Глава 23
В доках Бристоля наступило чудесное летнее утро, и над семейством д’Орси забрезжил наконец луч надежды. Торговое судно под названием «Ангелика» вошло с приливом в порт Бристоля.
На нем Джек и отправится в путь.
Нос Амелии сморщился, когда она, прищурившись от бьющего в глаза солнца, посмотрела на брата. Надо было купить ему шляпу с более широкими полями. С его светлой кожей он станет красным точно вареный рак после одного дня в открытом море.
— Ну? — обратился к сестре Джек.
В последний раз Амелия смахнула с рукава его сюртука пылинку затянутой в перчатку рукой.
— Тебя ждет потрясающее приключение. Уверена, Хью тебе позавидовал бы.
— Мне нравится думать, что он едет вместе со мной.
— Может быть, так и есть. — Амелия обвила руками шею Джека и крепко его обняла. — Я люблю тебя, — произнесла она. — И не вздумай в этом усомниться. Просто я не могу больше о тебе заботиться. Пришло время научиться заботиться о себе самостоятельно.
— Знаю, — ответил Джек. — Знаю.
Амелия вытащила из сумочки небольшой сверток из носового платка, в котором лежала щедрая пригоршня монет.
— Твой проезд уже оплачен, а это все, что я могу дать тебе на расходы.
— Спасибо, — произнес Джек, протягивая руку к импровизированному мешочку с золотом и серебром. — Я очень постараюсь не просадить эти деньги в первую же ночь своего путешествия.
Амелия попыталась рассмеяться в ответ, хотя знала, что вероятность такого исхода дела довольно велика. Она сжимала носовой платок, не решаясь отдать брату деньги.
— Если ты их проиграешь, не пиши мне с просьбой прислать еще. Если ты вернешься домой спустя несколько месяцев, потому что снова попал в беду, и попросишь помощи… я не откликнусь на твою просьбу. — Собственные слова доставляли Амелии нестерпимую боль, но она знала, что должна произнести их. Ведь если Джек будет знать, что она не поспешит выручить его из беды, возможно, он станет вести себя осмотрительнее. — Я в последний раз спасаю тебя, ты это понимаешь? Я буду молиться за тебя и всегда буду тебя любить. Но больше ты не получишь от меня ни пенни.
С этими словами Амелия разжала пальцы. Было намного проще расстаться с деньгами, нежели с чувством ответственности за брата. И все же она знала, что сделать это необходимо. Она тоже заслуживала счастья, но не представляла этого счастья без Спенсера. Она просто не могла позволить Джеку снова встать между ними.
— Тогда я лучше пойду. — Джек посмотрел через плечо на трап, поднимающийся на борт «Ангелики». — Ужасно не хочется оставлять тебя здесь одну. Морленд за тобой приедет?
Амелия покачала головой:
— Он повез Клаудию домой в Кембридж. Я отправила посыльного к Лорану. Он поможет мне закрыть дом, и мы вернемся в Лондон вместе.
— Амелия? — Джек легонько поддел сестру за подбородок. — Когда я сказал, что не родился еще тот человек, который достаточно хорош для тебя, я не шутил. И я тоже не заслуживаю твоей любви. Не заслуживаю и половины того, что ты для меня сделала, но… — Уголки губ Джека дрогнули, и у Амелии защемило сердце. Все мужчины д’Орси делали так, когда пытались сдержать слезы. — Я благодарен тебе. Спасибо за твою любовь, которая не ослабевала даже в те моменты, когда я вел себя просто отвратительно.
Выражение глаз Джека и его дрогнувший голос… У Амелии сжалось сердце. Она находилась в шаге от того, чтобы вновь заключить Джека в объятия и поклясться, что заберет его домой и решит все его проблемы.
Сделав шаг назад, Амелия совершила самый мужественный поступок в своей жизни. Но в глубине души она понимала, что так лучше для них обоих.
— До свидания, Джек, — произнесла она. — Мы будем по тебе скучать. Береги себя.
