Глава 9

Ли ошеломленно покачала головой:

— Не может быть! Она ждала человека по фамилии Шеффилд…

— Дело в том, что мои отец вовсе не собирался бежать вместе с ней, — циничным тоном разъяснил Рейвен. — На бегство у него не хватило бы пороху. Но мне доподлинно известно, что их роман был весьма продолжительным.

В то время Адриан был слишком увлечен собственными проказами, чтобы придавать значение сплетням. «Бесподобную Дейву» он воспринимал только как повод для насмешек над отцом, возможность бросить упрек ему в лицо.

— Господи помилуй! — Ли покачала головой, постепенно свыкаясь с этим откровением. — Иронии здесь хватит, чтобы наполнить целый океан!

— Несколько океанов, — сухо поправил Адриан. Он пристально вглядывался в лицо Ли, стараясь понять, на самом ли деле она удивлена. Нет, она не притворялась. Даже если Ли преследовала иные цели, а не просто чисто по-женски стремилась выдать замуж сестру, эти цели не имели никакого отношения к роману его отца с ее матерью. Странно, но эта мысль принесла Рейвену облегчение.

— Какая же я глупая! — удрученно воскликнула Ли. — А я-то думала, что тетя Миллисент была поражена тем, что я не только сумела выйти замуж, но и сделала блестящую партию!

— Вы полагаете, ей известно о связи вашей матери и моего отца?

— Безусловно. Мама поверяла тете Миллисент все свои секреты, — с горечью объяснила Ли. — Именно от тети мой отец узнавал о маминых любовниках.

Экипаж замедлил ход, приближаясь к Рейвен-Хаусу. Ли и Рейвен сидели молча, обдумывая услышанное.

— Черт! — наконец пробормотал Адриан. — Проклятие!

— Абсолютно согласна с вами.

— Неудивительно, что мы вызвали столько шума. Невозможно придумать более надежного способа позабавить весь свет.

— Идея принадлежала вам, — напомнила Ли. — Полагаю, многие сочли, что вы женились на мне с умыслом.

— А остальные заподозрили, что это подстроили вы.

Это предположение озадачило Ли:

— Будет нелегко убедить их в том, что по крайней мере один из нас вовсе не пытался отомстить или воскресить прошлое.

— Зачем утруждать себя? — возразил Рейвен. — Помните, я говорил: отрицать что-либо бесполезно?

Ли задумалась.

— И правда, зачем? В конце концов, для Крисси важно только то, что мы состоим в законном браке.

— Так оно и есть, — пробормотал Рейвен.

— Пока — да.

— Разумеется, —согласился он.

Кучер открыл дверцу экипажа, и Ли вышла, шурша шелком платья. За ней тянулся шлейф нежного аромата, вызывая у Рейвена желание сделать собственный брак еще более законным.

Ли закрыла глаза. Вечер утомил ее, и теперь она радовалась возможности посидеть в мягком кресле у пылающего камина. Благодаря стараниям Бриджет ее спальня преобразилась. Натертая воском мебель заблестела, драпировки были проветрены и вычищены, запах плесени и лишние вещи исчезли.

Комната превратилась в просторную и уютную спальню, о которой Ли даже не мечтала. Бледные розы на черном персидском ковре вторили оттенку персиковой обивки стен и атласного покрывала. При свечах атмосфера в комнате становилась еще более приятной и располагающей.

Но в этот момент больше всего Ли радовалась тазу с теплой водой, который Бриджет принесла, чтобы вымыть уставшие, нестерпимо ноющие ноги госпожи. Ли не привыкла к балам, заканчивающимся далеко за полночь. Вздохнув, она пошевелила пальцами в остывающей воде.

Послышался скрип открывающейся двери.

— Бриджет? Хорошо, что ты вернулась, — произнесла Ли, не открывая глаз. — В чайнике осталась горячая вода? Мне кажется, сегодня по моим ногам прошлось стадо слонов.

Она услышала звон металла, почувствовала, как ноги омыла горячая струя.

— Спасибо! — проговорила она с блаженным вздохом. — Какое наслаждение!

— Рад угодить вам, герцогиня, — ответил мужской голос, принадлежащий отнюдь не Бриджет.

Ли мгновенно открыла глаза.

