Глава 27

Осмотрев Гарри, врач подтвердил, что его состояние значительно улучшилось. После этого мужчины выставили меня из комнаты, чтобы дать доктору возможность сменить раненому повязку, и я отправилась вниз, чтобы сообщить хозяину и хозяйке дома приятную новость.

Большинство гостей разъехались еще за день до этого, поскольку скачки закончились, а они были приглашены как раз в связи с этим событием. Помимо моих родственников, в доме сэра Барбери оставались лишь мистер Беллертон, леди Мэри и ее мать. Все очень волновались за Гарри, а сэр Чарльз сказал мне, что если я захочу привлечь Стейда к ответственности за содеянное и сочту возможным дать соответствующие показания, то мой враг предстанет перед большим жюри.

— Боюсь, однако, что для вас этот процесс превратится в пытку, — извиняющимся тоном заметил сэр Чарльз.

— Я буду рада дать показания против Стейда, — твердо сказала я. — И уверена, что то же самое сделает и Гарри.

— Н-да, — вздохнул сэр Чарльз. — Боюсь, что это в самом деле придется сделать. Нельзя допускать, чтобы Стейду все это просто так сошло с рук. Одно дело — кража лошади, и совсем другое — покушение на жизнь графини Грейстоунской.

Я невольно задалась вопросом, какую бы позицию занял в этом деле сэр Чарльз, если бы я была просто мисс Фитцджеральд, а не графиня Грейстоунская, но решила его об этом не спрашивать.

За ленчем к нам присоединился Адриан.

— Мой брат спит, — ответил он на обеспокоенный вопрос сэра Барбери. — Смена повязки — это всегда неприятная процедура.

«Бедный Гарри!» — подумала я.

— Уверен, вы не ожидали, что мы задержимся у вас так надолго, сэр Чарльз, — с грустной улыбкой сказал Адриан, обращаясь к хозяину дома. — Но боюсь, что еще в течение нескольких дней моего брата нельзя будет перевозить.

— Что вы, мой дорогой! — замахал руками сэр Барбери. — Поверьте мне, мы очень рады, что вы почтили наш дом своим присутствием. Мысли об отъезде не должны даже приходить вам в голову до того момента, пока мистер Вудроу полностью не поправится.

— Вы очень добры, — ответил Адриан.

— Дело вовсе не в этом! Совсем не в этом! Я хочу, чтобы вы чувствовали себя в Харли-Холле как дома. Если вам что-нибудь будет нужно, только скажите об этом, лорд Грейстоун. То, что вы гостите здесь, для нас большая честь.

Адриан вежливо ответил на вдохновенные излияния сэра Чарльза, и все мы принялись за ленч.

Медленно минул следующий день. Чем лучше чувствовал себя Гарри, тем сильнее он страдал от скуки, и вскоре мне пришлось почти все время сидеть в его комнате, чтобы хоть как-то развлечь. Мы часами играли в карты, и если бы игра шла на деньги, я бы просадила что-то около трех миллионов фунтов.

Наши отношения с Адрианом напоминали отношения двух совершенно незнакомых людей, которые вынуждены жить в одной комнате и делают все возможное, чтобы как можно реже попадаться друг другу на глаза. Моя решимость признаться ему в любви мигом улетучилась в тот самый момент, когда я увидела, как он припал губами к руке леди Мэри.

Адриану же явно была отвратительна та беспечность, с которой я поставила под угрозу жизнь его младшего брата. Он был слишком великодушен, чтобы попрекать меня этим, но мне чудилось презрение в его глазах, когда он смотрел на меня, и слышалась брезгливость в его голосе, когда ему приходилось обращаться ко мне с каким-нибудь вопросом.

