Глава 14

Ей было необходимо побыть одной.

Кэтрин шла по неровной тропинке, вьющейся по бесконечному розовато-лиловому ковру вереска. После яркой зари утро оказалось холодным и ветреным. Северный ветер раздувал ее суконную накидку, а небо хмурилось, словно отвечая на беспокойные мысли. Несмотря на прошедшие несколько часов, она все еще колебалась между сомнениями и доверием, между гневом и согласием.

На некоторое время домашние заботы отвлекли ее. Она распоряжалась целой армией слуг, которые все еще мыли сотни бокалов из-под шампанского и фарфоровых тарелок, убирали мусор и расставляли по местам мебель. Остававшиеся ночевать гости небольшими группами спускались в столовую завтракать. Лорена и близнецы все утро провожали гостей. В этой суете Кэтрин удалось выскользнуть из дома, чтобы подышать свежим воздухом.

Она не видела Берка с тех пор, как он на рассвете ушел из ее комнаты. По словам грума, его сиятельство ранним утром отправился куда-то верхом.

Отшвыривая носком ботинка камешки на тропинке, Кэтрин заставила себя посмотреть на их разрыв с его точки зрения. Если Берк говорил правду, то его должно было страшно обидеть ее недоверие. Она не поверила ни одному его слову. И больше того, она назвала его дьяволом и запретила подходить к ней.

Но как еще она могла поступить? Неужели Гришем ожидал, что она на веру примет его невероятные россказни?

«Прошлой ночью, перед тем как я пришел к тебе, мне снилось, что мы занимались любовью».

Ее щеки вспыхнули. В его голосе звучало страдание человека, вынужденного заставлять себя верить в невозможное. Как бы она ни насмехалась над ним, как бы ни обвиняла его в обмане, Берк верил, что в нем живут воспоминания другого человека. Воспоминания, которые он получил самым невообразимым образом.

Непоколебимая убежденность Берка пошатнула основу ее недоверия. Она уже не была так уверена, что он сумасшедший или просто решил разыграть ее с какой-то гнусной целью. Если бы он хотел убедить ее, что в нем живет душа покойного мужа, Берк сделал бы это до того, как они очутились в одной постели. А не после.

Оставался только один ответ. Он говорил правду.

Пустошь раскинулась перед Кэтрин, дикая и широкая, и удивительно прекрасная. То здесь, то там на безлесном пространстве как темные зеркала блестели озерца воды. В воздухе приятно пахло травой, вереском и влажной прохладой. Под серыми облаками скользила, расправив коричневые крылья, пустельга. Если природа – чудо создания, то почему не могут происходить чудеса в душах людей?

Даже когда уверенность наполнила ее собственную душу, Кэтрин было неприятно думать, что Берк может проникать в ее прошлое. Как унизительно представлять, что он стал свидетелем ссор, медленного распада ее брака! А что, если он видел ту, последнюю, унизительную стычку?

Кэтрин проглотила комок от подступившей к горлу тошноты. Она чувствовала, что оскорблена сильнее, чем тогда, когда обнаружила, что Фабиан шпионил за ней.

Она понимала почему. Фабиан был застенчив, безобиден и вызывал жалость. В то время как Берк был напорист, полон шарма и вызывал восхищение. Такой мужчина мог покорить сердце женщины. Мужчина, от ласк которого расцветало ее тело.

Неукротимая страсть, которую испытала она в их последнюю встречу, все еще поражала Кэтрин. Несмотря на то что ей часто доставляли удовольствие супружеские отношения, она совсем не была готова к тем острым ощущениям, которые возбуждал в ней Берк.

Но и он тоже обманул ее доверие.

Взволнованная, она ускорила шаг. Он пришел к ней в постель, влекомый тайной целью, искал доказательства в самые страстные моменты близости, даже тогда, когда она, набравшись храбрости, просила его любви. Его обман непрестанно вызывал боль, как впившаяся в тело терновая колючка.

