Глава 6
— Скоро приедет Уинстон, — радостно сообщила Оливия.
Она прошествовала в Розовую гостиную и одарила Миранду лучезарной улыбкой.
Та подняла глаза от экземпляра «Смерть Артура», которую она взяла в библиотеке лорда Радленда.
— Неужели? — пробормотала Миранда, хотя прекрасно знала, что брата подруги ждут как раз сегодня.
— Неужели? — передразнила ее Оливия. — И это все, что ты можешь сказать? Прости, но мне казалось, что ты влюблена в этого мальчика. О, прости, прости. Он теперь уж совсем взрослый, не так ли?
— Я тебе уже говорила, что мы просто друзья, — ответила Миранда, не отрывая глаз от книги.
— Но ты непременно влюбишься, если соблаговолишь проводить с ним хоть немного времени.
Миранда прилежно читала, но при этих словах подруги подняла на нее глаза.
— Извини… Разве он живет не в Оксфорде?
— Ну да, — сказала та таким тоном, как будто преодолеть расстояние в шестьдесят миль — сущий пустяк, — но он был здесь на прошлой неделе, а ты почти его не заметила.
— Ничего подобного, — возразила Миранда. — Мы ездили верхом в Гайд-парке, ели мороженое в Кондитерской Гантера и даже катались на лодке по Серпентайну в тот единственный теплый день.
Оливия плюхнулась в кресло рядом с подругой.
— Этого недостаточно.
— Ты сошла с ума! — Миранда неодобрительно покачала головой и вернулась к чтению. — Строишь какие-то планы…
— Я знаю наверняка, что ты полюбишь моего брата. Просто нужно чаще встречаться.
Миранда продолжала сосредоточенно читать, не желая поддерживать этот бессмысленный разговор.
— Он приезжает всего на два дня, — размышляла вслух Оливия. — И нам нужно действовать быстро.
Миранда перевернула страницу и заявила:
— Оливия, ты можешь делать все, что хочешь, но я в твоих махинациях участия не принимаю. Впрочем, нет! Не смей ничего предпринимать. Если я оставлю все на твое усмотрение, то не успею оглянуться, как окажусь на пути в Гретна-Грин.
— Привлекательная мысль!
— Ливви, никакого сватовства! Дай слово!
— Я не даю обещаний, которые не могу сдержать, — с лукавой усмешкой заявила подруга.
— Оливия!
— Ну хорошо. Но ты не сможешь диктовать условия Уинстону. Судя по его поведению, у него нет возражений.
— До тех пор, пока не вмешаешься ты.
Оливия фыркнула и изобразила обиду.
— Как ты можешь думать, что я на такое способна!
Миранда снова взялась за чтение, но не смогла сосредоточиться, потому что в уме считала: двадцать, девятнадцать, восемнадцать…
Она знала, что Оливия не в состоянии помолчать более двадцати секунд.
Семнадцать, шестнадцать…
— Из Уинстона получится замечательный муж. Тебе не кажется?
Четыре секунды. Это рекорд даже для Оливии.
— Конечно, он еще молод, но и мы молоды, — не унималась та.
Миранда не отвечала, продолжая смотреть в книгу.
— Тернер, вероятно, тоже стал бы замечательным мужем, если бы не появилась Летиция и не погубила его.
Девушка резко подняла голову:
— Ты не считаешь, что твое замечание неуместно?
Подруга улыбнулась:
— Я же знаю, как ты все воспринимаешь. Оторвись от книги. Не хитри!
— Тебя не слышать почти невозможно.
— Я просто сказала… — Ее взгляд переместился на дверь позади Миранды. — А вот и он. Легок на помине!
Миранда повернулась, чтобы поверх спинки дивана увидеть вошедшего.
Но это был не Уинстон.
— Жаль тебя разочаровывать, — с едва заметной улыбкой произнес Тернер.
— Простите, — смутилась Миранда. — Мы только что говорили о вашем брате.
— И о тебе тоже, — уточнила Оливия. — Только что. Поэтому я сказала: «Вот он».
Тернер уселся напротив Миранды. Оливия наклонилась вперед и кокетливо положила подбородок на ладонь.
— Я говорила подруге, что ты был бы ужасным мужем.
— Справедливо, — усмехнулся он.