А потом Амелия развернулась на каблуках. Сделала один шаг. Второй. Ее ноги подгибались, словно у новорожденного жеребенка, но по мере того как ее каблучки глухо цокали по деревянному причалу, Амелия обретала уверенность. Ей потребовалось немного времени и много грусти, чтобы усвоить урок, что преподал ей Спенсер, когда они впервые встретились: «Оборвите цепь злоключений, преследующих семейство д’Орси. Научитесь вовремя выходить из игры».
— Куда тебя отвезти? — На подъезде к Чаринг-Кросс Лоран повернулся к сестре. — Домой?
Домой.
Амелия задумалась. Какой именно дом подразумевал Лоран: свой собственный или герцога Морленда? Да и где на самом деле ее «дом»? Это необходимо решить.
— Я поеду с тобой, если не возражаешь. — Амелия нигде не чувствовала себя дома без Спенсера. Но, несмотря на то что он все еще был в Брэкстон-Холле, она и мысли не допускала о том, чтобы бродить по его огромному, похожему на пещеру городскому особняку в полном одиночестве.
— Конечно же, едем. Уинифрид устраивает сегодня званый ужин. Мне ужасно повезет, что мы вернемся вовремя. Не сносить мне головы, если я не помогу ей встретить гостей.
— И много будет гостей? — Ответ брата может заставить ее пересмотреть свое решение. После двух дней тряски в экипаже и целой недели нестерпимой тоски Амелии менее всего хотелось провести вечер в шумной компании.
— Нет, нет, всего несколько семейных пар. Может быть, поиграем после ужина в карты или немного потанцуем.
Что ж, это она вытерпит. На ужине она посидит, а когда гости начнут веселиться, можно будет сослаться на головную боль и ускользнуть к себе в спальню. Ей даже не придется лгать. В последние два дня Амелия столько думала, что голова у нее действительно раскалывалась.
— Думаешь, я правильно поступила? — вот уже, наверное, в десятый раз спрашивала она Лорана после отъезда Джека. — С ним все будет в порядке?
— Я не знаю, что он будет делать и как будет жить, — ответил Лоран, ободряюще пожимая руку сестры, — но ты поступила правильно.
— Я до сих пор чувствую себя виноватой, потому что позволила ему поверить, будто его долги останутся невыплаченными.
— Ты же знаешь, что иначе он не согласился бы уехать.
— Знаю. — Амелия закусила губу. — Тебе будет сложно найти другого покупателя?
— Не думаю. Это лакомый кусок земли, несмотря на скромные размеры дома. Граф Уинтер весьма заинтересовался предложением. Хочет снести дом и построить на его месте итальянский дворец, выходящий окнами на реку.
— О Господи, меня сейчас стошнит.
Лоран подал сестре таз. Ее мутило уже не в первый раз. И даже не в пятый. Очевидно, ее ребенку не нравилось ездить в экипаже, так же как и ей самой.
Лоран погладил сестру по спине.
— Не расстраивайся, я найду другого покупателя.
— Не буду, — ответила Амелия, вытирая рот. — Я не вынесу мысли о том, что в Брайербэнке поселятся чужие люди. Пусть уж лучше его совсем снесут. Продай его графу и побыстрее.
Чем быстрее она продаст дом, тем быстрее сможет расплатиться с долгами Джека. И чем скорее это случится, тем скорее она вернется в Брэкстон-Холл. С пустыми карманами, зато с целым сердцем. И тогда она убедит мужа, что он один важнее для нее всех на свете.
Экипаж со скрипом свернул на Брайанстон-сквер и остановился перед домом. Лоран помог сестре выйти из экипажа.
У дверей они столкнулись с Уинифрид, глаза которой были выпучены от ужаса. Коротко кивнув Амелии, она схватила мужа за рукав.
— О, слава Всевышнему, ты наконец дома. Я просто в ужасе. Нам необходимо заказать еще вина. Желательно несколько бочек. И крепкие напитки для джентльменов. — Уинифрид потащила мужа в дом, и Амелия последовала за ними. — А еще с рыбой проблема. На рынке нет ничего пристойного. Ничего, что можно было бы подать на серебре или золоте. Одни устрицы! — Голос Уинифрид сорвался на визг. — Я не могу подать устрицы герцогине!