Когда Кэтрин поднялась на холм, перед ней возник камень Воскресения. Его странная форма напоминала великана, простершего к небесам руки. Она невольно погрузилась в воспоминания, словно в легкий туман. Здесь она приняла Берка за разбойника и убежала. Здесь он посадил ее на свою лошадь и отвез в хижину, стоявшую вдалеке… Здесь она дала волю своим чувствам и поцеловала его со всей страстью, сжигавшей душу. Этот поцелуй был всего лишь прелюдией к божественному наслаждению полной близости. Ее тело хранило тепло и нежность его ласк. Теперь Кэтрин знала, что дорога ему, он боготворит ее. И вопреки всем сомнениям в глубине ее сердца росло влечение к этому мужчине.

– Ну и ну! Неужели это молодая миссис Сноу?

Кэтрин вздрогнула от звука вкрадчивого голоса с каким-то странным акцентом. Из-за огромного валуна вышел мужчина. На нем было расстегнутое коричневое пальто, под которым виднелся клетчатый костюм, а бобровая шляпа с загнутыми полями только подчеркивала привлекательность его уже немолодого возраста. Обветренная кожа свидетельствовала о жизни, проведенной в солнечных странах.

– Мистер Ньюберри! Откуда вы взялись?

– Из деревни, конечно. – Он отставил ногу и отвесил старомодный поклон. – Увы, я не оказался в числе тех счастливчиков, кого пригласили переночевать в Сноу-Мэнор.

– Я уверена, что вы отдохнули лучше в другом месте, а не среди этого шумного праздника.

– Вы очень добры. – Он понизил голос: – А Лорена? Как поживает моя дорогая леди сегодня?

Кэтрин удивила фамильярность, с которой он упомянул свекровь.

– Она занята гостями.

Он шагнул к ней, опираясь на трость из слоновой кости.

– А о ком заботились вы, моя дорогая?

Его явный намек неприятно удивил Кэтрин. Накануне он слышал, как Лорена обвиняла ее в том, что она соблазняет Берка. А теперь Ньюберри вея себя так, как будто Кэтрин была законной жертвой для его грубых инсинуаций. Неужели вот так относились бы к ней мужчины, если бы всем стало известно о ее связи с джентльменом с дурной репутацией?

– Я помогала свекрови, конечно. – Кэтрин оглянулась в поисках предлога сбежать… – Она послала меня с поручением в деревню. Мне надо спешить.

– Минутку. – Ньюберри взял ее за локоть. Его пальцы впились в тело с такой силой, что она чувствовала их сквозь накидку и рукав платья. – Я думал, мы могли бы воспользоваться случаем и немного поболтать.

Кэтрин испугалась. На мили вокруг – и с севера, и с востока – расстилалась безлюдная пустошь.

На этот раз она не могла надеяться на появление Берка, который спасет ее. Ей оставалось рассчитывать только на свою сообразительность.

Далеко на западе, на краю болота, словно наседка, притулилась деревня. Церковная колокольня тонкой иглой пронзала серое небо, и серебряным блеском светился извилистый ручей. Кэтрин пришла сюда, чтобы побыть одной, но неожиданно ей захотелось, чтобы рядом были люди.

– Сэр, – сказала она, освобождая руку, – я совсем не хотела обидеть вас. Проводите меня до деревни, и мы поболтаем по пути. Если, конечно, у вас нет других дел.

– Все можно изменить. Я пришел сюда только для того, чтобы взглянуть на знаменитый камень. Я путешественник, осматриваю здешние достопримечательности.

Почему ей почудилось что-то дурное в его словах?

Когда они отправились по каменистой тропе, ее любопытство оказалось сильнее опасений.

– Откуда вы знаете мою свекровь?

– Мы с Лореной знаем друг друга с давних времен. В свое время она была красивой женщиной. Мы были очень близки, если вы понимаете, что я хочу этим сказать.