— Но я собиралась сказать, что при правильном к тебе отношении ты мог бы исправиться.
Тернер встал.
— Я ухожу.
— Нет, постой! — засмеявшись, крикнула Оливия. — Я шучу, конечно. Ты совершенно неисправим! Но Уинстон… Он такой податливый… как глина.
— Он бы обиделся, — заметила Миранда.
— Только не говори, что ты со мной не согласна. У него не было времени, чтобы стать таким же несносным, как остальные мужчины, — с вызовом заявила Оливия.
Тернер с нескрываемым удивлением смотрел на сестру.
— Неужели такое возможно? Я сижу здесь и слушаю твою лекцию о том, как справляться с мужчинами!
Сестра хотела ему ответить — что-нибудь остроумное, — но как раз в эту минуту появился дворецкий и спас всех от дальнейших словоизвержений Оливии.
— Ваша матушка просит вас пожаловать к ней, леди Оливия.
— Я скоро, — предупредила она. — Мне не терпится закончить этот разговор.
Лукаво улыбнувшись и помахав рукой, девушка удалилась.
Тернер подавил вздох. Его сестра сведет-таки в могилу какого-нибудь беднягу, готового часами выслушивать ее вздор. Он посмотрел на Миранду. Та сидела на диване, поджав под себя ноги, с большим пыльным фолиантом на коленях.
— Серьезное чтение? — спросил он.
Она приподняла книгу, чтобы он увидел обложку. Тернер иронически поднял брови.
— Не вздумайте смеяться.
— У меня и в мыслях не было.
— Не очень-то верится, — с видом строгой гувернантки произнесла Миранда.
Тернер усмехнулся. А она продолжала строго и внимательно на него смотреть, явно стараясь прийти к какому-то решению. Наконец сосредоточилась и спросила:
— Что вы думаете об Уинстоне?
— То есть о моем брате?
Она нетерпеливо взмахнула рукой, словно хотела сказать: «О ком же еще?»
— Ну, — выдержав паузу, пробормотал он, не зная, что ответить, — он мой брат.
Миранда с сарказмом заметила:
— Какое меткое замечание!
— Что именно ты хочешь узнать?
— Прежде всего ваше мнение о нем.
У Тернера почему-то екнуло сердце.
— Ты спрашиваешь меня, — тщательно подбирая слова, произнес он, — считаю ли я, что Уинстон будет хорошим мужем?
Миранда внимательно посмотрела на него своими большими круглыми глазами и, немного помолчав, призналась:
— Мне кажется, что все хотят нас поженить.
— Ты имеешь в виду общество в целом?
— Ну, Оливия, например.
— Вот к кому я ни за что не обратился бы за романтическим советом, так это к своей сестре.
— Значит, вы не считаете, что мне следует любезничать с Уинстоном? — Заключила Миранда.
Тернер молчал. Он хорошо изучил ее и поэтому был уверен, что Миранда не стала бы умышленно поворачиваться к нему таким образом, чтобы привлечь внимание к своей на удивление красивой девичьей груди. Но результат был как раз такой.
— Тернер! Почему вы молчите?
— Он слишком молод! — выпалил ее собеседник.
— Для меня?
— Для кого угодно! Господи, ему всего двадцать один год!
— Пока что двадцать.
— Да, точно, я и забыл…
Тернеру вдруг стало душно. Но если он сейчас попытается ослабить узел на галстуке, то будет выглядеть дураком.
И к тому же было трудно оторвать взгляд от груди Миранды. Слава Богу, что она этого, кажется, не заметила.
В конце концов он не удержался и спросил:
— Ты собираешься поощрять его?
— Уинстона? — Она задумалась. — Не знаю, право.
Тернер хмыкнул:
— Если еще не решила, то делать этого не следует.
Миранда повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза:
— Вы так считаете? Полагаете, что любовь должна быть очевидной и понятной? Никаких тайн?
— А кто говорит о любви? — не очень доброжелательно возразил Тернер.
Девушка что-то буркнула себе под нос. У него сложилось впечатление, что она ждала совсем другого ответа. Миранда снова уткнулась в книгу, а он сидел и смотрел, как она читает. Что бы изречь такое остроумное? Миранда подняла глаза и спокойно спросила:
— У вас есть планы на сегодняшний день?
