Глава 24
Убежище
Лорд Бастон и Мириам попивали чай в гостиной Мириам. Они разговаривали о собрании по поводу планировки города, на котором в тот день присутствовал лорд Бастон.
– Мириам, нужно объяснить людям, что Гластонбери будет расти, хотят они того или нет. Мы должны идти в ногу со временем.
– Но мы должны сохранить старомодную атмосферу города, иначе будет так, как в Лондоне – преступность и тому подобное, – заметила Мириам.
– Вы волнуетесь по поводу гостиниц, составляющих вам конкуренцию?
– Нуда, конечно. И я, и мой персонал кормимся лишь этим.
– Прошу прощения, Мириам, я вижу в вашем доме нечто прекрасное.
– Вы говорите о картине на стене?
– Нет, о женщине на лестнице.
Блейк взял меня за руку, когда я находилась на три ступени выше, чем он. Из-за разницы в росте наши глаза оказались на одном уровне. Я остановилась, а он не пошевелился, чтобы помочь мне спуститься.
– Милорд, о чем вы думаете?
– У каждого мужчины есть тайны.
– Расскажите.
– Тридцать два. По-моему, тридцать два.
– Не мне. Мне девятнадцать.
– Ну хорошо. Я думал, двадцать два.
– Благодарю вас. Это лучше, чем тридцать два.
– А потом – сто пятьдесят шесть.
Ах, вот в чем дело. Он ссылается на номера поз в эротической книге, спрятанной в кабинете.
– Лорд Бастон, вы озорник?
– И я закончу пятой и двенадцатой.
– Пятой и двенадцатой?
– Да, думаю, я это сделаю дважды.
Я рассмеялась так громко, что Мириам, наверное, заинтересовалась, что за комедию мы разыгрываем на лестнице.
– Дважды? Я справлюсь?
– Нет, Николетта. – Он вздохнул. – Не думаю, что в этом случае вы меня отпустите.
– Вы имеете в виду, никогда не выпущу вас из постели?
– Постели? Я ни слова не сказал о постели. Пять и двенадцать займут место в деревянной крепости.
Ах, как мне нравились дразнящие идеи этого сильного человека!
– Идемте со мной, – пригласил он.
Я взяла Блейка за руку, мы пересекли улицу и направились к небольшому парку с симпатичной белой скамейкой.
Он пристально смотрел на меня. Я закрыла глаза, чтобы прочувствовать удовольствие. Мне казалось, будто внутри у меня шампанское со множеством пузырьков. Ничто не могло опустить меня на землю. Не держи меня Блейк, я воспарила бы. Я была легче воздуха, даже смешивалась с воздухом. Он мог вдохнуть и выдохнуть меня.
В его присутствии ничто не причиняло боль, и, тем не менее, я ее ощущала. Мир был полон, в нем были только он и я. Джексон Лэнг всего лишь тролль у дальнего моста. Я оттолкнула его на другую сторону мира.
В моем видении существовала волшебная страна любви, в которой танцевали мы с Блейком под усыпанным звездами небом. Там были луна и солнце – это был рай, полный любви и паривший высоко над землей.
Мы с Блейком танцевали в этом раю, когда я увидела Робера с пустым взглядом, затем Коллина, Оливера, Фредерика, Дентона и еще десять мужчин с теми же бледными лицами, безо всякого выражения.
Мертвые любовники добрались до меня на облаках. Они разлучили нас с Блейком и опустили меня головой в облака. Туман ослепил меня. Я ничего не видела. Мысленно я призывала Блейка, но его не было. Только я и облака, а вокруг – мертвые любовники. О Боже, помоги мне. Я пыталась посмотреть в отвратительные глаза, но чувствовала, что они терзают мою душу. Помоги мне.
– Помоги мне!
– Николетта, я пытаюсь. Что я могу сделать?
– Не знаю, как тебе объяснить.
– Мисс Карон, никто от меня не ускользнет. Я вызову на дуэль всех ваших поклонников.
– Блейк, я должна тебе кое-что сказать. Должна найти честную опору в паутине моего обмана.
– А что, если мне не нужно это слышать?
Я заговорила, не зная, насколько могу ему довериться:
– Блейк, у меня условие.
– Какое именно?
– Я этого не понимаю.
– Возможно, это совсем ничего не значит. Николетта, ты хорошо выглядишь. Тебе поставили неправильный диагноз?
– Блейк, я объясняю неправильно. Это известно только еще одному человеку, пожалуйста, выслушай…
– Николетта, мне все равно, что ты считаешь в себе неправильным. Я вижу лишь то, что вижу, – твою красоту, остроумие и душу. Это все, что мне нужно.
