Глава 19
Важная персона

Едва миновал полдень, когда, распугав стаю сонных уилтширских куропаток, коляска преподобного Томаса Лоу пронеслась мимо поворота на Криклейд. Без малейшей заминки на пересечении дорог лошади помчались к Суиндону.

В обычных обстоятельствах Хелен могла и не заметить дорожный столб, поскольку была не слишком хорошо знакома с географией Южной Англии. Но сегодня, кроме стаи вспугнутых куропаток, ничто не отвлекало ее внимания от того, что Лоу нахлестывает лошадей так, словно за ним гонится сам дьявол.

Едва они покинули Халкот, настоятель практически замолчал, хотя всегда подробно рассказывал о каждой церкви, мимо которых они проезжали, о каждой деревне, вплоть до расположенных в ней коровников.

Она слегка прикоснулась к его перчатке, отметив про себя, как крепко он сжимает поводья.

— Слушайте, Томас, разве мы только что не миновали поворот на Криклейд?

Однако настоятель лишь сильнее погонял лошадей. Они ехали настолько быстро, что это уже становилось опасным, но Лоу не собирался замедлять ход. Да и лошадям они дали отдых всего один раз. Сначала Хелен объяснила его странное поведение тем, что он хочет побыстрее добраться до места ради Арианы, но его молчание убеждало ее в обратном.

— Томас? — повторила она уже с тревогой. — Что-нибудь не так? Мы направляемся не в Криклейд? Поворот, уверена, мы проехали.

Томас вдруг повернулся к ней, его лицо выражало полное отчаяние.

— Мы едем, дорогая, в Саутгемптон, — чуть слышно произнес он и бестактно обхватил ее рукой за плечи. Никакой ласки в этом жесте не было.

Явно происходило нечто ужасное.

— К завтрашнему дню мы будем в Саутгемптоне, — прошептал он, — и вам, Хелен, придется сидеть тихо, если не желаете напугать ребенка.

Но было уже поздно. Взглянув на девочку, Хелен увидела, что Ариана вцепилась в ее плащ, даже костяшки пальцев у нее побелели. Она сидела, устремив немигающий взгляд поверх голов лошадей. Хелен слишком хорошо знала этот взгляд, хотя давно не видела его.

— Сэр, немедленно остановите коляску, — произнесла Хелен зловещим шепотом. В ответ Лоу горько улыбнулся, и она указала дрожащей рукой на небольшой ельник впереди. — Вы сейчас же остановитесь! Я требую от вас объяснения! И я получу его, когда вы остановитесь у тех деревьев, или я не отвечаю за свои действия.

Убрав руку с ее плеча, Лоу небрежно распахнул плащ, демонстрируя пистолет.

— Отлично, Хелен, — бесстрастно заявил он. — Если мы поняли друг друга, то я остановлюсь.

Пистолет! Сердце у Хелен заколотилось, мысли начали путаться, она едва заметила мрачный взгляд, который бросил на нее Томас, натягивая поводья.

Что происходит? Кто этот человек? Неужели дружелюбный священник, который так подружился с ней? Сейчас это был совсем другой человек, с холодным пронзительным взглядом и жестким выражением лица.

Наконец лошади остановились у небольшого перелеска. Хелен смутно помнила, как тут же устремилась в глубь ельника и через минуту яростно обернулась к нему, как Ариана осталась возле коляски. Единственное, что она помнила отчетливо, это то, что она повернулась лицом к Томасу Лоу и заставила себя не броситься на него с кулаками.

Впившись ногтями в ладони, Хелен напомнила себе, что любое проявление страха может напугать Ариану.

— Итак, что все это значит, мистер Лоу? — решительно спросила она. — Что вы задумали, если суете пистолет мне в лицо, словно разбойник с большой дороги? Господи, вы же священник!

Лоу медленно направился к ней.

— Оставим разговоры о моей прежней профессии, Хелен. Сейчас мы направляемся в Саутгемптон. К сожалению, вы не оставили мне выбора, когда…

Хелен яростно прервала его, топнув ногой по замерзшей траве:

— Сэр, вы, должно быть, сумасшедший, если решили таким способом наказать меня за отказ вам. Какой же вы мужчина, если втягиваете ребенка в свои проблемы?

