Глава 26

Продолжая держать пони за уздечку, Хэкетт шагнул к Пруденс. Его глаза сверкали злобой. Пристальнее взглянув на его лицо, Пруденс оцепенела от ужаса.

Щеку пересекал длинный шрам, а уголок разбитого рта забавно опустился вниз. Красиво изогнутую черную бровь портила полоска белой кожи. Нос, когда-то имевший идеальную форму, теперь был расплющен, и ноздри оказались вывернутыми. К тому же его кончик загнулся, как клюв ястреба, и это придавало еще большую свирепость гротескным чертам.

– Что… что вы делаете здесь? – заикаясь, спросила Пруденс.

Хэкетт скривил рот в некоем подобии улыбки.

– Я вижу, вы в восторге от моей внешности. Я обязан ей вашему мужу.

Каким бы он ни был мерзавцем, Пруденс почувствовала угрызения совести. Все-таки причиной драки была она. Из-за нее Росс так рассвирепел. И теперь Хэкетту, с его тщеславием, придется страдать до конца жизни!..

– Но неужели хирурги не могли?..

Он горько рассмеялся.

– В Колониях хирургия находится на очень, мягко говоря, примитивном уровне. Но благодаря вашему мужу мне пришлось к тому же оставить флот и проститься со своей карьерой.

– Что вы имеете в виду?

– Этот сукин сын написал рапорт мистеру Томасу Ли, президенту Совета Виргинии. – Хэкетт презрительно скривился. – Мерзавец имеет там большую власть. Сей достопочтенный джентльмен… он, кажется, влюбился в вас… устроил так, что полный отчет о моем так называемом «недостойном» поведении попал в лондонское Адмиралтейство. Я ушел в отставку – иного выхода не было. Ради спасения фамильной чести.

Да, это была ужасная расплата – даже учитывая, какие страшные вещи творил сам Хэкетт.

– Росс наверняка сумеет что-нибудь сделать…

– Ах да. Благородный лорд Лонгвуд. Кто бы мог подумать! Какой-то жалкий лекаришка! Уже там, в Виргинии, я, конечно, узнал, что у него есть титул. Семейство Симондсов охотно поделилось со мной сплетнями о том, как Мэннинг порвал со своим отцом, хотя причину никто не знал. Я вернулся в Англию и стал искать его. Сначала мне не везло. И вдруг на прошлой неделе – совершенно случайно – до меня дошли слухи, что он вернул свой титул и вступил во владение поместьем. Вот я и приехал навестить вас, дорогая моя графиня.

Пруденс похолодела от страха: Хэкетта переполняла лютая ненависть.

– Может быть, Росс как-то компенсирует ваши потери?.. – отважилась предложить она.

– Золото мне не нужно, – отозвался Хэкетт с гнусной усмешкой. – Денег у меня более чем достаточно.

– В таком случае что же вы от нас хотите? Сделанного не воротишь.

– Не совсем так.

И не успела Пруденс опомниться, как он вскочил в коляску, заломил ей руки за спину и тщательно связал их.

– Пресвятые небеса! – Задыхаясь, Пруденс тщетно пыталась освободиться от пут и отодвинуться подальше от склонившегося над ней похотливого лица. – Что вы задумали?

Хэкетт толкнул ее на сиденье, и сам взгромоздился сверху, плотно сжав ее бедра своими мускулистыми ногами. Запястья Пруденс, врезавшиеся в какую-то деревянную планку, пронзила острая боль, от которой не защищала мягкая кожа перчаток. В глазах Хэкетта сверкнула такая свирепая радость, что Пруденс затрепетала.

– Многие месяцы я мечтал о вас, – глухо произнес он. – И о мести. Вы, моя милая, будете ее орудием.

Хэкетт снял перчатки с видом человека, который намеревается попробовать изысканное кушанье, и потянул за полы плаща, обнажив бурно вздымавшуюся грудь Пруденс. Теперь в глазах Хэкетта вспыхнуло пламя ненасытной похоти. Пруденс охватил безумный страх. А он обхватил ее шею пальцами, погладил и тихонько сжал. У Пруденс бешено забилось сердце, хотя внешне она умудрялась сохранять спокойствие.

– Жалкий трус, – презрительно бросила она. – Вы хотите убить меня, потому что боитесь вызвать на дуэль Росса?

– Боюсь? – Хэкетт издал отрывистый смешок, полный издевки. – Клянусь жизнью, я уверен, что прикончил бы его на месте. Вряд ли за то время, что мы не виделись, Лонгвуд стал искуснее владеть шпагой. Но его смерть не принесет мне удовлетворения.

