Глава 5

Почему Сажесс опустился до предательства, связавшись с его женой, и решил, что это вполне естественно? Их вражде вот уже несколько лет, но соперничество между ними до сих пор продолжалось. Даже во времена мальчишеской дружбы, когда они клялись в верности их кровному братству, Этьен всегда был самым ревностным соперником Макса.

Сажесса никогда не покидало чувство зависти, оттого что Максу отдавали предпочтение. Красивый, своенравный, умный, утонченный и честолюбивый. Макс был мальчиком, которого многие родители, имевшие дочерей, прочили себе в зятья. Пожилые женщины наблюдали за ним с тайным восхищением, а мужчины ставили его в пример своим сыновьям.

Так как они были друзьями, Этьен старался подавить свою зависть. Но как бы там ни было, их дружба омрачилась, а дух соперничества возобладал. Они отдалились друг от друга.

Когда Макс влюбился в Корин Керан, а потом женился на ней, в голове Этьена родилась мысль соблазнить эту знойную темноволосую красавицу, к которой Сажесс испытывал непреодолимое влечение.

Первая женщина Этьена была старше его почти на два десятка лет. Она манипулировала им и умело держала в руках. Обезумев от любви, Этьен умолял ее сбежать с ним, а она только смеялась над его страстью. Их роман кончился, когда муж, испанский дипломат, увез ее на свою родину. С тех пор Этьен страстно желал только молодых женщин, бесхитростных и уязвимых, которые никогда не могли бы снова заставить его пережить такое страдание.

Преследование Корин и победа над ней вызвали сладостное чувство. Когда Этьен завладел ею, очарование быстро исчезло. Макс отомстил ему, помешав его женитьбе, и Этьен решил свести с ним счеты. И не только из-за гордости. Он не мог смириться с потерей еще и потому, что девушка представляла для него большую ценность. Нежная, непорочная, робкая и грациозная. Ему даже казалось, что он полюбил ее. Макс заплатит за то, что отнял у него Лизетту.

После традиционного приветствия противники скрестили шпаги. Стальным блеском в воздухе сверкнули клинки, столкнувшись с необычайной силой. Этьен сделал выпад, но Макс ловко парировал его. Этьен повторил атаку, продвинувшись вперед на несколько шагов. Макс ответил быстрой серией обманных движений и выпадов, которые заставили Этьена отойти.

– Мой Бог! – прошептал Жак Клеман с расширенными глазами.

Мужчина по соседству тихо заметил:

– Подождите… Будет еще более яростная стычка.

Это была одна из самых неординарных дуэлей, которые когда-либо приходилось видеть ее свидетелям. Как правило, в обычных поединках сначала следовал пробный обмен ударами, затем соперники понемногу разогревались, чтобы потом вступить в настоящий бой. Волеран и Сажесс начали борьбу сразу же в полную силу, и ни один не собирался разыгрывать прелюдию.

Призвав на помощь все свое умение, Этьен обрушился на Макса в поисках бреши в его защите, но не нашел ее. Он бросил быстрый взгляд на противника и усмехнулся:

– Наверное, ты думаешь… если я умру от твоей руки… то прошлое никогда не вернется к тебе.

– Пока не знаю, – выдохнул Макс, парируя резкий выпад и отвечая своим ударом. Он испытывал странное возбуждение, будто неугомонный демон внутри его сорвался с цепи и руководил каждым его движением.

– Будь ты проклят… – прошептал Этьен. – Ведь это произошло много лет назад!

Макс не ответил.

Лизетта спустилась вниз, подавленная после бессонной ночи. В доме тихо, в столь ранний час близнецы еще спали. Она испытывала тяжелое чувство и не хотела притворяться, будто Макс тут ни при чем. Лизетта старалась не думать о том, что может случиться, но тем не менее ужасно боялась сообщения о его гибели. Направляясь в маленькую столовую при кухне, она посмотрела в окно и увидела, что уже рассвело. «Наверное, Макс и Сажесс уже дерутся на дуэли, легко передвигаясь с необычайной грацией фехтовальщиков. Господи, о чем это я?»

– Должно быть, все уже кончилось. – Повернувшись, Лизетта увидела Ирэн, сидящую за пустым столом.

– Вы уверены? – спросила Лизетта и нахмурилась, заметив, какой изможденной выглядит мать Макса.

– Я встретила множество рассветов, подобных этому, – тяжело вздохнула Ирэн. – Это не первая дуэль Максимилиана, и он не единственный мой сын, дерущийся на шпагах. Никому неведомо, какое горе испытывает мать, когда ее сыну угрожает смертельная опасность.

Девушка подошла поближе.

– Мне кажется, я понимаю, – сочувственно выдавила она и положила руки на хрупкие плечи женщины. Ирэн снова тяжело вздохнула:

– Бедный Макс.

– Не думаю, что он проиграет, мадам.

– А если и победит, как он сможет жить, зная, что на его совести смерть Этьена?! Возможно, для него было бы лучше… проиграть эту дуэль, чем оставаться с такой ношей в душе.

– Нет, – прошептала Лизетта, не желая слушать Ирэн. Страшно даже представить это. О, если бы другие сыновья находились рядом, чтобы утешить свою мать! Лизетта же не могла сделать это, учитывая ее смешанные чувства к Максу. – Все будет так, как вы надеетесь, – запинаясь, продолжила она. – Он… он забудет прошлое после сегодняшнего дня.

