Глава 9

Было несколько причин, по которым следовало бы подвергнуть сомнению его благоразумие.

Первая: было уже за полночь.

Вторая: они будут совершенно одни.

Третья: они собирались забраться в дом барона, чтобы...

Четвертая: совершить кражу.

Последнюю причину можно было считать призовой.

Она все-таки его уговорила, и вот он здесь, вопреки здравому смыслу, и готов увести приличную молодую мисс из дома, ночью и скорее всего подвергнуть ее опасности.

Не говоря уже о том, что, если кто-нибудь про все это узнает, не успеет он охнуть, как Бриджертоны потребуют, чтобы он женился, и они окажутся связанными на всю жизнь.

Гарет вздрогнул. Мысль о том, что Гиацинта Бриджертон станет его пожизненным компаньоном... Он заморгал от удивления. На самом деле это было не так уж и ужасно, но в то же время вызывало очень и очень тревожные чувства.

Он понимал, что она думает, будто это она уговорила его на эту авантюру и, возможно, в какой-то степени помогла ему принять решение. Но правда была в том, что человек в финансовом положении Гарета не мог себе позволить воротить нос, когда подворачивается такой шанс. Он был несколько удивлен, что Гиацинта правильно оценила его финансовую ситуацию. Он на минуту забыл, что такие дела не являются предметом вежливого светского разговора. Впрочем, он и не ждал, что она станет придерживаться правил приличия. Но он и не предполагал, что положение его дел так широко обсуждается в свете.

Это обескураживало.

Но что было еще более настоятельным и что побуждало его искать драгоценности именно сейчас, а не ждать, пока Гиацинта сможет перевести дневник, была приятная мысль, что он сможет увести бриллианты прямо из-под носа барона.

Такую возможность нельзя было упускать!

Гарет пробрался вдоль дома Гиацинты к черному входу. Они договорились встретиться в переулке за домом точно в половине первого, и он не сомневался, что она будет ждать его там, одетая, как он велел, во все черное.

И конечно, она была на месте, выглядывая в щелку двери.

– Вы вовремя, – похвалила она, выскальзывая наружу.

Он смотрел на нее и не верил своим глазам. Она в точности выполнила его приказ и была с головы до ног одета во все черное, стой разницей, что вместо юбки она надела бриджи и жилет.

Он знал, что она это сделает. Знал и все же не смог скрыть своего удивления.

– Мне показалось, что это более разумно, чем платье, – сказала Гиацинта, правильно истолковав его молчание. – К тому же у меня нет ничего черного. Никогда не носила траур, слава Богу.

А Гарет все смотрел! Он вдруг понял, почему женщины не носят бриджи. Он не знал, где она достала этот костюм – возможно, освободила от него одного из братьев, когда они были моложе, – но он облегал ее почти неприлично, подчеркивая все изгибы ее тела, которые Гарет предпочел бы не видеть.

Он не хотел знать, что у Гиацинты Бриджертон такая соблазнительная фигура, что у нее длинные для ее небольшого роста ноги и округлые бедра, которые завораживающе покачивались при ходьбе.

Он и так уже поцеловал ее. Незачем чувствовать, что он с удовольствием сделал бы это еще раз.

– Просто не верится, что я на это решился, – пробормотал он, покачав головой. Сколько раз он повторял эту фразу своим друзьям, которых подбивал на разные проказы в юности!

Гиацинта посмотрела на него осуждающим взглядом.

– Вы уже не можете отступить.

– А я и не собираюсь. – Эта женщина, чего доброго, погонится за ним с палкой, если он отправит ее домой. – Пошли, пока кто-нибудь не застал нас здесь.

Клер-Хаус был расположен всего в четверти мили от дома Гиацинты, поэтому Гарет решил, что они пойдут пешком, придерживаясь тихих переулков, где им не грозила встреча с кем-либо из высшего общества, возвращающихся домой в каретах.

– А как вы узнали, что вашего отца сегодня не будет дома?

– Что, простите? – Он заглянул за угол, чтобы убедиться, что улица пуста.

– Как вы узнали, что вашего отца не будет дома? – повторила она. – Вряд ли он делится с вами своими планами.

Гарет стиснул зубы. Вопрос Гиацинты неожиданно вызвал у него приступ раздражения.

– Просто знаю, и все тут.

Он на самом деле всегда знал, где его отец, и это его раздражало. Но и барон всегда был осведомлен о том, чем занимается его сын, и это доставляло Гарету удовольствие.