– А моя?

– Вы, дорогая леди, – совсем другое дело. Последнее время я думаю не только о мести. Ваш образ преследует меня во сне. Я ведь так и не смог удовлетворить свою страсть. И теперь у меня два желания: заполучить вас и заставить Лонгвуда страдать.

Его рука нырнула за корсаж и грубо сжала ее нежные груди.

Пруденс извивалась под тяжестью его тела. Из ее глаз брызнули слезы бессильной ярости.

– Вас будут преследовать как бешеную собаку.

– Сомневаюсь. Видите ли, я все тщательно продумал и приехал сюда инкогнито. Потом я исчезну, и никто не сможет доказать, что Джозеф Хэкетт был здесь.

– Умоляю, отпустите меня!.. – прошептала Пруденс, надеясь, что в его сердце осталась хоть искорка жалости.

Он вздохнул:

– Проклятие. Я и позабыл, как вы прекрасны. Даже когда плачете.

Хэкетт стал нежно ласкать ее грудь, его взгляд, казалось, смягчился. Он смотрел на свою жертву с притворным обожанием, словно пылкий возлюбленный. Но от этих прикосновений у Пруденс мурашки побежали по коже, а тошнотворно-слащавая улыбка напугала ее больше, чем его мрачность.

– Если вы хотите изнасиловать меня, – сказала Пруденс с холодным отвращением, – делайте это. А потом уходите и оставьте меня в покое.

Такая перспектива ужасала ее. Одна мысль о близости с этим чудовищем была невыносима. Но уж если Хэкетта невозможно остановить, надо по крайней мере постараться сохранить свое достоинство. Пруденс зажмурила глаза, смолкла и, собрав всю свою храбрость, стала ждать атаки.

Но Хэкетт расхохотался так громко, что ее ресницы невольно взлетели вверх.

– Гордый ответ, дорогая леди. Неужели вам не приходит в голову, что сейчас я дергаю за ниточки, а не вы? – Он порылся в кармане и вытащил длинную веревку. – Я возьму вас так, чтобы вы испытали боль и унижение. Не люблю женщин, которые покоряются мне, сохраняя храбрость и достоинство. Куда приятнее, когда красотка плачет и ее дух сломлен. Только это приносит мне удовольствие.

– В таком случае я вам его не доставлю, – храбро возразила Пруденс.

– Посмотрим.

Хэкетт тщательно завязал морской узел и надел петлю ей на шею. Потом он слез с Пруденс и выпрямился.

– А теперь, – сказал Хэкетт и потянул за веревку, едва не придушив ее, – мы совершим небольшую прогулку. Выходите.

Дрожа и задыхаясь, Пруденс вышла из коляски.

– Куда вы меня ведете?

Они стояли на дороге, окутанной туманом. Хэкетт коварно улыбнулся и двинулся вперед, резко дернув веревку. Пруденс пришлось последовать за ним. Туман вдруг стал рассеиваться, и у Пруденс вспыхнула надежда, что какой-нибудь прохожий или пастух придет ей на помощь, увидев, в какое бедственное положение она попала.

Через несколько минут Хэкетт остановился и повернул голову. На его лице появилась злобная ухмылка. Этот дьявол, будь он проклят, смаковал каждое мгновение своей давно задуманной мести.

– Неужели вам неинтересно узнать, какие страдания я намерен причинить вашему мужу?

– Мой муж – человек чести! – гордо ответила Пруденс. – Он никогда не простит и не забудет, что на его имя ляжет пятно позора. Это причинит ему достаточно много мучений.

– Нет, я хочу ранить его сердце, а не гордость, – сказал Хэкетт, сопровождая свои слова отвратительным смехом. – Проклятие! О, как он будет страдать, когда найдет свою любимую жену мертвой! Хотел бы я посмотреть на него в эту минуту.

Испуганная Пруденс споткнулась и упала на колени. Веревка туг же натянулась.

– Вы собираетесь убить меня? – спросила она придушенным голосом.

– Дорогая графиня, неужели вы полагаете, что я позволю вам остаться в живых и обо всем рассказать? – Хэкетт свирепо дернул за веревку, и Пруденс с трудом поднялась на ноги. – Идите! – приказал он. – Пока у меня не появилось искушение сделать с вами то же, что сотворил со мной Лонгвуд.