Его вульгарность все больше настораживала Кэтрин. Не хвастается ли он? Или у Лорены действительно был роман с этим незнакомцем, который одевался как джентльмен, но его речь выдавала недостаток воспитания?

– Боюсь, она никогда не говорила о вас.

– Трагическое событие разлучило нас. Но я любил ее. Я был готов посвятить ей всю свою жизнь.

– Правда?

– Да. – На минуту его глаза затуманились, и он смотрел вдаль, словно охваченный воспоминаниями, слишком тяжелыми, чтобы о них говорить. Затем прижал руку к груди и усмехнулся. – Я никогда не забывал мою драгоценную. Все, эти долгие годы она владела моим сердцем.

Вполне возможно, он был лакеем или камердинером, заигрывавшим с молодой хозяйкой дома, пока его не выгнали. Кэтрин почти ничего не знала о молодости Лорены, кроме того, что ее родители имели скромное имение в Норфолке. После их смерти она продала недвижимость, вышла замуж за отца Альфреда и родила ему троих детей.

Неудивительно, что она накануне так нервничала и подчинялась Ньюберри. Едва ли ей хотелось, чтобы о появлении свидетеля ее старых грехов кто-нибудь узнал.

– Простите за прямоту, – сказала Кэтрин, – но Лорена уже много лет как вдова. Ее никогда не интересовали романтические отношения.

– А в этом-то и загвоздка. Мне надо каким-то образом снова попасть к ней в милость. – Эзикиел Ньюберри украдкой бросил на Кэтрин хитрый взгляд. – Мне думается, вы могли бы мне помочь.

Обеспокоенная таким поворотом, Кэтрин ускорила шаги.

– Не думаю, что, если я поговорю с ней, это чем-то поможет.

– Я имел в виду не разговор. Я решил возбудить в ней ревность.

– Ревность?

Он снова усмехнулся, в уголках голубых глаз собрались морщинки.

– Ну да. Она сразу поймет, если заметит, что между нами что-то есть.

Это было отвратительно. Кэтрин обрадовалась, что они, слава Богу, были уже недалеко от сухой каменной стены, за которой начинались пастбища и цивилизация.

– Об этом не может быть и речи.

– Да ладно, где ваше великодушие? Эта уловка не потребует большого труда. Мы просто будем притворяться – пусть она застанет нас, когда мы будем целоваться или, может, прижиматься друг к другу. Что-нибудь такое.

Со звериной ловкостью Ньюберри неожиданно сунул руки под ее накидку и схватил за грудь.

Кэтрин вскрикнула. Отталкивая его, она откинулась назад и услышала звук рвущейся ткани. Лиф платья разорвался, открывая ее муслиновую сорочку.

Ньюберри скривил губы в злорадной усмешке.

– Вот так. Это подействовало бы на стерву.

Кэтрин побежала, страх и отвращение подгоняли ее. Порыв ветра донес ей вслед его презрительный смех. Потом она слышала только, как свистел ветер над головой, звук своих шагов, хриплое дыхание. Она ничего не чувствовала, кроме оскверняющего прикосновения его рук, превратившего в злую пародию ласки, которые казались такими прекрасными с Берком.

Она задыхаясь перебежала горбатый мостик и спустилась к главной улице деревни. Дом Гаппи. Здесь она будет в безопасности.

Кэтрин уклонилась от телеги с лошадью, затем миновала группу женщин, сплетничавших у гостиницы с остроконечной крышей. За ней с лаем бежала собака, пока ее не привлек запах, доносившийся из лавки мясника.

Кэтрин промчалась мимо кладбища, церкви, за которой ее ожидали небеса, трехэтажный домик викария с дымком, выходящим из каменной трубы. К железной ограде была привязана черная лошадь.

Берк здесь?

Она не успела взбежать по ступеням крыльца, как дверь отворилась и он вышел, натягивая перчатки для верховой езды. От него не отставал Питер Гаппи.