– О! – только и сказала Гиацинта, и ему это понравилось.

Наконец они достигли Дувр-стрит, которая вела к аллее позади дома лорда Сент-Клера.

– Когда вы были здесь в последний раз?

– В доме? Десять лет назад. Но если нам повезет, то у этого окна, – он указал на проем первого этажа, – по-прежнему сломана задвижка.

– Я как раз обдумывала, как мы сможем пробраться в дом.

Оба помолчали, глядя на окно.

– Оно немного выше, чем вы думали? – спросила Гиацинта и, не дожидаясь ответа, добавила: – Хорошо, что вы взяли меня с собой. Вы можете поднять меня вверх.

Гарет посмотрел сначала на нее, потом на окно. Нехорошо, что она попадет в дом первой. Как-то он не подумал об этом!

– Я не собираюсь поднимать вас, – нетерпеливо заявила Гиацинта. – Если здесь где-то найдется какой-нибудь ящик или небольшая стремянка...

– Лезьте, – прорычал Гарет, подставляя руки. Он проделывал это не раз, но с Гиацинтой Бриджертон это было совсем не так, как с его школьными товарищами.

– Достаете? – спросил он, поднимая ее.

– М-м, – был ответ.

Гарет поднял голову и уперся взглядом как раз в ее мягкое место. Он решил наслаждаться этим видом до тех пор, пока до нее не дойдет, какое удовольствие она ему доставляет.

– Мне надо уцепиться пальцами за край, – прошептала Гиацинта.

– Так цепляйтесь. – В первый раз за этот вечер он улыбнулся.

Она немедленно обернулась.

– Что это вы вдруг стали таким спокойным?

– Просто оцениваю вашу полезность.

– Я... знаете... я вам не доверяю.

– И не должны, – согласился он.

Она потрясла окно и подняла вверх раму.

– Готово! – Даже ее шепот звучал торжествующе. Гарет одобрительно кивнул.

– Я вас немного приподниму, чтобы вы смогли... Но она уже была внутри. Гарет поразился. Гиацинта Бриджертон, оказывается, была прирожденной спортсменкой. Ее лицо появилось в открытом окне.

– Думаю, никто ничего не слышал. А вы сможете забраться?

– Раз окно открыто, это не составит труда. – Когда он был дома на каникулах, он частенько это проделывал. Внешняя стена была сделана из камня, и в ней были уступы, где помещалась нога.

Через двадцать секунд Гарет был внутри.

– Вы производите впечатление, – прошептала Гиацинта, выглядывая в окно.

– На вас производят впечатление странные вещи.

– Цветы может принести каждый.

– Вы имеете в виду, что все, что мужчине нужно, чтобы завоевать сердце женщины, это забраться в дом по стене?

– Ему придется сделать еще кое-что. Взобраться на второй этаж по крайней мере.

Он не мог удержаться от улыбки.

– Вы говорили, что в дневнике упоминается зеленая комната?

– Я была не совсем уверена в назначении комнаты. Это могла быть гостиная или кабинет, но Изабелла упомянула небольшое круглое окно.

– Это кабинет баронессы на втором этаже рядом со спальней.

– Да, похоже. Во всяком случае, в этом есть смысл. Особенно если она хотела скрыть это от своего мужа. Она пишет, что он никогда не поднимался в ее комнаты.

– Мы пойдем по парадной лестнице, – тихо сказал Гарет. – Там нас никто не услышит. Слуги живут в другой части дома.

Они стали красться по дому. Как и предполагал Гарет, все было тихо. Барон жил один, и когда он выезжал в свет, слуги рано ложились спать.

Кроме одного. Гарет внезапно остановился, чтобы оценить ситуацию. Дворецкий наверняка не спит. Он никогда не ложился до того, как лорд Сент-Клер возвращался домой, чтобы помочь ему раздеться.

– Сюда, – прошептал Гарет, меняя маршрут. Они по-прежнему будут подниматься по парадной лестнице, но пойдут кружным путем, чтобы попасть на нее.

Через минуту они уже были на лестнице. Гарет прижимал Гиацинту к стене, потому что в середине лестница всегда скрипела. У барона вряд ли появились деньги, чтобы починить ступени.