Перед ней стоял Рейвен, раскачивая на пальце пустой чайник и обводя ее дерзким взглядом всю — от растрепанных волос, пеньюара, наброшенного на белую ночную рубашку, которую Ли не удосужилась застегнуть, до опущенных в воду ног.

Господи, какое унизительное положение!

— Похоже, у вас талант появляться в ту минуту-, , когда я меньше всего жду вас, — проворчала Ли.

— Не припомню, чтобы вы жаловались на мое неожиданное появление, когда я спас вас из лап тетки.

— Возможно, потому, что в тот раз я была одета.

— Мне вы больше нравитесь такой, как сейчас. — Его бархатистый голос понизился, синие глаза заблестели.

Зардевшись, Ли одернула подол ночной рубашки, чтобы прикрыть ноги, и в спешке замочила его. Мгновенно пропитавшаяся водой тонкая ткань облепила икры.

— На трудитесь, — посоветовал ей муж. Поставив чайник на пол, он придвинул стул ближе, вовсе не собираясь уходить. — Я уже все видел.

— Вы хотите сказать, что видели мои ступни? — Ли старалась держаться невозмутимо, хотя мучительно остро сознавала, что выглядит сущим пугалом — в то время как несносный Рейвен был одет безупречно, словно на балу.

— И щиколотки. Не забывайте про эти соблазнительные, стройные щиколотки. Для меня это зрелище стало незабываемым.

— Поразительно… — процедила Ли.

— Вы про свои щиколотки? Не знаю, можно ли назвать их поразительными. Пожалуй, при ближайшем рассмотрении…

Ли закатила глаза.

— Меня просто удивило то, что вы сочли мои голые ступни достойными внимания. Этого едва ли можно ожидать от человека с вашей репутацией.

— Какой репутацией?

— Ценителя женской красоты, разумеется! В дамской комнате леди Торрингтон я случайно услышала, как одна леди уверяла другую, что вы снискали славу самого искушенного и изобретательного любовника во всем Лондоне и даже Англии, а может, и во всем мире!

Пренебрежительно пожав плечами, Рейвен повернул стул и уселся на него в своей излюбленной позе — верхом.

— Ну, насчет всего мира не знаю…

— Не скромничайте.

— А вы не верьте всему, что подслушаете в дамских комнатах.

Ли мило улыбнулась;:

— Я и не верю.

Рейвен усмехнулся:

— И правильно делаете. Гораздо разумнее выяснить это самой… Нам обоим известно ваше стремление принимать решения самостоятельно. — И он склонился в преувеличенно низком поклоне. — Я к вашим услугам, герцогиня. Итак, когда начнем?

— Никогда! — Голос Ли предательски дрогнул, а сердце пропустило положенный удар.

Взгляд Рейвена спустился ниже ее плеч.

— И этим приступом жеманства вы надеетесь обескуражить меня?

— Да, — коротко бросила Ли и поджала губы.

Рейвен с глубоким вздохом покачал головой:

— Боюсь, вы слишком плохо разбираетесь в мужчинах.

Он боялся? Это Ли чувствовала себя так, словно шла по краю пропасти! С завязанными глазами. Вряд ли стоило напоминать ей о том, что она почти ничего не знает о мужчинах.

— Вот как? — с вызовом переспросила Ли, надеясь, что высоко поднятые брови создадут впечатление иронии, а не нервного тика.

— Да, — Рейвен положил подбородок на руки, скрестив их на спинке стула. — Возьмем, к примеру, принца Невара.

— Что? — Ли оглянулась на письменный стол и укоризненно прищурилась. — Вы читали мою рукопись?

— Не смог удержаться, — не слишком сокрушенно признался Рейвен.

— Но когда же вы успели?

— В первый раз?

— А сколько раз… — Ли осеклась и понизила голос:

— Да, в первый раз.

— В ту ночь, когда вы были больны. Мне не спалось, а ваш саквояж стоял на виду. — Он сверкнул улыбкой, благодаря которой наверняка одержал немало побед — во всяком случае, Ли в этом не сомневалась.

— Неужели вы позволили себе рыться в чужих вещах, в имуществе совершенно незнакомого человека?

— В то время вы уже были моей женой, — напомнил Рейвен.

— Умоляю, не надо об этом!

