Глава 16
Амелия погрузилась в ежедневную рутину, и недели полетели быстро. Большую часть времени она проводила в компании миссис Бодкин, хлопоча по хозяйству. Во второй половине дня Амелия отводила некоторое время на написание писем. Необходимо было подготовиться к путешествию и пребыванию в Брайербэнке. Иногда она находила пару часов, чтобы погулять по парку или садам Брэкстон-Холла.
Каждую ночь она приходила в спальню Спенсера. Они мало говорили в постели, а вне ее и вовсе предпочитали молчать. Теперь их отношения действительно напоминали брак по расчету. Они больше не играли в карты и не обсуждали книги. Больше не возникало никаких споров, не появлялось никаких опасных эмоций. Полное отчуждение, сдержанный секс и вежливый обмен приветствиями. С каждым днем невысказанные слова копились, образовывая защитную стену вокруг сердца Амелии.
Клаудия держалась холодно, как и прежде. Ее поведение за столом было непредсказуемо, как и настроение. Она отвергала любые попытки Амелии сблизиться с ней, и та со временем оставила их. Рано или поздно девушка изменит собственное мнение, а пока у Амелии имелись более насущные дела. Ей следовало разослать приглашения гостям, отправить слуг в Брайербэнк с кипами чистого белья и длинным списком дел.
Амелия была так занята, что день отъезда наступил гораздо быстрее, чем она ожидала. Вместо того чтобы сделать крюк, Спенсер решил направиться прямо в Глостер, не заезжая в Лондон. Однако выбранная им дорога оказалась узкой и ухабистой, поэтому экипаж передвигался очень медленно. Амелия с Клаудией страдали от мучительных приступов тошноты.
Когда на третий день они пересекли границу Оксфорда, Амелия воспрянула духом. Она написала письмо своей троюродной сестре леди Грантем и договорилась с ней о визите в Грантем-Лодж. Амелия никогда не дружила с Венецией и не питала к ней нежной привязанности, но у той имелся великолепный дом в городе, а сама она так любила общество знати, что Амелия надеялась на очень теплый прием.
Солнце все еще стояло высоко в небе, когда вдалеке показались очертания Грантем-Лоджа. Это был весьма гостеприимный, построенный в современном стиле особняк. В неглубоком озере, расположенном прямо перед ним, отражался белоснежный фасад с множеством окон. По поверхности озера неторопливо скользили лебеди. Похоже, дела у мистера Рассела шли хорошо. Впрочем, Грантемы всегда слыли весьма амбициозной парой.
Экипажи остановились на подъездной аллее. Когда Амелия с Клаудией вышли из экипажа, сэр Рассел и леди Грантем уже стояли у входа, чтобы поприветствовать гостей. На Венеции было платье цвета абрикоса, а на ее губах застыла все та же странная улыбка, которую Амелия помнила с давних времен. У леди Грантем имелась своя теория о том, что слишком широкие улыбки становятся причиной преждевременного появления морщин. Амелия же считала, что лучше быть морщинистой и счастливой, нежели иметь гладкую кожу и застывшее в неестественной гримасе лицо.
— Амелия, дитя мое, как давно мы не виделись!
По подсчетам Амелии, они встречались два месяца назад, но она промолчала, обняв сестру, которая запечатлела на ее щеке родственный поцелуй.
— О! — Леди Грантем всплеснула руками и смущенно засмеялась. — Теперь я должна называть тебя «ваша светлость», не так ли?
— Совсем не обязательно, — успокоила ее Амелия. — Мы же семья. — Сказав это, Амелия задумалась над тем, не являлась ли ошибка леди Грантем намеренной. Неужели ее никогда не будут воспринимать как герцогиню, считая бедной родственницей или служанкой?
Амелия представила Грантемам Клаудию, чей усталый вид послужил оправданием ее привычной замкнутости. Вскоре к дамам присоединился Спенсер. Он легко спрыгнул с коня и передал поводья подбежавшему груму.
— Ваша светлость, — произнесла леди Грантем, склоняясь в изящном реверансе. — Какая честь для нас принимать вас в Грантем-Лодже.
Вот в Спенсере все видели герцога. Интересно почему? Выглядел он, как всегда, великолепно. Высокий, красивый, благородный — само совершенство. А легкий загар лишь подчеркивал его красоту. Он вел себя как и подобает человеку его положения. Коротко кивал в ответ на приветствия и воздерживался от слишком прямолинейных и грубых замечаний.
