Глава 11

– А ваша горничная умеет держать язык за зубами? – спросил Гарет, как только они вышли на улицу.

– О Френсис можете не беспокоиться, – уверила его Гиацинта, натягивая перчатки. – У нас с ней полное взаимопонимание.

– Почему эти слова, сказанные вами, вселяют ужас в мою душу?

– Право, не знаю, но уверяю вас, что она будет идти за нами на расстоянии двадцати футов. Надо только остановиться где-нибудь и купить ей банку мятных леденцов.

– Мятных леденцов?

– Ее легко подкупить. – Она оглянулась. Горничная уже заняла требуемую позицию и явно скучала. – Такие горничные – самые лучшие.

– Вот уж никогда бы не подумал.

– Мне трудно это объяснить. – Он-то наверняка подкупил не одну горничную в Лондоне. Гиацинта не могла поверить, что он в его возрасте и с его-то репутацией не имел ни одной любовной связи с женщиной, которая не хотела бы держать это в секрете.

– Джентльмены никогда не болтают.

Гиацинта решила больше не продолжать разговор на эту тему. Не потому, что ей не было любопытно, а скорее из-за того, что он, по-видимому, не хотел раскрывать никаких секретов. И вообще, зачем тратить энергию, если все равно ничего не добьешься?

– Я думала, что мы никогда не вырвемся, а мне так много надо вам рассказать.

– Вам удалось перевести записку?

Гиацинта оглянулась. Она знала, что приказала Френсис не подходить близко, но всегда лучше проверить.

– Да, почти всю. Достаточно для того, чтобы знать, что нам следует сосредоточить свое внимание на библиотеке.

Гарет хмыкнул.

– Что тут смешного?

– Изабелла была гораздо хитрее, чем позволяла думать. Если она хотела выбрать комнату, куда бы никогда не заходил ее муж, она не могла придумать ничего лучшего, чем библиотека, но... – он бросил на Гиацинту отвратительно снисходительный взгляд, – но эта тема не для ваших ушей.

– Скучный вы человек!

– Мне нередко приходится слышать такой упрек в мой адрес, но вам удается выявить во мне самое лучшее.

Его сарказм был настолько очевиден, что Гиацинта лишь нахмурилась.

– Библиотека, говорите, – он, насладившись тем, что она расстроилась. – В этом есть смысл. Отец моего отца не был особенным интеллектуалом.

– Надеюсь, это означает, что у него было не слишком много книг. Я подозреваю, что она могла спрятать один намек в другой.

– Здесь нам не повезло. Мой дедушка хотя и не очень любил книги, но очень заботился о соблюдении приличий, а ни один уважающий себя барон не мог иметь дом без библиотеки или библиотеку без книг.

– У нас уйдет вся ночь, чтобы просмотреть каждую книгу, – со стоном произнесла Гиацинта.

Он сочувственно улыбнулся, и сердце ее бешено заколотилось.

– Может быть, когда вы увидите библиотеку, что-нибудь вдруг покажется вам интересным. Со мной часто так бывает. Особенно когда я этого не ожидаю.

Гиацинта кивнула, все еще не понимая, откуда взялось странное ощущение легкого головокружения.

– Я именно на это и надеялась. Но боюсь, Изабелла была довольно скрытной. Или... не знаю... может, это выходило у нее случайно, но это потому, что я не могу точно перевести все слова. Но мне кажется, что если мы не найдем бриллиантов, то хотя бы еще какую-нибудь зацепку.

– Почему вы так считаете?

– Я почти уверена, что нам следует заглянуть в библиотеку и найти там определенную книгу. Но я не знаю, как она могла спрятать бриллианты между страницами книги.

– Она могла вырвать все страницы и оставить переплет в качестве тайника.

– О, я об этом не подумала! Придется удвоить усилия. Я думаю – хотя не уверена, – что это будет книга по естествознанию.

– Это позволит сузить поле поиска, – кивнул он. – Я давно не был в этой библиотеке, однако не припоминаю, чтобы там было много научных трудов.

Гиацинта попыталась вспомнить слова-зацепки.

– Что-то связанное с водой. Но думаю, что это была биология.

– Отличная работа, – сказал он. – И если я еще этого не говорил, то я вас благодарю.

Его комплимент был таким неожиданным, что Гиацинта чуть было не споткнулась.

– Если честно, я не знаю, чем мне заняться, когда все это закончится. Этот дневник так приятно отвлекает!

– А от чего вам нужно отвлекаться?

– Не знаю. Разве это не грустно? Он покачал головой и улыбнулся:

– По-моему, это нормально.