Амелия рассмеялась.
— Я прекрасно обойдусь устрицами. Ты подавала мне их множество раз.
Уинифрид озадаченно развернулась к золовке.
— Прошу прощения, Амелия, но я имела в виду вовсе не тебя.
Ну конечно. Как она могла такое подумать? Амелия вздохнула.
Уинифрид понизила голос:
— Ее светлость герцогиня Хэмпстед почтит нас своим присутствием. Я только что получила записку от одной из своих знакомых — миссис Нодуэлл. Ее кузина замужем за приемным сыном племянника ее светлости, понимаешь?
Амелия ничего не поняла, но все же вежливо кивнула.
Уинифрид вновь переключила внимание на мужа и потащила его в розовый салон, где слуги снимали с полок фарфоровых херувимов и сдвигали мебель к стенам.
— Я же не могла отказать, — продолжала тараторить Уинифрид. — А потом миссис Питершем прислала записку, в которой просила позволения привести с собой кузину, приехавшую погостить в Лондон из Бата. Ей я тоже не смогла отказать. А теперь видишь, сколько карточек доставили… — Уинифрид указала на стопки визитных карточек, возвышавшихся на каминной полке. — Так что сегодня нам придется расстараться на славу.
— Но… — Амелия тряхнула головой, стараясь понять, что происходит. — Столько гостей в такое время года? Но почему?
— Из-за тебя, конечно! Все они решили, что ты с Морлендом тоже будешь на ужине. Всем не терпится стать свидетелями вашего первого выхода в свет в статусе мужа и жены. — Уинифрид вскинула бровь. — Из Оксфорда до нас дошли весьма интересные слухи. — Она намеренно сделала ударение на предпоследнем слове.
Губы Амелии изогнулись в горькой улыбке. Она ожидала чего-то подобного после своего визита к Грантемам. Воспоминания о той ночи — танцах, занятиях любовью, задушевном разговоре и сладких объятиях, затянувшихся до утра, — едва не разорвали Амелии сердце. Боль заставила ее вспомнить о сломанных ребрах Спенсера. Она надеялась, что они быстро срастутся.
Господи, как же она по нему скучала!..
Отойдя в сторону, Амелия опустилась на стул.
— Боюсь, ваши гости будут разочарованы, — сказала она. — Я чувствую себя не слишком хорошо, да и герцога нет в городе.
— Как это — нет? Он в Лондоне!
Рот Амелии открылся помимо ее воли.
— Он здесь?
— Да, прибыл сегодня утром, и новость уже напечатана во всех газетах. — Уинифрид щелкнула пальцами одному из лакеев. — Не сюда. К окну.
Амелия тихо переваривала новость, пытаясь унять головокружение. Спенсер в городе? Знает ли он о ее местонахождении? И что с Клаудией? Где она?
Пока Уинифрид энергично раздавала приказания слугам, Лоран присел на корточки рядом с сестрой.
— Хочешь, прикажу отвезти тебя в Морленд-Хаус?
— Нет-нет. — Амелия не готова была пока увидеть мужа. Да и не знала она, захочет ли он видеть ее. — Я пошлю ему записку.
Уинифрид еще несколько раз щелкнула пальцами, и перед Амелией материализовались стол, перо, бумага и чернильница. Лист бумаги ослепил ее своей белизной. Амелия боялась даже опустить на него перо, чтобы не осквернить эту идеальную белизну неверным словом, призванным снова все запутать. В конце концов она написала просто:
«Я в городе. В доме брата. Ты приглашен на званый ужин сегодня вечером. А.».
Ну вот. Если Спенсер захочет ее увидеть, он знает, где ее найти. Лоран отправил посыльного с запиской, после чего Амелия провела два часа в нетерпении, распаковывая багаж в своей старой скромной спальне, пока Уинифрид распоряжалась внизу. Уже вечерело, когда Амелия, заметив в окно посыльного, спешившего к входу для слуг, побежала вниз, чтобы встретить его.
— Ну? — едва переводя дыхание, спросила она, и мальчишка протянул ей сложенный вчетверо листок. — Это ответ?