— Прошу вас, проходите. — Просто удивительно, как сэр Рассел не лопнул от восхищения, когда с поклоном приглашал гостей в дом.
Заискивавшая перед Амелией Венеция подхватила ее под руку и последовала за мужчинами.
— Как я рада видеть тебя, дорогая. Узнав о свадьбе, мы были очень разочарованы тем, что не смогли принять участия в торжестве. Знаю, что и ты тоже была разочарована. Но теперь ты здесь, и все так рады приветствовать вас обоих.
— Все? — переспросила Амелия, когда они с Венецией переступили порог дома.
Леди Грантем взмахнула рукой, и Амелия, оглядевшись по сторонам, увидела…
Всех.
Ну по крайней мере лучшую часть населения Оксфорда.
Гости разразились аплодисментами, и со всех сторон послышались приветственные крики. Господи, сколько же их здесь? Несколько дюжин, не меньше. Некоторых Амелия узнала. Это были дальние родственники сэра Рассела и старые знакомые. Но в остальном дом наводнили многочисленные соседи, соблазнившись визитом недавно обручившихся герцога и герцогини.
Амелия поймала на себе взгляд Клаудии. Девушка судорожно сглотнула, и по ее лицу разлилась болезненная бледность.
Спенсер высокомерно взирал на толпу, что было для него типично.
— Правда, чудесно? — прошептала Венеция, сжимая руку Амелии. — Я знаю, что у тебя не было свадебного бала и завтрака молодоженов. Но не отчаивайся. Леди Грантем здесь, чтобы восполнить этот пробел. Мы устроим замечательный вечер. Нас ждет праздничный ужин, а потом музыка и танцы.
— Как… как мило с твоей стороны, — пробормотала Амелия, позволив сестре вывести себя на середину зала, но в то же время стараясь не спускать глаз с Клаудии. Бедняжку следовало защитить от этой орды.
— А теперь идем, ты должна со всеми познакомиться, — сказала Венеция. — В любом случае лакеям потребуется некоторое время, чтобы занести твой багаж.
Амелия краем глаза заметила, как сэр Рассел сердечно похлопал Спенсера по спине, подталкивая его к гостям. Представление началось. И продолжалось бесконечно долго. Надев на лицо милую улыбку, Амелия здоровалась с новыми и старыми знакомыми. При этом она не сводила взгляда со Спенсера, которому явно пришлась не по душе фамильярность сэра Рассела. Амелия не могла расслышать их беседы за гулом голосов, но судя по выражению лица мужа, он готов был бежать отсюда без оглядки. Амелия вздохнула. Она знала, что он не любит подобные сборища. Но можно же создать хотя бы видимость того, что ему приятно встретиться со всеми этими людьми?
Леди Грантем вновь подхватила Амелию под руку и потащила ее к еще одной группе с нетерпением ожидавших леди. Вытянув шею, Амелия продолжала искать глазами мужа. Она видела, как какой-то пожилой джентльмен широко улыбнулся, кивнул сэру Расселу, а потом отвесил Спенсеру низкий витиеватый поклон, которые были когда-то в моде при дворе. Пожилой джентльмен еще не успел выпрямиться, как Спенсер развернулся на каблуках и быстро вышел из зала.
И тут Амелия пришла в ярость. Неужели ее муж действительно повернулся спиной к джентльмену, когда тот отвешивал ему поклон? Причем без какой бы то ни было видимой причины. Подобный жест являлся просто верхом грубости. А ведь они гости в доме ее троюродной сестры… Его полнейшее неуважение к членам ее семьи стало просто невыносимым.
Над толпой гостей пронесся гул испуганных и возмущенных голосов, и Амелия почувствовала, что готова провалиться сквозь землю от унижения.
— Леди Грантем, — обратилась она к сестре, — прошу прощения, но я совсем забыла, что среди моих вещей есть один очень важный сверток, требующий особо бережного обращения. Я хотела сказать об этом лакею, но забыла. Я выйду ненадолго и скоро вернусь. — Прежде чем хозяйка дома успела что-то возразить, Амелия высвободила руку. — Не познакомишь Клаудию со своей дочерью Беатрис? Ей пятнадцать, и она очень хочет обрести новых друзей.
