Глава 13
Престон в третий раз пытался повязать галстук. И в третий раз Келсо всплеснул руками и опять затянул узел.
– Если бы вы позволили, сэр…
– Слишком туго! Ты хочешь меня задушить?
Камердинер пробормотал:
– Пока нет…
– Не следует терпеть неудобства ради моды.
Келсо затянул узел и расправил белый шелк по своему вкусу.
– Готовность к жертве ради моды отличает человека из общества от простолюдина. – Он отступил назад, любуясь своей работой. – Отлично. А теперь вам следует поторопиться, иначе леди прибудет первой. Он подал хозяину фрак. – Любой дискомфорт служит напоминанием, что вы джентльмен.
Престон надел свой любимый темно-коричневый фрак и повернулся к зеркалу. Келсо повязал галстук классическим способом, расположив складки в виде сложного каскада. Да он просто художник!
Престон распустил сложный узел и пожаловался:
– Я не могу дышать! – Он завязал галстук свободным узлом, как у Байрона. – Так лучше.
Раскинув руки, Келсо загородил дверь:
– Не пущу… вы похожи на… лавочника!
Престон бросил взгляд назад, в огромное, во весь рост, зеркало. Отлично сшитый фрак, жилет из золотой парчи, отглаженные брюки с идеальной стрелкой, начищенные до блеска туфли.
– Вряд ли я похож на мясника, что торгует по соседству. В любом случае этот стиль мне нравится.
– Умоляю, милорд! Подумайте о моей репутации!
– Хватит мелодраматических жестов! Это не светский раут. Уйди с дороги. Как ты сам только что заметил, время не терпит.
– При одном условии, милорд. Обещайте, что это всего лишь временное отступление от правил. Просто из-за морского воздуха.
Престон с готовностью согласился. Про себя он решил, что морской воздух – отличный предлог на тот случай, если Матильда затеет разговор о том, что произошло сегодня днем. Интересно, помнит ли она? Престон шел к салону, тихо насвистывая матросскую песенку «Что делать с пьяным моряком?». Он-то уж точно не забудет.
Мэтти взялась за дверную ручку и остановилась в нерешительности. Она не принадлежала к числу особ, склонных отложить неприятное дело в надежде, что оно как-нибудь само образуется. Она глубоко вздохнула. В дверь коротко постучали. Она бросилась к маленькому бюро и поспешно села, приказав Эдит открыть дверь. Не обязательно Престону видеть ее нетерпение. Горничная сказала:
– Добрый вечер! О Боже, вы великолепны! Вы сияете, как новенький пенс!
Мэтти наклонила голову вправо, пытаясь увидеть, что там, за полуоткрытой дверью, и чуть не упала со стула. Она успела принять нормальное положение, прежде чем в комнату вошел Келсо. Камердинер предстал в полном облачении – красная ливрея, золотые эполеты, тесьма, медные пуговицы, бриджи, напудренный парик.
Он низко поклонился и удивительно звучным голосом произнес:
– Лорд Батерс просит леди Матильду оказать честь поужинать с ним в салоне.
Эдит кружила вокруг Келсо.
– Где вы раздобыли этот наряд?
Она осторожно дотронулась до золотого позумента. Он заметил:
– Полегче, Эдит. Это не моя идея.
– Я думаю, вы великолепны. Никогда бы не подумала, что у вас такие восхитительные ямочки на коленях. Право же, где вы взяли этот костюм? Уверена, на самом деле вы такое не носите.
Мэтти встала и подошла к камердинеру:
– Пожалуйста, расскажите! Мне тоже интересно.
Кадык на шее Келсо задергался.
– Мы собрали костюм по частям, что там у кого из моряков нашлось на борту. Финли играл когда-то в Королевском оркестре. Ярдли в свободное время устраивает театральные представления.
– Понятно.
Имена были ей незнакомы. Мэтти спросила:
– А почему вы решили так нарядиться? Ведь не ради же моего удовольствия.
– Да, миледи. Лорд Батерс хотел, чтобы обстановка сегодня вечером была как можно более официальной. Вы поймете, чего вам ожидать по прибытии в Лондон.
– В самом деле?
Здесь наверняка кроется что-то еще! Эдит шепнула:
– Вам так идут бриджи…
Щеки Келсо вспыхнули.