Посыльный покачал головой:
— Герцога не было дома, мадам. Лакей сказал, что он уехал играть в карты.
Играть в карты? Он вернулся в Лондон, чтобы играть?
— Ступай назад, — приказала Амелия посыльному. — Узнай, где именно играет его светлость, разыщи его и отдай записку. И не возвращайся, пока не сделаешь этого.
— Да, мадам.
Отпустив посыльного, Амелия вернулась к себе.
Погладив себя по животу — это уже вошло у нее в привычку, хотя живот еще не начал округляться, — она несколько раз глубоко вдохнула и попыталась успокоиться.
Однако прошло несколько часов, и Амелия вновь запаниковала.
Дом Лорана ломился от гостей. Они начали подъезжать сразу после заката и до сих пор продолжали прибывать. Вся площадь перед домом была забита экипажами. Запасы угощения закончились несколько часов назад, к отчаянию Уинифрид, но напитков еще хватало. А гости пока не собирались разъезжаться.
В холле квартет музыкантов весело наигрывал что-то сквозь гул голосов и смех. Несколько пар закружилось в кадрили.
Амелия никак не могла понять, почему все эти люди остались, а не уехали домой несколько часов назад. Все видели, что герцога нет, а она пребывала не в том настроении, чтобы флиртовать с джентльменами и развлекать гостей остроумными замечаниями. Даже несмотря на минимальное количество зажженных свечей и настежь открытые окна, воздух в доме был невероятно густым и горячим, и Амелия изо всех сил пыталась найти наименее безлюдное место, чтобы немного передохнуть. Если кто-то спрашивал ее о Спенсере, она бормотала в ответ извинения и спешила прочь.
Она пребывала в таком отчаянии, что уже собиралась нанять экипаж и уехать в Морленд-Хаус, чтобы в полной тишине дождаться мужа. Но потом музыканты заиграли вальс, и чей-то хриплый голос прокричал:
— Еще рано! Еще рано!
Амелия потрясенно наблюдала за тем, как головы всех присутствующих повернулись в сторону старинных часов, короткая стрелка на которых готовилась перескочить на цифру двенадцать. Тик, тик, тик… А потом длинная стрелка миновала цифру десять. Внезапно Амелия поняла, почему гости не собираются расходиться.
Все, конечно же, ждали полночи. Затаили дыхание в предвкушении. Будет ли Полночный герцог верен себе?
Оставшиеся до полуночи десять минут стали самыми долгими в жизни Амелии.
Первые пять минут она медленно отпивала из бокала лимонад, следующие две — натягивала на руки перчатки.
А потом наступила самая ужасная бесконечная минута, в течение которой Амелию охватывало то сожаление, то чувство вины, то сомнения. Возможно, Спенсер так и не придет, потому что все еще зол и не хочет ее видеть. А может, потому, что теперь она больше не нужна ему. Ведь беременность наступила.
Минута прошла, и Амелия принялась себя ругать. Если Спенсер не появится сегодня, это ничего не значит. Он наверняка чем-то занят, и она увидит его завтра. Или послезавтра.
А гости затихли. Все просто стояли, ждали, наблюдали и слушали ставшее невероятно громким тиканье часов. Когда же тонкая минутная стрелка щелкнула в унисон с толстенькой часовой, в зале повисла гробовая тишина. А потом из часов выскочила кукушка и принялась громко насмехаться над собравшимися.
Ку-ку! Ку-ку! Двенадцать. Проклятых. Раз. Это отвратительное деревянное существо, казалось, никогда еще не выступало перед более восторженной аудиторией.
Наступила полночь. А герцог так и не появился.
Ну что ж. Теперь званый вечер действительно закончился. Музыканты заиграли вальс, но никому уже не было до этого дела. Гости тихонько переговаривались, собираясь разъезжаться по домам.
Накопившаяся за неделю усталость тяжело опустилась на плечи Амелии. Да, ей просто необходимо отдохнуть, и Амелия начала пробираться сквозь толпу к потайной двери за пианино. Дверь вела в коридор для слуг, по которому она могла никем не замеченной улизнуть в свою спальню.
— Амелия, подожди.