— Никаких, — ответил Тернер, хотя собирался устроить пробежку своему мерину.
— Уинстон скоро приезжает.
— Я знаю.
— Вот почему мы о нем говорили, — объяснила она, как будто это, имело значение.
— Это же естественно. О ком еще говорить?
Миранда наклонилась к нему, и Тернер вздрогнул.
— Вы не забыли? — спросила она. — Завтра вечером у нас семейный ужин.
— Конечно, помню, — ответил он, хотя на самом деле запамятовал.
— Все равно — спасибо зато, что высказали свое мнение по поводу Уинстона.
— Что ж, я был вполне искренен.
— Да. — Она улыбнулась. — И я рада. Потому что отношусь к вам с большим уважением.
От этих слов Тернер почувствовал себя чем-то вроде древнего реликта.
— И только? — с нескрываемым огорчением произнес он.
— Да. А что вам не понравилось?
— Честно говоря, Миранда, для меня остается загадочным твой образ мышления.
— Какие же тут загадки? Я частенько думаю о вас.
Он посмотрел ей в глаза.
— И об Уинстоне, конечно. И об Оливии. Разве возможно жить с ней в одном доме и не думать о ней? — Миранда захлопнула книгу и встала. — Вообще-то пора ее найти. Они с леди Радленд поссорились из-за каких-то платьев, которые Оливия хотела заказать, а я обещала заступиться за подругу.
Тернер тоже встал и проводил Миранду до двери.
— Кого же вы намерены защищать? Оливию или мою маму?
— Конечно, леди Радленд, — засмеялась Миранда.
С этими словами она вышла.
10 июня 1819 года
Сегодня днем состоялся странный разговор с Тернером. Я не собиралась заставлять его ревновать, хотя, полагаю, мои слова можно было истолковать и таким образом. Но это в том случае, если бы кто-либо знал о моих чувствах к нему, о чем, конечно, никто не догадывается.
Однако я хотела, чтобы ему стало стыдно из-за книги «Смерть Артура». В этом я, кажется, не преуспела.
Когда позже днем Тернер вернулся после прогулки верхом в Гайд-парке со своим другом лордом Уэстхолмом, он обнаружил в большом холле Оливию.
— Тихо! — зашикала она.
Этого было достаточно, чтобы разжечь его любопытство.
— Что происходит? — громко спросил он.
Сестра бросила на него сердитый взгляд:
— Я подслушиваю, разве не понятно?
Понять, кого она подслушивает, было трудно, поскольку Оливия перегнулась через перила лестницы, которые вели вниз, на кухню. Оттуда слышались взрывы смеха.
— Это Миранда? — спросил Тернер.
Сестра кивнула.
— Только что приехал Уинстон, и они спустились на кухню.
— Зачем?
— Он голоден.
— И необходимо, чтобы его накормила именно Миранда? — спросил Тернер, стягивая перчатки.
— Не в этом дело. Он пошел на кухню за сливочным печеньем, которое приготовила миссис Кук. Я собиралась составить ему компанию, потому что ненавижу оставаться одна, но теперь, раз ты здесь, я лучше побуду с тобой.
— Я бы тоже не прочь что-нибудь перекусить, — заявил он.
— Потерпи, — приказала сестра. — Им необходимо время.
— Чтобы поесть?
Оливия закатила глаза:
— Чтобы влюбиться друг в друга. Какой же ты недогадливый!
Не хватало еще получить нагоняй от младшей сестры! Тернер сдержался и игриво взглянул на нее:
— Они собираются преуспеть в этом сегодня за печеньем и чаем?
— Надо же с чего-то начинать, — ответила Оливия. — Я что-то не вижу, чтобы ты радовался подобному развитию событий.
Да любому дураку ясно, что там, внизу, — мезальянс! Тернер любил Уинстона и был о нем достаточно высокого мнения, но брат абсолютно не подходит Миранде, мудрой не по годам. Ей нужен кто-то постарше, более зрелый мужчина, способный оценить ее незаурядную личность. Кто-то, кто при необходимости сможет усмирить ее. Сделать более покладистой.
Возможно, Уинстон станет таким человеком… лет через десять.
Тернер посмотрел на сестру и заявил:
— Мне тоже необходимо подкрепиться.
— Пожалуйста, не ходи туда! — крикнула Оливия, но он уже направился на кухню.