Ирэн с радостью ухватилась за утешительные слова Лизетты:

– О, надеюсь! Ты права. Он все забудет, забудет!

Казалось, время тянется очень медленно. Сообщения все еще не было. Конечно, Макс цел и невредим и скоро вернется. Сажесс не сможет одолеть его! Несмотря на то что Лизетта мало знает обоих, она уверена, что Макс одержит победу. Где же он? Почему нет сообщения?

– Мадам! – услышала она голос Ноэлайн. Ирэн и Лизетта испуганно обернулись. Экономка стояла в дверях, ее жилистые руки упирались в дверной косяк. – Прибежал мальчишка Ретты и говорит, что месье возвращается!

– Он здоров? – спросила Ирэн дрожащим голосом.

– Цел и невредим!

Ирэн с удивительной живостью вскочила на нога и поспешила в холл. Лизетта последовала за ней, сердце ее громко билось от необъяснимого волнения. Она сложила руки, глядя на входную дверь. Напряжение достигло предела, когда Макс ворвался в дом с мрачным видом. Брови его почти сошлись на переносице. Он хлопнул массивной дверью, хмуро посмотрел на обеих женщин и быстрым шагом прошел в библиотеку. Ирэн тотчас последовала за ним. Лизетта же застыла в холле, не в силах двинуться с места.

– Макс? – услышала она приглушенную мольбу Ирэн. – Максимилиан, что произошло?

Ответа не было.

– Ты выиграл дуэль? – настаивала Ирэн. – Этьен Сажесс мертв?

– Нет, Сажесс не убит.

– Но… Ничего не понимаю. Что случилось?

– Я сам хотел бы знать это, – сердито ответил он. – Я спланировал бой до последней детали, но все произошло гораздо проще, чем я предполагал.

– Не понимаю.

Макс подошел к столу и протянул руку к книжному шкафу, внимательно разглядывая кожаные переплеты.

– При всей его хваленой ловкости Сажесс оказался в моей власти. Менее чем через минуту после начала дуэли он тоже понял это. Его защита была очень слабой. Пожалуй, Этьен никого не смог бы победить, если только какого-нибудь неопытного новичка.

Макс посмотрел на свою правую руку, будто все еще держал в ней шпагу.

– Детская игра, – продолжал он с презрительной усмешкой. – Я нанес ему легкую царапину, достаточную для того, чтобы выступила кровь. Затем секунданты, посовещавшись, решили, что честь удовлетворена. Врач забинтовал руку Сажесса. Я должен был протестовать и настоять на продолжении дуэли до смерти одного из противников. А он смотрел на меня как-то странно, знал ведь, что я намереваюсь убить его… – Макс застонал и отвернулся, сжав голову руками. – Мой Бог, не знаю, что заставило меня поступить так. Я ведь хотел разделаться с ним. Это же легко было сделать, так легко.

– Ты позволил закончить на этом дуэль? – сказала Ирэн, не веря своим ушам. – Ты не убил его?

Макс кивнул, лицо его исказилось от презрения к самому себе.

– Ко всеобщему разочарованию, за исключением Сажесса.

Ирэн не скрывала слезы счастья.

– Я так рада, – с трудом произнесла она. – В отличие от других твоих дуэлей это было бы…

– Просто убийством? – проворчал он.

– Да. Но ты отпустил его.

– Однако не отомстил.

– Нет. Твои действия сегодня утром восстановили твою честь!

Макс огорченно вздохнул.

– Мне надо выпить, – сказал он, взглянув на серебряный поднос с графинами. Его чувства грозили вырваться из-под контроля, если их немедленно не укротить алкоголем.

– Еще слишком рано, – сказала Ирэн.

Макс хотел было сказать в ответ что-то язвительное, но вдруг заметил в двери тонкую фигурку Лизетты. На ней было бледно-розовое утреннее платье из муслина, отделанное кружевами. Ярко-рыжие волосы небрежно откинуты назад, а лицо обрамляли беспорядочно вьющиеся локоны. Даже в тусклом утреннем свете ее красота казалась ослепительной. Макс сощурил глаза и задумчиво посмотрел на нее. Лизетта ощутила холодок, пробежавший по всему телу.

– Месье… вы злитесь, потому что не убили Этьена Сажесса?

– Как ты догадлива, – едко заметил он.

Вспыхнув, она отвернулась. К сожалению, теперь, когда она привлекла внимание Макса, ей не удастся избежать его насмешек.

– Кажется, – продолжил он, – вы все-таки избежите пожизненного одиночества, которое уготовили себе, мадемуазель.

– К…как это? – пролепетала она заикаясь. Ответ последовал немедленно:

– Подумайте о скорой свадьбе. – Казалось, Макс наслаждается ее ужасом.

– С месье Сажессом? – прошептала она.

– Нет. Со мной.

– С… с… – Эта мысль показалась ей такой нелепой, что она с трудом подавила истерический смех. – О нет! – воскликнула девушка, качая головой. – Я не хочу выходить за вас замуж. Нет никакой разницы, быть вашей женой или месье Сажесса!

– Сажессу ты больше не нужна, – тихо сказал Макс. – А я считаю идею жениться на тебе заслуживающей внимания. Мы сможем договориться.

– Этого не будет! – испугалась она.

– Мне нужна жена, – сказал Макс.

– Потому что вы расправились со своей первой! – крикнула Лизетта.