Он встал и отошел от меня на несколько шагов.
– Николетта, с тобой все в порядке. Возможно, это только в тебе…
– Ты хотел бы заняться со мной любовью?
– Что за нелепый вопрос, Николетта. Любой мужчина, который видел тебя, хочет этого. В том числе и я.
– А что, если бы ты знал, что умрешь во время занятий любовью?
– О чем ты говоришь?
– Пытаюсь объяснить: у меня что-то не так.
– Ты слишком красива, чтобы у тебя было что-то не так. Ведь я не слепой.
– На мне лежит проклятие – нечто, что я не могу контролировать или изменить. Нечто, чего не понимаю.
– Некоторые выдумывают себе болезни. Те, что страдают ипохондрией.
– Я не придумываю. Это правда.
– Хорошо-хорошо. Прошу прощения. Я вижу, ты веришь в это, это…
– Проклятие. У меня кроличье сердце.
– В чем же это выражается?
– У меня сердце кролика.
– Как у садового зайчика? Я довольно-таки высокий, но и для меня это преувеличение.
– Ты смеешься надо мной? Блейк, я не могу тебе ничего сказать. Ты будешь плохо обо мне думать, я этого не вынесу.
– Ах, милая Николетта, ничто из того, что ты скажешь или сделаешь, ничто из того, что ты расскажешь о содеянном, не сможет внушить мне дурные мысли о тебе.
1– Разве что это. Твое представление обо мне было бы разрушено. Ты никогда не думал бы обо мне по-прежнему.
– Скажи мне.
– Блейк, это ужасное проклятие.
Я опустила голову, на глаза навернулись слезы. Блейк обнимал меня с нежностью, не боясь осуждения общества. Я почувствовала, что пытаюсь незримо подпитаться его энергией, поскольку меня охватило отчаяние. Блейк долго меня обнимал.
Я бросила взгляд на дорогу, и мне показалось, что в город въезжает Джексон Лэнг с помощниками. Через одну из лошадей перекинуто тело Оливера. Джексон Лэнг устремился ко мне с явным намерением арестовать.
– Николетта, – пробормотал Блейк.
Джексон и его люди приблизились. Я не шелохнулась.
– Николетта, поговори со мной.
Сейчас меня арестуют, думала я. У них есть доказательства, что я убийца. Они знают обо всей той крови, что на моих руках, они свяжут мне запястья, обвиняя в смерти людей, скажут, что я бросила их, не имея ни сострадания, ни совести: Я мысленно готовилась к аресту, но Джексон и его помощники вдруг исчезли, словно растаяли. Вместо них появился молодой симпатичный путешественник, очарованный мной. Он улыбнулся и приподнял шляпу в знак приветствия.
Блейк отошел от скамьи на несколько шагов.
– Николетта, если ты не хочешь со мной говорить, нам следует отдохнуть друг от друга. Я вижу, тебя заинтересовал другой мужчина. Что ж, желаю приятного дня, Николетта.
Я не обратила никакого внимания на появившегося передо мной мужчину. Меня мучили галлюцинации и страхи. Оливера не нашли, но я чувствовала, что видение – дурной знак. Несмотря на теплую погоду, я ощутила порыв холодного ветра и вздрогнула.
Блейк не проводил меня в гостиницу, даже не оглянулся.
– До свидания, милорд.
Если бы он и услышал меня, все равно не обратил бы на мои слова внимания. Пузырьки внутри меня стали плоскими. Испытывая уныние, я отправилась в гостиницу, но не могла не строить планы.
Мириам сидела в кресле-качалке и штопала носок. Служанка убрала серебряный прибор, которым пользовался лорд Бастон, присела в реверансе и удалилась.
– Мириам, лорд Бастон сказал, что вами интересовались Уилкокс и Пиви. Джентльмены спрашивали, не выпьете ли вы с ними по стаканчику перед обедом в пабе. Они сейчас там.
– Неужели? Не стоит их разочаровывать.
– Да, верно. Вам очень идет это серое платье. Мириам поторопилась на улицу в поисках коляски, а я вернулась в комнату. Мы с Мари готовились к отъезду.
Я написала Мириам благодарственную записку, вложив в нее небольшое вознаграждение, хотя все было оплачено, и бумагу, по которой оставляла ей за гостеприимство лошадь с коляской. Бумагу я спрятала среди постельного белья, чтобы Мириам нашла ее, лишь, когда будет его менять. Как только взошла луна, мы с Мари тихо погрузились в другую коляску и уехали. На развилке свернули налево, как раз перед дорогой к поместью лорда Бастона.