— Не обольщайтесь, дорогая, — засмеялся он. — И хотя мне действительно нужно держать вас в руках, тем не менее…

Резкий звук эхом разнесся по ельнику.

Хелен даже не сразу поняла, что ударила его, пока не увидела струйку крови, стекавшую из уголка рта настоятеля. Глаза Лоу превратились в злобные щелки, он словно горел желанием броситься на нее и задушить. Но что-то, возможно, какой-то жест Арианы, остановил его, он шагнул назад и, осторожно запрокинув голову, прижал ладонь к разбитой губе.

— Послушайте меня, Хелен, — холодно сказал он. — И очень внимательно, поскольку я не собираюсь повторять. Если вы продолжите сопротивляться, я сделаю вам больно. Ужасно больно. Не ставьте нас обоих в такое неловкое положение. Результат будет чрезвычайно неприятен для девочки.

— Какая мерзость! Вы не осмелитесь причинить боль невинному ребенку!

— Я бы предпочел этого не делать и надеюсь, вы не станете вынуждать меня своей неуместной смелостью.

Яростная дрожь сотрясала тело Хелен.

— Клянусь Богом, Томас Лоу, что когда лорд Кэмден Ратледж догонит нас, вы дорого заплатите за то, что испугали его дочь. Немедленно везите ее домой, слышите?

Лоу почти задумчиво потер разбитую губу.

— Видите ли, в чем проблема, Хелен. Дочь не его. Это мой ребенок.

Хелен едва не задохнулась от неожиданности.

— Ваш? — прошептала она, пытаясь сообразить, что он говорит.

Но отдельные фразы никак не складывались в целостную картину, Хелен даже тряхнула головой, словно разгоняя туман.

Лоу грустно рассмеялся.

— Полно, вы же опытная женщина! Вы, конечно, заметили, что никакого сходства между Трейхерном и этой девочкой нет. Он наверняка знает, что Кассандра изменила ему. Хотя я восхищаюсь им за то, что он поступился своей гордостью и взял малышку под свое крыло.

Хелен решительно шагнула к нему.

— Он предоставил ей дом, которого вы ее лишили, негодяй и обманщик! Вы утверждаете, что она ваша? Что ж, учитывая вашу подлость, которую я вижу в данный момент, я не сомневаюсь, что вы способны на злодейство. Но скажите мне, настоятель, вам было недостаточно переспать с чужой женой, заниматься прелюбодеянием за спиной достойного человека? Вам нужно еще отнять у него ребенка? А она его ребенок, сэр. В том отношении, которое важно для Господа. И для меня.

Какое-то мгновение казалось, что Лоу сейчас взорвется, но он сохранил выдержку.

— Надо же, — тихо сказал он. — Вы действительно сильно увлеклись им? Этого я и боялся. Ну, тогда кое-какие намеки леди Кэтрин определили вашу судьбу.

Хелен бросила на него презрительный взгляд.

— Объясните, сэр!

В лучах солнца белокурые волосы и красивое лицо Томаса Лоу делали его похожим на архангела, только не добра, а зла. И впечатление еще больше усилилось, когда он приподнял изящную бровь, словно потешаясь над ее наивностью.

— Трейхерну было чертовски трудно найти хорошую гувернантку, правда? Затем появились вы. Я сразу почувствовал угрозу. Вы умны и терпеливы. Но пока вы были у меня на глазах, я не видел оснований для паники.

— Паники? — воскликнула Хелен. — Господи, да что я знала о вашем вероломстве? И Ариана тоже?

Он пропустил ее слова мимо ушей.

— Я должен был подружиться с вами, даже начать ухаживать. — Лоу окинул ее оценивающим взглядом. — И не могу сказать, что это потребовало жертв с моей стороны, Хелен. Напротив, мне не терпится уложить вас в постель, как только мы уедем подальше от Англии. И от Трейхерна, этого холодного, жестокого мерзавца. Я устал глядеть на собственного ребенка издалека, беспокоясь о том, что она может вспомнить.