У Бевелстоков в доме все было просто. По крайней мере когда они не принимали гостей. Поэтому никто из слуг не удивился, когда Уинстон просунул голову на кухню, обворожил миссис Кук подобострастной улыбкой и уселся на стул рядом с Мирандой, ожидая, когда будет готово знаменитое сливочное печенье. Наконец лакомство появилось на столе — оно так аппетитно пахло.
Миранда услышала у себя за спиной громкие шаги. Она обернулась — у входа на кухню стоял Тернер. Вид у него был одновременно и ухарский, и глуповатый. Но все равно восхитительный! Девушка не удержалась от вздоха.
— Бежал через две ступеньки, — улыбнулся любитель сладостей.
— Привет, Тернер, — с полным ртом поздоровался Уинстон, с удовольствием поглощавший печенье.
— Оливия сказала, что вы оба здесь. Я появился вовремя. Умираю с голоду.
Миранда указала на блюдо:
— Печенья всем хватит.
Тернер уселся с ней рядом и посмотрел на миссис Кук с таким же умилительным выражением лица, как до этого — его брат.
— Можно и мне отведать ваш шедевр?
— Конечно! — Кухарка была явно польщена. — Я испеку еще, ешьте на здоровье.
В дверях появилась Оливия. Сердито глядя на старшего брата, она раздраженно заявила:
— Тернер, я хотела показать тебе… новую книгу. Ты же любитель.
Миранда подавила стон. Она же просила подругу не заниматься сватовством!
— Ну пойдем же! — не унималась Оливия.
Миранда не удержалась, чтобы с ехидной улыбкой не поинтересоваться:
— А что это за книга?
Оливия испепелила ее грозным взглядом.
— Ну, та самая… Ты знаешь, какая.
— Об Оттоманской империи или о канадских охотниках на пушного зверя? Или о философии Адама Смита?
— О философии… этого Смита, — огрызнулась Оливия.
— Вот это да! — Уинстон с любопытством посмотрел на сестру-близнеца. — В этом году мы проходили его труды. Очень, интересное сочетание философии и экономики. Я и понятия не имел, что тебе нравятся такие книги.
— Я обязательно сообщу тебе мое мнение, когда закончу читать хотя бы одну, — ядовито улыбнулась Оливия.
— И сколько ты уже одолела? — спросил Тернер.
— Всего несколько страниц.
— Попробуй печенье, Оливия, — предложил сестре Тернер и с улыбкой посмотрел на Миранду, словно хотел сказать: «Мы сообщники».
Он выглядел сейчас таким молодым. Девушка просто таяла, глядя на него.
Оливия села около Уинстона, но по пути к столу успела наклониться к Миранде и прошипеть ей на ухо:
— Ради тебя стараюсь!
А та находилась под впечатлением от улыбки Тернера. Голова кружилась, сердце стучало так сильно, что, наверное, всем было слышно. Либо она влюблена, либо подхватила инфлюэнцу. Миранда искоса посмотрела на словно высеченный резцом профиль Тернера и вздохнула. Да, все признаки любви налицо.
— Очнись, дорогая!
Она обернулась на голос Оливии.
— Уинстон хочет узнать мое мнение о научных трудах Адама Смита. Я ему сказала, что ты будешь изучать их одновременно со мной. Уверена, что это будет увлекательно, не так ли?
— Что? Да, конечно.
Лишь увидев самодовольную улыбку Оливии, она поняла, на что себя обрекла.
— Послушай, Миранда, — Уинстон перегнулся через стол и похлопал ее по руке, — ты должна мне рассказать, как тебе понравился лондонский сезон.
Тут вмешался Тернер, громко объявив:
— Это печенье просто восхитительно. Прости, Уинстон, ты не мог бы убрать свою руку?
Тот недовольно отодвинулся, а Тернер взял еще одно печенье, запихал в рот и широко улыбнулся:
— Вы просто кудесница, миссис Кук!
Кухарка засияла от похвалы.
— Через несколько минут будет готова новая порция.
Миранда подождала, пока закончатся восхваления, и ответила Уинстону:
— Все было довольно мило. Жаль, что ты часто отсутствовал.
— Думаю, что у брата не было достаточно времени, — вмешался Тернер. — Мне помнится, как мы кутили во времена моих летних каникул. Уинстон, конечно, тоже не упустил случая.