Лошади неслись так быстро, что мы летели по дерну, а на колдобинах рисковали вылететь со своих мест. Я погоняла лошадей, совершенно не думая о том, что было впереди, надеясь лишь на то, что где-то мы будем в безопасности.
– Мари, помолись за нас. Я устала и сбита с толку, не знаю, что делать. Могу лишь думать о том, чтобы бежать и надеяться на то, что о нас забудут. Но это маловероятно.
– Мисс Николетта, я буду молиться.
В темноте показалась карета, медленно направлявшаяся к городу.
– Мари, нагни голову.
Мы промчимся мимо. Я дернула поводья.
Кучер что-то кричал мне, но я не останавливалась. Тогда он перекрыл дорогу.
– Мисс Николетта! Мисс Николетта! Я еду за вами!
– Что?
Увидев, что это карета Блейка, я притормозила. Из кареты высунулся Блейк. Я объехала карету и продолжила полет по дороге, но второпях уронила вожжи и утратила контроль над лошадьми.
Оглянувшись, я увидела, как Бертрум распрягает коренную лошадь, а Блейк садится верхом. Он бросился в погоню за нашей коляской. Поравнявшись с коляской и поставив лошадь параллельно моей коренной лошади, он перепрыгнул на мою лошадь. Натянув вожжи, затормозил коляску и заставил моих лошадей остановиться.
Распутав вожжи и крепко держась за них, он перелез на сиденье рядом со мной.
– Николетта, вы так торопитесь покинуть наш городок.
– Прошу прощения, лорд Бастон.
– Лорд Бастон? А как же Блейк?
– У меня нет времени на объяснения. Я боюсь погони.
– А что, если я спрячу вас в укромном месте, там, где вас не найдут?
– Это возможно?
– Если я помогу, какова будет благодарность? – поинтересовался он с шаловливой улыбкой.
– Я буду вам весьма признательна.
– Николетта, доверься мне. Следуй за мной.
Он сел на свою лошадь, а мы с Мари последовали за ним в коляске.
Блейк подъехал к своей карете.
– Бертрум, пожалуйста, прихвати Мари, встретимся у «Пастушьей рощи». Сегодняшний вечер мы проведем там. Не говори ни с кем и старайся, чтобы тебя не заметили. Присматривай за моей шляпой. Не хочу ее оставить.
Он спешился и помог Бертруму впрячь лошадь обратно.
– Мари, – сказал Бертрум, – очень рад вас видеть. – Он коснулся шляпы.
Мари смущенно улыбнулась, словно школьница.
– Добрый вечер, Берт.
– Должен вам кое в чем признаться.
– Да?
– Мари, я так скучал по вам.
– Неужели?
Блейк сел в коляску, взял у меня поводья и тронул лошадей с места. Страх покинул меня. Я успокоилась. Я верила Блейку.
– Николетта, ты обворожительна.
– Вы тоже, лорд Бастон.
– Блейк.
– Блейк. Красивое имя. Оно мне нравится.
– Я люблю нечто большее, чем твое имя.
– И я люблю нечто большее. Куда ты меня везешь?
– У меня в поместье есть охотничий домик. Ты будешь там в безопасности. Он стоит в дремучем лесу.
– Звучит превосходно.
– Ты всегда будешь бегать из города в город?
– Не хочу об этом говорить.
– Если захочешь, я тебе помогу.
– Сомневаюсь.
– Возможно, я тебя понимаю.
– Не думаю. Вечером ты меня не понял. А ты узнал совсем немного.
– Мы можем удивить друг друга.
Мы проехали последнюю часть пути молча и свернули на длинную грязную дорогу, которая вела в лес. Добравшись до охотничьего домика, Блейк отвел лошадей в конюшню, я ожидала у порога. Вскоре появилась Мари в сопровождении Бертрума, державшего в руке шляпу Блейка.
Дом был простым, но чистым и теплым. На мебели разбросаны одеяла, в которые можно завернуться. Каждый элемент декора соответствовал тому, что я видела в поместье Блейка. Когда были зажжены лампы, дом наполнился светом. Здесь было место для игр, стоял большой резной комплект шахмат.
Поначалу мы с Мари чувствовали себя неловко. Но постепенно освоились. Этому помогла царившая в домике атмосфера уюта.
Мы побывали в кладовой – там были консервы, вино и сухие продукты. Бертрум с Мари приготовили еду из вяленого мяса и содержимого различных банок. Получилось очень вкусно. Из кухни то и дело доносился звонкий смех Мари и Бертрума.
Мы с Блейком были вне улыбок новой любви. Такова была необходимость. Мне надо было выжить. Я не играла охотницу за самым богатым женихом в стране. Моя игра была смертельно серьезной. Как проснуться завтра утром свободной? Как избежать тюрьмы, а возможно, и виселицы?