— Вы правы, — согласился он, не переставая улыбаться. — Я совершил скверный поступок и теперь прошу у вас прощения. Надеюсь, вы понимаете, что едва я начал читать историю Оливии и Невара, как увлекся и уже не мог остановиться, не узнав, чем она кончится.

— Этого даже я пока не знаю, — объяснила Ли, стараясь не показать, как ей польстило любопытство Рейвена.

— А когда узнаете?

— Не раньше чем допишу книгу, а это может занять несколько месяцев — мои издатели ждут ее лишь в конце года.

— Издатели? — Рейвен уставился на Ли с удивлением и вновь вспыхнувшим любопытством. — Вы хотите сказать, что уже продали свою книгу? Не успев дописать ее?

— Да, как и шесть других книг, изданных под псевдонимом Ли Александер. Это имя вам вряд ли знакомо, — добавила она. — Я пишу детские книги.

— Неудивительно, что их издают. Вы на редкость талантливая писательница, Ли.

— Благодарю, — отозвалась она со смешанным чувством раздражения и удовольствия, вызванным непривычным комплиментом.

— Но в своей последней книге вы допустили серьезную ошибку.

Раздражение победило:

— Да неужели? И вы пришли к этому выводу на основе многолетнего критического анализа литературных произведений?

— Нет, на основе жизненного опыта мужчины. Невар ни за что не позволил бы Оливии — или любой другой женщине — увидеть его без маски.

Он имел в виду сцену, которую Ли написала только сегодня утром. Значит, он уже успел побывать в ее комнате.

— От Невара ничего не зависело, — объяснила она. — Оливия прокралась к нему в комнату так, как вы пробрались в мою, и спряталась, надеясь увидеть то, что ее совсем не касалось.

Рейвен пропустил мимо ушей слегка завуалированные шпильки.

— Ясно… Но неужели вы не понимаете, что этого никак не могло случиться? Ведь Невар отнюдь не так наивен, как вы! Он наверняка осмотрел бы комнату, прежде чем снять маску, я точно знаю!

— А вы разве не понимаете, что он доверял Оливии? Что у него просто не могло возникнуть никаких подозрений?

— Ни один мужчина в здравом уме не станет доверять женщине.

— В том-то и дело! Ему опротивела собственная жизнь. Он, хотел доверять Оливии. Мечтал об этом.

— О чем он мечтал, так это затащить ее в постель.

— Что за нелепость! Это же сказка для детей!

— Невар не ребенок. Оставшись в спальне вдвоем с женщиной, которая ему дороже жизни, запах которой преследует его днем и ночью, он ни за что не сумел бы побороть искушение.

— Я ни словом не упоминала о запахе Оливии!

Рейвен пожал плечами:

— Я умею читать между строк.

— Вот именно — между строк. Пытаясь истолковать мотивы Невара, вы забыли об одной важной детали: Невар — благородный человек.

— Невар — сахарная куколка.

Разговор становился не просто нелепым, но и неприличным. Кроме того, Ли впервые так подробно обсуждала сюжет своей книги. Крисси интересовалась только тем, как ей удается выдумывать увлекательные приключения. Маленькие читатели в письмах благодарили Ли, а ее издатель вносил необходимую правку в рукопись. Но еще никто не проявлял такого интереса к описанным в книге событиям, словно они были достойны обсуждения. Это обрадовало девушку.

— И еще одно, — продолжал Рейвен. — Ни один мужчина никогда не позволит женщине понять, что он уязвим. Это все равно что дать ей в руки смертельное оружие.

— Ну хорошо, — пылко перебила Ли, — как же, по-вашему, должен был поступить Невар?

Этот вопрос застал врасплох не только Рейвена, но и ее саму. Помолчав несколько секунд, Рейвен пожал плечами и потянулся.

— Об этом надо как следует подумать, а в столь поздний час мои мысли в беспорядке.

— Мои тоже, — подтвердила Ли, ощущая и облегчение, и разочарование и решив, что Рейвен собрался уходить. — И вода остыла. Вы не могли бы позвать Бриджет?

— Я отправил Бриджет спать. — Поднявшись, он небрежно потянулся за полотенцем, греющимся у огня.

Расправив полотенце в руках, он выжидательно посмотрел на Ли.

— Давайте сюда ноги, — велел он, поскольку Ли сидела как каменная.