Низкий мужской голос пронесся над толпой. Он заглушил гул голосов, музыку и громкое биение сердца Амелии.
— Подожди. Пожалуйста.
Нет, это не может быть Спенсер, ведь она только что услышала слово «пожалуйста». Амелия развернулась, и увиденное заставило ее вспомнить библейскую историю. Гости расступились перед ней, точно волны Красного моря. И там, на другом конце этого живого коридора, появился ее муж. Припозднившийся Полночный герцог.
— Десять минут первого, — не удержалась Амелия. — Ты опоздал.
— Извини, — ответил герцог, направляясь к жене. — Приехал, как только смог.
Амелия ошеломленно покачала головой. Не только «пожалуйста», но еще и «извини»? На людях? Этот человек действительно ее муж?
Да, это действительно Спенсер, ибо не было на земле мужчины красивее.
— Стой там. Я иду к тебе.
Спенсер сделал один неловкий шаг, затем другой. Его лицо исказила гримаса. Очевидно, раны все еще причиняли ему боль. И все же как ни приятно было наблюдать за тем, что он направляется к ней, а не к какой-нибудь прихорашивающейся дебютантке, Амелия поняла, что путь к ней займет у Спенсера много времени.
— Ради всего святого, остановись, — произнесла она. Ее каблук зацепился за ковер, когда Амалия поспешила к мужу. Она неминуемо упала бы, если б не помощь какого-то джентльмена в зеленом бархатном костюме. Амелия осознала, что все происходит на самом деле, лишь когда муж заключил ее в объятия на виду у всех гостей. А гостей здесь было несколько сотен.
Конечно же, Амелия не возражала против такого внимания. Но она знала, как Спенсер ненавидит скопления людей. Она потянула его в сторону, прочь от зевак.
— Ну вот, — произнесла она, обвив шею мужа руками. — Сделаем вид, будто мы танцуем.
Спенсер поморщился.
— Дорога из Брэкстон-Холла едва меня не доконала. С моими сломанными ребрами я только и способен, что делать вид.
— А почему ты в городе? Я слышала, что ты играешь в карты.
— Собирался. Именно поэтому и приехал в Лондон. Я понятия не имел, что ты здесь. Я собирался отыграть долг Джека у его кредитора. Организовал игру; заготовил ставки, отточил мастерство. Ты знаешь, что этот человек — лучший игрок в пикет во всей Англии?
— Мне кажется, ты лучше.
Уголки губ Спенсера изогнулись в высокомерной улыбке.
— Думаю, я все же доказал бы, что ты права. Хотя мне потребовалось бы на это несколько часов. Мы уже рассаживались за столом, когда явился твой посыльный с запиской. А потом… — Спенсер шумно вздохнул. — Я послал всех к черту и просто выписал своему сопернику чек.
Амелия испуганно охнула.
— Ты не мог!
— Я сделал это. Ибо каким бы огромным ни был долг твоего брата, он не стоит ни секунды промедления, когда речь идет о том, чтобы увидеть тебя. — Спенсер судорожно вздохнул. — Долги Джека погашены, Амелия. Тебе больше не придется беспокоиться о его безопасности.
— О, Спенсер. Это очень мило с твоей стороны. Жаль, что я не успела с тобой поговорить раньше. Джек уехал. Он отплыл из Бристоля на судне, направлявшемся в Америку. Ты был прав. Я делала только хуже, опекая его. Но он мой брат, и я всегда буду любить его. Однако теперь мне придется любить его издалека, потому что для меня нет ничего важнее нашего брака. — Амелия понизила голос и крепко обняла мужа. — Для меня нет никого важнее, чем ты. И я никогда больше не позволю кому бы то ни было встать между нами.
— Я… я просто не верю собственным ушам. — Спенсер ошеломленно заморгал. — Но ведь долг выплачен.
— Лоран нашел покупателя на дом, — произнесла Амелия, а когда Спенсер захотел что-то спросить, поспешно добавила: — Долг Джека — наша забота, а не твоя. Мы вернем тебе все до последнего пенни. Джек — наша проблема. Ответственность за него лежит на наших плечах.