Оставив Клаудию на попечение родственницы, Амелия поспешила следом за Спенсером. Она не сразу увидела его, поэтому ей пришлось свернуть на аллею, что вела к конюшням. Амелия не сомневалась, что ее муж покинул общество людей, чтобы проведать своих любимых лошадей.
Но не прошла она и двадцати шагов, когда ее внимание привлек надсадный кашель, доносившийся из сада. Удивленная Амелия пошла на звук. И то, что она увидела, ошеломило ее.
— Спенсер, это ты?
О Боже, он знал, что нужно уйти подальше от дома.
Спенсер неистово потянул за галстук в попытке ослабить узел и откашлялся.
— Ничего особенного. Просто захотелось глотнуть свежего воздуха, — произнес он, стараясь придать своему голосу спокойствие. — В зале чертовски жарко.
— Да? А мне так не показалось, — раздраженно произнесла Амелия. — Если в зале и было невыносимо, то это из-за твоего поведения.
Спенсер опустил голову и медленно втянул носом воздух, стараясь унять бешено колотившееся сердце.
— Ты не предупредила, что они устроят прием, Амелия.
— Я не знала.
— В самом деле? — В голосе Спенсера прозвучало осуждение, и он ненавидел себя за это.
— Я действительно не знала. — Амелия скрестила руки на груди. — Но даже если бы и знала. Хотя местным жителям далеко до сливок общества Лондона, но их намерения честны и искренни. Что такого они сделали, чтобы заслужить твое презрение?
— Ничего. Ничего.
Амелия осталась в недоумении. Но даже если бы Спенсер захотел ей объяснить, сейчас он был не в состоянии сделать это. Голова у него кружилась. Ему казалось, что даже стоять он не может. Так много людей и так мало места… он не был готов. Посещая балы в Лондоне, Спенсер долго готовился морально и физически. А еще привозил с собой бренди. Господи, он отдал бы сейчас что угодно за единственный глоток этого спасительного напитка.
— Ступай, — обратился он к Амелии. — Я вернусь через минуту.
Чтобы прийти в себя, ему просто необходимо несколько минут одиночества. Хотя этого может оказаться недостаточно. Лучше посидеть в тишине несколько часов.
Амелия опустилась на скамью рядом с мужем.
— Тебе действительно очень плохо, верно?
— Нет. — Он ответил слишком быстро, чтобы Амелия ему поверила.
Черт, черт, черт.
— Ты дрожишь. И так бледен.
— Со мной все в порядке.
— Спенсер…
Тон Амелии изменился. Теперь в ее голосе звучало не раздражение, а озабоченность. Спенсеру нравилась злящаяся Амелия. В последние несколько недель ему очень ее недоставало.
— Ты выглядишь как и в ту злополучную ночь, — произнесла Амелия, — на террасе у Бэнскомов. Что это значит? Что случилось?
Чудесно. Ну кто заставлял его жениться на умной пытливой женщине? А теперь выбор невелик. Он мог позволить Амелии вытягивать из него информацию по крупицам, а мог сам все рассказать, но так, как считал нужным.
— Ничего ужасного, — ответил Спенсер, закрывая лицо ладонями. — Просто… так случается иногда, когда вокруг меня слишком много людей. Я не люблю толпу.
Амелия положила руку на его плечо.
— Ты не любишь толпу.
— Просто не выношу. И так было всегда. Мне становится плохо. Очень плохо физически. — Ну вот, он произнес это. Еще никогда в жизни он не произносил этих слов вслух. Спенсер не был даже уверен, что может признаться в слабости самому себе. Странно, но признание принесло чувство облегчения. Сердце колотилось уже не так сильно, и Спенсер поднял голову.
Он никогда не мог понять собственной реакции в таких ситуациях. Он сильный, умный человек, и эта единственная слабость всю жизнь доводила его до сумасшествия. Может, Амелия сумеет помочь ему понять, что происходит.
— Если я готовлюсь заранее, — произнес Спенсер, — некоторое время мне удается справляться. Примерно полчаса. Если же я остаюсь среди людей дольше или оказываюсь окруженным неожиданно… что-то со мной происходит. Я не знаю, как это описать. Меня бросает в жар. Голова кружится. Сердце колотится как сумасшедшее. Воздух вдруг становится таким густым, что вздохнуть невозможно. Все выглядит так, словно мое тело приказывает мне немедленно уйти, спасаться.