— Вы… вы хотите сказать, что похитили нас?

— Какие грубые слова, дорогая! — обиженно произнес Лоу. — Я только предлагаю вам с Арианой лучшую жизнь, вдали от жестких английских рамок и условностей. Канада, Америка — представьте себе!

Он вдруг замолчал при виде ее обескураженного выражения лица, потом откинул голову и рассмеялся:

— Да полно вам, Хелен! Вы же не такая романтичная дурочка, как сестра Трейхерна! Вряд ли она сумела убедить вас, что вы станете его женой! Конечно, он может уложить вас в свою постель. Если уже не уложил. Но этот высокомерный аристократ никогда не сделает дочь парижской шлюхи хозяйкой своего драгоценного Халкота. И никогда не снизойдет до того, на что готов я, — сделать из вас честную женщину.

С высокомерным презрением, которое особенно удается французам, Хелен плюнула ему под ноги.

— Негодяй! Грязная свинья! Я никогда за вас не выйду!

Нервы у Лоу все-таки сдали. Он схватил ее за подбородок и безжалостно повернул лицом к себе. Хелен чувствовала его дыхание на своей щеке и попыталась отвернуться.

— Подумайте хорошенько над тем, что я предлагаю, Хелен, — вкрадчиво прошептал он, — прежде чем отказываться. Я, может, и хочу вас, но не увлечен вами, красавица моя. Так что выбор невелик: или я женюсь на вас, или убью. И то и другое гарантирует мне ваше молчание. Но что бы вы обо мне ни думали, да, я грешник, развратник, лжец, я все же предпочел бы не убивать вас. И не пугать ребенка, не причинять ей вреда. Но если придется, я это сделаю.

— Глупец! Кэмден Ратледж обеспечит вам за это виселицу, — упорствовала Хелен. — Если не пристрелит на месте.

Лоу мрачно улыбнулся и отпустил ее.

— И снова ваша сообразительность изменяет вам, Хелен. Если я останусь в Англии, он непременно отправит меня на виселицу. Это стало неизбежным.

— Не понимаю вас. Думаю, вы потеряли рассудок.

— Если Трейхерн порвал с невестой, чтобы уложить вас в свою постель, значит, вы останетесь в Халкоте на неопределенное время, — ледяным тоном ответил Лоу. — Я не могу рисковать. Вы слишком умны. Девочка уже начала меняться, и в конце концов она заговорит. И я не смогу узнать, что она скажет.

Он рассеянно посмотрел в долину, где фермер укреплял стог сена.

— Я даже не уверен, что она помнит, — пробормотал он.

Хелен, интуитивно поняв смысл его слов, ахнула. Но он продолжал откровенничать:

— Забрав вас у Трейхерна, я не только избегу виселицы, у меня появится красавица жена, чтобы согреть мою постель и сделать моего ребенка здоровым. — Его губы дрогнули в горькой усмешке. — Короче говоря, вы — меньшее из зол, дорогая, и значительно лучше, чем петля на шее.

— Вы убили ее, — хрипло прошептала Хелен, отодвигаясь от него. — Вот причина вашего страха, да? Вы убили Кассандру Ратледж! И вы сделала это на глазах у ее ребенка! Признавайтесь, негодяй!

Лоу отчаянно замотал головой, и впервые на его лице появилось выражение искреннего горя.

— О нет, Хелен, — прошептал он. — Никогда! Кассандра сама убила себя! И сделала это так же, как все остальное в ее жизни, — из мести и злобы! — Лоу заморгал, словно прогоняя слезы. — О, я был там, да! Я зажег свечи, ждал ее, как обычно. Но она стала отдаляться от меня. Избегала. Мне пришлось припугнуть ее. У меня было право видеть ее. И ребенка. Но когда она наконец появилась, я сразу понял: что-то не так. Она говорила такие ужасные вещи.

— Вы дрались с ней? — спросила Хелен, не веря своим ушам.