– Наша королевская система не исчезнет, – сказал Блейк, – для этого наши традиции слишком сильны, а королева – слишком богата.
Мы проговорили всю ночь. Чем больше я его слушала, тем больше убеждалась в том, как сильно нуждаюсь в этом человеке. Он буквально околдовал меня.
– Давай поиграем, – предложил он.
– Во что?
– В правду. Я буду задавать тебе вопросы, а ты – отвечать.
– Я была честна с тобой гораздо больше, чем другие женщины. Ты знаешь, например, что мне девятнадцать.
– Мне нужно знать больше. Почему тебя преследует закон?
– Я же говорила тебе. Я была с Дентоном в вечер его смерти.
– Но ведь не в момент смерти?
– У некоторых женщин есть тайны.
– Тогда, должно быть, я по своей природе сыщик, потому что люблю правду.
– Ты просто ищешь причину, чтобы не любить меня.
– Спроси любого мужчину. Нам не нужно искать причины. Разве ты не понимаешь, что быть холостяком гораздо проще?
– Проще? Почему?
– Не нужно ни перед кем отчитываться, живешь, как хочешь, никто не устраивает тебе сцен ревности, не ноет.
– Значит, я ною, да?
– Я не тебя имел в виду. Но некоторые женщины ноют.
– Некоторые женщины – мегеры, но я на них не похожа.
Я распустила волосы, и они рассыпались по спине. Блейк взглянул на меня.
– Блейк, мне наскучила правда. Давай поиграем в мою игру.
– Что за игра?
– Поцелуй.
– Принести шашки?
– Шашки не нужны, только губы.
Он придвинулся ко мне.
– Вот мои губы. Играть?
– Ну, сначала нужно найти кого-нибудь, кто захотел бы поцеловать. Ты кого-нибудь видишь?
– Да. В этом я совершенно уверен.
– Тогда спроси разрешения у того, кого хочешь поцеловать. Если хочешь не только поцеловать, тоже спроси разрешения.
– Понятно. Мисс Николетта, мне хотелось бы вас поцеловать, вы позволите?
– Да, пожалуйста.
Блейк слегка обвел языком мои губы, а потом запечатлел на них поцелуй. Язык его исследовал мой рот и изображал движения во время секса. Я растворилась в поцелуе, чувствуя себя инструментом, на котором Блейк играл.
– Я поцеловал губы. Можно поцеловать шею?
– Да, можно.
Блейк медленно покусывал и покрывал мою шею поцелуями, иногда легко выдыхая в ушко или целуя мочку. Я чувствовала, как тело мое готовится принять его.
– Я поцеловал. Можно мне поцеловать грудь?
– Да, милорд.
Он расстегнул мне платье и кружевной корсет.
Блейк упивался мной. Даже без прикосновений я чувствовала, какое удовольствие он испытывает, глядя на меня. Он потянулся ко мне с поцелуем и положил руку мне на правую грудь.
Я попыталась отодвинуться:
– Прости, Блейк. Ты не просил разрешения дотронуться, только поцеловать.
– Мне нужно, то есть можно…
Он поцеловал меня так, что противостоять было невозможно. Трепет от прикосновения заставил вспомнить вечер в его кабинете. Желание и страсть, которые мы сдерживали целый день, вырвались и ошеломили каждую клеточку тела. Я целовала Блейка с такой же страстью, пока он не остановился…
– Игра окончена, я выиграла.
Блейк передвигал меня из одной позы в другую, оставаясь в одной позе не более нескольких секунд.
Меня бросало в жар от его прикосновений. Кровь бурлила. Я не ощущала прохлады воздуха, лишь страсть, которую мы возбуждали друг в друге.
Мы начали так поздно, что я почти не заметила восхода, а Блейк целовал, гладил меня и ласкал нижнюю часть моего тела всевозможными способами. Он скользнул рукой под платье и слегка массировал меня, а я постанывала от его прикосновений.
Стало светать. Когда взошло солнце, Блейк заглянул мне в глаза и обнял меня. Я подождала некоторое время, но потом повернулась, чтобы удостовериться, что Блейк жив.
Его занятия любовью содержали послание, смысл которого был мне понятен. Он оставлял самое интимное на потом. Это произойдет не сегодня.
Хотя оба мы были полны желания, мы сделали перерыв, потому что опасались того, что могло произойти после восхода. Мы оба знали, что меня преследует закон.
Бертрум и Мари отправились отдыхать каждый по отдельности в соседнюю комнату. Они устали и поступили мудрее нас, решив поспать.