— И ты уходишь.
— Да.
— Даже если для этого приходится забрать с собой дерзкую старую деву, возникшую на пути.
Еле заметно улыбнувшись, Спенсер вскинул бровь.
— Ты сама попросила. — Откашлявшись, он продолжал: — Подготовившись заранее, я могу посещать мероприятия, на которых присутствует большое количество людей. Но всегда ухожу до начала приступа.
— Да, — кивнула Амелия. — Кажется, ты мне уже говорил это. Нужно уметь вовремя уйти. Значит, поэтому ты танцуешь только один танец? И все эти разговоры о Полночном герцоге…
— Не я их начал. Я просто постарался сделать так, чтобы сократить свое пребывание на людях до минимума. Поэтому и выбирал танец после ужина. Все остальное — чистой воды выдумки и…
Амелия тихо засмеялась и покачала головой.
— Все эти сплетни и предположения. Они ничего не значат.
— Ну почему не значат? — Спенсер почесал шею, и Амелия убрала руку с его плеча. — Я не имею ничего против сплетен. Мне все равно, что обо мне думают люди. Забавно, а иногда и очень полезно внушать окружающим страх.
По крайней мере так было до того, как возникли все эти разговоры об убийстве, и он потерял доверие собственной жены, так и не успев его завоевать.
— Спенсер? — Амелия взяла руку мужа в свою. — Раз уж мы решили раскрыть друг другу свои тайны, я тоже должна кое в чем тебе признаться. Скорее всего я породила еще одну сплетню о тебе. И она, возможно, даже хуже, чем все предыдущие.
— В самом деле? — В глазах Спенсера вспыхнул интерес.
— Да. — Закусив губу, Амелия страдальчески посмотрела на мужа. — Я рассказала группе весьма впечатлительных леди, будто в полнолуние ты превращаешься в злобного дикобраза.
Из груди Спенсера вырвался гортанный смех. Почувствовав себя гораздо лучше, он сжал руку жены в безмолвной благодарности.
— Значит… — произнесла Амелия, — этот недуг мучает тебя всю жизнь?
Спенсер кивнул:
— Сколько себя помню.
— Это случается не только в танцевальных залах?
— Нет, — ответил Спенсер, жалея, что это не так. — Везде, где много людей и при этом мало места. На скачках. В театре. — Он многозначительно посмотрел на жену. — На свадьбах. Музыкальных вечерах.
— О… — Черты люда Амелии смягчились. — А в школьных классах? Тоже?
Спенсер пожал плечами. Его злила мысль о том, как много он принес в жертву за эти годы. А тот факт, что и Амелия это понимала, причинял боль.
— Знаю, знаю. Все остальные даже внимания не обращают на то, сколько вокруг людей. И это раздражает еще сильнее. Не знаю, что со мной не так. Я всю жизнь чувствую себя рыбой, которая не умеет плавать.
Амелия поднесла руку к виску мужа и провела по его волосам.
— О, Спенсер…
— Нет. — Спенсер оттолкнул ее руку. — Не надо, Амелия. Ради всего святого, не жалей меня. Я могу вынести что угодно, но только не это. Недуг всего лишь раздражал меня, однако я не чувствовал себя обделенным. Лишенный возможности посещать званые вечера и балы, я овладел некоторым количеством весьма полезных навыков. Я прекрасно играю в карты. И знаю толк в лошадях.
— Ты прочитал множество книг.
— Да, верно. Я счастлив жить такой жизнью.
— В самом деле? — В голосе Амелии прозвучало сомнение.
— Да, — честно ответил Спенсер. Потому что в этот самый момент своей жизни он действительно был счастлив. Его отношения с Амелией стали, мягко говоря, натянутыми после визита Джека. Спенсер почти забыл, какое удовольствие доставляли ему беседы с ней. Почти забыл, как приятно ощутить бурлящий в груди смех. Амелии каким-то образом удавалось вытащить на свет прячущихся в его душе демонов и… не игнорировать их, не превращать их в хохочущих херувимов, а просто… ласково трепать их по ушам. Амелия умела смотреть им в глаза с выражением такой типичной для нее смеси здравого смысла и сдержанного чувства юмора.