Мэтти отвернулась, чтобы он не заметил ее улыбки. Значит, вот как Престон собирается играть свою партию! Он намерен ее запугать, лишить уверенности в себе. Он уже и так почти преуспел в этом…
Конечно, Престон очень мил. Ей это и раньше было известно. Однако только сейчас она поняла, насколько он хорош. Позор ей за то, что позволила себе поддаться его чарам. Но в чем состоит его игра? Уж не хочет ли он забрать все деньги и бросить ее на произвол судьбы в Лондоне? В его планы входит ее падение? Проклятие, ведь из-за него она подвергает риску детей! Искорка гнева разгоралась в пламя. Пусть она не знает, как обращаться к семнадцатому графу Какому-то там, с его родословной, как у вислоухой собаки. Пусть она не умеет грациозно приседать, завернувшись в скатерть. Зато искусству обмана ее учил настоящий мастер своего дела. Как-никак она была дочерью Блейки Максвелла!
Она разгадает игру Престона и защитит детей. И она прекрасно знает, как вести свою роль в спектакле, и она сама напишет свою роль.
– Миледи? С вами все в порядке?
Мэтти обернулась на голос горничной. Лица у обоих слуг были озабоченные. Видимо, она слишком много времени провела в размышлениях.
– Все отлично. Просто прекрасно!
У нее не было пока четкого плана, но кое-какие идеи появились. Для начала нужно строго придерживаться своего распорядка. Так она меньше будет находиться в обществе Престона. Это даст время, чтобы все спланировать и подготовиться.
Мэтти подтолкнула Келсо к двери.
– Если вы подождете в холле, я буду готова через несколько минут.
Она мило улыбнулась камердинеру и захлопнула дверь перед самым его носом. Потом она повернулась к Эдит:
– Принесите ножницы.
Горничная смотрела на хозяйку так, словно та лишилась рассудка. Пусть. Как там всегда говорил Блейки? «Никогда не забывай, кто ты. Какую бы роль ты ни играла, ты должна сохранить свою личность. Тогда обман будет похож на правду». Вычурное платье создавало совсем не тот образ. Она сорвала атласные банты с рукавов.
– Побыстрее.
– Подождите… – Эдит наконец поняла ее замысел и бросилась за корзинкой со швейными принадлежностями. – Осторожно, вы порвете ткань.
– Кружево оставь.
Мэтти давала указания Эдит, хлопотавшей над платьем.
Розетки, банты, воланы упали на пол. Несколько минут – и обнаружился простой силуэт платья. Исчезли пышные рукава, скрывающие руки. Кружевная оборка шириной в пять дюймов вокруг шеи и поверх плеч маскировала кое-какие изъяны и делала талию более тонкой. Ткань на подоле ложилась изящными складками. Следуя приказаниям хозяйки, Эдит оставила несколько украшений, приподнимающих ткань так, что были видны кружева нижней юбки. Это выглядело соблазнительно. В то же время Мэтти казалась выше и стройнее. Наконец Эдит отступила.
Мэтти расправила длинные, по локоть, перчатки, поправила прическу, украшенную белыми перьями и цветами. Они нашли эти украшения среди вещей, купленных Престоном в Новом Орлеане. Мэтти довольно кивнула своему отражению:
– Так намного лучше! Жаль, что цвет не совсем тот… Желтый никогда не принадлежал к числу ее любимых цветов. Она считала, что он придает ее лицу желтоватый оттенок. Мэтти пощипала себя за щеки. Сюда бы немного пудры, но она вся просыпалась по дороге в Новый Орлеан…
Глаза Эдит просияли. Она открыла ящик туалетного столика и достала цветную шаль – чудесное сочетание красного, розового, пурпурного. Шаль оживила желтый цвет наряда. Вышитые экзотические цветы привели Мэтти в восторг. Она накинула шаль на плечи. Эдит сказала с улыбкой:
– Просто поразительно! Вроде бы то же самое платье, но как вам идет…
– Одна дама, которая одевалась с большим вкусом, сказала мне, что секрет кроется в деталях. Выбирайте модные детали, которые вам идут, – и мода будет на вашей стороне.
Мэтти умолчала, что сей ценный совет ей дала Шантрель – дорогая содержанка в Сан-Франциско. Их познакомил отец, не подозревая, что куртизанка подружится с его дочерью. Да, их связало нечто вроде дружбы. Они встречались, чтобы выпить чаю и поболтать. Шантрель заинтересовалась живописью, а Мэтти научилась делать покупки в магазинах. Они с отцом тогда жили на широкую ногу. Это было незадолго до его болезни… Но хватит воспоминаний.
– А теперь ваша очередь, Эдит.
– Моя очередь?
– Вам понадобятся перчатки. Что еще? Может, вот это?