— Сначала просто ссорились, — признался Лоу. Он выглядел почти безумным, когда слова вдруг рекой полились из него. — Она больше не захотела встречаться со мной! Сказала, что не приведет Ариану, что ребенок уже достаточно большой и может проболтаться… Говорила, что, как бы она ни предостерегала девочку, рано или поздно та расскажет своему отцу — она имела в виду Трейхерна — о наших встречах.

Пораженная исповедью Томаса и его вроде бы неподдельным горем, Хелен в изумлении смотрела на него, не переставая думать о том, как вытащить у него пистолет.

— Она сказала, что я стал ей скучен, что она переезжает в лондонский дом Трейхерна, что прозябание в глуши лишает ее жизни, и она намерена оставить всех нас, даже Ариану, в Халкоте. Но я не убивал ее!

— Я… я верю, Томас, — тихо сказала Хелен. — Я, правда, верю вам. И Кэм поверит.

— Каким же я был глупцом, так любя ее. — Он горько засмеялся. — Она сказала, что было так забавно соблазнить священника! Временное избавление от скуки, пока никого другого не было рядом. Теперь я понял то, чего не увидел тогда. Она была моим испытанием. Испытанием моей веры. Я не прошел его и, что самое плохое, да простит меня Господь, я бы опять сделал это. Потому что Кассандра своими дьявольскими чарами могла соблазнить даже святого.

— Мне очень жаль, Томас, — прошептала Хелен. — Мне так жаль! Но сейчас мы должны прежде всего думать об Ари-ане. Прошу вас! Только о ее благополучии!

— О, я люблю девочку. Но на виселицу ради нее не пойду!

— Это же был несчастный случай, — взмолилась Хелен, пытаясь убедить себя. — Вы же сказали, что это просто несчастный случай! Ариана же вспомнит это, да?

Он решительно покачал головой:

— О нет, Хелен. Я не осмелюсь рискнуть. А что касается того, что Ариана помнит… О, у нее есть ощущения, пугающие ее. Но может ли она подтвердить, что Кассандра замахнулась на меня подсвечником? Я не могу рисковать.

— Она… напала на вас? — Хелен вдруг решила выяснить правду до конца и затянуть бегство Лоу насколько будет возможно.

— О да! Эта стерва хотела убить меня, чтобы я навсегда замолчал! Я сказал, что люблю ее, что никогда не позволю ей оставить меня, объяснил, что сделаю, если она только попытается. Она в характерной для нее вспышке гнева замахнулась подсвечником, целясь мне в голову. Полдюжины горящих свечей разлетелись во все стороны, но она кинулась на меня, царапая и пытаясь задушить.

— Томас, — снова прервала его Хелен с мольбой. — Лорд Трейхерн поймет!

Но Лоу ничего уже не слышал.

— Я не заметил, клянусь Богом, что одна свеча закатилась под кучу мусора. Старые занавески на окнах вспыхнули, а она продолжала драку. Потом загорелись ее юбки. Вся комната мгновенно была охвачена пламенем. Я едва успел оттащить Ариану в безопасное место, и это правда. Любой свидетель непременно объяснил бы, как все произошло. Но перепуганный ребенок? — Лоу в отчаянии покачал головой. — Нет, я не могу рисковать. Даже если меня оправдают, Трейхерн уничтожит меня. Он жестокий человек.

Он снова говорил с непоколебимой решимостью, и Хелен вдруг почувствовала, что у нее подгибаются ноги от жуткого страха и усталости.

— Томас, не может быть, чтобы вы хотели увезти нас в Саутгемптон! Почему бы вам не уехать без нас? — опять взмолилась она. — Мы вам не нужны. Мы только будем вас задерживать.

И вновь она увидела холодный, расчетливый взгляд. Лоу решительно покачал головой:

— Мольбы не помогут вам выбраться из этой переделки. И больше вам не удастся задержать нас. Я не брошу все, что имел в этой жизни, без определенного вознаграждения. У Трейхерна есть все, но он не получит моего ребенка, единственное, что осталось от Кассандры на этой грешной земле. И он не получит вас. О да, — вкрадчиво сказал он, и в его глазах вспыхнул злобный огонек. — Вы поможете моему ребенку. Вы исправите ущерб, который нанесла ее красавица мать, эта шлюха. Вы поняли? И с этого момента и до тех пор, пока мы не покинем Англию, мы с вами… мистер и миссис Смит! Очень мило, правда? И если вы только попытаетесь что-нибудь придумать… Предупреждаю, это станет последней в вашей жизни попыткой. — Он грубо толкнул ее к коляске.