С радостным криком Кэтрин бросилась к Гришему. Он заключил ее в объятия. Его тепло растопило холод в ее труди, и, слыша ровное биение его сердца, она почувствовала, что снова чиста.

Берк взял в ладони ее лицо и чуть приподнял. Его черные брови удивленно взметнулись вверх.

– Кэтрин, дорогая! Что случилось?

Мысли путались, и она едва ли понимала его.

– Он там, – пролепетала она. – На болоте.

Его лицо потемнело.

– Кто? Кто так напугал тебя?

– Это, должно быть, сэр Джервис Пендлтон! Не волнуйтесь, миссис Кэти, я защищу вас. – Питер Гаппи взмахнул одним кулаком, затем другим. – Его сиятельство обучали меня всем тонкостям кулачного боя.

– В самом деле? – Оправляясь от пережитого страха, она взглянула на Берка: – Мы же договорились, что он слишком молод для драки.

– Каждый парень должен знать, как защитить себя. А теперь беги, Питер. Мне надо поговорить с миссис Кэти с глазу на глаз.

– Но я могу помочь… – возразил Питер.

– Иди!

Он опустил свою светловолосую голову.

– Да, милорд.

Когда за мальчиком закрылась дверь, Берк отстранил от себя Кэтрин.

– Твое платье разорвано, – сказал он странно суровым голосом. – Кто это сделал?

– Человек по имени Эзикиел Ньюберри. Он знакомый Лорены. – Ужас снова охватил ее, колени подогнулись, и она была рада, что Берк поддерживал ее.

– Расскажи мне, что произошло.

– Я встретила его, когда шла через пустошь. Он захотел поговорить, и я не увидела в этом ничего плохого. Затем… – Она запнулась, не видя повода, чтобы рассказать о запятнанном прошлом Лорены.

– И что было затем?

– Ньюберри заявил, что имеет виды на Лорену. Он хотел вызвать ее ревность – пользуясь мною. Он схватил меня, но я убежала.

Она снова содрогнулась, и Берк крепко прижал ее к себе, массируя напряженные мышцы. Странно, она чувствовала себя такой защищенной в объятиях человека, который пришел к ней в постель с тайной целью найти подтверждение своим воспоминаниям. Человека, который проникал во все ее интимные страдания и радости.

Через минуту Берк поправил ее накидку, чтобы не было видно разорванного платья. Обняв Кэтрин за плечи, он подвел ее к двери:

– Подожди меня в доме.

– Куда ты идешь?

– Сказать пару слов Ньюберри.

Его глаза потемнели, в их глубине кипела ярость. Выражение гнева, исказившее его лицо, испугало Кэтрин.

– Оставь его, Берк. Я не допущу, чтобы он опять приставал ко мне.

– За кого ты меня принимаешь? За труса, который не может защитить тебя?

– Конечно, нет… Но…

– Оставайся здесь! Я покончу с этим делом раз и навсегда.

Он открыл дверь и легонько втолкнул ее внутрь. Дверь захлопнулась. Кэтрин стояла в маленькой темной прихожей дома Гаппи. Из библиотеки слышались возбужденные голоса детей, их болтовня часто перемежалась взрывами смеха. Из кухни тянуло ароматом свежеиспеченного хлеба и аппетитным запахом шипящей на сковороде колбасы.

Прислонившись к высокому футляру напольных часов, Кэтрин сделала несколько глубоких вздохов. Знакомые звуки и запахи успокаивали ее натянутые нервы, и внутренняя дрожь постепенно утихла. Берк разберется с Ньюберри, и ей больше не придется думать об этом ужасном человеке.

Кэтрин медленно возвращалась к действительности. Она собиралась уехать отсюда и жить, как независимая женщина. Но как всегда, она позволяла кому-то другому сражаться в ее битвах. Она склонялась перед властью Берка.