Но Гиацинта не была так уж убеждена в этом. До того как в ее жизни появился дневник и возбуждающее желание найти бриллианты, она не замечала, какой однообразной была ее жизнь. Одни и те же вещи, те же люди, та же еда... Девушка даже не понимала, как отчаянно она жаждет перемен. Может, это еще одно проклятие Изабеллы Маринцоли Сент-Клер. Может быть, ей и не хотелось перемен до того, как она начала переводить дневник. Но теперь... У нее появилось ощущение, что ничто уже не будет как прежде.

– Когда мы снова пойдем в Клер-Холл? – Надо было срочно менять тему.

Его вздох был больше похож на стон.

– Боюсь, что вы это плохо воспримете, но я собираюсь пойти туда один.

– Очень плохо.

– Я так и думал. – Он посмотрел на нее искоса. – В вашей семье все такие упрямые, как вы?

– Нет, но иногда с ними это случается. Особенно с моей сестрой Элоизой. Вы с ней не знакомы. И с Грегори. Его никому не превзойти по этой части.

– Почему-то я подозреваю, что за все, что он вам сделал, вы отплатили ему сполна, а возможно, и в десятикратном размере.

– Вы хотите сказать, что не верите, будто я могу подставить другую щеку?

– Ни на секунду.

– Что ж, это правда. – Однако Гиацинта не собиралась долго останавливаться на этой теме. – А еще я не могу сидеть спокойно во время проповеди.

– Я тоже.

– Лжец! Вы даже не пытаетесь. Мне говорили весьма авторитетные люди, что вы вообще никогда не ходите в церковь.

– За мной наблюдают авторитетные люди? – Он улыбнулся. – Это вдохновляет.

– Ваша бабушка.

– А, это все объясняет! Вы поверите мне, если я скажу, что моя душа уже давно и окончательно погибла?

– Абсолютно, но это не причина заставить нас всех страдать.

В его глазах появился насмешливый блеск.

– Неужели это такое мучение – находиться в церкви без моего успокаивающего присутствия?

– Вы поняли, что я имела в виду. Это нечестно, если меня заставляют туда ходить, а вас – нет.

– С каких это пор мы с вами такая пара, что у нас все должно быть одинаково?

Это заставило ее замолчать. А он, видимо, никак не мог остановиться и продолжал ее поддразнивать.

– Уверен, что ваша семья не придает этому такого значения.

– О! Это! – воскликнула Гиацинта.

– Это?

– Они.

– Они не такие уж и плохие, – подхватил Гарет.

– Думаю, они всему придают значение. Наверное, мне следует извиниться.

– Не нужно.

Гиацинта вздохнула. Она уже привыкла к тому, что ее семья часто предпринимает попытки выдать ее замуж, но она понимала, что мужчина должен был при этом чувствовать себя несколько неловко.

– Вам станет легче, если вы узнаете, что вы не первый джентльмен, которому пытались меня навязать.

– Как мило вы это сказали!

– Но, если задуматься, это нам даже на руку, если они думают, что мы можем с вами пожениться.

– Как это?

Ее мозг лихорадочно заработал. Она все еще не была уверена, что хочет заполучить его. А если он ее отвергнет, это будет жестоко и невыносимо.

– Значит, так, – говорила она, – нам придется провести много времени в обществе друг друга, по крайней мере до тех пор, пока мы не закончим дело с дневником. Если моя семья думает, что в конце путешествия маячит церковь, меньше вероятности, что они будут чинить нам препятствия. – Ей показалось, что Гарет обдумывает сказанное ею, но он молчал, поэтому говорить пришлось ей. – Правда в том, – как можно небрежнее сказала она, – что они спят и видят, как бы сбыть меня с рук.

– По-моему, вы несправедливы по отношению к своей семье, – мягко сказал Гарет.

Гиацинта открыла рот от удивления. Такого ответа она не ожидала.

– Ну...

Он повернулся к ней, и ее поразило выражение его лица.

– Вам повезло, что они у вас есть.

Ей вдруг стало неловко. Гарет смотрел на нее так пристально – казалось, что мир вокруг них исчез и они остались одни в Гайд-парке, разговаривая о ее семье...

– Да, конечно, – наконец согласилась Гиацинта.

– Они любят вас и желают вам только добра, – резко сказал он.

– Вы хотите сказать, что «добро» – это вы?

– Я не это имел в виду, и вы это понимаете.

– Извините. – Его ответ привел ее в замешательство, и Гиацинта отступила.

Но Гарет, оказывается, еще не все сказал.

– Вы должны Бога благодарить за то, что у вас такая большая и любящая семья.