В Честоне-на-Водах царила мертвая тишина. Два всадника добрались до деревни за несколько минут и ничего там не обнаружили. А оттуда, чтобы сэкономить время, Кэм отправился в сторону Фэрфорда, а брату поручил проверить дороги, которые вели на запад и на юг.

Спустя час Кэм выяснил, что ни один экипаж, похожий на коляску Томаса Лоу, не проезжал по дороге от Честона до Фэрфорда. День был теплым. Ему без труда удалось найти фермеров, расчищавших поля, и домашних хозяек, мывших пороги своих домов. Все они знали настоятеля, и все были уверены, что тот не проезжал в их сторону.

Кэм понял, что напрасно теряет время, развернул коня и, подняв клубы пыли, направился обратно в Честон. Внезапно он почувствовал радость, что послушался Бентли и послал его проверить другие дороги.

Его уверенность была вдвойне вознаграждена, когда буквально через пять минут он встретил брата, поднимавшегося в гору. Лицо у него пылало от гнева, он резко осадил коня, и тот забил копытами, нервно кусая удила. Кэм видел, как устал жеребец.

— На почтовой дороге, — задыхаясь, сказал Бентли, как только Кэм поравнялся с ним. — Их видел конюх с постоялого двора. Направлялись на юг, два часа назад. Говорит, неслись во весь опор. Похоже, Лоу не собирался ехать в Фэр-форд.

— Ты был прав. И все это мне чертовски не нравится, — сказал Кэм.

Он кивнул, и братья понеслись вперед бешеным галопом. Без слов было ясно, что они будут преследовать Лоу до тех пор, пока не найдут, и что они сделают это вместе.

Позднее Кэм не мог сказать точно, в какой момент их долгого пути терзавшая его тревога сменилась настоящей паникой. Возможно, когда они узнали, что мчавшаяся коляска едва не опрокинула повозку фермера у Латтона.

Но к тому моменту, когда братья подскакали к развилке дорог вблизи Криклейда, чтобы поговорить с тем фермером, Кэм уже был в ярости и жаждал крови Томаса Лоу. После их осторожных расспросов фермер рассказал, что коляска остановилась у его лесочка, и особо подчеркнул, что женщина дала пощечину джентльмену.

Это наверняка Лоу, злодей. И Кэм не сомневался, что ударила его Хелен. Он прекрасно знал, что при определенных обстоятельствах она сделает это без всяких колебаний.

Но чем Лоу мог заслужить пощечину? Может, он позволил себе некоторую вольность? Не будь положение настолько серьезным, это было бы даже смешно. Если благочестивый, самоуверенный настоятель пытался украсть поцелуй и был за это бит, тем лучше.

Но все обстояло гораздо хуже. Кэм нутром чувствовал это. И загадка не будет разгадана, пока они не догонят Лоу. Через пять минут они снова прыгнули в седло и поскакали по дороге. Вскоре Бентли словно подтвердил его опасения.

— Если этот мерзавец хоть пальцем тронет Хелен или Ариану, — мрачно сказал он, — клянусь, я кастрирую его собственными руками.

Кэм, и без того взбешенный, рявкнул:

— Черта с два, Бентли! Ничего подобного ты не сделаешь. Если придется заняться Лоу, а это несомненно, я не позволю лишить себя такого удовольствия. Видишь ли, я намерен жениться на Хелен, как только закончится этот кошмар.

— О, черт возьми, Кэм! — пробормотал Бентли, уставившись на свои руки. — Я знаю.

Кэм продолжал смотреть на него, едва различая брата сквозь пелену гнева.

— Ты знал? Ты знал и все же осмелился прикоснуться к ней? Ты лапал мою будущую жену, как одну из твоих девок в таверне? И не смей прятаться за юбки Хелен, потому что рано или поздно я добьюсь от нее правды.

