Глава 7

К обоюдному удивлению молодоженов, спали они допоздна, и никто не пришел их будить. Мэгги поразилась, обнаружив Фингела все еще в своей постели. Он лежал с закрытыми глазами и дышал ровно, и Мэгги воспользовалась этой возможностью хорошенько рассмотреть его. Да, прошлой ночью она не ошиблась, он действительно красив — не смазливый, как девица, а по-мужски. Вчера он побрился, но на щеках уже появилась черная щетина. А ресницы чересчур густые для мужчины, решила Мэгги. Внезапно глаза его открылись, и она обнаружила, что смотрит прямо в расплавленное серебро.

— Ой!

— Осмелюсь ли я предположить, что вам нравится увиденное, миледи? — поддразнил ее Фингел, и его губы изогнулись в улыбке.

— Да, ты и впрямь красив, Фингел Стюарт, — дерзко отозвалась Мэгги.

Она не собиралась краснеть и жеманничать, как дурочка, хотя его внезапно открывшиеся глаза ее и удивили.

— А ты красивая девушка, — ответил он. — У нас получатся симпатичные детишки.

— Солнце давно встало, — сказала Мэгги. — Почему никто не пришел и не разбудил нас?

Но при этом она не сделала ни малейшей попытки встать с кровати.

— Полагаю, они ведут себя обходительно, — хмыкнул Фин. — Дают мне время снова накинуться на тебя, уж больно тут все хотят наследника.

Его серые глаза озорно сверкали.

— Мы что, будем делать это прямо сейчас? — с любопытством спросила Мэгги. — Ведь сейчас утро и солнце светит ярко.

— Все так, — согласился Фин. — И ты только-только лишилась невинности, любовь моя. Думаю, мы можем подождать и до ночи, если только тебя не тянет к моему телу, — снова поддразнил он ее. — Тебе понравилось наше совокупление? — напрямик спросил Фингел.

Ночью она сказала, что да, но он хотел убедиться при свете дня, что не внушил ей отвращения.

— Понравилось, — ответила Мэгги. — После того как перестало быть больно. Но я должна спросить тебя, муж мой, потому что я ничего не знаю о таких вещах. Мне показалось, что вчера ночью случилось что-то большее, чем простое слияние наших тел. На какой-то миг я почувствовала нечто, чего никогда не чувствовала раньше. Ты знаешь, что это такое? Может, и сам это почувствовал?

— Это наслаждение, моя Мэгги, — сказал он. — Девственницы обычно не испытывают особого наслаждения, если вообще испытывают хоть какое-то. Сладость страсти приходит со временем. Что до мужчин, то если с ними любовница, которая умеет им угодить, то они черпают удовольствие из соития.

Мэгги кивнула.

— Кажется, нам пора вставать. Надеюсь, недердейлские Керры уже отправились восвояси.

Откинув одеяло, Фингел выбрался из кровати.

— Я пришлю к тебе Гризель, — пообещал он, нажимая на розу, вырезанную на стене.

Дверь распахнулась, и Фин прошел в свою спальню, оставив Мэгги одну в постели.

Гризель появилась почти через час.

— Ты выглядишь отдохнувшей, — радостно сказала она. — Твой муж спустился в зал. Я велела принести в его спальню ванну, чтобы ты могла искупаться перед тем, как тоже спустишься. Пойдем.

Она быстро помогла Мэгги подняться с постели, провела ее сквозь потайную дверь и усадила в ванну.

— Помокни тут немножко, а я отнесу доказательство твоей добродетели твоему деду, — сказала она и выскочила из комнаты, оставив Мэгги в ванне.

Вернувшись в спальню своей госпожи, Гризель откинула одеяло и уставилась на испачканную кровью простыню. Удовлетворенно кивнув, она сорвала ее с постели и поспешила вниз по лестнице в зал, прижимая простыню к своей пышной груди. Дугалд Керр сидел за столом на возвышении, о чем-то беседуя с мужем Мэгги. Гризель подошла к столу.

— Милорд, — произнесла она, приседая в реверансе.

Дугалд Керр поднял глаза.

Гризель встряхнула простыню, демонстрируя пятно.

Старый лэрд взглянул, кивнул и сказал:

— Вели Кленнону Керру повесить ее на стене крепости и скажи внучке, что она молодец.