«С чего это у него такой разудалый тон?» — подумала Миранда.
— Разумеется, ты прав, — ответил Уинстон. — Но светские приемы я тоже люблю.
Теперь вступила в разговор Оливия:
— Это правильно. Тебе не помешает приобрести городской лоск.
Брат повернулся к ней со словами:
— Большое спасибо. Но никто не упрекнет меня в недостатке светских манер.
— Верю-верю, но, видишь ли, чтобы мужчина приобрел качества настоящего денди, нужен опыт.
Уинстон покраснел.
— Оливия, у меня его хватает.
Миранда с изумлением посмотрела на него, а Тернер быстро поднялся и сказал:
— Мне кажется, что наша беседа переходит в стадию, непригодную для дамских ушей.
Он хотел еще что-то сказать, но, к счастью, Оливия хлопнула в ладоши и весело воскликнула:
— Прекрасно! Больше ни слова!
Но кто-кто, а Миранда знала, что нельзя доверять подруге и что та все равно повернет разговор к устройству ее брака. И точно! Вскоре эта интриганка подарила ей самую что ни наесть хитрую улыбку.
— Миранда…
— Да?
— Помнишь, ты говорила мне, что собиралась взять Уинстона с собой, чтобы купить, перчатки в том галантерейном магазине, который мы приметили на прошлой неделе? Там продаются замечательные кожаные вещи, — продолжала Оливия, обращаясь уже к брату. — И женские, и мужские. Мы подумали, что тебе, вероятно, понадобится новая пара. В Оксфорде наверняка не найдется перчаток такого качества.
Так! Ясно, что подруга не оставила своих уловок. Миранда бросила взгляд на Тернера — его, кажется, явно забавляло происходящее. Или, может, вызывало раздражение? Трудно определить.
— Что скажешь, милый братик? — промурлыкала чарующим голоском Оливия. — Ты согласен?
— С превеликим удовольствием!
Миранда открыла было рот, чтобы возразить, но, поняв, что это бесполезно, промолчала. Оливию следует убить! Содрать с нее заживо кожу. Но пока что единственный выход — согласиться. Миранде вовсе не хотелось, чтобы Уинстон поверил, будто она питает к нему романтические чувства, но было бы глупостью спорить с Оливией на глазах у него.
Понимая, что на нее устремлены три пары внимательных глаз и выбора нет, она решила согласиться:
— Мы могли бы пойти туда сегодня.
— Я составлю вам компанию, — заявил Тернер.
Миранда очень удивилась, Оливия и Уинстон тоже, так как в Эмблсайде Тернер никогда не выражал желания сопровождать их куда-либо. Да и с какой стати ему проводить с ними время? Он ведь на девять лет старше.
— Мне необходимы новые перчатки, — сказал Тернер с таким видом, словно ничего важнее в жизни у него не было. — Как мило, Оливия, что ты это предложила! Спасибо!
— Конечно, присоединяйся, — ответил Уинстон, удивляясь неожиданному вниманию со стороны старшего брата.
Оливия этому совсем не обрадовалась, а Миранда с большим воодушевлением, чем хотела, произнесла:
— Это будет замечательно! Уинстон, ты действительно не возражаешь?
— Нет, конечно.
Но по его виду этого нельзя было сказать.
— Уинстон, ты наконец насытился? — спросил Тернер. — Нам лучше поторопиться. Похоже, что собирается дождь.
Уинстон протянул руку, нацелившись на самое большое печенье.
— Мы можем ехать в закрытой карете.
— Я пойду за накидкой, — сказала, вставая, Миранда. — А вы решайте относительно кареты. Встречаемся в Розовой гостиной через двадцать минут.
— Я провожу тебя наверх, — поспешил предложить Уинстон. — Мне нужно кое-что взять из кофра.
Едва они ушли из кухни, Оливия яростно накинулась на Тернера:
— Что с тобой? Что тебе не нравится? Зачем все портишь?!
Он как ни в чем не бывало посмотрел на нее и мягко осведомился:
— Прости, но я не понял.
— Я из кожи вон лезу, чтобы эти молодые люди поженились, а ты встаешь поперек дороги.