Наверху Гарет повел Гиацинту в кабинет баронессы. Это была забавная маленькая комнатка, квадратная, с одним окном и тремя дверями – одна вела в коридор, вторая – в спальню баронессы, а третья – в гардеробную, часто использовавшуюся в качестве кладовки.

Когда они вошли в кабинет, Гарет осторожно закрыл за собой дверь. Ручка повернулась без звука, и Гарет облегченно вздохнул.

– Перескажите мне точно, что она писала, – сказал он, немного раздвигая шторы, чтобы впустить лунный свет.

– Она написала, что они были в armadio. Видимо, это значит кабинет, а может быть, комод с ящиками. Или... – Ее взгляд упал на узкую, но высокую горку. Она имела треугольную форму и стояла в дальнем углу. Выполненная из темного дерева, она стояла на высоких, изогнутых ножках, так что между полом и дном оставалось пространство примерно в два фута. – Это здесь, – возбужденно прошептала Гиацинта.

Гарет еще не успел сдвинуться с места, а Гиацинта уже была у горки, выдвинула один из ящиков и начала в нем рыться.

– Пусто, – нахмурилась она. Наклонившись, она выдвинула нижний ящик. Он тоже был пуст. – Как вы думаете, кто-нибудь убрал отсюда ее вещи после того, как она умерла?

– Понятия не имею.

Гиацинта стояла, уперев руки в бока, и оглядывала кабинет.

– Не могу себе представить, что еще... – Она замолчала и провела рукой по декоративной резьбе у верхнего края.

– Может, в письменном столе? – предположил Гарет. Но Гиацинта покачала головой.

– Она не стала бы называть письменный стол armadio. Письменный стол по-итальянски scrivania.

– Но в нем тоже есть ящики, – пробормотал Гарет и стал выдвигать их один за другим.

– Там что-то написано об этой вещи. Выглядит, как что-то средиземноморское, вы не находите?

– Пожалуй.

– Если она привезла его из Италии, – Гиацинта, склонив набок голову, оценивающе смотрела на горку, – или ее бабушка привезла ее, когда навещала внучку...

– Вполне вероятно, она могла знать, что в ней есть тайное отделение, – закончил за нее Гарет.

– А ее муж не мог!

Гарет быстро задвинул обратно ящики письменного стола и повернулся к горке.

– Отойдите.

Он схватился за нижний край и попытался отодвинуть шкафчик от стены. Он был гораздо тяжелее, чем казался на первый взгляд, и Гарету удалось отодвинуть его всего на несколько дюймов, но все же настолько, что он мог просунуть руку в образовавшуюся щель.

– Вы что-нибудь чувствуете? – прошептала Гиацинта.

Он покачал головой. Его рука пролезала довольно глубоко, и он, встав на колени, попытался прощупать заднюю панель снизу.

– Есть что-нибудь?

– Ничего, надо просто... – Он замер, потому что его пальцы коснулись небольшого выступающего квадрата дерева.

– Что там? – спросила она, пытаясь заглянуть в щель.

– Я не уверен, – он продвинул руку еще на дюйм дальше, – но здесь что-то вроде кнопки, а может быть, рычаг.

– Вы можете сдвинуть его?

– Пытаюсь.

Кнопка все еще была недосягаема, и ему пришлось извиваться, чтобы схватить ее. Нижний край шкафчика впивался в мышцы руки, а голова была повернута вбок, так что его щека была прижата к деревянному боку горки.

Не самое приятное положение, надо признаться.

– Что, если я попробую? – Гиацинта просунула руку с другой стороны, и ее пальцы легко нашли кнопку.

Гарет тут же вытащил руку.

– Не переживайте, ваша рука здесь не пролезла бы. Здесь слишком узкая щель.

– Мне все равно, кто из нас достанет до кнопки.

– Да? О! А мне не было бы все равно.

– Я знаю.

– Не то чтобы это имело значение, но...

– Вы что-нибудь нащупали?

– Она почему-то не двигается.

– Попробуйте надавить на нее.

– Не помогает, если только я... – Она запнулась.

– Что?

Она глянула на него, и даже в полутьме комнаты было видно, что ее глаза засияли.

– Я ее чуть повернула и услышала, как будто что-то щелкнуло.

– Там какой-то ящичек? Вы можете его выдвинуть?

Гиацинта покачала головой, на ее лице появилось сосредоточенное выражение. Она шарила рукой по задней стенке шкафчика, надеясь найти какие-нибудь трещинки или щелки. Она опускалась все ниже, сгибая колени, пока не дошла до нижнего края. Ее взгляд упал на пол, и она увидела клочок бумаги.