— Послушайте, это вовсе ни к чему…

— Напротив. Не могу же я позволить, чтобы моя жена сама вытирала себе ноги!

И он поднес полотенце поближе. Ли невольно запахнула полы пеньюара.

— Перестаньте, — произнес он тоном приказа, а не просьбы. Если бы Ли удосужилась задуматься, она запахнула бы пеньюар уже из принципа, но рассудок изменил ей. Она просто положила руки на колени. — Иначе промокнет и пеньюар, — добавил Рейвен.

— Конечно, — пробормотала Ли.

Мысленно она согласилась с Рейвеном, уверенная, что он всего лишь хотел дать ей дружеский совет. Незачем мочить и пеньюар, и уж тем более руки, которые и без того дрожали.

Вытащив из воды одну ногу. Ли положила ее на полотенце. Рейвен бережно обернул ее толстой тканью и вытер так, словно всю жизнь только тем и занимался, что вытирал дамам ноги. Если вспомнить, его репутацию, вероятно, так оно и было.

— Поднимите рубашку повыше, — распорядился он. Ли насторожилась:

— Ни к чему…

— Вот именно — ни к чему .ждать, когда вода, капающая с нее, вновь, намочит вам ноги.

Это заявление было вполне резонным. Все, что говорил Рейвен, имело смысл. Но почему же Ли вдруг показалось, что земля вращается в одну сторону, а сама она — в другую?

— Вот так-то лучше! — произнес Рейвен, когда Ли нехотя подняла мокрый подол рубашки до самых коленей. — А теперь — вторую ногу.

Когда Ли подчинилась приказу, Рейвен отодвинул таз в сторону и придвинулся ближе, закутав обе ее ступни в полотенце и старательно вытирая их. Ли понятия не имела, что пальцы ее ног настолько чувствительны и могут жить почти обособленной жизнью.

Рейвен не спешил. С каждым его движением Ли чувствовала, как становится все более уязвимой, охваченная сочетанием приятной дремоты и острого возбуждения.

Ей так и не удалось держать Рейвена на расстоянии.

Наконец он отложил полотенце, встал и без церемоний подхватил Ли на руки.

— Что вы делаете? — возмутилась она срывающимся, незнакомым голосом.

— Несу вас в постель.

— Вы могли бы просто подать мне туфли.

— Мог бы, — согласился он с проказливой улыбкой, которая вновь напомнила Ли о репутации этого повесы.

В мгновение ока она очутилась в постели, а ее руки и ноги переплелись его руками и ногами так, что Ли не могла двинуться.

— Сначала я узнал, что женился на дочери печально известной красавицы, а потом — что моя жена талантливая и преуспевающая писательница. — Одного этого голоса, низкого и проникновенного, хватило, чтобы заставить Ли застыть. — Какие еще сюрпризы вы припасли для меня, герцогиня?

— Больше никаких, — ответила она, с трудом переводя дух. — Я самая заурядная женщина. Пожалуй, даже синий чулок. Во всяком случае, так мне говорили.

Тихо засмеявшись, он провел губами по шее Ли в изощренной ласке.

— Как ценитель женской красоты, я вынужден не согласиться. — Он коснулся кончиком языка впадинки над ключицей, и Ли ощутила внутренний трепет. — По-моему, в вас таится множество секретов, Ли, — секретов, о которых не подозреваете даже вы. Несмотря на все протесты и отрицания, вы на редкость страстная женщина. А я ценю страстность превыше всего. Ли, я хочу стать вашим любовником.

Ничто другое не вызвало бы в ней такой страх. Рейвен запустил пальцы в ее волосы. Удерживая голову Ли на подушке, он медленно и уверенно завладел ее губами. Если прежде она сомневалась в его истинных намерениях, то теперь все ее сомнения улетучились.

— Рейвен! — произнесла она, едва вновь обретя способность говорить. Ей хотелось, чтобы это слово прозвучало решительно, но с ее губ слетел еле слышный шепот. Она предприняла еще одну попытку: — Рейвен…

Не поднимая головы, он прильнул к уголкам ее губ, а затем провел жаркими, влажными губами по ее шее, слегка покусывая ее и доставляя Ли неизведанное наслаждение. Прикосновения становились все более Нежными, неопределенными, словно он… Так оно и было: он касался языком ее шеи и груди, прикрытой тонкой тканью рубашки. Ли чуть не задохнулась от мощной волны удовольствия.