Она разыскала парчовый шарф и подала его горничной. Та испуганно отступила:
– Я не могу идти с вами.
– Можете. И пойдете. Возьмите это.
Мэтти встряхнула парчу. Эдит нерешительно накинула шарф. Мэтти приколола к ее волосам кружевную ленту и вручила пару перчаток.
– Но дети…
– Вы говорили, о них есть кому позаботиться.
– А мое шитье? Я должна…
– Мы займемся этим завтра.
– Но меня не приглашали, и я не знаю, как себя вести! – Эдит чуть не плакала.
– Мне тоже нелегко. Предполагалось, что это будет нечто вроде урока светских манер, а вовсе не ужин вдвоем. Что может быть естественнее, чем горничная, сопровождающая хозяйку?
– Но что мне делать?
– Вы будете внимательно следить за всем происходящим, чтобы помочь мне запомнить. Мы будем учиться вместе.
– Я могла бы сесть в углу и заняться вышивкой. Я шью платьице для Бесси…
– Отлично.
Любое участие горничной придется кстати. Что угодно, только бы не оставаться наедине с Престоном. Мэтти взяла сумочку и веер.
Камердинер снова постучал в дверь. Эдит сказала:
– Идите первая. Я возьму пяльцы и нитки, а затем приду в салон.
Мэтти кивнула. Эдит распахнула дверь.
Келсо стоял по стойке «смирно» с таким видом, словно ему пришлось дожидаться целую вечность. Он поклонился и подал Матильде руку.
– Могу я сопровождать вас в салон, леди Матильда? Кивнув, Мэтти приняла его руку. По правде говоря, этот изящный кивок она позаимствовала у Престона. Они медленно двинулись по коридору.
– Позволите сделать вам комплимент, миледи? Вы очаровательны.
Она от души улыбнулась:
– Благодарю.
У дверей, ведущих в салон, Келсо остановился:
– Если вы соблаговолите подождать минутку, я объявлю о вашем приходе. – Он взялся за ручку двустворчатой двери. – Вы умеете свистеть, миледи?
Она была озадачена.
–Да…
– Очень хорошо. Я буду поблизости, и если что… – Он откашлялся. – Если вам вдруг понадобится помощь…
– В чем?
– Если вам что-нибудь понадобится… все, что угодно… вам нужно только свистнуть, и я вмешаюсь. Я помогу… приду вам на помощь. О Боже! Главное, помните, вам нужно только свистнуть, и я прибегу.
– Спасибо, мистер Келсо. Это очень любезно с вашей стороны.
Что еще она могла сказать? Впрочем, она, кажется, нашла правильные слова. Камердинер кивнул, одернул жилет и широко распахнул перед ней двери салона.
– Леди Матильда Максвелл.
Он возвестил о ее приходе таким громовым голосом, что его бы услышали в переполненном бальном зале.
Мэтти сделала высокомерное лицо. Точь-в-точь как жена мистера Герберта Карлайла-третьего. Маленькая Мэтти тогда спросила у этой дамы, не является ли та заодно его третьей женой. Ответом была презрительная гримаса – вероятно, заслуженная.
Однако она слишком задержалась в дверях. Мэтти сделала глубокий вздох и расправила плечи. Придумай образ и заставь других в него поверить – только так можно выиграть! За спиной зашуршало платье Эдит. Матильда шагнула вперед. Келсо объявил:
– Мисс Эдит Франклин.
Престон застыл. Он был так ошеломлен, что забыл встать. Келсо повернулся, чтобы закрыть дверь, и пробормотал:
– Это тебя немного охладит.
Она не ослышалась? Мэтти разгладила несуществующую складку на левом боку, украдкой глянув на Келсо. Слуга уже надел маску невозмутимости, но в его глазах плясали озорные искры. Престон также не подал виду, что слышал ехидный комментарий Келсо.
Он был безупречен, как всегда, но вот выражение его лица… Он был поражен. Она это оценила. Все идет по плану, каков бы он ни был. И у нее достаточно времени, чтобы насладиться произведенным эффектом.
Многое оставалось пока неясным. Ей придется выработать настоящий план и выстроить линию поведения. Но это потом. Сейчас ей надо смотреть во все глаза и учиться. Рядом Эдит и Келсо. Их присутствие не позволит ей сбиться с пути.
Престону стоило некоторого труда взять себя в руки. Дело было даже не в выходке Мэтти, прихватившей с собой горничную. Просто в душе у него теплилась надежда, что этот вечер они проведут наедине. Присутствие другой женщины развеяло надежду в прах. Каким разочарованием это оказалось! Вот что поразило его до глубины души.