Они двинулись дальше. Пруденс старалась подладиться под размашистый шаг Хэкетта. Стоило на мгновение сбиться с ритма, и петля стягивала ей шею. В голове вихрем кружились самые дикие планы и предположения. Как спастись от Хэкетта? Она попробовала ослабить путы, связывавшие ее запястья. Освободив руки, можно снять петлю с шеи и убежать в лес, а там ее скроет туман.

Пруденс подняла глаза: впереди возвышались развалины старого замка Бриджуотер. Хэкетт поволок ее к прогнившей двери одной из башен и стал подниматься по каменным ступенькам. Влажные от дождя, они были выщерблены множеством ступавших по ним ног.

Подъем оказался тяжелым. Пруденс совсем выбилась из сил, тем более что ее руки были слишком туго скручены веревкой. На площадке второго этажа она оступилась и упала на бок. Холод от сырого гранита просачивался сквозь тонкий шелк платья. Хэкетт грязно выругался и рывком поднял ее на ноги.

– Куда мы идем? – задыхаясь, простонала Пруденс.

Он с насмешливым видом поднял руку, указывая вверх, туда, где лестница выходила на крышу.

– На воздух, дорогая леди. Мы займемся любовью, а потом… – Хэкетт резко опустил руку и добавил с устрашающей улыбкой: – Понимаете?

Пруденс, вновь охваченная паникой, глубоко вздохнула и начала кричать. У нее саднило горло, но она продолжала испускать вопли, надеясь, что кто-нибудь услышит их.

Хэкетт засмеялся, захлопал в ладоши и сказал со злорадной улыбкой:

– Браво, моя дорогая! Вы знаете, как доставить удовольствие мужчине. С каждым вашим криком мой член становится тверже. Вопите, сколько душе угодно, умоляю вас. От этого моя мужская сила только возрастает.

Пруденс сразу крепко сжала губы. Ей хотелось, чтобы мерзкий акт насилия закончился побыстрее.

«Милостивый Боже, – взмолилась она с тоской, – если мне суждено умереть, пусть агония будет недолгой!»

Наконец они достигли вершины башни. Это была маленькая, не более трех ярдов, площадка, окруженная невысокой, местами осыпавшейся стеной. В расщелинах между камнями свистел ветер, в воздухе плыли длинные клочья тумана. Далеко внизу виднелись земля и пустынная дорога. По телу Пруденс пробежала дрожь отчаяния.

Глаза Хэкетта пылали ненавистью, похотью и торжеством.

– На колени! Как и подобает такой суке, как ты. Пруденс пыталась потянуть время. Вдруг все же кто-нибудь придет на помощь?

– Нет! – с вызовом сказала она.

Хэкетт сердито дернул за веревку. Перед глазами Пруденс заплясали огненные пятна; она закашлялась, судорожно хватая ртом воздух, и опустилась на колени. Он грубо пнул ее ногой в спину, заставляя лечь. Пруденс коснулась лбом влажного пола, от которого шел запах прогнившего дерева и заплесневевших камней.

Хэкетт задрал ей юбки, прикрыв ими связанные за спиной руки. Холодный ветер прошелся по обнаженным ногам Пруденс. Потом она почувствовала, как его пальцы раздвигают нежную плоть ягодиц.

– Нет! – взвизгнула Пруденс. – Не смейте! Хэкетт тяжело и прерывисто дышал, предвкушая грядущее наслаждение.

– Еще минута, моя сладкая сучка, и у тебя появится настоящий повод для крика.

Пруденс попыталась перекатиться на бок. Но Хэкетт одной рукой изо всех сил придавил ее бедра к полу, а другой натянул веревку, сжимавшую горло.

И вдруг издалека послышался какой-то звук. Хэкетт пробормотал грязное ругательство и ослабил хватку. В ту же секунду Пруденс вскочила на ноги, по он снова вцепился в нее, подтащил к стене и указал вниз.

– Кажется, у вас появился защитник.

Пруденс чуть не разрыдалась от радости. По дороге мчался открытый экипаж, в котором сидели Росс и Тоби. Они выкрикивали ее имя, и ветер уносил их голоса к самой вершине башни.

– Развратный мерзавец! – бросила она в лицо Хэкетту. – Можешь столкнуть меня вниз, но ты будешь наказан за это злодейство.

Тот торопливо оглянулся по сторонам и, увидев в каменной стене железное кольцо, радостно улыбнулся. Хэкетт привязал к нему веревку, стягивавшую шею Пруденс, и отошел подальше, оказавшись вне досягаемости.