— Хватит тебе, Кэм. Я же тогда ничего не знал, — пробормотал Бентли, обращаясь теперь к собственному галстуку. — Одно дело — противиться твоим высокомерным распоряжениям. И совсем другое — заигрывать с женщиной, к которой ты питаешь настоящие чувства! Ты что, думаешь, я совсем уж негодяй? Господи, Кэт только вчера рассказала мне обо всем. — Он мрачно скривился. — Велела держаться подальше от Хелен. И еще рассказала о Джоан.

— Что ты имеешь в виду под «рассказала о Джоан»? Ты что, не поверил мне, когда я сообщил, что нашей помолвке не бывать?

— О, какой же я дурак! — воскликнул Бентли с раскаянием. — Ты же только недавно вернулся из Лондона? Значит, еще даже не слышал…

— Что? — подозрительно спросил Кэм.

С каждой милей день становился все неприятнее. Бентли невидящим взглядом уставился на дорогу.

— Ты не поверишь. Я и сам никак не могу поверить. Но кузина Джоан… э… бегала на свидания к викарию. В исповедальню. А сейчас она… Короче, скоро мы будем приветствовать еще двух новых членов семьи.

— Нет! Быть того не может! — Кэм медленно покачал головой и тут вспомнил завуалированные намеки своего камердинера. Старик знал — или подозревал.

— Ну, Крейн, — раздраженно пробормотал он, — ну, старый дьявол!

Бентли покосился на брата:

— Нет, я точно знаю, что это викарий. Джоан никогда бы не завела роман со слугой.

Глядя прямо перед собой на дорогу, Ариана сидела в коляске, не шевелясь, хотя два раза у нее ужасно чесался нос. Она по своему долгому опыту знала: чем тише она ведет себя, тем меньше ее будут замечать взрослые, и, конечно, они не будут задавать вопросов.

И еще она знала, что чем тише будет сидеть, тем больше услышит. А сегодня она уже много всего услышала. И еще больше поняла. Она была очень понятливой. Ариана всегда подозревала, что настоятель — плохой человек. У нее всегда становилось неприятно в животе, когда он приходил. Но так было и при появлении других людей. И до сих пор не имело большого значения.

Но теперь она поняла, что это он следил за ней все время. Она почти уверена в этом. Даже почти помнила… что-то. Что-то нехорошее.

Мисс Хелен сердилась на настоятеля, потому что он вез их в Саутгемптон. Ариана не знала, зачем они должны ехать туда. Лошади настоятеля очень устали. Мисс Хелен умоляла его сменить бедных животных. Но священник только еще сильнее хлестал их.

Вдали Ариана увидела что-то высокое и серебристое, почти сверкающее на фоне синего неба. Может, это Саутгемптон?

Нет, это что-то очень знакомое ей! Позабыв о намерении не шевелиться, Ариана подалась вперед и устремила взгляд на небо. Да. Это оно! Ее самое любимое место на свете! Она бы ни с чем не спутала шпиль собора в Солсбери, поднимавшийся к небу.

Папа говорил, что шпиль достает до самого Бога, и Ариана подумала, что если бы она могла залезть к нему по шпилю, то Господь мог бы посмотреть вниз и найти ее папу. Тогда он приедет и заберет их. Конечно, она знала, что это глупо. Но ей нравилось фантазировать. Она хорошо фантазировала.

Вскоре коляска настоятеля въехала в город. Шпиль собора часто исчезал за высокими домами, но потом они поворачивали за угол, и шпиль опять выглядывал, совсем как Боадицея из-за шкафа. На некоторых улицах она видела разные знакомые вещи. Дом с голубой дверью. Магазин с чайничками в окне. Может, она все это уже видела?

А может, и нет. Может, она просто маленькая, глупая девочка. Она покачала головой, борясь с горячими слезами. Она не покажет ему свои слезы. Только не ему! Никогда! Он плохой. Она никогда, никогда не должна говорить о нем. Он заставил ее маму плакать.