– Он был здесь раньше? – спросила она, хотя знала, что бумаги не было.

Гарет упал На колени рядом с ней.

– Что это?

– Это, – она развернула бумажку дрожащими пальцами, – откуда-то выпало, когда я повернула кнопку. – Все еще на коленях она подползла к окошку, к узкому лучу луны, пробивавшемуся в щель между шторами. Гарет был рядом, наблюдая за тем, как она разглаживает мятую бумажку.

– Что там написано? – спросил он, и она почувствовала его дыхание на своей щеке.

– Я... я не уверена. – Гиацинта прищурилась, пытаясь разобрать слова. Почерк явно принадлежал Изабелле, но бумажка была сложена многократно и прочитать текст было трудно. – Написано по-итальянски. Думаю, это может быть ключом к разгадке.

– Это похоже на Изабеллу – устроить экстравагантную охоту.

– Она что, была очень хитрая?

– Нет, но необычайно любила всякие игры. Я не удивлен, что эта записка выпала из какого-то тайного ящичка.

Гиацинта смотрела, как он провел рукой по дну горки.

– Вот оно, – удовлетворенно произнес он.

– Где?

Он взял ее руку и провел ею по дну шкафчика. Кусок дерева будто бы чуть сдвинулся с места, ровно настолько, чтобы из образовавшейся щели на пол выпала еще одна бумажка.

– Чувствуете?

Она кивнула, но не была уверена, имела ли она в виду дерево или тепло его руки. Кожа была немного шершавая, словно он пробыл какое-то время на улице без перчаток. Но рука, лежавшая на ее руке, была большая и сильная.

Она нервно сглотнула.

Боже милостивый, это всего лишь его рука!

– Мы должны положить это обратно, – быстро сказала она, чтобы сосредоточиться на чем-то другом. Выдернув руку, она повернула деревяшку на место. Вряд ли кто-нибудь заметил бы, что что-то изменилось в нижней части горки, особенно если учесть, что никто не заметил тайного ящичка в течение шестидесяти лет. Но разумнее оставить все так, как было.

Гарет молча с этим согласился и придвинул горку обратно к стене.

– Узнали что-либо полезное из записки?

– Записки? Ах да! – Она и забыла про записку. – Нет еще. Здесь слишком темно. Как вы считаете, это не опасно, если мы зажжем...

Ей пришлось замолчать, так как Гарет безжалостно закрыл ей ладонью рот. Она посмотрела на него в испуге. Приложив к губам палец, он показал глазами на дверь. И тут Гиацинта услышала какое-то движение в коридоре.

– Ваш отец? – одними губами спросила она.

Но он не отреагировал, а лишь неслышными шагами подошел к двери. Он приложил ухо к дереву, но тут же отступил, мотнув головой налево.

Даже не успев сообразить, что случилось, Гиацинта встала рядом с ним, и он толкнул ее в другую дверь, которая вела в гардеробную – большой чулан, заполненный одеждой. Там было темно и тесно. Гиацинта оказалась прижатой к какому-то парчовому платью, а Гарет – к ней. У нее перехватило дыхание.

– Не говорите ни слова, – шепнул он ей на ухо. Дверь в кабинет открылась, и послышались тяжелые шаги.

Гиацинта перестала дышать. Это был отец Гарета?

– Как странно, – услышала она мужской голос. Человек, по всей вероятности, стоял у окна и... Боже, они не успели задернуть шторы!

Гиацинта нашла руку Гарета и крепко ее стиснула, как будто таким образом она могла передать ему свои мысли.

Тот, кто был в комнате, сделал несколько шагов и остановился. В ужасе от того, что их поймают, Гиацинта завела руку за спину, чтобы понять размер чулана. До стены она не достала, а зарылась между двумя платьями, потянув за собой Гарета. Конечно, ее ноги были видны, но если кто-то откроет дверь, по крайней мере не будет Видно ее лица.

Гиацинта услышала, как открылась и снова закрылась дверь, и опять стали слышны шаги. Человек, видимо, заглянул в спальню баронессы, смежную с кабинетом.

Гиацинта сглотнула. Если этот человек не поленился осмотреть спальню, значит, чулан будет следующим. Она начала еще глубже зарываться в платья, пока плечом не уперлась в стену. Гарет был рядом. Он прижал ее к себе и отодвинул в дальний угол чулана. Он защищал ее. Если дверь в чулан откроется, то увидят только его.