Ахнув, она попыталась замереть неподвижно, но этим только побудила его к новым ласкам.

— Рейвен!

— Адриан, — поправил он, лишь на миг перестав водить языком по затвердевшему соску, усиливая наслаждение и тревогу Ли.

— Рейвен…

— Адриан, — снова пробормотал он. — Меня зовут Адриан, и я хотел бы, чтобы вы звали меня по имени, когда мы предаемся любви.

Эти самоуверенные слова стали для Ли последней каплей.

Упершись ладонями в каменно-твердые плечи Рейвена, она оттолкнула его:

— Мы вовсе не предаемся любви! Подняв голову, он улыбнулся:

— Как вам угодно, герцогиня.

— Да, так мне угодно. — Наконец-то Ли сумела выбраться из трясины почти летаргической дремоты. — И вы, черт побери, выслушаете меня!

Его смешок она скорее почувствовала, чем услышала. Он смеялся над ней, пренебрегая ее желаниями так, словно они ничего не значили! Словно она неразумное и беспомощное дитя!

Лихорадочно оглядевшись. Ли заметила на столике у постели хрустальную вазу. Схватив вазу, она обрушила ее на спину Адриана. К несчастью, как раз в этот миг он отодвинулся, и удар пришелся по голове. Ваза не разбилась, но при ударе издала зловещий глухой стук, а Адриан рухнул на Ли и застыл.

— Господи! — потрясенно прошептала Ли, выбираясь из-под него и становясь рядом на колени. — Боже мой, Боже мой! Рейвен, прошу вас… — Она попыталась перевернуть его на спину, но не сумела. — Рейвен, не умирайте! — взмолилась она, тормоша его за плечо. — Вы живы?

Внезапно Рейвен перевернулся на спину, потирая голову и гневно уставившись на Ли. Она отпрянула.

— Да, жив. Считайте, что вам не повезло! — Он шепотом добавил что-то вроде «бешеная чертовка», осторожно ощупывая затылок. — Чем, черт возьми, вы ударили меня?

— Вазой. — Ли смущенно и виновато улыбнулась. — Совсем маленькой вазочкой…

— Она показалась мне огромной. Если мои ласки были вам неприятны, почему же вы просто не попросили меня остановиться?

— Я просила.

— А я немедленно бы остановился, если бы хоть раз услышал от вас слово «прекратите». Не в моих привычках брать женщин силой.

— Разумеется. — Убедившись, что с Рейвеном все в порядке, Ли мгновенно перестала терзаться угрызениями совести. — Вы предпочитаете брать их хитростью.

Рейвен рассвирепела:

— Вы хотите сказать, что я вынужден заманивать женщин в постель?

Ли пожала плечами:

— Да, у меня создалось именно такое впечатление.

Рейвен вскочил с кровати как ошпаренный. Ли испуганно сжалась, не преминув, однако, заметить, что теперь одежда Рейвена была в таком же беспорядке, как и ее собственная. И кроме того, Рейвену никак не удавалось избавиться от физического возбуждения — впрочем, он и не старался. Ли мгновенно увидела заметную выпуклость спереди под его панталонами — зрелище настолько новое и загадочное для нее, что она с трудом отвела взгляд. Обнаружив, что Ли наблюдает за ним, Рейвен криво усмехнулся и заявил:

— Сегодня мне не пришлось хитрить. Еще на балу я сообщил, что намерен лечь с вами в постель.

— Вы пошутили.

— Вот как? — Он улыбнулся, но от этого выражение его лица стало еще более зловещим. — Смею заверить, мадам, что сейчас я вовсе не шучу.

— Да, вы пытаетесь обратить безобидное происшествие в свою пользу.

Рейвен нетерпеливо отмахнулся:

— Это совсем другое дело.

— А еще вы хитростью женились на мне.

— Во хмелю я совершил ошибку, за, которую дорого расплачиваюсь. — Ли уклончиво пожала плечами. — Черт возьми, я сказал правду! Мне .не приходится ни принуждать женщин, ни обманывать их!

— Значит, вот как вы приобрели свою скверную репутацию?