–Я...

– Вы имеете представление о том, сколько родственников в этом мире у меня? Имеете? – требовательно спрашивал он. – Это моя бабушка, и я готов отдать за нее свою жизнь.

Гиацинта еще никогда не видела, чтобы он так страстно выражал свои чувства. Обычно Гарет был спокойным и невозмутимым. Даже в тот вечер, когда его расстроила неожиданная встреча с отцом, он показался ей довольно легкомысленным...

Гиацинта не могла оторвать взгляда от его лица, хотя он отвернулся, и она видела только его профиль. Он смотрел куда-то вдаль, очевидно, не различая предметов.

– Вы знаете, что это такое – быть одному? – Он все еще не смотрел на нее. – Не час, не вечер, а знать совершенно точно, что через несколько лет у вас не останется никого, кому вы дороги.

Гиацинта хотела было ответить, но поняла, что это был не вопрос, а утверждение.

– Мистер Сент-Клер? – наконец прошептала она. – Гарет?

Уголки его рта приподнялись в насмешливой ухмылке, и у нее было странное чувство, что он смирился со своей судьбой, потому что, если он попытается что-то изменить, его сердце будет разбито.

– Я бы все отдал, чтобы у меня был еще один человек, за которого я мог бы отдать свою жизнь.

В этот момент до Гиацинты дошло, что бывают вещи, которые случаются неожиданно, в одно мгновение. Вещи, о которых знаешь, но которые не можешь объяснить. Именно в такой момент Гиацинта поняла, что выйдет замуж за этого человека.

Гарет Сент-Клер знал, что важно, а что – нет. Он был забавным, иногда сдержанным, мог быть надменно насмешливым, но он знал, что самое ценное в жизни. До этого момента Гиацинта не понимала, как это важно для нее.

Ей хотелось что-нибудь сказать, что-то сделать. Она поняла, что ей нужно в этой жизни, и она была готова идти вперед к своей цели.

Гарет молчал и выглядел подавленным. Ей захотелось дотронуться до него, погладить его по щеке и по русым волосам. Но она не посмела.

Он неожиданно повернулся и встретился с ней взглядом, да таким напряженным, что у нее перехватило дыхание. У нее было странное чувство, что она только сейчас увидела, что он за человек.

– Вернемся? – будничным тоном спросил он. Что бы ни произошло между ними, это прошло!

– Конечно. Когда вы хотите вернуться в Клер... Она недоговорила, увидев, что Гарет странно напрягся, глядя мимо ее плеча.

Она обернулась, чтобы посмотреть, что отвлекло его внимание. По дорожке, направляясь прямо к ним, шел его отец.

Гиацинта быстро огляделась. Они были в дальнем конце парка, и народу было мало. Несколько джентльменов прогуливались неподалеку, но не так близко, чтобы услышать разговор отца с сыном, если они сумеют остаться в рамках приличий.

Гиацинта еще никогда не видела их вместе.

С одной стороны, ей хотелось оттащить Гарета в сторону и избежать неприятной сцены, с другой – она умирала от любопытства. Если она окажется свидетельницей их перепалки, она, возможно, наконец узнает причину их отчуждения.

Но решение должен был принять Гарет.

– Хотите уйти? – тихо спросила она.

– Нет, это общественный парк.

Гиацинта смотрела то на Гарета, то на его отца и представила себе, как ее голова мотается из стороны в сторону, словно теннисный мяч.

– Вы уверены?

Но он ее не слышал. Наверное, он ничего не услышал бы, если бы стреляли из пушек над самым его ухом – так напряженно вглядывался он в приближавшегося к ним человека.

– Отец, – Гарет деланной улыбкой. – Как приятно тебя видеть!

Лорд Сент-Клер едва успел скрыть отвращение.

– Гарет, – ровным, ничего не выражающим голосом сказал он, – странно... не ожидал увидеть тебя здесь с мисс Бриджертон.

Гиацинта вздрогнула. В том, как он произнес ее имя, явно чувствовался подтекст. Она не ожидала, что будет втянута в войну между отцом и сыном, но это каким-то образом уже произошло.

– Вы знакомы с моим отцом? – спросил Гарет у Гиацинты, не спуская при этом взгляда с лица барона.

– Нас представляли.

– Верно. – Лорд Сент-Клер поцеловал ее руку в перчатке. – Вы, как всегда, очаровательны, мисс Бриджертон.

Гиацинта сразу поняла, что они определенно говорят о чем-то другом, потому что знала, что она вовсе не всегда очаровательна.

– Вам нравится общество моего сына?