Гризель снова присела в реверансе.

— Да, милорд.

Она снова свернула простыню и вышла из зала.

— Она вела себя храбро, — сказал лэрду Фингел Стюарт.

Дугалд Керр кивнул:

— Да, она всегда была отважной девочкой. — Он пристально посмотрел на Фина. — Она тебе нравится?

— Да, — не колеблясь ответил Фингел. — У нее острый язычок, и она все время меня смешит. И не боится высказывать свое мнение.

— Вот поэтому в этой истории с замужеством я и позволил ей настоять на своем, — отозвался лэрд. — Мэгги всегда знает, чего хочет. Подозреваю, что если бы король прислал не тебя или ты оказался бы менее достойным человеком, моя внучка до сих пор оставалась бы девственницей.

— А если бы король прислал другого? — спросил Фин, с любопытством ожидая ответа.

— Она бы скорее убила его, чем обвенчалась с ним, — напрямик ответил старый лэрд. — Ты быстро завоевал ее уважение, но ради чести Керров она заставила тебя принять вызов, назначенный для всех возможных женихов. А этим ты, в свою очередь, завоевал доверие у наших соседей, в особенности когда сумел взять над ней верх.

— В обоих состязаниях мы с ней были равны, — признался Фин, — и она бы не сдалась и во время поединка, если бы вы не объявили меня победителем. Не могу со всей честностью сказать, что я ее одолел. Признаться по правде, ее мастерство меня поразило.

— Ты ее честно разоружил, — ответил Дугалд Керр. — Она у меня отважная девушка, Фингел, но правду сказать, она бы дольше не выдержала, уж не говорю о том, чтобы действовать палашом. Я рассудил справедливо. И Мэгги тоже это знает.

Фин засмеялся.

Мэгги наверху наслаждалась ванной. Вода была чудесной, и ужасная боль в мышцах почти прошла, зато теперь ныло между бедрами. Неужели так будет при каждом соитии? Фин пообещал, что после первого раза больно больше не будет. Ну она выяснит правду сегодня же ночью, потому что муж сказал, что они будут спать вместе до тех пор, пока она не забеременеет. Это справедливо.

Спустившись в зал, Мэгги увидела только деда.

— А где Фин? — спросила Мэгги. — И пожалуйста, скажи мне, что недердейлские Керры уже уехали.

Дугалд Керр хмыкнул:

— Да, с первым же светом, хотя Эдмунд ужасно ныл и жаловался. Что до твоего мужа, так он отправился убедиться, все ли необходимое имеется у людей в дозорных башнях, пока не начался буран, который обещал нам старый Тэм.

— И давно он уехал? — уточнила Мэгги.

— Слишком давно, ты его уже не догонишь, — сказал лэрд. — Теперь твое дело — зал, дитя.

— Ты же знаешь, дед, если я не выйду наружу, то буду сильно страдать, — рассудительно сказала Мэгги. — А когда начнется буран, то мне придется оставаться в зале, пока он не закончится.

Дугалд Керр глубоко вздохнул.

— Маргарет Джин, — произнес он, и Мэгги мгновенно поняла, что дело серьезно — дед только в таких случаях называл ее полным именем. — Ашер-нам-Брег больше не твоя ответственность, а твоего мужа. Дай ему выполнять свои обязанности, чтобы он мог завоевать уважение людей, которые ему теперь служат. Не нужно мчаться за ним следом. Если хочешь покататься верхом, возьми с собой кого-нибудь, но держись подальше от прохода. Сходи навести дальние коттеджи. Теперь ты, как леди Брег-Ашера, должна присматривать за членами клана.

Мэгги задумалась. Да, ей сильно не хочется признавать это и соглашаться с этим, но дед прав. Теперь за Ашер-нам-Брег отвечает Фин, а не она. Ее охватило чувство глубочайшей потери. Какая-то часть ее всегда знала, что однажды этот день придет, но она не верила, что это случится на самом деле. Однако это случилось, и теперь ей придется искать себе новое место в жизни.

— Ты прав, дед, — сказала Мэгги. — Я поеду к дальним коттеджам, и да, я возьму с собой несколько человек.