— Да, я счастлив, — повторил Спенсер. — Я доволен своей жизнью. В этот самый момент.
Внезапно гравий на дорожке зашуршал под чьими-то шагами.
— Кажется, кто-то идет, — прошептала Амелия. — Наверное, нам стоит…
Спенсер поцеловал ее. Сначала решительно, чтобы Амелия поняла, что ее целуют. А потом очень нежно, ибо Амелия заслуживала того, чтобы о ней заботились. Взяв жену за подбородок большим и указательным пальцами, Спенсер притянул ее к себе. Он обследовал ее рот с помощью языка и губ, терпеливо призывая раскрыться ему навстречу. Добиваясь взаимности. Ибо это действительно стоило усилий. Перед Спенсером стояла женщина, достойная ухаживаний целого легиона джентльменов. Как случилось, что она так и не вышла замуж за все эти годы, подпирая стены танцевальных залов? Как случилось, что он никогда не выделял ее из толпы, чтобы пригласить на танец?
Черт возьми, он настоящий глупец. Правда, очень везучий глупец.
Амелия отстранилась раньше, чем ожидал Спенсер.
— Думаю, они ушли. — Амелия оглянулась, и ее щеки приобрели очаровательный розовый оттенок. — Какой ты сообразительный. Обычно молодоженам прощают не слишком пристойное поведение.
— В таком случае решение найдено. Остаток нашей жизни будет нескончаемым медовым месяцем.
Амелия рассмеялась, словно эта мысль показалась ей нелепой. Хотя Спенсер надеялся, что она воспримет его слова всерьез.
— Послушай Спенсер. У меня не выходит из головы то, что ты рассказал. Наверняка можно что-то сделать. А ты пробовал?..
— Да.
— Но я еще не договорила.
— Не важно. Я перепробовал все. И ничего не помогло. Это часть меня, Амелия. Я давно смирился с этим.
— О… — Амелия разочарованно опустила голову. — Понимаю.
Спенсер удрученно потер лицо ладонями. Конечно, все происходило сейчас, а не много лет назад. Он был женат и являлся опекуном малолетней кузины. Да, он смирился с жизнью без балов и многолюдных сборищ, но честно ли просить Амелию тоже смириться с такой жизнью?
— Я ничего не могу для тебя сделать? — спросила Амелия.
— Нет. Просто оставь меня.
— Я могла бы послать за…
— Оставь меня, — повторил Спенсер, повысив голос больше, чем нужно. Оба поморщились. Спенсер знал, что лишь еще дальше отталкивает от себя жену, ибо она жила для того, чтобы помогать людям. Но в данном случае она ничего не могла поделать. Спенсер глубоко вздохнул и постарался успокоиться. — Когда подобное случается, мне всего лишь нужно побыть одному.
— Хорошо. — Амелия поднялась со скамьи. — Я пойду. Оставайся здесь сколько хочешь, а я извинюсь перед гостями.
С этими словами Амелия поспешила в дом. А Спенсер вздохнул, ощутив, как чувство вины легло на его плечи тяжелым бременем. Спенсер пытался решить проблему несколькими способами, большинство из которых включали в себя алкоголь и простые усилия воли. Но при этом Спенсер всегда руководствовался собственными желаниями и потребностями. Ему хотелось ходить в школу. Ухаживать за девушками. И он ужасно злился, если это не удавалось.
Но одного он еще не пробовал. Он не пробовал побороть свой недуг ради Амелии.
По крайней мере он должен попытаться.
— Ты уверен? — спросила Амелия, вглядываясь в лицо мужа.
Спенсер облокотился о стену и скрестил ноги.
— В пятый раз повторяю: я уверен.
Амелия натянула перчатки.
— Я бы предложила спуститься вниз, когда начнутся танцы, но, полагаю, все будут ждать нас. Останемся на танец или два. Как только захочешь уйти, сразу скажи мне. Да тебе даже не придется ничего говорить. Мы придумаем условный сигнал. Например, ты дотронешься до верхней пуговицы своего жилета.
— Условный сигнал? — Спенсер вопросительно вскинул бровь. — Мы что — шпионы? Нельзя ли мне просто вынести тебя из зала? В прошлый раз это отлично сработало.