Макс посмотрел на мать с осуждающей улыбкой. Ирэн виновато пожала плечами.

– Я вижу, мать решила просветить тебя, – сказал он. – Значит, тебя предупредили? – Он направился к Лизетте, но та повернулась, выбежала в холл и помчалась по лестнице в свою комнату, путаясь в юбках.

– Не думаю, что она согласится, – озабоченно сказала Ирэн. Макс рассмеялся, вся его злость вдруг прошла. Он подошел к матери и поцеловал ее в нахмуренный лоб.

– Мама, – тихо предупредил он, – вам не следует сообщать моим будущим невестам, что я убил свою первую жену. Это бросает тень на мою репутацию.

– Но, мой сын, я должна была рассказать ей. Лизетта не может понять тебя. Лучше услышать правду от меня, чем от кого-то другого.

Макс слегка улыбнулся:

– Логично.

Однако беспокойство Ирэн не исчезло.

– Думаешь, удастся уговорить ее выйти за тебя замуж, Макс?

– Мама, готовьтесь к свадьбе через неделю, начиная со вчерашнего дня.

– Значит, осталось меньше недели? Как же я смогу подготовиться? Это невозможно.

– Торжество будет негромким. Я знаю вас, мама. Вы сможете все устроить за четверть часа.

– Но зачем так спешить…

– Это необходимо. Боюсь, репутация моей возлюбленной невесты не выдержит проволочки.

– Если бы мы подождали хотя бы две недели, то Александр и Бернар, возможно, приехали бы. Твои братья могли бы быть с тобой, Макс!

– Уверяю вас, – сказал он с кривой усмешкой, – мое бракосочетание не потеряет своей прелести из-за их отсутствия. А сейчас, извините, я должен поговорить с Лизеттой. – Он сделал многозначительную паузу. – Будьте уверены, для беспокойства нет причины.

Ирэн нахмурилась: ее сын способен запугать бедную девочку, прибегнув к любым средствам.

– Макс! – Ирэн постаралась как можно тактичнее выразить свое беспокойство. – Ты ведь недолго будешь с ней наедине, не так ли? И пожалуйста, не пугай ее.

Макс ничего не ответил, лишь повернулся, глядя на мать через плечо. Ирэн вспомнила точно такое же выражение на лице его отца, грозившее большими неприятностями всем, кто осмелится встать на его пути. Из всех сыновей Волерана Максимилиан был самым настойчивым.

– Я должен добиться своего, – сказал Макс. – После того как вы поделились с Лизеттой нашими семейными тайнами, убедить ее стать моей женой будет не так-то просто.

– Как ты собираешься уговорить девушку?

Сейчас ее сын был похож на дьявола.

– Не задавайте вопросов, мама, когда знаете, что не получите ответа.

Лизетта бросилась к ящику комода. Она вытащила потрепанную одежду и завязанный платок с монетами, которые были у нее во время побега от Сажесса. Девушку охватила паника. Перспектива стать женой Этьена ужасна, но Сажесс по крайней мере не убийца! Теперь ее положение стало гораздо невыносимее. Она не могла выйти замуж за Максимилиана Волерана – убийцу собственной жены. За человека, чья жестокость, по ее мнению, более утонченная, чем издевательства Этьена Сажесса.

Жена находится в полной власти мужа, раздумывала Лизетта, и ее счастье полностью зависит от его доброжелательности. Никто никогда не обвинит мужчину, если тот подвергнет ее заслуженному наказанию, но здесь, в Новом Орлеане, кажется, даже на убийство смотрят сквозь пальцы, особенно если дело касается такого влиятельного человека, как Волеран.

Сзади послышался какой-то шум. Она повернулась, ударившись бедром об угол комода, но не почувствовала боли. В комнату вошел Макс и наблюдал за ней.

– Полагаю, мое предложение стоит рассмотреть, – заметил он.

– Выйдите из моей комнаты!

– Это не твоя комната. Этот дом и все, что находится в нем, принадлежит мне.

– Все, кроме меня. – Лизетта попыталась ловко проскользнуть мимо него. – Мадам Волеран, – позвала она через полуоткрытую дверь, – ваш сын в моей спальне! Пожалуйста, скажите, чтобы он оставил меня…

– Она не придет, – медленно произнес Макс, схватив ее за талию и закрывая дверь. Она взвизгнула и попыталась ударить Макса ногой. При этом он увидел ее голень в чулке. – Прекрати, – сказал он и, встряхнув Лизетту, приподнял ее так, что ноги в комнатных туфлях едва касались пола. – Мы должны обсудить твое будущее.

– Пустите меня!

Он насмешливо скривил губы.

– Моя милая, что же ты собираешься делать, если не выйдешь за меня?

– У… у меня есть другие возможности.

– Например?

– Я могу учить детей…

– С твоей-то репутацией? Никто не возьмет тебя,

– Тогда пойду в монастырь…

– Тебя не примут. Я пользуюсь достаточным влиянием.

– Еще у меня есть кузина…

– Ты не доберешься до нее. Нет места, откуда я не смог бы вернуть тебя назад. Можешь также отбросить мысль о возвращении в свою семью. Думаю, они уже сняли с себя всякую ответственность за непокорную дочь.

– Нет, – сказала Лизетта, хотя знала, что он прав: Гаспар уж точно отказался от нее.