— Это тяжело, дитя мое Мэгги. Я знаю, потому что вижу это в твоих глазах. Но ты женщина, а женщинам в этой жизни отведено не то место, что мужчинам, — произнес Дугалд Керр добрым голосом, но Мэгги услышала в его словах нотку горечи.

— Мой пол ничего не значил все эти годы, что я управляла проходом вместо тебя, дед. Думай, если тебе так больше нравится, что остальные считали, будто ты просто потакаешь мне и позволяешь развлекаться, а на самом деле держишь бразды правления в своих руках. Может, кое-кто в это и верил, потому что в мире хватает мужчин, уверенных, что женщина не способна ни на что, кроме как заниматься очагом и детишками, но другие-то знают, что к чему. Они знали, что ты болел, а делом заправляла я. И никогда Ашер-нам-Брег не действовал лучше, чем в те годы, когда им управляла я, так что умоляю, не надо рассказывать мне, что мое место в зале, у ткацкого станка, и что я должна сидеть и ждать, когда у меня вырастет огромный живот.

Мэгги резко повернулась и вышла из зала.

Дугалд Керр посмотрел ей вслед. Конечно, она права, но какое это имеет значение? Она женщина, и остальной мир не желает видеть в ней кого-то другого. Это печалило его, он не хотел, чтобы его внучка была несчастлива. Но если бы он умер до того, как она вышла замуж, соседи накинулись бы на нее, как волки на ягненка.

Мэгги вошла в конюшню, оседлала своего жеребца и попросила Кленнона Керра привести несколько человек, чтобы те поехали с ней. Вскочив в седло, она выехала во двор.

— Куда поедем? — спросил ее Кленнон Керр.

— К дальним коттеджам. Нужно проверить, все ли у них в порядке.

— Тогда возьмите с собой Айвера Лесли, — предложил Кленнон Керр. — Он еще ни разу в ту сторону не ездил, а дорогу узнать должен. А в проход вы не собираетесь?

— Там сейчас мой муж, — сухо ответила Мэгги.

— Верно, — сказал Кленнон Керр. — Там он и должен быть, миледи.

— Давай зови людей, которые поедут со мной, — резко бросила Мэгги. — Я не собираюсь болтаться тут весь день, скоро начнется снегопад.

Капитан не сказал больше ни слова. Он понимал, почему Мэгги в таком скверном настроении, но ей давно следовало занять подобающее ей место леди и подарить Брег-Ашеру наследников. Он пошел позвать Айвера, по пути окликая тех, кто поедет вместе с ней, чтобы они седлали коней. Несколько минут спустя Мэгги со своим отрядом вооруженных воинов пересекла подъемный мост и направилась в холмы.

Какое-то время они ехали молча. Айвер держался рядом с Мэгги. В конце концов, она повернулась к нему и произнесла:

— Коттеджи, куда мы направляемся, находятся на самой границе наших земель. Мы сделали их надежными и безопасными для обитателей. Они каменные, на окнах толстые ставни, двери окованы железом, и во дворе каждого из трех жилищ имеется свой колодец, так что в случае неожиданного нападения они вполне независимы. И в них живут не семьи, а только мужчины — и три пожилые женщины, которые о них заботятся. Это пастухи.

— Значит, в случае нападения они беззащитны, — заметил Айвер.

Мэгги рассмеялась:

— Нет, но ты сам все увидишь.

День выдался ясным, однако холодным. В ярком синем небе не было ни облачка, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Они скакали около часа, и тут Айвер увидел впереди, у невысоких холмов, три коттеджа. Мэгги послала вперед одного из мужчин предупредить обитателей о своем визите.

— Овцы и коровы сейчас все в Брег-Ашере, но летом они пасутся тут на лугах.

— А чем занимаются люди, когда скот в крепости? — с любопытством спросил Айвер.

— Патрулируют границу между нами и нашими соседями, — пояснила Мэгги. — Приводят в порядок снаряжение, предупреждают нас, если в округе начинается неуместная активность.

— А зачем тогда мы туда едем? — настойчиво выяснял Айвер.

— Я леди Брег-Ашера, — ответила Мэгги. — Мой долг следить за их благополучием. Женщины, ухаживающие за пастухами, должны знать, что про них не забыли.