Я вовсе не обижалась на него за то, что его до такой степени раздражала моя глупость. Она раздражала и меня саму. Но я не могла простить мужу его чрезмерной любезности по отношению к леди Мэри. Как назло, леди Мэри и ее мать гостили у Барбери до самого конца нашего пребывания в Харли-Холле. Это лишь подогревало мое воображение, и я то и дело представляла себе, как мой супруг, пользуясь хорошей погодой, гуляет и катается верхом в компании леди Мэри, в то время как я сижу в комнате Гарри, которого все на свете раздражает, и часами играю с ним в пикет.

Когда Гарри наконец взбунтовался и потребовал, чтобы доктор позволил ему вернуться домой, я горячо поддержала его требования. Врач не стал чинить нам препятствий и сказал, что мы можем отправиться домой на следующее утро. В тот вечер я едва ли не впервые за последние дни спустилась к обеду в хорошем настроении. «В конце концов, — думала я, — это мой последний обед в Харли-Холле, во время которого мне придется любезничать с леди Мэри».

Лорд Барбери, которого я встретила в гостиной, сообщил мне неприятную новость: маркиз Стейдский бежал из своего дома, и его нигде не могли найти. Большинство склонялось к тому, что он скорее всего отправился на континент. Тем вероятнее казался этот слух, что, по некоторым сведениям, его яхту видели в гавани Альдебурга. Лорд Барбери довел это до моего сведения, всем видом выражая сожаление по поводу случившегося. Скорбное выражение его лица привело меня в ярость.

— Вы хотите сказать, лорд Барбери, что Стейд так и не был арестован? — осведомилась я.

Почувствовав по моему тону, что я едва сдерживаю возмущение, сэр Чарльз нервно покосился на Адриана, стоявшего рядом со мной.

— Не забывайте, леди Грейстоун, что он был ранен.

— Я не знала, что достаточно получить удар по голове, чтобы человека освободили от ответственности за покушение на убийство, — парировала я.

Сэр Барбери бросил еще один взгляд на Адриана, но, поскольку мой муж молчал, вынужден был мне ответить:

— Разумеется, полученное ранение нисколько не оправдывает его действий, моя дорогая. Я всего лишь хотел сказать, что, по мнению властей, маркиз Стейдский находился в таком состоянии, что не было никакой необходимости брать его под стражу.

— И никому даже не пришло в голову, что за его домом надо было установить наблюдение? — безжалостно задала я новый вопрос.

— Э-э… нет, — ответил лорд Барбери.

Краем глаза я уловила сбоку от себя какое-то движение и по знакомому запаху духов поняла, что ко мне подошла Луиза. Тут вдруг в голову мне пришла еще одна мысль.

— А что, Стейд имеет обыкновение держать свою яхту в гавани Альдебурга? — спросила я.

— Мм-м… нет, — ответил сэр Барбери с убитым видом.

— И никому не показалось подозрительным, что его яхта вдруг ни с того ни с сего появилась в этой гавани именно в тот момент, когда Стейда вот-вот должны арестовать? — упрямо гнула я свое.

Лорд Барбери молчал.

— Стейд никогда не сможет вернуться в Англию, леди Грейстоун, — сказал мистер Беллертон. — Ему придется остаток жизни провести в ссылке. Это, знаете ли, достаточно суровое наказание.

— И все же этого мало, — заметила я.

Тут вдруг я получила поддержку со стороны, откуда ее никак не ожидала.

— Я согласна с леди Грейстоун, — сказала леди Мэри. — Мне кажется, это было ошибкой — дать Стейду возможность скрыться.

— И я так считаю, — твердо сказала Луиза.

Тут наконец в разговор вступил Адриан.

— Думаю, нам пора идти обедать, — сказал он. — Леди Барбери нас уже, наверное, заждалась.

В течение всего обеда у меня было отвратительное настроение. Для меня было совершенно очевидно, что власти просто закрыли глаза на бегство Стейда. Чем больше я об этом думала, тем больше злилась. Когда после обеда я объявила, что пойду наверх, лорд Барбери вздохнул с явным облегчением.