– Даже если бы они и приняли тебя обратно, то превратили бы твою жизнь в ад, – безжалостно продолжал Макс. – С точки зрения порядочных семейств моя опека хуже смерти. Ты опозорена, невинная девочка, для любого мужчины, кроме меня. У тебя есть только два выхода: стать моей женой или… любовницей.

Лизетта ошеломленно смотрела на него.

– Я не могу, – выговорила она наконец. – Я не выйду за вас и тем более не стану вашей… – Она замолчала, не в силах повторить ненавистное слово.

– Фактически между женой и любовницей разница небольшая. В любом случае ты будешь принадлежать мне. – Он поднес руку к ее лицу и провел кончиками пальцев по подбородку. Затем медленно потер большим и указательным пальцами мочку ее уха. Все тело Лизетты напряглось. – Не надо бояться меня, милая. Наше соглашение может стать приятным для тебя.

«Приятным? Как он осмелился! – гневно подумала Лизетта. – Заявить мне такое!»

– Ты сделаешься женой богатого человека. Будешь иметь красивую одежду и драгоценности, достойные твоей красоты. Я дам тебе все, что пожелаешь.

– Меня не интересуют деньги.

– Я буду внимательным мужем во всех отношениях. – Макс замолчал, и наступила тишина. – Ты будешь довольна, Лизетта.

Что? Что это означает?

– Не важно, каким вы будете, – сказала она. – Я не хочу… Вы… вы совсем не нравитесь мне…

– Это не имеет значения. – Он обхватил ее за талию и привлек к себе.

Лизетта застыла, в то время как его рука коснулась ее горла, а затем скользнула к груди. Соски ее напряглись и стали твердыми. Потрясенная, она неотрывно смотрела на него, чувствуя нарастающий жар его ладони.

– Не надо, – еле слышно прошептала Лизетта, покраснев от смущения. – О, перестаньте!

Не обращая внимания на ее слабый протест, Макс обхватил ее грудь и начал тереть большим пальцем затвердевший бутон.

– Тебе ведь приятно, не так ли?

– Нет! – Лизетта дрожа попыталась отстранить его руку, но Макс легко преодолел ее сопротивление, продолжая прижимать ладонь к ее груди.

Его губы слегка коснулись ее виска, когда он прошептал ей:

– Скажи мне правду, милая.

Лизетта мысленно молила Бога, чтобы тот избавил ее от этого кошмара.

– Нет… нет… – Она колебалась, с трудом выговаривая слова.

Его теплые настойчивые губы коснулись уголков ее губ, щеки и переносицы. Лизетта попыталась отвернуться, но он крепко держал ее одной рукой за спину, а другую просунул за корсаж. От прикосновения его ладони к ее обнаженной плоти она слабо застонала и колени ее подогнулись. Если бы Макс не поддерживал ее, она наверняка упала бы.

Он улыбнулся, продолжая нежно ласкать ее пальцами.

– Ты вовсе не безразлична мне, Лизетта, – сказал он. – И у тебя нет причин отказываться от брака со мной.

– Нет! – Она беспомощно извивалась, но Макс еще крепче прижимал ее к себе.

– Да, – тихо сказал он. – Тебе нужны еще доказательства того, что мы подходим друг для друга?

– Для этого у вас есть другая женщина! А что касается брака, вам незачем снова жениться!

Брови Макса удивленно приподнялись от такого ее предположения.

– С самой первой нашей встречи у меня возникла такая мысль. Ты обладаешь всеми необходимыми качествами, чтобы быть подходящей женой…

– Подходящей! – оскорбленно повторила Лизетта, стараясь освободиться из его объятий.

– …и я не сомневаюсь в своей способности удовлетворить все твои потребности.

– Обеспечивайте кого-нибудь другого! Я не хочу этого!

– Тебе необходимо мое покровительство.

– Я не хочу покровительства человека, которого боюсь!

– Что же так пугает тебя?

– Вы убили свою первую… вы у… убили Корин.

– Да, так говорят. – Лицо Макса оставалось бесстрастным. – И ты веришь в это?

– Почему бы нет?

– А если я скажу тебе, что не виновен в ее смерти?

Лизетта пристально посмотрела на него.

– Вы и прежде лгали мне.

– Тогда, возможно, я действительно убил ее. – Макс улыбнулся ледяной улыбкой. – Однако, надеюсь, ты не спровоцируешь меня, как это сделала она. Так что тебе нечего бояться.

– Зачем вам нужен этот брак?

– Думаю, это очевидно. Прежде всего чтобы похвастаться перед Сажессом.

– О, как я презираю вас! – Лизетта была потрясена новым ощущением, почувствовав сквозь одежду жар его тела. Она закусила губу, увидев, что зрачки его глаз сузились до черных точек на золотистых радужных оболочках. Никогда еще Макс не был так похож на хищника.

– Мне также доставит удовольствие, – сказал он, – обладать тобой всецело.

Лизетта задрожала.

– Однажды вы сказали мне, что я не смогу удовлетворить человека с таким опытом, как у вас.

– Но я не имел в виду, – тихо сказал он, – что откажусь обучать тебя.

– Отпустите меня! – Лизетте казалось, ее голос звучит откуда-то со стороны. Внезапно его глаза приблизились вплотную к ней, гипнотизируя ее. Она попыталась отвернуться, но почувствовала его руку, которая заставляла ее держать голову в том положении, в котором он хотел. – Отпустите меня, – снова повторила она, чувствуя его дыхание на своих губах. – Месье…

Выражение лица Макса изменилось, когда он ощутил нарастающее желание. Кровь его забурлила в жилах. Ее губы, находящиеся так близко от его губ, были такими доступными, в то время как ее ресницы прикрывали глаза в подсознательной покорности, отчего тотчас пробудились его мужские инстинкты.