Это был он? Смутное воспоминание мелькнуло и исчезло, как шпиль собора.

— Вот и приехали, — сказал настоятель, натягивая поводья.

Коляска остановилась на большом, но тихом рынке. Всюду были магазины, а на краю площади стояла небольшая гостиница. Ариана старалась прочитать вывеску, шевеля губами под шарфом.

— «Оленья нога», — пробормотала Хелен тоном гувернантки, словно это было что-то важное. Может, ей надо это запомнить? Ариана точно не знала, но была уверена, что запомнит. Теперь она очень старалась все-все запоминать.

Настоятель тем временем вытащил дорожный чемодан и передал лошадей маленькому грязному человеку.

— Это довольно приличное место, — сказал он, улыбаясь им, будто ничего не произошло. Будто они совершали вместе приятное, а не отвратительное путешествие. — Комнаты наверху совсем маленькие, но еда отличная. Думаю, вы не испытаете неудобств.

Мисс Хелен очень сердито посмотрела на настоятеля и ничего не сказала.

— А, — весело сказал он, беря Ариану за руку и шагая по дорожке. — Значит, мистер и миссис Смит будут изображать сварливую пару. Идем! Разыграем наш маленький фарс перед хозяином гостиницы.

Прикрыв рукой глаза, Кэм повернулся в седле и посмотрел на заходящее солнце. Вечерняя прохлада забиралась под одежду, и с каждой минутой становилось все яснее, что самое дорогое сейчас — это время. Лишь к ночи они доберутся до Солсбери, от которого расходится полдюжины дорог, что, несомненно, осложнит их поиски.

Теперь Кэм уже не сомневался, что Хелен и Ариана похищены. Владелец гостиницы в Боскомбе сообщил, что видел всех троих менее часа назад. Описание коляски и пассажиров слишком похоже на правду, чтобы вызвать сомнение.

Кэм покачал головой. Хозяин гостиницы сказал, что кони Лоу были в мыле, значит, он слишком гнал их. Почему? Ведь Хелен не…

Нет! Ничего подобного! Он уже один раз усомнился в ней. И будет окончательным глупцом, если сделает это опять!

Лоу захватил Ариану и Хелен против их воли. Мысль, конечно, смехотворная, правда, Кэм тут же напомнил себе, что настоятель влюблен в Хелен. Но похищать ее? И Ариану? Совершенно бессмысленно.

А разве этого не случилось? Кэм был намерен убить его за это. Осторожно нащупав кинжал, засунутый за голенище сапога, и убедившись, что тот на месте, он успокоился.

Бентли прервал его размышления:

— Будь ты похитителем, Кэм, почему бы ты выбрал эту дорогу?

— Что? — Кэм повернулся к брату.

Нахмурившись, Бентли неотрывно глядел на расстилавшуюся перед ними дорогу.

— Я вот что хочу сказать. Предположим, старина Томас спятил и в порыве ревности похитил Хелен. Почему он выбрал бы эту дорогу? Куда он может направляться?

Кэм вздрогнул от предположений брата, созвучных с его собственными мыслями.

— Если он захватил их, — мрачно произнес он, — значит, Лоу безумец, а у безумцев нет логики.

Бентли тактично кашлянул.

— Здесь наши мнения расходятся, брат. Я, надо сказать, встречал типов поотчаяннее, чем ты. Только без обид.

Кэм насмешливо посмотрел на брата.

— Никаких обид! Ты имеешь в виду что-то конкретное?

Тот кивнул. Таким серьезным и повзрослевшим Кэм еще никогда его не видел.

— Зачем ехать на юг? — спросил Бентли. — Почему не отправиться в Лондон, если человек хочет затеряться? Или на север, в Шотландию? Если Лоу намерен потребовать выкуп или, не приведи Господи, причинить им вред, он бы уже сделал это.

Слова повисли в сумерках. Лишь через несколько минут Кэм сумел тихо спросить:

— У тебя есть версия?

— Думаю, негодяй пытается добраться до порта.

— Саутгемптон? Ты же не думаешь, что он… — Мысль была слишком ужасной, чтобы даже анализировать ее.