Я заглянула в комнату Гарри, надеясь, что он еще бодрствует и я смогу рассказать ему о том, что произошло, но он спал без задних ног. Тогда я разочарованно поплелась в комнату, в которой жили мы с Адрианом, но не стала вызывать Жанетту, а принялась ходить туда-сюда перед камином. По прошествии часа, когда в комнату вошел Адриан, я все еще продолжала метаться из угла в угол. Едва услышав звук шагов в коридоре, я обернулась к двери и сказала, обращаясь к мужу:

— Они нарочно позволили ему сбежать, Адриан.

Притворив за собой дверь, мой супруг медленно подошел ко мне.

— Да, боюсь, что ты права, Кейт, — сказал он.

— Но почему? — спросила я, пытаясь понять то, что было недоступно моему пониманию. — Его вина ни у кого не вызывала сомнений. Почему же они дали ему возможность скрыться?

— Похоже, ты единственный человек, который этого не понимает, Кейт, — вздохнул Адриан. — На самом деле все очень просто. Стейду позволили скрыться, чтобы спасти от позора английскую аристократию и избежать постыдного разбирательства в парламенте.

Я молча смотрела на мужа.

— Возможно, ты этого не понимаешь, — снова заговорил он, — но, поскольку Стейд является пэром, его дело должно рассматриваться в палате лордов.

— Меня это не волнует, — бросила я. — Я хочу справедливости, Адриан!

Тут мой муж — подумать только! — пожал плечами.

— Все хотят справедливости, Кейт, — заметил он, — но лишь немногие из нас ее в конце концов добиваются. Беллертон прав: пожизненная ссылка будет для Стейда достаточно суровым наказанием.

— Так ты что же, их защищаешь? — изумленно спросила я.

— Кого это их? Никто не помогал Стейду бежать, — возразил Адриан. — Он действовал по собственной инициативе и на свой страх и риск.

— Тот, кто в такой ситуации бездействует, подчас совершает не менее тяжкое преступление, чем сам преступник, — сердито бросила я. — И не надо меня убеждать, будто вокруг бегства Стейда не было сговора молчания

— Поделись своим возмущением с Гарри, Кейт, а со мной не стоит, — сказал мой супруг, глядя на меня серыми холодными, словно зимнее небо, глазами. — Я слишком взрослый, чтобы мечтать об идеальном устройстве мира.

Сквозь красную пелену, которая заволокла мне глаза, я увидела лицо мужа. Сжав руки в кулаки, чтобы сдержать желание ударить его, я сквозь зубы спросила:

— Ты что же, считаешь меня ребенком?

— Просто ты, похоже, не в состоянии адекватно воспринимать реальную ситуацию, — ответил он.

— Стейд убил моего отца, — хриплым голосом, с трудом переводя дыхание, сказала я. — Я не хочу, чтобы он жил себе спокойно и с комфортом где-нибудь в Париже. Я хочу его смерти.

— Он пытался убить тебя. Он пытался убить моего брата. Короче говоря, я вовсе не защищаю Стейда, Кейт. Но я считаю, то, что случилось, — наилучший выход из сложившегося положения.

Адриан, как и всегда, держался прямо, но во всей его фигуре чувствовалась усталость.

— Почему ты так считаешь? — спросила я чуть менее агрессивным тоном.

Подойдя к камину, муж некоторое время молча смотрел на огонь, а потом сказал:

— Потому что не следует привлекать внимание всей страны к преступнику, деяния которого, строго говоря, малозначительны.

Услышав слово «малозначительны», я словно окаменела, но промолчала. Спустя минуту, поняв, что взрыва не будет, Адриан посмотрел мне прямо в лицо.

— Наше общество уже настолько ущербно, Кейт, что в случае, если дело Стейда будет разбираться в палате лордов, это приведет лишь к еще более глубокому его расколу. Реформаторы увидят в этом удобный момент для начала новой атаки на аристократию, правительство займет еще более жесткую позицию во внутренней политике, чем теперешняя, и примет еще более драконовские законы. Ничего хорошего из этого разбирательства не выйдет, а негативные последствия его могут быть очень серьезными.