Айвер кивнул. Он восхищался своей хозяйкой, хотя никогда не признался бы в этом вслух. Не его дело одобрять или не одобрять ее.

Во Франции месяц декабрь летел стремительно, приближался день бракосочетания Якова Стюарта. Он понимал, что его поступки смахивают на безумие, но впервые в своей жизни Яков действительно кого-то любил. Детство ему выпало не из счастливых.

Он потерял трех братьев, но у него остались две сестры. Его легкомысленная мать-англичанка больше заботилась о своих удовольствиях, чем о монаршем сыне. Ему едва исполнилось семнадцать месяцев, когда убили его отца. Он совершенно ничего не помнил о Якове IV, знал только то, что ему о нем рассказывали. Большинство любили отца, и он унаследовал от предыдущего Якова единственную черту — решимость править Шотландией, не позволяя вмешиваться ни графам, ни Англии.

Яков V прибыл во Францию в поисках жены. В апреле ему исполнялось двадцать пять, самое время жениться. Он собирался сделать предложение Мари де Бурбон, дочери герцога Вандомского, девушке более чем аристократического происхождения с приданым в сто тысяч золотых крон. Инкогнито Яков посетил двор ее отца и обнаружил, что потенциальная невеста весьма невысокого росточка, да еще и горбатая. Он уехал, так и не назвавшись, и оставил своего посла объяснять герцогу, что король утратил интерес к женитьбе на его дочери.

Однако при дворе короля Франциска Яков Стюарт положил глаз на его пятого ребенка (и третью дочь), принцессу Мадлену. Болезненная от рождения, пятнадцатилетняя принцесса провела почти всю свою жизнь в мягком климате Луары. Французский король очень любил ее, и когда король Шотландии попросил руки Мадлены, Франциск ему отказал.

Это дитя его сердца было слишком хрупким и болезненным, чтобы пережить суровый климат Шотландии. Якова Стюарта отказ очень огорчил. Он хотел жену-француженку, чтобы укрепить старый альянс между Шотландией и Францией, существовавший уже несколько веков, и поэтому обратил свое внимание в другую сторону.

Мария де Гиз, герцогиня Лонгвиль, дочь герцога де Гиза и его жены, Антуанетты де Бурбон-Вандом, была тремя годами младше Якова Стюарта. Мария недавно овдовела, у нее было двое сыновей, причем второй родился через два месяца после смерти ее мужа. Она понравилась шотландскому королю, но пока не была готова, чтобы за ней ухаживали, и тем более даже не рассматривала возможность нового брака.

Позже этой же осенью Яков снова увиделся с Мадленой де Валуа на придворном балу. Его тянуло к ней, и он с изумлением понял, что влюблен. К его удивлению, Мадлена тоже призналась ему в любви. Они вместе отправились к королю Франциску и стали умолять позволить им пожениться. Не в силах отказать любимому ребенку, да еще и под влиянием своей второй жены, Элеоноры Австрийской, король Франции дал свое согласие. Пару обвенчали первого января в парижском соборе Нотр-Дам.

К счастью, хрупкая и болезненная принцесса ничем не напоминала своего отца. Короля Франциска ни при каких обстоятельствах нельзя было назвать красивым, его лучшими чертами были обаяние и власть. Но его первая жена, королева Клод, была такой же красавицей, как и Мадлена, любимая дочь Франциска. Клод, герцогиня Бретонская, дочь короля Людовика XII и его жены, Анны Бретонской, была очень хороша собой — с рыжеватыми волосами и голубыми глазами. Точно так же выглядела и Мадлена, но холодное сердце Якова Стюарта растопили ее кротость и твердый характер.

Следующие несколько месяцев молодую чету всячески развлекали, но возвращение в Шотландию было неизбежным. В середине мая королевская чета отплыла на родину Якова Стюарта. Юная королева уже несколько недель чувствовала себя нездоровой — утомление явилось неминуемым следствием празднеств, устроенных в их честь. Нежно прощаясь с дочерью, король Франциск не сомневался, что больше никогда в этой жизни с ней не увидится. Он мог бы пожалеть о своем решении позволить ей выйти замуж, если бы не видел, насколько она счастлива и как они с Яковом Стюартом любят друг друга.