Амелия неодобрительно посмотрела на мужа. Что оказалось непросто, ибо в его внешности не было ничего, что могло бы вызвать неодобрение. Даже одетая в шелк и жемчуга Амелия не чувствовала себя ровней этому мужчине в простом черном костюме и белоснежной сорочке. Выглядел он потрясающе.
— Не надо так на меня смотреть. Потому что тебе это тоже понравилось. — Глаза Спенсера потемнели. — Я знаю это наверняка.
Амелия залилась краской. Если признаться, ей действительно понравилась та выходка Спенсера.
— Сегодня вечером хватит и условного сигнала. А вынос на руках оставим на потом.
Супруги обменялись улыбками, и в животе Амелии весело запорхали бабочки.
Что-то изменилось после их разговора в саду. Спенсер открылся Амелии, поведал о своих слабостях, чего не делал с того дня, когда они разговорились в конюшне. Он всю свою жизнь желал, чтобы его понимали неверно, но частичку своей души обнажил перед Амелией. И теперь, когда их взгляды встречались, они неизменно таили в себе какой-то посыл. Иногда в них можно было прочесть шутку, иногда — наблюдение, и очень часто — чувственное предложение. Они вели себя как пара, а не как две отдельные личности, связанные брачными обязательствами.
Спенсер оглядел жену с головы до ног, и одобрительное выражение его лица сменилось озабоченностью.
Смутившись, Амелия схватилась рукой за шею.
— Что-то не так?
— Нет, все в порядке. — Но Спенсер продолжал смотреть, и складка между его бровями стала глубже. Казалось, он был сбит с толку, словно ожидал увидеть нечто иное.
— Платье хорошо сидит? — Амелия немного покружилась в надежде, что Спенсер похвалит платье и она отправится вниз, преисполненная уверенности в себе.
— Вполне, — задумчиво протянул Спенсер. — Впрочем, голубой всегда был тебе к лицу.
Амелия поняла, что большего от него не дождется. Она еще раз нетерпеливо взглянула на свое отражение в зеркале и поспешила присоединиться к мужу.
Бал в доме леди Грантем выгодно отличался от подобных мероприятий в Лондоне. Здесь было не только больше свободного места, но и гораздо меньше гостей.
И все же, войдя в зал, Амелия почувствовала, как напряглась рука мужа. Она с трудом подавила желание сказать что-нибудь ободряющее или ласково погладить его по руке, ведь это лишь усилило бы его раздражение. Менее всего Спенсер желал, чтобы вокруг него суетились. Ему просто хотелось, чтобы его оставили в покое.
Конечно же, их тотчас обступили гости. К счастью, Амелия уже познакомилась с некоторыми из них чуть раньше. Поэтому она быстро представила их мужу и взяла на себя ведение беседы, поскольку Спенсер лишь неприветливо кивал головой. Так они и передвигались по залу от одной группы гостей к другой. Спенсер натянуто бросал слова приветствия, Амелия же с радостью брала на себя остальное. Она расспрашивала о здоровье дальних родственников, обменивалась сочувственными словами с теми, кто знал Лео, искусно уклонялась от вопросов об их со Спенсером поспешном бракосочетании и с благодарностью принимала искренние поздравления и пожелания счастья. Практически закрыв собой Спенсера, она оградила его от необходимости отвечать на многочисленные вопросы.
Вечер продолжался, и Амелия вдруг поняла, что ей нравится всеобщее внимание. Это было их первое появление на публике после свадьбы, и Амелия призналась себе, что быть герцогиней Морленд восхитительно. Несмотря на сдвинутые брови и еле заметное выражение недовольства на лице, Спенсер не касался верхней пуговицы своего жилета и не собирался перекидывать жену через плечо и выносить из зала. Все шло просто замечательно, и Амелия обнаружила, что находит удовольствие в возможности смеяться, беседовать и отпускать смелые шутки.
Она просто наслаждалась жизнью.
Подняв глаза и обнаружив, что старый приятель ее отца мистер Туитер завладел вниманием Спенсера и засыпает его вопросами, Амелия избрала новую тактику: бесстыдный флирт. Она подплыла к пожилому джентльмену и одарила его многочисленными комплиментами. Сперва похвалила его юношеский задор и чудесную форму очков, а потом незаметно увела Спенсера прочь, оставив краснеющего и заикающегося мистер Туитера наедине с собой.
После этого Амелия громко объявила, что в зале слишком жарко, и, подхватив с подноса проходящего мимо лакея два бокала с ликером, увлекла Спенсера прочь.