Больше этого никогда не будет. Она распахнула дверь и вышла из дома. Облака низко нависали над уютной деревушкой с ее единственной грязной улицей, по бокам которой стояли крытые соломой домики и лавчонки. Берка нигде не было видно.

Плотнее запахнув накидку, Кэтрин быстро зашагала по дороге, вглядываясь вперед и ожидая увидеть высокого всадника на черном коне. Несколько человек окликнули ее. Без сомнения, их заинтересовало, почему перед этим она так мчалась через всю деревню. Она коротко отвечала на приветствия, торопясь вмешаться раньше, чем Берк успеет затеять бессмысленную драку с Ньюберри. Она должна убедить Берка, что это ее дело и следует разрешить его мирным путем.

Выйдя из деревни, Кэтрин увидела, что на берегу ручья пасется лошадь Гришема. На середине моста лицом к лицу стояли два человека, высокая фигура Берка возвышалась над невысоким противником.

Когда она подошла ближе, Ньюберри, улыбаясь, выставил напоказ все свои зубы.

– Милорд, я рассказал вам, что произошло, – эта девчонка спровоцировала меня.

Берк схватил его за накрахмаленный галстук. Шляпа и трость отлетели в сторону.

– Лжец, – сказал он тихо, но металлические нотки звучали в его голосе. – Ты умрешь за то, что прикоснулся к этой леди.

– Отпустите меня, – прохрипел Ньюберри.

– Только когда покончу с тобой.

Выражение лица Берка не оставляло сомнений в его жестоком решении. Гришем защищал честь Кэтрин, и это приятно взволновало девушку. Однако она схватила Берка за руку:

– Ты никого не убьешь из-за меня.

Он бросил на нее убийственный взгляд:

– А ты бы отпустила этого мерзавца, чтобы он снова набросился на тебя? А что, если он нападет на кого-нибудь из деревни? Может быть, даже на одного из детей Гаппи?

Вопрос заставил ее замолчать. Она старалась говорить спокойно.

– У тебя нет оснований предполагать это. Кроме того, насилие никогда не приводило ни к чему хорошему.

– Послушайте леди, милорд. Вы придаете слишком большое значение тому, что мы просто не поняли друг друга.

Берк приподнял Ньюберри, и его ноги в башмаках беспомощно болтались в воздухе.

– Не поняли, говоришь? Я бы назвал это фатальной ошибкой.

Приглушенный крик вырвался изо рта Ньюберри. Темный, загар на его лице приобрел багровый оттенок. Он протянул руки, чтобы вцепиться ногтями в лицо Берка, но это ему не удалось.

Кэтрин бросилась к Гришему:

– Прекрати! Я уже сказала, что не хочу, чтобы ты дрался из-за меня.

Берк свирепо взглянул на нее, но встретил ее такой же пылающий гневом взгляд. Выступившие на его шее жилы свидетельствовали о том напряжении, с которым он держал Ньюберри.

– Позволь мне самому судить об этом, – сквозь стиснутые зубы сказал Берк. – Нанесенное тебе оскорбление не должно оставаться неотомщенным.

– Я решу это дело по-своему. И я готова удовлетвориться извинением. Так что отпусти его. Сейчас же.

В наступившей тишине было слышно лишь жалобное пыхтение Ньюберри.

– Ладно.

Берк одним мощным рывком поднял Ньюберри и сбросил с моста в ручей. Раздался громкий всплеск, затем испуганный крик.

Кэтрин, ахнув, подбежала к низкому каменному парапету и посмотрела вниз. Раскинув руки и ноги, Ньюберри сидел по грудь в воде с округлившимися от изумления глазами.

Берк отряхнул руки.

– Ну, разве ты не гордишься мною? Я сумел сдержаться. Он все еще жив.

Кэтрин ничего не могла ответить Ее душил смех. Казалось, даже ручей, журча катившийся по камушкам, смеется.