Плавание было не из легких, и к тому времени, как судно пришвартовалось в Лейте, королева Мадлена совсем расхворалась. Весть о возвращении короля разлетелась мгновенно. Королева смогла доехать лишь до Эдинбурга, и только то, что король Франции дал за своей дочерью непомерно большое приданое, помешало наиболее цивилизованным лордам Якова Стюарта вслух жаловаться на то, что тот выбрал себе неудачную жену. Тотчас же начали строить планы, как и где подыскать королю Шотландии новую супругу.

Предыдущим летом, отправляясь во Францию, король Шотландии позаботился о своей тогдашней любовнице, Джанет Мунро, и выдал ее замуж за Мэттью Бэрда, лорда Твида. Яков согласился признать своего ребенка от Джанет и дать за ним приличное приданое, если родится девочка. Лорд Твид согласился воспитывать этого ребенка как своего собственного. Его ничуть не расстроила необходимость жениться на Джанет Мунро. Благодаря ее связям с королем и щедрому приданому, выделенному семьей, он считал это превосходным выбором.

И Джанет Мунро не расстраивалась из-за нового мужа. Ближе к сорока годам он по-прежнему оставался вполне удовлетворительным любовником и сказал, что рассчитывает на общих детей. Дом и доход ее устраивали. Ранней весной 1537 года Джанет родила дочь, при крещении получившую имя Маргарет. Лорд Твид сообщил королю во Францию о рождении у того дочери, но ответа не получил.

— Мы отправимся в Эдинбург, когда король вернется, потому что туда он поедет в первую очередь. Там и попросим приданое для Маргарет, — сказала мужу Джанет. — Я хочу решить этот вопрос до того, как королева обзаведется собственными отпрысками.

Но когда Мэттью Бэрд и его жена Джанет прибыли в Эдинбург, оказалось, что юная королева тяжело больна, а король не может думать ни о чем и ни о ком, кроме своей супруги. Он не отходил от ее постели, просиживая рядом с ней долгие часы. Джанет Мунро сочувствовала отцу своего ребенка, но она была женщиной практичной и хотела, чтобы он выполнил свое обещание. Девочке нужно приданое, чтобы удачно выйти замуж.

— Я должна поехать в Брег-Ашер к моему кузену, Фингелу Стюарту, — сказала она мужу.

— Зачем? — удивился лорд Твид. — Как он поможет тебе решить этот вопрос?

— Нужно напомнить королю, что именно я привлекла его внимание к Фину, а значит, добыла ему дополнительные средства. Я хочу получить деньги, обещанные королем малютке Маргарет, но только Яков Стюарт может мне их дать. Если Фин будет рядом со мной, когда я обращусь к королю со своей просьбой, вопрос решится тотчас же.

— Какая ты у меня умница, дорогая, — сказал лорд Твид.

— Королева умирает, Мэттью, — продолжала Джанет. — А он ее очень любит, все так говорят. Когда она умрет, он впадет в безысходное отчаяние. Ты его не знаешь, зато я знаю очень хорошо. Яков никогда никого в своей жизни не любил. Он очарователен, но сердце его было холодно до тех пор, пока он не встретил свою принцессу. Она его первая и, вероятно, последняя любовь. После ее смерти вряд ли к нему можно будет подойти. Он будет оплакивать ее так же сильно, как любил. Яков не тот человек, который делает что-то наполовину.

— Мы и сейчас не можем его увидеть, — напомнил ей муж. — Мало кто имеет к нему теперь доступ. Как же ты рассчитываешь достучаться до него, если даже твой кузен приедет?

— Я не уверена, — призналась Джанет, — но надеюсь, что способ есть. И я должна сделать это ради блага малютки Маргарет. До сих пор Яков не получил от Фингела ни пенса. Если король отдаст эти деньги моей дочери, это, по сути, ничего ему не будет стоить. Думаю, он оценит это, милорд, если я сумею указать ему на тонкость подхода.

Мэттью Бэрд, лорд Твид, громко расхохотался, услышав резоны жены.

— Господи, Джен, ты намного умнее, чем я предполагал. Но согласится ли твой кузен?

— Фингел хороший человек, — ответила Джанет. — Он мне не откажет, да и сам поймет, насколько мудро мое предложение.

— Но поймет ли король? — серьезно спросил лорд Твид.