– Макс, – поправил он Лизетту, желая услышать свое имя из ее уст.

Не в силах произнести ни звука, Лизетта прижалась к нему. Она испытывала приятное ощущение. Его бедра были напряжены и тверды, а напротив своего живота она почувствовала пугающий, горячий, пульсирующий выступ. Лизетта попыталась отстраниться, чем еще более возбудила Макса.

– Произнеси мое имя, – настаивал он. – Скажи, что станешь моей женой.

Лизетта упрямо молчала.

– Тогда я сделаю тебя любовницей. Сегодня же. – Он наклонился к ней еще ближе, его черты были едва различимы в полумраке. – Нет, прямо сейчас, – хрипло сказал он, прижимаясь к ее губам.

Ее протест был подавлен неумолимым поцелуем. Он снова крепко прижал ее к своему сильному телу. Лизетта не могла шевельнуться… не могла даже дышать. Сжав губы, она издала умоляющий стон… И тогда его ладони обхватили ее лицо, а большими пальцами он гладил ее щеки с пугающей нежностью. Изумленная, она снова расслабилась, не в силах совладать с собой.

Макс медленно прервал поцелуй и посмотрел на нее. Приоткрыв отяжелевшие веки, Лизетта почувствовала, что ее поглощает жгучий взгляд янтарных глаз.

– Открой рот, – хрипло сказал Макс, прижимаясь губами к ее губам.

– Ч… что?

– Открой рот, когда я целую тебя.

– Нет…

Макс снова склонился над ней, стараясь возбудить ее медленным поцелуем, лаская языком ее губы, затем просунув его между ними. Лизетта вскрикнула и попыталась отступить, но он крепко прижал ее к себе. Бороться с ним было бесполезно. Ее голова склонилась ему на грудь, а руки легли на плечи. Весь мир исчез, и Лизетта ощущала только его мощное тело, которое властно притягивало ее.

Он больше не принуждал ее. Девушка отдалась во власть чувств, отвечая на ласки мужчины, сумевшего покорить ее. Его поцелуй ослабел, но ее губы продолжали неистово льнуть к нему, стараясь не прерывать поцелуя. Она обхватила его плечи тонкими руками и выгнула спину, выставив грудь навстречу его ладони.

Когда она полностью отдалась в его власть, Макс поднял ее на руки и отнес на кровать. Его губы прильнули к ее шее. Затем он зарылся носом в душистые ленты ее корсажа и прижался губами к ложбинке на груди.

Внезапно Лизетта поняла, что происходит. Она попыталась оттолкнуть Макса.

– Пожалуйста… не надо…

– Я не причиню тебе вреда, – сказал Макс, взяв ее за запястья и заводя руки ей за голову. Близость девушки едва не сводила его с ума, хотя прежде он всегда мог легко контролировать свои чувства. Ему вдруг ужасно захотелось полностью овладеть ею, независимо от того, уступит Лизетта добровольно или нет. Ее протесты Макс заглушил поцелуем. Лизетта задрожала, почувствовав через платье его твердую плоть. Несмотря на неопытность, она поняла, как близок он к тому, чтобы силой лишить ее девственности. Если она сейчас же не остановит его, то будет поздно.

– П… пожалуйста, Макс, – заикаясь, прошептала она. – Я… я боюсь.

К ее удивлению, он поднял голову, прерывисто дыша. Лизетта зарылась в белоснежные подушки.

Макс отвернулся, продолжая сжимать руками ее взъерошенные волосы. После продолжительной паузы он снова посмотрел на нее, и Лизетта заметила, что пугающая страсть в его глазах исчезла.

– Я хочу отдохнуть, – неуверенно сказала она в надежде, что он уйдет. После болезни она никогда так не уставала, к тому же прошедшей ночью очень плохо спала. Из-за него же. – Мне… надо побыть одной.

– Конечно. – Макс не двинулся с места. – Как только согласишься с моим предложением.

– Я должна подумать…

– О чем здесь думать? Ты же знаешь, противиться бесполезно.

– Вы очень жестоки!

– Только когда не выходит по-моему. – Макс сменил позу, опершись на локти. – Скажи, что выйдешь за меня замуж.

– Я не могу…

Он взял ее за подбородок и слегка приподнял его. Кончик его языка коснулся ее зубов и скользнул по внутренней стороне щеки. Ее руки умоляюще взметнулись вверх и обхватили его голову, зарывшись пальцами в густые волосы.

Он еще сильнее прижал Лизетту своим весом к матрацу и, горячо дыша в ухо, сжал зубами мочку, слегка покусывая мягкую плоть и касаясь ее языком.

– Малышка, – прошептал он, – мы сделаем это до или после свадьбы? Ответь мне, пока не поздно. Если ты не решишься на брак, Лизетта, я не погнушаюсь овладеть тобой прямо сейчас.

Он ждал ответа, навалившись на нее всем телом, и Лизетта неотрывно смотрела на его красивое нетерпеливое лицо. Она инстинктивно чувствовала, что он не причинит ей вреда. Девушка ощущала вкус его губ. Ее щеки испытывали зуд от его колючего подбородка. Она уже чувствовала себя так, будто целиком принадлежала ему.