Я по-прежнему молчала. Губы Адриана тронула легкая улыбка.

— Учти, — сказал он, — я вовсе не хочу сказать, что Барбери позволил Стейду скрыться, руководствуясь именно этими соображениями.

Я и сама прекрасно знала, что сэр Чарльз исходил из совершенно иных побуждений: лорду Барбери и ему подобным просто хотелось избежать скандала.

— Я как-то не размышляла об этом… под таким углом зрения, — проговорила я, повесив голову.

— Я понимаю.

На висок из моей прически выбилась непокорная прядь, и я рукой вернула ее на место.

— Адриан, — позвала я и посмотрела мужу прямо в лицо. Взгляд сузившихся глаз Адриана был устремлен на мою грудь.

Заметив это, я тут же ощутила ответный толчок желания. Не знаю, кто из нас сделал первое движение, но мы рванулись навстречу друг другу, и я почувствовала на своем теле губы мужа. Откинув назад голову, я прильнула к нему, чувствуя, как откуда-то снизу по мне катится тяжелая горячая волна.

Губы Адриана, оторвавшись от груди, прижались к моим губам, и я открыла рот, отвечая на его поцелуй. Он получился долгим, а когда все же закончился, Адриан, едва обретя возможность говорить, хрипло пробормотал:

— Кейт, пойдем в постель.

Мы уже успели приобрести неплохой навык в молниеносном освобождении, и через мгновение я уже лежала на кровати, чувствуя на себе тяжесть тела Адриана. Он покрывал всю меня поцелуями, а я, запустив пальцы в его волосы, прижимала к себе его голову, гладила его спину, все громче и громче повторяя словно в забытьи его имя.

Адриан знал, чувствовал, чего я хотела в этот момент больше всего, и потому, не сдерживая себя больше, сильным движением глубоко вошел в меня. Губы наши снова слились, и я закрыла глаза, сосредоточившись на восхитетельных ощущениях, которыми сопровождались движения мужа внутри моего тела. Руки мои между тем продолжали гладить его спину, на которой под гладкой кожей перекатывались мощные мышцы.

— Кейт, — прошептал он мне на ухо. — О Кейт.

Он раз за разом проникал в меня все глубже и глубже, и я даже испугалась, как бы мы не причинили вреда ребенку. Его мощные толчки один за другим сдвигали меня к изголовью кровати, пока я наконец не уперлась в него макушкой. Вскоре все мое тело встряхнула уже знакомая мне чудесная судорога, и в тот же миг я ощутила, как муж изверг в меня свое семя. Мы еще крепче прижались друг к другу в ожидании, когда схлынет захлестнувший нас могучий вал наслаждения.

Чуть позже, прижавшись лицом к потному плечу Адриана, я подумала, что только в такие моменты в самом деле ощущаю себя замужней женщиной и верю, что наш брак действительно существует. Больше всего мне хотелось, чтобы утро никогда не наступало.

Однако ночь закончилась, и, как всегда, рассвело. С рассветом мы снова превратились в двух незнакомцев, весьма любезных друг с другом, но не более того. Ближе к полудню мы выехали в Грейстоун-Эбби. Адриан и Пэдди отправились в дорогу верхом, а Луиза, Гарри и я в экипаже. Поездка была долгой и утомительной, но, по настоянию Гарри, остановок мы не делали. К тому времени когда мы наконец уложили его в постель в родовом поместье Грейстоунов, он совершенно обессилел, да и я чувствовала себя плохо.

На третий день нашего пребывания дома я решила свозить Луизу в Лэмбурн-Мэнор, чтобы познакомить ее с миссис Ноукс. Когда знакомство состоялось, мы втроем, устроившись на кухне, с удовольствием пили чай и болтали о всякой всячине. Я про себя вздохнула с облегчением: если бы миссис Ноукс и Луиза не поладили между собой, меня бы это очень расстроило. Однако когда я по секрету сказала экономке, что Луиза, возможно, в скором времени станет ее новой госпожой, миссис Ноукс этому только обрадовалась.