Пруденс было хорошо видно, что творится внизу. Росс резко остановил лошадь и помчался к башне. Позади ковылял Вэдж. Она обмякла, почувствовав невероятное облегчение, но тут раздался зловещий щелчок. Пруденс в ужасе уставилась на Хэкетта, который вытащил из-под плаща пистолет, взвел курок и теперь целился в Росса.

– Осторожнее, Росс! У него пистолет!

Но тот слишком поздно услышал ее предупреждение. Раздался грохот выстрела. Росс дернулся и рухнул на землю. По его груди стало расползаться зловещее красное пятно. Вэдж подбежал к нему и опустился на колени, потом в ужасе посмотрел на башню, и его лицо исказилось от отчаяния. Он начал подвывать, словно пес над телом убитого хозяина.

Пруденс уткнулась носом в стену и разрыдалась: «Он не должен умереть. Не должен!»

– Клянусь своей душой! – прокаркал Хэкетт. – Вот это да! Одним махом разделаться с мерзавцем Мэннингом и его сучкой!

Пруденс обессилела от ярости и скорби.

– Вам не избегнуть людского правосудия!

– Да кто же узнает об этом! – с издевкой воскликнул Хэкетт. – Ведь вы будете мертвы. Придурок Вэдж? На корабле рассказывали, что я мерещусь ему за каждым углом. И сейчас то же самое?

Пруденс прикусила губу. Он прав. Кто поверит Тоби? Скажут, что это его очередная безумная фантазия. Бред идиота, охваченного жаждой мести, который принял обычного бандита за «страшного кэпа».

Хэкетт злобно усмехнулся.

– Вас выдает выражение лица, дорогая леди. – Он положил пистолет на пол и шагнул к ней. – Настало время получить награду… за убийство вашего мужа.

Он обнял Пруденс, грубо прижал к себе и потянулся к ее губам. Но она увернулась от этого отвратительного поцелуя и закричала Вэджу:

– Тоби! Ради Бога, спаси меня!

– Эй ты, мерзкая шваль! Ты все еще боишься высоты? Иди сюда, дурак. Свихнувшийся болтун! Жалкий трус. Иди и спасай свою хозяйку, если хватит смелости. – И Хэкетт рассмеялся с жестокой радостью.

Вэдж съежился от ужаса, услышав эти оскорбления. Он отвернулся, со стоном обхватил себя руками и начал быстро раскачиваться, очевидно, пытаясь таким образом успокоиться. При этом Тоби непрерывно бормотал что-то, словно разговаривая с невидимым собеседником.

Хэкетт снова рассмеялся.

– Ну, дорогая леди, теперь, когда остался один этот беспомощный идиот, я смогу насладиться вами без помех.

Он крепко ухватил Пруденс за волосы и снова притянул к себе. Она вздрогнула, заглянув в холодные глаза своего мучителя. И тут же мысленно обозвала себя дурочкой. Не такая уж она беспомощная. Особенно сейчас, когда Хэкетт держит ее в своих объятиях. Пруденс подняла ногу и ударила его коленом в пах.

Он, застонав от боли, разжал руки. Пруденс испытала горькое удовлетворение. Эта была хоть и маленькая, но победа. Однако Хэкетт быстро оправился, и его кулак с размаху обрушился на ее подбородок. Пруденс почувствовала сильную боль, увидела гнусную ухмылку на безобразном лице. А потом вокруг нее сомкнулась тьма.

Когда Пруденс пришла в себя, она обнаружила, что лежит на спине, с юбками, задранными до самой талии. Между ее раскинутых ног расположился Хэкетт, расстегивая пуговицы своих штанов.

Пруденс застонала и тряхнула головой. После нанесенного удара в глазах у нее до сих пор стоял туман. Связанные руки затекли, и теперь их ломило от боли.

Хэкетт улыбнулся и стал охорашиваться.

– Мы начнем с этой позиции, – заявил он, приглаживая свои волосы цвета воронова крыла. – Чтобы вы привыкли к моему твердому члену. Может, вам даже поправится. Многие дамы хвалили меня за мастерство.

– Я буду проклинать вас до последнего вздоха! – выпалила Пруденс, борясь с нахлынувшим на нее ужасом.

– Лучше поберегите дыхание. Вас ждут жестокие страдания. Вы еще увидите, что я не слишком нежный любовник. – Он вытащил концы рубахи, запустил руки в штаны и прохрипел: – Черт побери, как я мечтал об этой минуте!