– Я бы согласилась на ваше предложение, – сказала она запинаясь, – если бы…

– Если бы что? – быстро спросил Макс.

– Если бы вы дали мне некоторое время, прежде чем… – Лизетта замолчала, подыскивая нужные слова.

– Прежде чем мы до конца завершим наше бракосочетание, – закончил за нее Макс, казалось, совсем не удивленный ее просьбой.

– Да.

Макс немного помолчал. Когда он вновь заговорил, его голос был удивительно мягким:

– Если бы тебе пришлось выйти за Сажесса, ты обратилась бы к нему с подобной просьбой?

Лизетта смущенно покачала головой.

– Тогда почему же ты просишь об этом меня? Может быть, считаешь меня в меньшей степени мужчиной, чем его? Или думаешь, что я ожидаю меньше от брачных отношений, чем он? Кажется, я доказал, что страстно желаю тебя, но если нет…

– О нет, нет. Дело вовсе не в этом, – сказала Лизетта с такой поспешностью, что не заметила насмешливых искорок в его глазах. – Дело в том, что… я хотела бы привыкнуть, к вам, прежде чем… довести бракосочетание до конца.

Макс улыбнулся и намотал локон ее волос на свой палец. Затем медленно провел пальцем от ее ключицы до центра груди. Следя за его взглядом, Лизетта заметила, что ее корсаж сдвинулся к кончикам груди, открывая розовые соски. Она сделала невольное движение, чтобы прикрыться.

– Не надо, – попросил он, прижимая ее запястье к матрацу. – Я хочу видеть тебя.

Лизетта покраснела, открытая его взору.

– Отсрочка не охладит меня, – заметил Макс, дрожа от страсти. Ему нестерпимо хотелось приподнять волнистый край ее платья и завершить начатое. – Все зависит от того, – продолжил он, – как долго ты будешь испытывать меня. Советую поскорее привыкнуть ко мне.

– Хорошо, Макс, – прошептала она.

– Поскольку мы должны быть честными друг перед другом, детка, скажи мне… ты действительно подозреваешь, что я могу поступить с тобой так же, как с первой женой?

Лизетта испуганно посмотрела на него:

– Вы же сказали, что не убивали ее!

– Но ты мне не поверила.

– Нет, верю, – сказала Лизетта.

И это правда, внезапно осознала она. Если бы Макс был убийцей, сегодня утром он не оставил бы в живых Этьена Сажесса. Его поступки говорят о том, что он очень высоко ставит свою честь!

Макс удивленно молчал. В ее словах едва ли прозвучало полное доверие, но она оказалась первой женщиной за последние несколько лет, которая хоть в какой-то степени поверила ему. А еще его поразило то, что это так подействовало на него.

– Ты очень доверчивая девушка, – вымолвил он наконец.

– Значит, мне следует подозревать вас? – осмелилась спросить Лизетта.

Макс неожиданно улыбнулся:

– Да, моя милая. Только немного. – Он наклонил голову и прижался губами к нежному соску ее груди.

Хотя Макс знал, что это может шокировать ее, удержаться он не мог.

Лизетта вздрогнула от ласкового прикосновения его языка, и у нее перехватило дыхание. Жар его рта, казалось, проник во все ее тело. Когда он прервал ласку и посмотрел на нее с довольным видом, она с трудом произнесла:

– Вы обещали… Вы сказали… что дадите мне время!

– Я сказал, что не стану… – Макс замолчал и добавил с улыбкой:

– доводить дело до конца. Но я не говорил, что не буду целовать тебя.

После того как приданое Лизетты перевезли из особняка Сажесса к Волеранам, Ирэн осмотрела ее одежду и осталась довольна. Покрой был достаточно модным и материал вполне приемлем, однако все платья не того качества, к которому она привыкла. Вероятно, их шила портниха невысокого класса. Сборки были сделаны неаккуратно, цвета плохо подобраны, края неровные, и во многих случаях фасон не соответствует изящной фигуре Лизетты. К счастью, свадебное платье оказалось вполне сносным, но только оно единственное.

Встревоженная Лизетта обратилась к Ирэн, не понимая, чем она недовольна:

– Мадам, мое приданое не подходит? Мы с мамой много думали над ним.

– О… – уклончиво ответила Ирэн, держа в руках пеньюар из тонкого шелка бледно-лилового цвета. Ирэн посмотрела на Ноэлайн, и они обменялись испуганными взглядами. Комната была завалена грудами одежды, которая совершенно не годилась для жены Волерана.

Лизетта взяла шляпку из красного бархата, рассеянно перебирая кружева, окаймляющие ее.

– Все новое, – сказала она, догадываясь, о чем думают женщины. – Слишком расточительно отказываться от всего этого.

– Моя дорогая, ты больше не должна думать о расходах! Мы, э… – Ирэн задумалась, как бы потактичнее выразиться, не обидев девушку. – Мы должны кое-что добавить к твоему гардеробу. Он недостаточен.

Лизетта гордо приподняла подбородок, чувствуя, что Ирэн решила как можно скорее избавиться от всей этой одежды. Воспитанная в духе бережливости, она не могла примириться с мыслью, что платья надо полностью заменить. Конечно, Волераны – богатое семейство, но она оставалась той, кем была.

– Кажется, у меня есть все, что требуется, – сказала она.