— Я соблазняю их… как соблазню вас. — Рейвен приподнял темную бровь. — Вы не верите мне?

— В подобных предметах у меня маловато опыта, и тем не менее я не представляю себе соблазнения без нежных взглядов, поэтичных комплиментов и любезностей. Но если вы уверяете, что у вас талант соблазнителя, придется поверить вам на слово.

— Насчет таланта я ничего не говорил, — поправил герцог. — Талант — то, что дано от природы, а я научился этому искусству сам. Давным-давно я низвел роман до четырех основных этапов и в совершенстве овладел каждым из них.

— Боже, как романтично! — протянула Ли, жеманно опуская ресницы.

— Скоро вы сами убедитесь в моей правоте. Притом в самом ближайшем будущем. Первый этап — этап выбора — уже завершен. Переходим ко второму — соблазнению.

Ли притворно зевнула.

— Прекрасно. Соблаговолите разбудить меня, когда начнется что-нибудь занимательное.

— Когда оно начнется, вам не захочется просыпаться, — заверил Рейвен, мягкими шагами приближаясь к Ли. — Вам понравится быть очарованной и подчиняться мне во всем. Возможно, вас устроит даже участь рабыни моей страсти… и вашей. Нет ничего обольстительнее, чем отдаться чувственному наслаждению, очутиться в мире, где не существует правил, запретов и последствии.

Он остановился прямо перед сидящей на краю постели Ли, а его по-прежнему возбужденное тело оказалось на расстоянии нескольких дюймов от нее. Горящий взгляд Рей-вена мешал Ли сосредоточиться, обволакивающий низкий голос убаюкивал и усыплял бдительность.

— Такого мира нет, — возразила она, стараясь придать убедительность своим словам. Рейвен негромко рассмеялся:

— Напротив, он есть! И я намерен показать его вам, моя прелесть. Я пылал желанием к вам с самого начала.. Но сегодня, миледи, вы ухитрились превратиться из достойной добычи в непреодолимое искушение. — Протянув руку, Рейвен взял Ли за подбородок. — Не в моих правилах отступать, услышав вызов.

— В этом я не участвую, — заявила Ли.

— Вас никто и не просит, — Рейвен склонил голову набок и приблизил губы к губам Ли — так, что между ними было бы невозможно просунуть даже волосок. Ли ждала прикосновения, думала, что Рейвен поцелует ее, как прежде, а она в ответ продемонстрирует непоколебимую холодность.

Но поцелуя не последовало. Губы Рейвена медленно-медленно проскользили мимо губ Ли, вдоль ее щеки и подбородка, не дотрагиваясь до него. Как ни странно, этот жест воспламенил ее быстрее, чем самый страстный поцелуй. Горячее дыхание Рейвена проникало под рубашку Ли, в ответ ее соски напряглись.

— По правде говоря, —прошептал он так, что шепот превратился в изощренную ласку, — я предпочитаю, чтобы вы оставались равнодушной. Этим вы распалите меня и усилите наслаждение, когда мы наконец перейдем к третьему этапу. — Убрав непослушную прядь волос ей за ухо, Рейвен приблизил к нему губы и прошептал: — Полной… и безоговорочной… капитуляции.

Капитуляция… Пока это слово вертелось в голове у Ли, Рейвен вдруг выпрямился и улыбнулся:

— Приятных снов, герцогиня.

Значит, он ждет капитуляции? Не дождется! Она ни за что не сдастся. Никогда! Даже если у нее возникнет такое безумное желание, в первую очередь она должна думать о будущем Крисси. Удержать Рейвена от необдуманных поступков можно лишь одним способом — напомнить ему об обещанном разводе. Если бы не это обещание, она всецело оказалась бы в его власти.

Стащив через голову мокрую рубашку, Ли скомкала ее и швырнула в закрытую дверь, а затем принялась надевать сухую.

Подлец! Он наверняка понимает, что признание брака недействительным — наилучший и единственный выход для них обоих. Он ясно дал понять, что не собирается брать ее в жены. Но и Ли тоже не нуждается в таком муже. Разумеется, не он первый позволил похоти одержать верх над здравым смыслом. Во всем виноваты его горячность и неумение думать о последствиях.