Похожий на мокрую крысу, Ньюберри вскарабкался на берег, с его жалкого костюма стекала вода. Он погрозил кулаком стоявшему на мосту Берку и прохрипел:

– Ублюдок.

– Ты не первый, кто угрожает мне, – сказал Берк. – Но отложи свои оскорбления. Леди желала бы услышать твои извинения.

Ньюберри с трудом дотащился до моста, поднял шляпу и нахлобучил на голову. Все еще хриплым скрипучим голосом он сказал:

– Смиренно прошу вас, миссис Сноу, простить меня.

– Вот дело и кончено, – сказала Кэтрин. – Надеюсь, в дальнейшем мы все будем вести себя, соблюдая приличия.

– Мистер Ньюберри поступит еще лучше, – заметил Берк. – Он соберет свои пожитки и навсегда покинет Йоркшир.

Несколько мгновений мужчины смотрели друг на друга в напряженном молчании.

Затем Ньюберри пожал плечами и подобрал свою трость.

– У меня достаточно здравого смысла, чтобы признать: я откусил от чужого пирога. Прощайте, миссис Сноу. – Оставляя за собой мокрый след, он направился к деревне, в его намокших башмаках хлюпала вода.

– Будем надеяться, что мы не совершили ошибку, отпустив его, – сказал Берк.

Кэтрин резко повернулась, юбки взметнулись вокруг ее лодыжек.

– Как ты смеешь говорить об ошибках?! Ты чуть не сломал ему шею, скинув в ручей на мелком месте. Убийство – грех.

– А я вижу, ты не можешь сдержать улыбку.

Она уперлась руками в бока.

– Я не улыбаюсь. Нельзя исправить одно зло, совершая другое.

– Но я могу заставить нахала дважды подумать, прежде чем снова приставать к тебе.

От заботы Берка Кэтрин оттаяла.

– О, почему же мы, ссоримся? Дело только в том, что ты решаешь мои проблемы без моего разрешения.

– Ньюберри больше, чем просто проблема. – Берк остановился и свел брови, как будто, пытаясь разгадать, какую-то тайну. С отрешенным взглядом он на минуту застыл на месте. Затем его глаза прояснились, и граф снова посмотрел на Кэтрин. – Он знал Альфреда.

Сначала она не поняла ход мыслей Берка. Затем у нее сжалось сердце.

– Ты хочешь сказать, ты видел Ньюберри? В одном из твоих видений?

– Только мельком, – Теперь Гришем не сводил с Кэтрин острого пристального взгляда. Он тихо спросил: – Значит, теперь ты мне веришь?

В прибрежных камышах раздалась трель кроншнепа. Сердце Кэтрин на мгновение замерло, она искала ответ.

– Я верю, что ты видел то, чего нельзя иначе объяснить. – Она нервно сглотнула. – Какой бы странной ни была твоя правда, она менее отвратительна, чем мысль о том, что Альфред сплетничал обо мне.

– Он никогда не говорил о тебе плохо, – бесстрастно произнес он. – Я знаю, что он нежно любил тебя.

Его лицо казалось высеченным из камня. Отчаяние сжало ее горло.

«А ты? – хотела она спросить. – Ты любишь меня? Мог бы полюбить, если бы я дала тебе шанс?»

– Альфред не хотел бы, чтобы ты видел нас вместе в минуты близости, – сказала она. – Я должна попросить тебя больше не делать этого.

– Это не в моей власти, Кэтрин.

– Ты должен попытаться. Я не хочу, чтобы ты копался в моем прошлом.

Он раздраженно покачал головой:

– Будь они проклятием или благом, воспоминания всплывают независимо от моего желания. Это не дешевые ярмарочные трюки, которые я могу проделывать когда захочу. – Выражение лица Берка смягчилось. Он сел на парапет моста и вытянул ноги. – Однако…

– Однако?