Тут с лестницы донесся чей-то крик, похожий на стон раненой чайки. Пруденс повернула голову. В дверях стоял Вэдж и плакал, как ребенок. Его красноватое лицо стало белым – под стать седым волосам; по лбу струился пот. Он дрожал всем телом и покачивался, точно пьяный. Дыхание с болезненным свистом вырывалось из его груди.

Хэкетт выругался, метнув взгляд на пистолет, валявшийся на другом краю площадки. Но в это мгновение Тоби взревел:

– Ах ты, сукин сын!

Он бросился на своего врага и перекинул его через стену, не выпуская из своих объятий. Оба полетели вниз. Пруденс слышала, как их тела глухо стукнулись о землю.

Она лежала, дрожа от страха и истерически всхлипывая. Все случившееся едва не свело ее с ума. Только вспомнив о Россе, Пруденс пришла в себя. О пресвятые небеса, подумала она, вновь охваченная паникой. А вдруг он еще жив и нуждается в ее помощи?

Пруденс с усилием поднялась на ноги и попыталась освободиться от веревки, стягивавшей ее запястья. Сначала ничего не получалось. Хэкетт связал ее на славу. И вдруг Пруденс сообразила: перчатки! Вот он – выход из положения!

С большим трудом ей удалось стянуть их с рук, и теперь между телом и грубыми путами образовалось небольшое пространство. Когда Пруденс избавилась от веревки, кожа на ее руках была содрана в кровь.

Она не утерпела и, перегнувшись через стену, посмотрела вниз, на размозженные тела. Потом вздрогнула и поспешила вниз по лестнице, на ходу срывая петлю с шеи.

Росс лежал там же, где упал. Он не шевелился. Его глаза были плотно закрыты, лицо стало пепельно-серым. Алая кровь сочилась из раны, зиявшей в груди.

Пруденс тревожно вскрикнула, присела рядом с ним и положила его голову к себе на колени.

– Росс, – прошептала она, всхлипывая, – не умирай! Я люблю тебя.

Его ресницы затрепетали. Это длилось всего мгновение, но сердце Пруденс екнуло от радости. Она поцеловала Росса и стала укачивать его, как ребенка, потом пригладила ему волосы и несколько раз окликнула по имени. Наконец он застонал и открыл глаза.

– Что… что случилось? – слабо прохрипел Росс.

– Хэкетт выстрелил в тебя. Нужен врач. Лежи спокойно, а я поймаю лошадь. – Пруденс опустила его голову на землю и побежала к экипажу. Взяв под уздцы лошадь, которая негодующе фыркала, она подвела ее к Россу. – Ты сможешь встать? Я помогу тебе.

Когда Пруденс втащила Росса в экипаж – то волоком, то поддерживая под руку, – к нему уже вернулась способность мыслить. Он взглянул на рану, зиявшую в груди, выругался и, задыхаясь, промолвил:

– Совсем близко от сердца. Вытащи из моего кармана носовой платок.

Пруденс сделала то, о чем он просил, и, остолбенев от ужаса, уставилась на мужа, который обернул платком кулак и сунул его прямо в пулевое отверстие. Услышав страдальческий крик, она вздрогнула.

– Ты справишься с лошадью? – невнятно пробормотал Росс.

– С Божьей помощью.

Пруденс взяла в руки поводья и пустила лошадь в галоп. Фаэтон, накренившись, полетел вперед. Совладать с норовистым скакуном было не просто, и она, боясь сбиться с дороги, не позволяла себе смотреть на Росса, который лежал в полуобморочном состоянии.

Приблизившись к воротам замка, Пруденс крикнула привратнику:

– Открывай!

Тот распахнул ворота, проводил испуганным взглядом пронесшийся мимо экипаж и с воплями помчался к дому.

Когда Пруденс остановила лошадь у дверей, в замке уже поднялась суматоха. Во двор высыпала толпа грумов и лакеев. Маркиз бросился к экипажу и с трудом залез в него. Росс вытащил кулак из раны, открыв в груди зияющую, кровавую дыру. Лицо старика побелело как мел.

– Эй, Сэм! – крикнул он одному из грумов. – Садись-ка в экипаж и вези нас в Синдерфорд, к хирургу, да побыстрее!

Росс дотронулся до рукава маркиза, оставив на нем кровавый след.

– Нет времени. Ты сам сделаешь это, – сказал он прерывающимся голосом.

Старик задрожал.