— Не устраивай трагедию, — покачал головой он. — Я всего лишь хочу купить перчатки. Свадьбы это не отменит, если она действительно состоится. В обозримом будущем…
— Если бы я не была уверена в обратном, то подумала бы, что ты ревнуешь.
Тернер на секунду остолбенел, но быстро взял себе в руки и резко произнес:
— Дорогая, ты жестоко ошибаешься! И буду тебе премного благодарен, если ты воздержишься от необоснованных обвинений.
Ревновать Миранду? Великий Боже, что еще придет в голову этой сумасбродке?
— Но ты действительно вел себя странно, — заметила Оливия.
Всю свою жизнь Тернер относился к младшей сестре покровительственно. Большей частью не обращал на нее внимания. Иногда, правда, изображал доброго дядюшку и — когда ему это было выгодно — забрасывал подарками и одаривал комплиментами. Но разница в возрасте мешала ему относиться к ней как к ровне. Разговаривая е Оливией, он всегда думал, что та еще ребенок.
А сейчас, когда она обвинила его в том, что он приревновал Миранду, Тернер набросился на нее, забыв, что надо все-таки выбирать выражения. И буквально отхлестал ее словами:
— Твоя главная цель — постоянно держать Миранду при себе. Ты не видишь дальше своего носа, а иначе поняла бы, что они с Уинстоном абсолютно не подходят друг другу. Ну не пара они! Ясно тебе?
Оливия опешила, не ожидая такой атаки, но быстро пришла в себя.
— Ты говоришь чушь! — с возмущением воскликнула она. — И кто из нас предъявляет необоснованные обвинения? Ты, как и все вокруг, знаешь, что я обожаю Миранду и желаю ей только счастья. А поскольку она не красавица и у нее нет достойного приданого…
— О, ради всего святого, затк… — Тернер вовремя замолк, проглотив готовое сорваться ругательство. — Ты ее предаешь, хотя и говоришь, что любишь.
Почему все видят в Миранде исключительно нескладную девчонку, какой она когда-то была? Она, возможно, не соответствует извращенным подчас представлениям высшего света о красоте, но в ней есть кое-что поинтереснее. Стоит только взглянуть на нее… В ее глазах таится глубина, а когда она улыбается, то ее улыбку нельзя назвать глупенькой, ничего не значащей или насмешливой. Хотя язычок у нее довольно острый, но он может это ей простить, потому что Миранда обладает таким же чувством юмора, как и он. А в Лондоне на балах и приемах они оба встречаются со многими заслуживающими насмешки вещами.
— Уинстон — блестящая партия для нее, — с жаром продолжала Оливия. А она для… — сестра внезапно замолчала и даже прикрыла рот ладонью.
— Ну, что еще? — раздраженно спросил Тернер.
— Дело не в Миранде. Это касается Уинстона. Ты ведь считаешь, что моя подруга недостаточно хороша для него?
— Нет! — с негодованием в голосе ответил он. — Ты не права. Это абсолютная неправда. Просто оба слишком молоды для того, чтобы пожениться. Уинстон — совсем мальчишка.
Оливия обиделась.
— Ничего подобною…
— Послушай, — оборвал сестру Тернер, — перед тобой живой пример тому, что мужчине не следует рано жениться.
Она замолчала, а когда поняла его, то пробормотала:
— Прости. Мне так жаль.
И убежала.
А он ненавидел жалость.
Миранда терпеливо ждала в Розовой гостиной. Вошла служанка со словами:
— Прошу прощения, мисс, но леди Оливия просила передать, что она не спустится вниз.
Миранда поставила на место фарфоровую статуэтку, которую с интересом рассматривала, и удивленно спросила:
— Она плохо себе чувствует?
Служанка смутилась, и, чтобы не смущать ее больше, Миранда ободряюще улыбнулась:
— Не важно. Я спрошу у нее сама.
Служанка сделала Книксен и ушла, а Миранда, убедившись, что фигурка на столике стоит на том же месте, откуда была взята, — леди Радленд не любила, чтобы передвигали ее антикварные ценности, направилась к двери.
И столкнулась с мужской фигурой…
Тернер! Она поняла это еще до того, как он успел что— то произнести. Это мог быть Уинстон или лакей. Это мог быть — слава Богу, уберегшему ее от такой неловкости! — лорд Радленд. Но это был именно Тернер. Она узнала его запах. Узнала его дыхание. Она чувствовала кожей, как по-другому колышется теперь воздух вокруг.
