весь день в комнате Марии, разбирая покупки, а потом Филип позвал меня вниз в библиотеку поговорить с управляющим Уинтердейл-Парка насчет домика для Марии.

Они оба уже сошлись на том, какой именно коттедж ей подойдет, и обсудили возможные ремонтные работы, которые там придется провести. Судя по их словам, коттедж с прилегающим земельным участком более походил на маленькую ферму, что, как я подумала, было еще лучше. Чем больше земли будет у Марии, тем более завидной невестой станут считать ее в округе.

Они также известили меня, что завтра мистер Дауне, управляющий Филипа, отвезет Марию с малышом в Уин-тердейл-Парк, и я побежала наверх в комнату Марии, чтобы сообщить ей и Кэтрин эту радостную новость.

К обеду я оделась с особой тщательностью, твердо решив привлечь к себе внимание Филипа в надежде зажечь в нем желание.

Но он не пришел обедать.

Я смотрела на пустой стул в конце стола в крайнем замешательстве. Он не предупредил меня, что не явится к обеду, когда мы встречались в библиотеке. Я понятия не имела, куда он направился.

С ним творится что-то странное, и я была почти уверена, что дело тут вовсе не в том, что на мою жизнь несколько раз покушались злоумышленники. Если бы он тревожился за меня, то должен был бы проводить со мной как можно больше времени, стараясь защитить. А вместо этого он явно меня избегал.

Я уже и не сердилась на него больше. Я была не на шутку встревожена.

Кэтрин и леди Уинтердейл поехали на бал, а я осталась дома одна. Послеобеденные часы тянулись невыносимо медленно. Я попыталась углубиться в книгу, но строчки расплывались перед глазами.

Что у Филипа на уме? Что заставляет его избегать меня?

Неужели я ошиблась и приняла то страстное влечение, что мы испытывали друг к другу в Уинтердейл-Парке, за нечто большее?

Эта мысль не выходила у меня из головы. Но нет, этого не может быть. Я вспомнила о дневных свиданиях в нашей спальне. Вспомнила, как однажды мы занимались любовью на укромной поляне у озера.

Филип никогда не говорил, что любит меня, но я считала, что интуиция у меня развита в достаточной степени. Я чувствовала его любовь. Ведь не только страсть заставляла его смотреть на меня с нежностью и теплотой.

Но теперь — теперь он не смотрел на меня так.

Почему?

Я не знала.

Надо вернуть его во что бы то ни стало, думала я. Если я этого не сделаю, то сердце мое разорвется от горя.

Он отсутствовал всю ночь и так и не явился. И даже когда пришло время собираться на пикник в Темз-Хаус, его все еще не было.

Это в какой-то степени было мне на руку — он не мог помешать моим планам. Но я начала серьезно волноваться.

Где он может быть? Шатается с Клэвеном по лондонским трущобам?

«Пусть только явится — я его убью, — мрачно решила я и тут же взмолилась:

— Господи, верни его ко мне».

Эмберли наняли целую флотилию лодок, чтобы перевезти гостей вверх по реке от Вестминстера до Темз-Хауса, и мы с Кэтрин и леди Уинтердейл оказались в одной лодке с лордом Генри Слоаном, его матушкой герцогиней Фэр-касл и ее любовником лордом Маргейтом.

День выдался прелестный, солнечные блики играли на воде. Вода в Темзе была темно-зеленой из-за густых водорослей, которые делали ее почти непрозрачной. Я опустила руку за борт, и пальцы мои ощутили зимний холод.

Мы плыли вверх по течению, и Темз-Хаус был скрыт от нас за изгибом реки. Когда же мы обогнули берег, вашим глазам предстал особняк на известковой террасе, словно паривший над рекой. Зрелище было такое впечатляющее, что дух захватывало. Лодочник подгреб к пристани, где уже выстроились лакеи Эмберли, чтобы помочь гостям выбраться на берег. Затем мы двинулись вверх по зеленой террасе через сады — туда, где нас ждали маркиз и маркиза.

Сам особняк был построен во времена Реставрации, и леди Уинтердейл сказала, что построил его Уильям Уинд, но истинным украшением его были сады. Террасу, на которой мы стояли, ожидая своей очереди поприветствовать хозяев, покрывала коротко подстриженная травка с четко расчерченными клумбами, окаймленными тисами. Тут же находился оркестр, и гости могли танцевать прямо на лужайке. Тенистые тропинки, обсаженные затейливо подстриженными тисами, вились вверх по склону к западному крылу дома. Три садовые беседки, живописно расположенные в гуще деревьев, были построены венецианским архитектором Джакомо Леони, как любезно сообщила мне леди Уинтердейл, — тем же архитектором, который проектировал Уинтердейл-Парк.

Окружающая обстановка как нельзя лучше подходила для моих целей. Здесь было где спрятаться — кто-нибудь наверняка будет меня подкарауливать.

Поспешу заверить вас, что я вовсе не такая храбрая, как может показаться. Мысль о том, что сегодня я столкнусь лицом к лицу с убийцей, была не из приятных. Просто ничего другого я придумать не могла. И я все больше и больше убеждалась, что если буду продолжать бездействовать, то окончательно потеряю любовь моего мужа.