– Господи Иисусе! Я не могу! Я же не оперировал с тех пор… с тех пор, как Марта… И мои глаза… Я даже читать не в состоянии без очков.

Росс скрипнул зубами от боли и сурово взглянул на отца.

– Будь я проклят! Это же проще простого. Выпь пулю, потом прижги рану, чтобы закупорить сосуды. Ты сам учил меня этому много лет назад.

Маркиз нерешительно покачал головой и бросил беспомощный взгляд сначала на Росса, потом на Пруденс. Его лицо исказилось от муки.

– Я уже утратил свои навыки. Я не смею рисковать твоей жизнью! А если моя рука дрогнет?.. Рана так близко от сердца… Нет, не проси меня, ради Бога!

В бездонных синих глазах Росса вспыхнуло пламя.

– Ты сможешь! – жестко сказал он. – Я хочу, чтобы ты сделал это. Если меня повезут в Синдерфорд, я умру по дороге. Если ты будешь ждать, пока доставят хирурга, результат будет тот же. Ты знаешь это не хуже меня.

Бриджуотер через силу кивнул, а потом решительно расправил плечи, спрыгнул с подножки экипажа и крикнул слугам, чтобы те поторопились выполнять его указания. Через несколько минут Росс уже лежал на столе в комнате, где они обычно завтракали. Вконец обессилевший, он крепко закрыл глаза. Пруденс разрезала его пальто, жилет и рубашку, осторожно отвернула края материи и съежилась от страха, увидев изуродованное тело мужа.

Бриджуотер уже завязывал фартук и мыл руки, одновременно отдавая распоряжения, куда надо положить инструменты. Он сухо кивнул, когда в комнату внесли большую жаровню, и сунул в нее железный прут. Потом приказал привязать Росса к столу широкими кожаными ремнями и велел лакею стоять рядом с губкой в руке, чтобы приостановить кровотечение. Пруденс влила в рот Россу большой бокал бренди и осталась у его изголовья, чтобы поддерживать мужа во время операции. Голос маркиза звучал спокойно и уверенно, но она видела, как в его глазах вспыхивает страх.

Когда все было готово, старик набрал в грудь побольше воздуха и взялся за скальпель.

– Помни о подмышечной артерии, – мрачно сказал Росс.

Пруденс нежно зажала ему рот рукой.

– Не будь врачом хотя бы сейчас, любовь моя.

Несмотря на все свое волнение, Бриджуотер действовал проворно и ловко. Быстро отыскав пулю, он пробормотал:

– Несколько ребер раздроблено. Придется удалить осколки. Надеюсь, что кости срастутся.

Старик говорил холодным, безразличным тоном – в точности, как Росс со своими пациентами.

Бриджуотер вытащил осколки и бросил в таз. Услышав звон металла, Пруденс содрогнулась.

Пока шла операция, Росс корчился от боли, пытаясь освободиться от своих пут, и скрипел зубами, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать.

– Господи Иисусе, – простонал он через некоторое время. – Пошли мне смерть!..

Пруденс отерла пот с его лица и поцеловала в губы.

– Нет, любовь моя. Не смей даже думать об этом. Ты должен жить. Ради нашего ребенка.

Он удивленно открыл глаза:

– Пру?

На его лице появилась улыбка, туг же сменившаяся мучительной гримасой: маркизу наконец удалось извлечь пулю, засевшую глубоко в теле.

Старик подошел к жаровне и вытащил из огня раскаленный железный прут. Пруденс затрепетала при мысли о том, что этот дьявольский инструмент сейчас вонзится в тело ее возлюбленного мужа, но крепко прижала к столу его плечи, чтобы он лежал спокойно во время предстоящей пытки. Когда железо вошло в рану, Росс неистово забился и взревел от боли, а потом снова распростерся на столе, тяжело дыша. Его глаза закрылись. В воздухе запахло паленым мясом. Пруденс коснулась губами мокрого лба мужа.

– Операция закончилась, любовь моя.

Он приподнял голову и стал придирчиво изучать свою рану.

– Хорошая работа. Вряд ли я сделал бы лучше, – прохрипел наконец Росс.

Маркиз вновь задрожал. Видимо, напряжение, в котором он пребывал последние полчаса, подорвало его силы.

– Ты думаешь?..

– Да. – Росс поднял трясущуюся руку и ухватил маркиза за рукав. В его глазах снова появился блеск, а в самой их глубине Пруденс увидела признательность и прощение.

– Спасибо, – сказал Росс глухо. – Отец.