Через неделю, которую мы провели в Грейстоун-Эбби, я решила съездить в Ньюбери, чтобы забрать там книгу, заказанную уже давно. Прежде чем отправиться в дорогу, я зашла к Гарри, чтобы спросить, не привезти ли ему чего-нибудь из города.

Когда я вошла, он лежал на диване в халате и читал свежий номер «Морнинг пост».

— Кейт, — сказал он, — взгляните-ка вот на эту заметку в рубрике «Светская хроника».

— Бедняжка, вы, должно быть, совсем заскучали, если пытаетесь развлечь себя чтением заметок из «Светской хроники», — поддела я его, но тем не менее взяла в руки газету и посмотрела туда, куда он указывал. Там черным по белому было написано, что леди Мэри и мистер Ричард Беллертон обручились и в скором времени должны стать мужем и женой.

Я долго молчала, вчитываясь в текст, а потом вернула газету Гарри и тихо спросила:

— Адриан это видел?

— Да, — сообщил Гарри, — но его эта заметка ничуть не удивила. Он и так все знал. Похоже, леди Мэри рассказала ему о своей помолвке, когда мы гостили у Барбери в Харли-Холле.

Я тупо уставилась на Гарри.

— Кейт, что с вами? — спросил он.

— Она ему рассказала?

— Ну да. Он мне утром так и сказал.

— И это произошло в Харли-Холле?

— Да.

— Гарри, а он не сказал вам, когда именно она ему об этом рассказала?

Гарри нетерпеливо закатил глаза.

— Вспомните, — настаивала я. — Это очень важно.

— Ну, он что-то говорил насчет того, что она сообщила ему об этом по секрету на танцевальном вечере.

— А не могло это произойти в тот момент, когда они были на террасе? — спросила я затаив дыхание.

— Вполне возможно, — ответил Гарри.

— О Господи! — сказала я.

Гарри сложил газету и бросил ее на стоявший рядом с диваном табурет.

— Может, вы мне все-таки поведаете, с какой стати вы мне учинили такой допрос? — осведомился он.

— По-моему, я была ужасно глупой, — пробормотала я.

— Ну, это для меня не новость, — ухмыльнулся Гарри. Я бросила газету на пол, уселась рядом с диваном и наклонилась вперед: лицо мое оказалось почти вровень с лицом Гарри.

— Я ужасно злилась на Адриана, потому что случайно увидела, как он, выйдя с террасы, поцеловал леди Мэри руку. Я тогда подумала, что он ее все еще любит, понимаете? Но теперь я думаю, что это была с его стороны всего лишь дань вежливости в ответ на ее сообщение о том, что она в скором времени намерена выйти замуж.

— Кейт! Вы в самом деле думали, что Адриан влюблен в леди Мэри? — поразился Гарри. — Вы что, ненормальная?

— У меня были все основания так думать, Гарри. Как-никак, до того как его вынудили жениться на мне, Адриан собирался вступить в брак именно с леди Мэри. Так что вполне логично было предположить, что он все еще к ней неравнодушен.

— Адриан в самом деле влюблен, но отнюдь не в леди Мэри, — раздельно произнес Гарри.

— Вы считаете, что он влюблен в меня? Вы в самом деле считаете, что это возможно? — спросила я, глядя на Гарри, словно щенок, которому посулили что-то очень вкусное.

— Кейт, — заговорил Гарри, бросив на меня такой взгляд, словно действительно имел дело с идиоткой, — мой брат от вас глаз отвести не может. Он ходит как околдованный. Я просто не могу поверить, что вам об этом неизвестно.

Я молчала. Мне ужасно хотелось верить Гарри, но в то же время я боялась, что он может и ошибиться.

— Боюсь, он слишком сердит на меня, — заговорила я наконец. — Сейчас он злится на меня, потому что из-за меня вас чуть не убили. Но еще до этой истории со Стейдом он был на меня достаточно зол. Нам надо было сразу рассказать ему о нашем расследовании обстоятельств гибели моего отца. Адриана вывело из себя прежде всего то, что мы держали его в полном неведении.