Уже во второй раз ей задавали вопрос, не глядя на нее.

– Разумеется, он очень интересный собеседник. – И не удержалась, чтобы не добавить: – Вы, должно быть, очень им гордитесь.

Это замечание наконец привлекло внимание барона, и он посмотрел на нее с нескрываемым сарказмом.

– Гордиться, – пробормотал он. – Какое интересное слово!

– Довольно недвусмысленное, как мне кажется, – холодно сказала Гиацинта.

– В мире нет ничего недвусмысленного, если дело касается моего отца, – заметил Гарет.

Глаза барона потемнели.

– Полагаю, мой сын хочет сказать, что я умею различать нюансы. Иногда, моя дорогая мисс Бриджертон, может показаться, что есть лишь черное и белое.

О чем, черт возьми, он говорит?

– В данном случае я в порядке исключения полностью согласен с отцом. Очень часто действительно можно видеть мир с предельной ясностью.

– Как, например, сейчас? – пробормотал барон.

Нет, хотелось выпалить Гиацинте. Это был самый абстрактный и непонятный разговор в ее жизни. Но она промолчала! Частично потому, что ее это не касалось, но еще и потому, что она решила, что ничего не станет делать, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу.

– Я думаю, мое мнение сейчас совершенно ясно, – тихо сказал Гарет. Он улыбался, но его взгляд оставался серьезным.

И барон неожиданно перенес свое внимание на Гиацинту.

– А как насчет мисс Бриджертон? Вы тоже видите вещи только черными и белыми, или ваш мир окрашен в серые тона?

– Когда как. – Она подняла подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. Лорд Сент-Клер был таким же высоким, как и Гарет, и выглядел здоровым и бодрым. У него были голубые глаза, высокие, широко расставленные скулы, и выглядел он моложаво.

Но Гиацинта сразу его невзлюбила. Что-то в нем было злое, неискреннее и жестокое. И ей не понравилось, как он старался унизить Гарета.

– Дипломатичный ответ, мисс Бриджертон.

– Забавно, я не часто такой бываю.

– Вот как? У вас, насколько мне известно, репутация откровенного человека.

– И заслуженно.

– Прежде чем составить собственное мнение, убедитесь в том, что владеете всей информацией, мисс Бриджертон, особенно если будете принимать важное решение.

Гиацинта хотела ответить какой-нибудь колкостью, но Гарет так сжал ее локоть, что ей стало даже больно.

– Нам пора идти, – сказал он. – Вас, наверное, уже ждет ваша семья.

– Передайте всем мой поклон. Ваша семья принадлежит к высшему обществу. Я уверен, они желают вам самого лучшего.

Гиацинта ничего не ответила. Она не могла понять, в чем заключался подтекст всего этого разговора, но ей не были известны факты, а это раздражало ее больше всего.

Гарет довольно грубо потянул девушку за собой. Она споткнулась о какую-то кочку, стараясь попасть в такт его шагам.

– Что это было? – задохнувшись, спросила она. Он шел так быстро, что она едва за ним поспевала.

– Ничего, – отрезал он.

– Нет было.

Она оглянулась, чтобы убедиться, что лорд Сент-Клер не идет за ними. Он стоял на месте, а вот она потеряла равновесие, снова споткнулась и налетела на Гарета, который, видимо, не собирался проявить по отношению к ней особую нежность и сочувствие. Впрочем, он все же остановился, но лишь на мгновение, чтобы дать ей небольшую передышку.

– Ничего не было, – отрывисто повторил он. Гиацинта знала, что ей не следует ничего говорить, но она не всегда была достаточно осторожна, чтобы прислушаться к внутреннему голосу, предупреждавшему ее, что надо промолчать. И поэтому она спросила, хотя он практически тащил ее в сторону дома:

– Что мы будем делать?

Гарет так неожиданно остановился, что она налетела на него.

– Делать? Мы?

– Да, мы, – сказала она, но не так твердо, как ей хотелось бы.

– Мы ничего не будем делать. Мы вернемся к вам домой, где мы оставим вас на пороге дома, а потом мы пойдем в мою маленькую, тесную квартирку и выпьем.

– Почему вы так его ненавидите? – прямо спросила она, но как можно мягче.

Гарет не ответил, и стало ясно, что он и не собирается отвечать. Это ее не касалось.

– Проводить вас до дома или вы пойдете со своей горничной?

Гиацинта оглянулась. Френсис была позади, около высокого тополя. Похоже, ей было совсем не скучно.

Гиацинта вздохнула. На сей раз от нее потребуется очень много мятных леденцов.