Я подготовилась к этой встрече. Бетти снова вшила мне потайной кармашек в платье, и я положила туда мой верный нож. Кэтрин тоже вооружилась. Я было подумала, что она не решится пустить в ход нож, но она убедила меня в своей кровожадности.

— Мне доставит удовольствие вонзить нож в того, кто пытался тебя убить, Джорджи, — заявила она с неожиданной жестокостью. — Не бойся, я не подведу.

Да, Кэтрин теперь была далеко не та робкая мышка, которую я встретила в мой первый приезд в Мэнсфилд-Хаус. Вот ведь на какие чудеса способна любовь.

По плану Кэтрин должна была постоянно находиться рядом со мной, сама оставаясь при этом невидимой посторонним. Если кто-то из четверых подозреваемых попытается увести меня от толпы, она сможет наблюдать за происходящим.

Если на меня нападут, Кэтрин будет звать на помощь. Даже если меня ударят, я упаду и потеряю сознание (чего, как я надеялась, не случится, памятуя о головной боли, которой сопровождались мои предыдущие падения), Кэтрин все равно сможет привлечь ко мне внимание гуляющих. В Темз-Хаусе есть укромные аллеи, но люди все равно будут недалеко.

Мне казалось, что это чрезвычайно разумный план, и наше предприятие имеет шанс на успех. Если что-то пойдет не так, как задумывалось, то в этом не будет моей вины — я основательно подготовилась.

Поначалу все шло довольно гладко. Нам с Кэтрин удалось избавиться от опеки тети Агаты, предложив лорду Генри Слоану быть нашим сопровождающим. Вместе с ним мы обошли все тропинки и аллеи обширных садов, особенно задерживаясь у садовых беседок. Лорд Генри то и дело останавливался, чтобы поболтать со знакомыми, но мы безжалостно тащили его за собой. Я хотела, чтобы мое присутствие на пикнике было замечено всеми.

— Милые дамы, неужели вы не понимаете, что цель таких праздников — общение? — взмолился наконец лорд Генри.

— Просто нам интересно осмотреть все местные красоты, — простодушно заявила Кэтрин. — Этот парк великолепно расположен, не правда ли, Джорджи? А какой вид открывается отсюда на реку!

— Да, замечательный вид, — с преувеличенным восторгом подхватила я.

— Ну, теперь-то вы, я думаю, осмотрели здесь каждую травинку, — добродушно проворчал лорд Генри.

В этот момент тихий вкрадчивый голос прозвучал у меня за спиной:

— Леди Уинтердейл. Какой сюрприз — увидеть вас без мужа. И как это Филип позволил вам разгуливать без сопровождения?

Я сразу узнала этот голос, и по спине у меня пробежали мурашки. Я обернулась. Передо мной стоял лорд Марш.

— Мой супруг скоро подъедет, — солгала я. — Но для меня еще больший сюрприз увидеть здесь вас, милорд. Мне казалось, пикники навевают на вас скуку — вы ведь любитель… острых ощущений.

Его светлые глаза злобно сверкнули.

— Сомневаюсь, что Филип сегодня доберется до Темз-Хауса, — заметил он с подчеркнутой любезностью. — Последний раз я его видел в одном из игорных притонов на Сент-Джеймс-сквер. Он был пьян как сапожник.

До чего же отвратительный человек, подумала я. Как мне хотелось вонзить в него нож!

— Наверное, мы с моей кузиной староваты для вас, милорд? — ядовито промолвила я.

Он посмотрел на меня так, что мне стало ясно: и он не прочь свернуть мне шею.

— На вашем месте я бы не появлялся на таких празднествах без супруга, — холодно заметил он.

Тут вмешался лорд Генри:

— Позвольте, Марш, может, вы и не заметили, но леди Уинтердейл под моей защитой!

Лорд Марш молча смерил его взглядом и тут же отвел глаза. Выглядело это крайне оскорбительно. Потом он откланялся:

— Леди Уинтердейл. Леди Кэтрин. — Он отвесил поклон Кэтрин и пошел прочь.

Лорд Генри был унижен и взбешен. И мы с Кэтрин добрых десять минут уговаривали его успокоиться. Я подумала, что лорд Марш, вероятно, был прав в своей оценке способностей лорда Генри как защитника, но я не собиралась говорить об этом своему бывшему кавалеру. Он ведь очень милый, обаятельный молодой человек, но такой ненадежный. Его жизнь была слишком приятной, слишком безмятежной. Ему ни разу не приходилось принимать серьезных решений. Наверное, потому-то он так и не сделал мне предложения. Ведь этот шаг заставил бы его подумать о будущем, а он к этому не привык. Лорд Генри не хотел брать на себя ответственность — ему и так неплохо жилось.

Появление лорда Марша убедило меня в следующем: мой план наполовину увенчался успехом — все подозреваемые были в сборе.

Теперь оставалось спровоцировать одного из них на убийство.