— Теперь все твои проблемы стали моими. Твоя семья стала моей семьей. Я вел себя как настоящий негодяй, потребовав от тебя сделать выбор. И ты не можешь лишиться Брайербэнка, ибо это твой дом.
— Это всего лишь нагромождение камней, скрепленных известью. Он бесполезен, если не наполнен любовью. Мой дом там, где есть ты. — Лицо Амелии озарилось улыбкой. — Ну вот. Мы опять пришли к тому, с чего начали. Мой брат должен тебе денег, а у меня есть только продуваемый ветром домик в Глостершире.
— Тебя не ужаснет, если я попрошу отдать мне Брайербэнк за долги? Дому даже не придется менять хозяина. Обойдемся долгосрочной арендой. Мне там очень нравится. И мне нравится жить там с тобой. Я люблю тебя. Черт, я недостаточно часто повторял тебе это, но теперь обещаю произносить эти слова пять раз в день. Я люблю тебя, Амелия. С самой первой ночи я знал, что ты предназначена мне, и я буду любить тебя до самой своей смерти. Я люблю…
— Тише. — Амелия приложила палец к губам мужа. Он что — сошел с ума или забыл о доброй сотне любопытных, стоявших у него за спиной? Прильнув к мужу, Амелия поддразнила: — Четверть первого. Не стоит выдавать мне все свои пять признаний сразу. Прибереги хоть что-то до того момента, как мы вернемся домой.
Спенсер сжал руку жены и поцеловал ее пальцы.
— На этот счет можешь не волноваться. — Спенсер прижался губами к уху Амелии и прошептал: — Господи, как же я по тебе скучал. Не только в постели, хотя там особенно. Она слишком большая и холодная без тебя. Моя жизнь пуста без тебя.
Почувствовав, что ей просто необходимо сменить тему разговора, пока она окончательно не растаяла, Амелия судорожно сглотнула и спросила:
— Как Клаудия?
— Она в Брэкстон-Холле. Я обещал ей вернуться побыстрее. Она все еще обдумывает, как поступить, но я пообещал, что поддержу ее в любом случае.
— Мы оба ее поддержим.
Спенсер глубоко вздохнул:
— Спасибо тебе. — Он поднял руку к лицу Амелии и накрыл ее щеку ладонью. — А ты? Ты в порядке? — Спенсер перевел взгляд на ее живот.
— Да. — Амелия улыбнулась. — Мы оба.
Большой палец Спенсера принялся ласкать щеку жены, и его глаза приобрели теплый оттенок золота. Он одарил Амелию одной из своих захватывающих дух улыбок.
— Какая же красивая из тебя получится мать.
Спенсер наклонил голову, ища поцелуя, но Амелия остановила его, положив руку на грудь.
— Спенсер, — прошептала она, оглядываясь по сторонам, — вокруг нас сотни людей.
— В самом деле? Я не заметил.
— У тебя сердце сейчас выскочит из груди.
— Это от того, что ты рядом.
Теперь и собственное сердце Амелии замерло, а потом отчаянно забилось. Она всю жизнь любила своих близких, но даже и помыслить не могла, как сильно можно любить одного-единственного человека. Так сильно, что разрывалась душа.
— Ты понимаешь, что заработал определенную репутацию? — пробормотала Амелия. — Все ведь только того и ждут, чтобы ты вынес меня из зала, перекинув через плечо.
— В таком случае они будут разочарованы. В данный момент я и котенка-то с трудом подниму. Но даже если бы я мог… — Спенсер взял лицо Амелии в ладони, и его взгляд проник в ее душу столь глубоко, что согрел ее изнутри. — Я никогда не хотел завоевать тебя, Амелия. Поэтому если ты и покинешь этот зал, то только рядом со мной. Как моя жена, моя любовница, мой партнер… — Подушечка большого пальца мужчины скользнула по губам Амелии. — Мой самый близкий друг. Ты сделаешь это?
Глаза Амелии наполнились слезами, и она кивнула.
— В таком случае, можно, я тебя поцелую при всех этих людях?
Амелия снова кивнула, на этот раз улыбаясь сквозь слезы:
— Только в губы, пожалуйста. И сделай это по-настоящему.
notes