— Вы преувеличиваете, Кейт, — заметил Гарри.

— Нет, — мрачно возразила я. — Я вовсе не преувеличиваю. Когда я попросила его съездить вместе с нами в жокейский клуб, он отказался. Адриан сказал, что мы в нем не нуждаемся, поскольку до последнего момента прекрасно обходились без него.

Гарри потер пальцами свой точеный нос.

— Ну, если даже это не открыло вам глаза, — пробучал он, — то я уж тогда не знаю, чего вам еще надо.

— Что вы имеете в виду?

— Господи Боже, Кейт! Вы только подумайте о том, что вы только что мне рассказали. Адриан за всю свою жизнь никогда не бывал раздраженным и никогда ни на кого не обижался. Это вы его к этому вынудили.

Я еще раз прокрутила в памяти нашу с мужем ссору, и в мозгу у меня словно сверкнула молния.

— А вы знаете, — задумчиво проговорила я, — мне даже показалось, что он слегка приревновал меня к вам.

Гарри озадаченно уставился на меня.

— Он как-то заметил, что мы с вами два сапога пара, — пояснила я. — А потом, когда я жаловалась ему на лорда Барбери, который позволил Стейду сбежать, он сказал, что мне лучше поделиться своим ребяческим возмущением с вами, а он слишком взрослый человек, чтобы реагировать на это подобным образом.

Гарри снова потер пальцами нос.

— Ну, учитывая, что я почти всю жизнь ревновал кого-нибудь к Адриану, — довольно сказал он, — мне даже приятно, что мы с ним в кои-то веки поменялись ролями.

— Что касается вас и Адриана, то дело вовсе не в ревности, — возразила я. — Вы любите его и восхищаетесь им, а это нечто иное, нежели ревность.

— Разумеется, я люблю его и восхищаюсь им, — произнес Гарри и поднял бровь. — Но с ним очень трудно тягаться, Кейт.

— Я как-то сказала Адриану, что вы очень хотите быть таким же, как он, но не знаете, как этого добиться.

— И что он вам на это ответил? — спросил Гарри, искоса взглянув на меня.

— Он сказал, что вы не должны пытаться быть таким, как он, и что было бы гораздо лучше, когда бы вы стремились быть самим собой.

— Это на него очень похоже, — сказал Гарри, задумчиво улыбнувшись.

— Он в самом деле так думает, Гарри. И он прав.

— Я знаю.

— И потом, Адриану несладко приходится, — заметила я.

Гарри в ответ бросил на меня скептический взгляд. Тогда я посмотрела на лежащую на полу газету «Морнинг пост» и сказала:

— Однажды он спросил, знаю ли я, сколько смертей на его совести.

Я слышала, как из груди Гарри после этих моих слов вырвался возглас удивления, но так и не оторвала взгляда от газеты. В эту минуту я со страхом размышляла о том, не предаю ли я Адриана, передавая Гарри содержание нашего с ним давнишнего разговора. В конце концов я пришла к выводу, что Гарри полезно лучше узнать своего старшего брата.

— Глядя на Адриана, люди обращают внимание на его физическую красоту, на его храбрость, на целостность его натуры, — заговорила я и посмотрела Гарри в глаза. — Но в душе у него таится так много страшного, Гарри. Радуйтесь, что вам не пришлось побывать на войне. Она оставила в сердце Адриана раны, которые скорее всего никогда не заживут.

Последовала долгая пауза. Наконец Гарри сказал:

— Я никогда не думал, что у него с этим связано столько переживаний.

— Адриан привык держать все в себе. Если я вам об этом и рассказала, то только для того, чтобы вы могли лучше его понять.

— Вы правы, когда говорите, что он привык все держать в себе, — сказал Гарри. — Однако вам-то он об этом рассказал, Кейт. Вы и после этого будете утверждать, что он вас не любит?