Шаги приближались. Ручка двери была разболтана и загремела, когда на нее опустилась чья-то рука.

Гиацинта схватилась за Гарета, притянув его к себе за сюртук. Он был близко, неприлично близко, прижавшись к ней спиной так сильно, что она чувствовала все его тело.

Девушка заставила себя дышать тихо и ровно. Вся эта ситуация вызывала у нее страх и что-то еще... Гиацинта чувствовала себя странно, неловко, словно она сместилась во времени. Ей хотелось прижаться к Гарету еще теснее, обнять его своими бедрами. Она была в чьем-то чулане, ночью, и хотя она холодела от страха, она не могла не чувствовать что-то еще... более мощное, чем страх. Это было возбуждение, нечто головокружительное и новое, отчего ее сердце забилось сильнее, а кровь начала пульсировать в жилах.

Ручка двери повернулась. Дверь открылась. А потом – вот чудо! – закрылась. Гиацинта сразу обмякла и почувствовала, что и Гарет тоже. Она не понимала, как случилось, что их не заметили. Может, Гарет был лучше защищен всей этой одеждой, чем она предполагала? Или было слишком темно? Или человек не догадался посмотреть вниз и увидеть их ноги, или у него было плохое зрение. Или... А может быть, им чертовски повезло.

Они подождали, пока не стало ясно, что человек ушел, а потом на всякий случай простояли в чулане еще пять минут. Но потом Гарет раздвинул платья и вышел из чулана. Гиацинта подождала, пока он не прошептал:

– Пойдемте.

Они прокрались через весь дом, пока не дошли до окна со сломанной задвижкой. Гарет выпрыгнул первым, она – за ним, и он поддержал ее, пока она не опустила раму окна.

– Идите за мной, – сказал он, беря ее за руку. Гиацинта молча шла за ним, и страх понемногу сменялся возбуждением.

– Остановитесь, – сказала она Гарету. – Я задыхаюсь.

Он остановился, но посмотрел на нее сурово.

– Мне надо доставить вас домой.

– Я знаю, знаю. Я...

– Вы смеетесь? – удивился он.

– Нет. То есть да!

– Вы сумасшедшая.

Она кивнула, все еще улыбаясь, как дурочка.

– Я тоже так думаю.

– Вы что, ничего не соображаете? Нас могли там поймать. Это был дворецкий моего отца, и можете мне поверить, у него никогда не было чувства юмора. Если бы он нас обнаружил, мой отец упрятал бы меня в тюрьму, а ваш брат потащил бы нас прямиком в церковь.

– Я знаю. – Гиацинта постаралась выглядеть серьезной.

Наконец она сдалась.

– Разве это не было забавно?

Она думала, что он не ответит. Все, что Гарет мог, – это смотреть на нее ошеломленным взглядом, потом она услышала его недоумевающий голос:

– Забавно?

– По крайней мере немного. – Она изо всех сил старалась изобразить на лице уныние. Даже опустила уголки губ. Что угодно, лишь бы не расхохотаться.

– Вы безумны, вы просто буйно помешанная. Мне все говорили, но я не верил...

– Кто-то сказал вам, что я сумасшедшая?

– Эксцентричная.

– О! Думаю, что это правда.

– Ни один мужчина не сможет с вами ужиться.

– Так они говорят? – Гиацинта почувствовала, что комплиментом здесь и не пахнет.

– Так и еще хуже.

Она немного подумала, а потом пожала плечами.

– Да у них нет ни капельки ума. Ни у одного!

– Господи, – Гарет. – Вы выражаетесь точно так же, как моя бабушка.

– Вы это уже говорили. Но скажите, только правду, разве вы хоть чуточку не были взбудоражены? Когда миновала угроза и вы поняли, что нас не поймают? Разве это не было – ну хоть чуть-чуть – замечательно?

Он глянул на нее, и ей показалось – или это была игра лунного света? – что его глаза блеснули.

– Было, но только чуть-чуть.

– Я знала, что вы не такой уж брюзга.

– Брюзга? – Никто еще не обвинял его в том, что он зануда.

– Да, косный человек.

– Я понял, что вы хотели сказать.

– Тогда почему спросили?

– Потому что вы, мисс Бриджертон... Так продолжалось всю дорогу до ее дома.