И это была — в чем нет никаких сомнений — любовь. Любовь женщины к мужчине. Юная девушка, которая думала, что перед ней романтический благородный рыцарь, исчезла. Теперь она повзрослела. Она знает о его пороках, видит его недостатки, но все равно любит.
Она любит его и хочет излечить от всего негативного, наносного.
Но получится ли?
— Миранда…
Руки Тернера касались ее плеч. Она подняла к нему лицо, хотя знала, что будет почти невыносимо погрузиться в голубизну его глаз. Она знала, чего она там не увидит — ни любви, ни откровенного желания.
Но у него какой-то необычный вид.
Девушку бросило в жар.
— Простите… — запинаясь, выговорила она и отпрянула от него. — Какая я неосторожная!
Но он ее не отпустил. Стоял и смотрел на нее, на ее губы, и Миранде вдруг пришло в голову — всего на одно блаженное мгновение, — что он собирается ее поцеловать. У нее перехватило дыхание, губы приоткрылись, и…
И все закончилось.
— Извини, — сказал он ровным голосом и сделал шаг назад. — Мне тоже следует быть осторожным.
— Я хотела пойти навестить Оливию. — Это первое, что пришло Миранде в голову. — Она прислала служанку сказать, что не спустится вниз.
Налет цинизма на его лице дал ей понять, что этот мужчина знает, в чем дело.
— Оставь ее, — сказал он. — С ней ничего не случилось.
— Но…
— Пусть хоть раз Оливия сама справится с собственными трудностями! — резко оборвал Миранду Тернер.
Та изумилась. Откуда такой, тон? Но не успела ничего сказать, как появился Уинстон.
— Готовы? — оживленно спросил он, не замечая напряжения в комнате. — А где Оливия?
— Она не пойдет с нами, — в унисон ответили Миранда и Тернер.
— Почему? — Его немного удивил их одновременный ответ.
— Не очень хорошо себя чувствует, — машинально соврала Миранда.
— Жаль, — сказал Уинстон, но было ясно, что он особенно не расстроился. Юноша протянул руку Миранде — Ты готова?
Она вопросительно посмотрела на Тернера:
— Вы поедете с нами?
— Нет! — последовал моментальный ответ.
11 июня 1819 года
Мой день рождения. Было восхитительно и… странно.
Бевелстоки устроили в мою честь семейный ужин. Это было так трогательно с их стороны, особенно учитывая то, что мой родной отец забыл об этом. Вернее, он помнил, что в этот день один греческий ученый сделал какое-то знаменательное открытие в математике… или произошло что-то в этом роде, не менее историческое.
Подарок лорда и леди Радленд — красивые аквамариновые серьги. Знаю, что мне не следует принимать столь дорогой подарок, но было неловко отказываться прямо за столом. Я успела только сказать: «Я не могу…» — правда, прозвучало это неубедительно, и меня тут же прервали.
От Уинстона: набор изысканных кружевных платочков.
От Оливии: коробка с канцелярскими принадлежностями и именной почтовой бумагой. Внутри — записочка: «Только для твоих глаз». Она гласила: «Я надеюсь, что тебе это вскоре не понадобится!» Разумеется, подруга намекала на то, что мое имя может измениться.
Я ничего на это не ответила.
А от Тернера — флакон духов. Фиалки! Я сразу вспомнила фиолетовую ленточку, которую он заколол мне в волосы, когда мне было десять лет. Но он, конечно, это забыл. Я ничего не сказала, не стала напоминать. Не хватает еще, чтобы меня заподозрили в сентиментальности. Но все равно его подарок — замечательный. Кажется, я не смогу заснуть. Прошло десять минут с тех пор, как я написала последнее предложение, и, хотя я не перестаю зевать, сна ни в одном глазу. Наверное, надо пойти на кухню и согреть молока.
Нет, лучше не ходить туда. Там, разумеется, никого уже нет, чтобы помочь мне. Конечно, я в состоянии сама подогреть молоко, но кухарка, вероятно, испугается за свои бесценные кастрюли.
И, что более важно, мне уже двадцать лет.
Я могу позволить себе бокал шерри, чтобы заснуть.
Думаю, что именно так я и поступлю.