Привитые с детства светские манеры позволили скрыть разочарование. Престон приветствовал женщин так, словно ожидал, что они придут вместе. С непринужденностью, которой он на самом деле не чувствовал, он пригласил их за стол, накрытый на четырнадцать персон. Идеальное число гостей на официальном обеде.
В действительности никакие уроки придворного этикета были не нужны. Дед Матильды прекрасно знал, в каких условиях росла его внучка. Если бы его волновали ее манеры, он бы распорядился о срочном наведении внешнего лоска. Чем черт не шутит, может быть, теперь в моду войдет новый стиль? Если свет найдет Матильду свежей, неповторимой.
Он ведь тоже думает, что она неповторима.
Все эти приготовления, уроки – предлог, чтобы провести время наедине с Мэтти. Пуская пыль в глаза другим, он был настолько глуп, что обманулся сам. Он сознавал, что им двигали корыстные мотивы. Зачем, однако, нужно было хитрить? Ответа на этот вопрос Престон не знал. Он подумает об этом позже.
Встав во главе стола, он принялся объяснять, как гостям надлежит размещаться за столом. Самая знатная из дам садится справа от хозяина. Самый титулованный из мужчин садится справа от хозяйки. Следующие по старшинству титула – слева, и так далее, мужчина, женщина, мужчина, женщина, по направлению к центру стола, до самых наименее титулованных.
Он твердил все эти занудные вещи, а обе женщины с восхищением ловили каждое слово. Престону же вспомнилось, как Мэтти пригласила его поужинать в своем доме. Потом он представил себе, как увешанные драгоценностями придворные толпятся в столовой, стараясь занять места получше. Мэтти вдруг спросила:
– Почему вы улыбаетесь? Все, что вы говорите, – такая скука! И вы сами это понимаете.
– Так, пришла в голову случайная мысль. Не стоит обращать внимания.
– Пожалуйста, скажите нам! А то уж слишком все серьезно…
– На самом деле вы хотите сказать, что я вас утомил?
– На самом деле? В таком случае в дальнейшем я буду выражаться яснее.
У Эдит хватило великодушия скрыть усмешку с помощью носового платка. Зато Келсо захихикал.
Вот как. Словесная дуэль? Прекрасно. Престон слегка поклонился в знак того, что принимает вызов. Она улыбнулась и тоже кивнула.
Он усадил дам и взял крошечный серебряный колокольчик, стоящий рядом с его прибором.
– Обычно это обязанность хозяйки дома, но сейчас, с вашего позволения, я позвоню сам.
Мэтти мило улыбнулась.
– Уверена, что прекрасно справлюсь с ролью хозяйки. Может, откажетесь от послеобеденной сигары, чтобы сыграть нам на пианино?
– Может, составите мне компанию, чтобы выкурить сигару? Или выпить коньяку.
Келсо чуть не уронил супницу с черепаховым супом. Посуда зазвенела, но Мэтти и Престон ничего не заметили. Ее улыбка, однако, несколько померкла. Уголки губ опустились. Чувствительный удар!
– Спасибо. Мне никогда не нравились крепкие напитки. Это не для меня.
Престон позволил себе самодовольно улыбнуться, но лишь слегка. Она добавила:
– Хорошая сигара – звучит заманчиво…
Она это серьезно? Или ей просто хочется его шокировать?
Эдит закашлялась и уронила ложку в тарелку, разлив суп. Она, кажется, просто задыхалась от кашля. Все вскочили из-за стола. Мэтти кричала, что Престон должен что-то сделать. Келсо кричал на Эдит, стуча ее по спине. Престон рывком поднял горничную, заставил ее опереться о спинку стула и шлепнул между лопаток. Из горла Эдит вылетел кусочек мяса, и она наконец смогла вздохнуть. Престон помог ей сесть.
– Через минуту она придет в себя.
– Вы уверены?
Мэтти опустилась на колени перед креслом Эдит и похлопала ее по руке. Горничная согласно кивнула.
Келсо принес стакан воды и настоял, чтобы она сделала пару маленьких глотков. Затем Мэтти поблагодарила Престона. Помощь подоспела вовремя. Вероятно, стоит заключить перемирие?
– Мир? – Он протянул руку.
– Мир. – Мэтти пожала его руку в знак согласия и добавила: – Но только до конца обеда.
Это угроза или обещание? Да какая разница, в конце концов? Звучит одинаково соблазнительно.