– Я только что подумал, – медленно сказал он, – что некоторые вещи действительно вызывают воспоминания. Как это было, когда я впервые увидел на тебе медальон.

Кэтрин похолодела. Что он увидит в следующий раз? Заметив в конюшне фаэтон, не вспомнит ли он необдуманную поездку в Гретна-Грин, когда она была невинной девушкой с сияющими от счастья глазами? А заметив серебряную чернильницу, не вспомнит ли, как она швырнула ее в Альфреда, едва не попав ему в голову? Не увидит ли он доктора, сообщающего ей, что она не сможет иметь детей? Хуже всего, если Берк увидит, как она сильно жаждала иметь семью и поэтому унижалась перед Альфредом.

При этой мысли Кэтрин пришла в ужас. Чем больше они с Берком сближались, тем больше становился риск, что он узнает самые страшные тайны ее жизни. Она должна прекратить их отношения прямо сейчас и прямо здесь.

Но вопреки всему Кэтрин хотелось целовать его, забыть на время свои мечты и упиваться с ним телесными радостями, какими бы короткими они ни были.

Страсть, отвращение и неуверенность разрывали душу. Кэтрин заставила себя произнести:

– Я хочу, чтобы ты завтра уехал, как и собирался.

Что-то промелькнуло в его глазах. Удивление? Гнев? Прежде чем она разобралась в его чувствах, всякое выражение исчезло с лица Берка и он встал.

– А если я откажусь?

– Я не могу заставить тебя. Но знай, что я передумала относительно нас. Теперь ты, конечно, понимаешь, что дальнейшие отношения между нами невозможны.

– Нет, не понимаю. – Его глаза скользнули по ее груди и ниже, как будто он вспоминал все места, которые целовал. – Вчера ночью мы вдвоем обрели рай. Ты тоже чувствовала это.

Она сцепила пальцы, чтобы он не заметил, как они дрожат.

– Это было до того, как я узнала, с какой целью ты пришел ко мне. Ты искал подтверждающий твои фантазии шрам.

– Не обманывай себя. Сначала так и было, да, но нельзя отрицать, что мы созданы друг для друга.

– Тобой владела похоть, – настаивала она. – Возвращайся в Лондон и найди себе более доступную женщину. Может быть, Стелла Секстон сейчас свободна.

Она понимала, что так говорить жестоко, но если она не скажет их, то может выдать свою собственную страсть.

Гришем молча постоял, похлопывая перчаткой по ладони. Его глаза, невольно заметила она, были цвета дождевых туч, неяркого, задумчиво-серого. Глаза, один взгляд которых возбуждал.

– Я не рассказывал тебе еще об одном, о том, что испытал, умирая. – Берк подошел к Кэтрин так близко, что ей показалось, она чувствует запах его кожи. – Когда моя душа поднималась по сияющему тоннелю, я слышал женский голос, он звал меня, уводил прочь от небесного сияния, обратно на землю.

– Что это должно было означать?

– Это был твой голос, Кэтрин.

– Я звала тебя спуститься с небес? – Она взволнованно смотрела на графа. – Но это полный абсурд. Мы никогда не встречались.

– Признаюсь, ты не звала меня по имени. Но я отчетливо помню, ты говорила: «Не покидай меня. Пожалуйста, не покидай меня».

С болью, пронзающей грудь, Кэтрин вспомнила, что именно с этой мольбой она обращалась к Альфреду, когда видела его в последний раз. Она вошла в спальню и увидела, как ее муж укладывает вещи в саквояж.

Нет! Берк не должен помнить этот унизительный случай.

– Ты бредил, – заверила она. – Здесь не может быть другого объяснения.

– Я знаю, что я слышал. – он протянул руку и прижал теплую ладонь к ее щеке. Его глаза светились. – Можешь отрицать все, что хочешь, Кэтрин, но это ты не позволила мне умереть. Это ты вернула меня к жизни. И теперь я не оставлю тебя.