— Ежедневно десятки кораблей отплывают во все концы света. Но мы догоним их в Солсбери, Кэм. Я жажду его крови не меньше, чем ты, Кэм. И у меня большой опыт по части поиска укрытий от судебных приставов. — Бентли гневно скрипнул зубами. — Лошади настоятеля чуть живы. Он должен либо сменить их, либо дать им отдых. На этой дороге всего четыре небольшие почтовые станции, мы легко сможем их проверить.

Кэм встретил решительный взгляд брата и вдруг понял, что, хотя их с Бентли многое разделяет, они, несомненно, очень похожи не только внешне, но и темпераментом.

— А если мерзавец добрался до Солсбери, сколько конюшен могут предоставить ему свежих лошадей? — спросил Кэм.

— По крайней мере три, — прищурился Бентли.

— Хорошо. Тогда мы разделимся и встретимся у южного выезда из города. Если Лоу хватило сил запрячь новых лошадей и ехать дальше, мы последуем за ним. Если нет, то передохнем и начнем поиски на рассвете. Если он направляется к порту, то далеко не уйдет. Там лишь одна приличная дорога.

— Да, — пробормотал Бентли, сплевывая дорожную пыль. — Только никто не знает, в какую сторону может поползти змея.

Кэм ворчливо согласился, и всадники погрузились в молчание. За исключением лая собак или стука проезжавшей кареты, в Уилтшире было тихо. С каждой милей Кэм становился все мрачнее.

Лишь одна мысль немного успокаивала его: дочь будет с Хелен в безопасности. Единственное, в чем Кэм был уверен. Полностью доверяя смекалке и опыту Хелен, он знал, что, пока это будет в ее силах, она станет защищать Ариану. Или погибнет.

О Господи! Именно это Хелен и сделает — сломает себе шею или получит пулю, пытаясь защитить его дочь. От этой внезапной мысли у Кэма навернулись слезы.

Неужели нужно было случиться подобному несчастью, чтобы он наконец признал то, что давно было понятно? Хелен может действовать поспешно, да. Но только не безрассудно. По крайней мере когда это действительно важно и когда речь идет в благополучии человека.

Кэм тяжело вздохнул и наконец признал то, что давно терзало его. Ничего плохого о Хелен нельзя было сказать. Абсолютно ничего! Да, она порывистая и темпераментная женщина, а в постели, как он убедился, — безудержная и страстная. Но живая, иногда опрометчивая девочка выросла в женщину с острым умом и добрым сердцем. И она не утратила свойственную ей в юности жажду жизни.

Проблема не в Хелен, а в нем. Именно двойственность его характера, его страстная натура так отчаянно пугала его. Разве он не доказал это, когда буквально набросился на Хелен в постели? Господи! Его страх и отчаяние не имели никакого отношения к Хелен. Она была лишь ключом, который открыл доступ к его томящейся душе. Она всегда была для него таким ключиком.

С Хелен не могло быть никакого притворства, с ней невозможно укрыться от правды о себе самом. Кэм сознавал, что не все в его характере поддается контролю. До сих пор он не решался это признать.

Когда Хелен увезли от него, это стало лишь подтверждением того, что говорила его мать. Потом, движимый необъяснимым страхом оказаться таким же, как отец, Кэм стал давить в себе все чувства, лишал себя всех удовольствий и едва не убил свою любовь. Возможно, Бентли в чем-то прав. Внешне он превратился в деспотичного, холодного тирана. Лишь любовь к Ариане показывала, что в нем еще осталось нечто человеческое.

Господи, что он едва не натворил со своей жизнью! Боялся открыто дарить любовь, опасаясь, что это может как-то принизить его. А вот Хелен ничего не боялась, не скрывала ни чувств, ни любви к жизни, ни способности любить и быть любимой.

Но при этом она никогда не была безрассудной, как он утверждал раньше. Несмотря на все пережитое и все, чего она добилась, ее страстная натура не изменилась.

Какое счастье, что ему выпало знать и любить такую женщину. Как ему повезло, что он снова встретил ее, пока не стало слишком поздно.

Но теперь ему придется снова искать ее.