В комнате воцарилась тишина. Ирэн не знала, что сказать. В Новом Орлеане было много таких семей, как у Лизетты. Прекрасных семей, но вынужденных довольствоваться ограниченными средствами. Для многих креолов бережливость – символ достоинства, а чрезмерное финансовое благополучие считалось вульгарным, что свойственно лишь американцам. Но как бы там ни было, для невесты Максимилиана такая одежда явно не годится… Как же не допустить этого?

– Дорогая… – Ирэн сделала небольшую паузу. – Максимилиану будет гораздо приятнее видеть тебя в одежде, больше соответствующей твоему положению.

Лизетта решительно покачала головой, держа перед собой платье и взбивая рукава, будто от этого оно станет более приличным.

– Я уверена, месье Волеран ничего не заметит. Мужчины не обращают внимания на такие пустяки, не так ли?

– Обычно не обращают, но Макс…

– Тогда нечего и обсуждать. Я вполне довольна этими платьями. Может быть, некоторые из них следует слегка переделать.

– Ни подрезание, ни ушивание не помогут, – вмешалась Ноэлайн, не в силах больше сдерживаться, чтобы не высказать свое мнение.

Макс спустя два часа вернулся из города. Как только он вошел в дом, мать отвела его в сторону и стала что-то нашептывать. Лизетта увидела их, спускаясь по лестнице, и тотчас догадалась, что они обсуждали. Когда Макс перевел свой взгляд с Ирэн на расстроенное лицо девушки, она замедлила шаг.

– Добрый вечер, месье, – сказала Лизетта, стараясь казаться беспечной, и, достигнув последней ступеньки, попыталась проскользнуть в столовую.

– Минутку, – сказал Макс, беря ее за руку. – Мне надо поговорить с тобой.

– Но я голодна…

– Я не задержу тебя надолго, – уверил он.

– В таком случае, – настороженно проговорила Ирэн, не глядя в глаза Лизетте, – я попрошу подать ужин на пару минут позже.

– На меня не рассчитывай, – сказал Макс. – Лизетта тотчас присоединится к тебе, а я сначала хочу помыться, а уж потом поужинаю.

– Конечно, после поездки в город… – Ирэн вышла, возбужденно посмеиваясь.

Лизетта печально посмотрела ей вслед. Не говоря ни слова, Макс повел девушку в гостиную и закрыл за собой дверь. От него исходил волнующий запах. Это была смесь запаха лошади, пота и красного бургундского вина. Макс задумчиво посмотрел на девушку, слегка распустив свой галстук.

– Она сообщила вам о моих платьях, – сказала Лизетта. – Я не согласна. На самом деле нет причины заменять мое приданое!

– Боюсь, ты должна согласиться, – прервал ее Макс, откидываясь на спинку дивана и закидывая ногу на ногу. – Моя мать хорошо разбирается в таких делах. Мне следовало предупредить тебя, что она захочет посмотреть твои вещи. У нее превосходный вкус. Ради нее позволь ей снабдить тебя несколькими новыми платьями. – Он иронически усмехнулся. – А я, со своей стороны, предоставлю ей возможность подготовить свадьбу и обо всем позаботиться.

– Но мои платья совсем новые, – возразила Лизетта. – Ужасно расточительно заменять их. Это связано с большими расходами и…

– Я в состоянии позволить себе такие расходы.

– И тем не менее то, что у меня уже есть, вполне пригодно. – Лизетта не хотела спорить, но не желала и уступать никому из Волеранов, даже Ирэн. – Вы принуждаете меня выйти за вас замуж, месье, но это не значит, что я должна подчиняться всем вашим требованиям!

– Сейчас не время пререкаться, – предупредил ее Макс. – Мое терпение иссякает.

– Мое тоже! Я имею право надевать то, что мне хочется, и не надену ничего, кроме того, что привезла из Натчеза.

– Даже несмотря на мой запрет?

– Да, – гордо заявила Лизетта. – Я надену другую одежду только тогда, когда эта превратится в лохмотья!

Охотно приняв вызов, Макс протянул руку и, ухватившись за верхнюю часть ее платья, притянул Лизетту к себе поближе.

– В таком случае ты не долго будешь носить свою одежду. Как только я увижу тебя в ней, произойдет следующее.

Лизетта от удивления раскрыла рот, почувствовав резкий рывок. Затем она услышала звук рвущейся ткани, и корсаж ее платья отвалился. Ее грудь прикрывала только сорочка.

Гнев смешался с необычайным удивлением.

– Как вы посмели! – возмутилась она, тщетно пытаясь соединить одной рукой разорванную ткань, а другой ударить его. – Вы испортили мое платье!

– Если бы оно было лучшего качества, то не порвалось бы так легко, – возразил Макс, ловко уворачиваясь от ее кулака.

– Я больше не хочу разговаривать с вами! – крикнула Лизетта с пылающим лицом. – Бесцеремонный… грубый… вы никого не уважаете…

– Напротив. Только из уважения к тебе я не могу позволить носить такую плохую одежду.

– Ха! Вам доставляет удовольствие рвать мое… мое…

– Вовсе нет, – сказал Макс. – Я только хотел убедить тебя.

Лизетта почувствовала в его словах нечто похожее на чисто мужское удовлетворение. Неожиданно она поняла, что у него игривое настроение – волк не понимает, насколько остры его зубы.