Впрочем, Ли не боялась, что Рейвен нарушит соглашение, принудив ее к выполнению супружеского долга. Это явно не в его правилах. Ли уже изучила Рейвена настолько, чтобы понять: цель игры для него — не настоять на своем, а добиться капитуляции. От нее.

Выбор. Соблазнение. Капитуляция.

Какой вздор!

И все-таки Ли жалела о том, что не спросила, каким должен быть четвертый этап.

Проходя мимо зеркала, Адриан скорчил гримасу. Плачевное зрелище: влажная одежда в беспорядке, волосы встрепаны, на макушке шишка величиной с гусиное яйцо.

А ведь эта женщина появилась в его жизни всего два дня назад. Во что же он превратится через две недели? А через два месяца?

Как бы там ни было, идти на попятную уже поздно — даже несмотря на его похвальбу перед друзьями и предстоящее расторжение брака, после которого ему будет стыдно смотреть людям в глаза, даже если бы он не жаждал Ли так, как ни одну другую женщину в мире. Сегодня она бросила ему под ноги перчатку, а он поднял ее. Что сделано, то сделано.

Адриан давно перестал терзаться угрызениями совести при мысли, что он пользуется своими преимуществами и вероломно нарушает условия сделки. Ли не постеснялась высказать свое мнение по этому вопросу — доказательством тому была шишка на голове Адриана. Он предупредил ее, и это вполне справедливо. Он напрямик заявил о своих намерениях, как и Ли — о собственных.

Адриан намеревался затащить ее в постель, а Ли — всеми силами помешать этому.

Пройдя по комнате, Адриан дернул шнур колокольчика, призывая Торна, Слуга вошел в комнату, завязывая пояс халата.

— Что вам угодно, ваша светлость? — Торн не удосужился скрыть зевок, от которого исказилась его заспанная физиономия.

— Торн, раабудй меня утром к завтраку.

— Слушаюсь, ваша светлость. В обычный час?

Адриан нахмурился:

— Ты считаешь три часа пополудни обычным временем для завтрака?

Торн растерялся, не зная, что ответить.

— Ну так как? — .не унимался Адриан.

— Я бы не сказал…

— И я тоже. Что дальше?

— Дальше?

— В какое время полагается вставать к завтраку?

— Как у кого заведено, ваша светлость. Герцогине подают завтрак в девять часов.

— В девять? — Посмотрев на часы, Адриан поморщился:

— Ладно, черт возьми, разбуди меня в девять. Да смотри, чтобы я снова не заснул!

Девять часов утра — немыслимая рань! Внутренне кипя, Адриан отказался от предложения Торна прислать камердинера, отпустил слугу и сам стащил сапоги и разделся. Ему никак не удавалось припомнить, когда он в последний раз просыпался в такой час. Вставать ни свет ни заря, дышать сырым утренним воздухом — привычка, вредная для здоровья, к тому же не принятая в светском обществе. Разве невыспавшийся мужчина годится хоть на что-нибудь, тем более на роль соблазнителя собственной жены?

Бросившись на постель, Адриан подмял под себя подушку.

Он все равно соблазнит ее. Вопрос лишь в том, как скоро это случится. Еще не родилась женщина, которая смогла бы устоять перед его страстью.

Кроме Шарлотты, подсказал Адриану внутренний голос, и он поспешно заставил его замолчать. Шарлотта была отнюдь не заурядной особой, а его оправдывала молодость и неопытность. С тех пор он многому научился.

Адриан осторожно потер ноющую шишку на голове. Разумеется, от привычной тактики придется отказаться, если речь зашла о Ли. Надо действовать медленно, завоевывать победу шаг за шагом. Если ей захотелось поэзии и нежных взглядов, она их получит.

Девять часов… Значит, у него в запасе есть только шесть часов — чтобы выспаться и придумать достойные поэтические комплименты, способные подсластить утренний чай Ли. Да поможет ему Господь!

Внезапно Адриан усмехнулся, осознав всю нелепость собственного положения: он замышлял соблазнение не где-нибудь, а на брачном ложе Рейвенов! Должно быть, отец перевернулся в гробу, злорадно подумал он. В конце концов, это ложе предназначалось для исполнения супружеского долга и зачатия наследников. А удовольствий мужчины рода Рейвенов искали в другом месте, в других постелях. Доныне, но не теперь.