– Вы просто невыносимы, – окончательно расстроилась девушка, стараясь удержать края разорванного корсажа.

Макс положил свои руки ей на бедра и притянул к себе. Лизетта отвернулась, пытаясь уйти, но он крепко держал ее, прижимая спиной к себе.

– Не прикасайтесь ко мне, – тихо сказала она с отвращением и напряглась, кожей спины почувствовав его мощную грудь.

Макс прошептал, дыша ей в волосы:

– Обещание остается в силе, дорогая. То же самое будет происходить до тех пор, пока я буду видеть на тебе твои ужасные платья. – Он замолчал, и Лизетта представила себе его насмешливую улыбку. Затем добавил:

– Сколько их у тебя?

Лизетта не ответила, тщетно пытаясь вырваться из рук, крепко держащих ее.

– Надеюсь, ты согласишься с моей матерью? – поинтересовался он.

– Да, – прошептала Лизетта. Что еще она могла ответить?

– Что? – переспросил он.

– Я сказала – да! – Лизетта посмотрела на него через плечо. – Но ведь потребуется несколько недель, чтобы сшить новые, а до этого вы должны будете терпеть мои нынешние платья.

– Разумеется. – Макс замолчал. Только одному Богу известно, о чем он думает. Затем Макс повернул ее к себе лицом, и Лизетта увидела, что выражение его глаз сделалось серьезным. Она закусила губу, догадываясь, что за этим последует. – Опусти свои руки вниз, – тихо сказал он.

Сначала Лизетта не поняла.

– За… зачем?

– Прошу тебя.

Пальцы Лизетты продолжали сжимать ткань, в то время как сердце учащенно забилось и на шее начала заметно пульсировать жилка. Нечто среднее между страхом и возбуждением охватило всю ее с головы до ног.

– Не бойся, – сказал Макс, пройдясь взглядом по ее хрупкому телу и снова остановившись на лице. – Позволь мне увидеть тебя.

Был ли у нее выбор? Что он сделает, если она откажется?

– Нет, – сказала она слабым голосом.

– Лизетта. – Глаза его сузились. Она потихоньку опустила руки, и корсаж повис. Сквозь тонкую сорочку проступали контуры ее груди с маленькими розовыми сосками. Лизетта густо покраснела, почувствовав, что они стали твердыми. Она продолжала смотреть на Макса, стараясь сдержать дрожь.

Макс зловеще думал: ее счастье, что она не представляет, как ему трудно сдерживаться! Он притянул ее поближе. От страсти у него пересохло в горле. После долгой внутренней борьбы он подавил желание и спокойно произнес:

– Ты очень красивая. – Затем заботливо натянул ей на грудь порванную ткань. Она тотчас ухватилась за нее и отвернулась.

Макс начал что-то говорить, но Лизетта прервала его:

– Пожалуйста…

Он отпустил ее, и она ушла не оглядываясь.

Весь род Волеранов с восторгом встретил новость о женитьбе Максимилиана. Всегда интересующиеся ухаживаниями и свадьбами, креолы сразу же пустились в предсказания относительно судьбы несчастной невесты. Некоторые заявляли, что свадьба никогда не состоится, в то время как другие уверяли, что якобы слышали из надежных источников: девушка уже беременна. Но ясно было одно: когда родится ребенок, можно легко определить время его зачатия.

Генеалогия Лизетты обсуждалась во всех креольских гостиных. И хотя в ее родословной не находили ни одного изъяна, по Новому Орлеану поползли всевозможные слухи. Прежде всего – ни один член семьи невесты не будет присутствовать на церемонии бракосочетания. Родители приводили в пример своим дочерям ситуацию Лизетты, угрожая, что может случиться с непослушной девушкой. Лизетте следовало принять предложение Этьена Сажесса. Конечно, никто не считал его святым, но по крайней мере в отличие от Максимилиана Волерана его руки не обагрены кровью первой жены!

Предполагалось также, что большого торжества в церкви Св. Луиса не будет, а бракосочетание состоится в домашней обстановке. Сама церемония будет короткой, но потом состоится грандиозный банкет на плантации Волерана. Всем очень хотелось получить приглашение, несмотря на непристойные слухи.

Ожидалось, что музыка, еда и вино на свадебном банкете будут непревзойденными. В прежние времена гостеприимство Волерана было известно по всей территории. По просьбе Ирэн был специально вызван старый пирожник по имени Паске, чтобы испечь огромный свадебный торт. Те, кто хоть однажды пробовал его пирожные, не могли забыть их вкус. Месье Паске, уставший от постоянных заказов, уже давно объявил, что больше не занимается выпечкой. Однако личной просьбе такой известной леди, как Ирэн Волеран, он отказать не мог.

Бракосочетание должно состояться в понедельник. Не такой уж и плохой день, хотя вторник предпочтительнее. Считалось неприличным жениться в субботу или пятницу. В эти дни обычно совершались публичные казни. Как того требовала традиция, Лизетта находилась в строгой изоляции, в то время как все обсуждали, действительно ли она так красива, как говорят. Некоторые утверждали, что такое лицо и фигура, как у нее, могли быть созданы только дьяволом. Бог же наделяет каждое из своих созданий каким-нибудь изъяном, иначе человеком овладеет гордыня. А это грех. Только хитрый Люцифер мог сотворить такое совершенство. И в самом деле, разве мог Максимилиан снизойти до того, чтобы после стольких лет жениться на какой-то другой девушке?