— Там есть ниша, — прошептала она, делая вид, что пьет, и указывая взглядом за ширму.
Спенсер взял из рук жены второй бокал.
— Только после тебя.
Воспользовавшись моментом, музыканты заиграли веселую кадриль, и среди общего оживления Амелии со Спенсером удалось скрыться за ширмой никем не замеченными. Ниша, в которой они оказались, была не слишком просторной, ибо большую ее часть занимала чахлая пальма в горшке.
Спенсер залпом осушил свой бокал, а потом поморщился и отер рот.
— Ну? — спросила Амелия, с беспокойством вглядываясь в лицо мужа из страха заметить на нем признаки нездоровья.
— Ликер отвратителен, — произнес он, гневно взглянув на бокал и поставив его на выступ в стене. Его взгляд перекочевал на ширму. — Музыканты тоже не лучше.
— Да, но как ты? Мне жаль, что так вышло с мистером Туитером. Он безобиден, но вцепляется в собеседника, точно собака в кость. О, а эти ужасные близняшки Уэкслер… — Амелия покачала головой. — Просто бесстыдницы. Мне показалось, или Флора действительно тебя ущипнула?
Спенсер не ответил. Он лишь улыбнулся — красиво и чувственно, — как улыбался крайне редко. От этой улыбки и ликера по коже Амелии сладко забегали мурашки.
— Ты наслаждаешься вечером, — заметил Спенсер.
— Так и есть. — Амелия отхлебнула ликера. — Я знаю, что ты ненавидишь подобные развлечения, и этот вечер наверняка очень мучителен для тебя…
— О, я бы так не сказал.
Что-то стукнуло по ширме с внешней стороны, напугав Амелию. Рука Спенсера тут же обхватила ее за талию и привлекла к себе. Другая его рука принялась ласкать шею жены. Внезапно охвативший ее чувственный трепет заставил Амелию уставиться на узел галстука мужа.
— Тебе действительно нравится сегодняшний вечер?
— Мне нравится находиться сейчас здесь.
— Ты…
«Замолчи, дурочка, — осадила себя Амелия. — Он здесь ради тебя, и дела идут лучше, чем ты могла ожидать. Не надо все портить».
— Что ты хотела сказать? — спросил Спенсер, продолжая поглаживать шею жены подушечкой большого пальца.
Амелия заставила себя поднять на него глаза и судорожно сглотнула. Должно быть, ликер придал ей смелости. Или, наоборот, сделал ее глупой. А может, и то и другое.
— Ты так странно смотришь на меня весь вечер. Я боюсь, что ты разочарован. И разочаровала тебя я.
Легкое выражение недовольства сменилось теперь крайним неодобрением.
И тут Амелию прорвало. Слова лились из нее потоком — глупые, неразумные, болезненно правдивые.
— Знаешь, ты такой красивый. Просто невероятно. Более красивого мужчины я еще не встречала в своей жизни. А вот я совершенно не выгляжу как твоя герцогиня. Знаю, что фальшивое проявление симпатии не было частью нашей сделки, и я знаю, тебе все равно, что думают о тебе люди. Только вот мне не все равно. Правда. И я ничего не могу с этим поделать. Я очень беспокоюсь… вернее, боюсь… что ты подумаешь, поэтому…
— Ш-ш-ш… — Спенсер приложил палец к губам жены.
И… ничего не ответил.
Неужели ему нечего сказать? Ну и дура же она.
«Солги. О пожалуйста. Солги мне. Просто скажи, что я чудесная, а я сделаю вид, будто поверила, и мы забудем об этом разговоре».
Спенсер кивнул в сторону ширмы и произнес одними лишь губами:
— Слушай.
— Да, да, — раздался из-за ширмы голос пожилой дамы. — Какая удача для леди Грантем. Ведь это их первое появление на публике после свадьбы.
— Слава Богу, — раздался неприветливый голос собеседника невидимой леди. — Теперь ты перестанешь болтать об истинной причине их брака.
— О да, всем видно, что это брак по любви. Лично я никогда в этом не сомневалась.
Джентльмен громко фыркнул.
— Да, не сомневалась! — с воодушевлением повторила леди. — Амелия всегда была славной девушкой, но замужество явно пошло ей на пользу. А его светлость просто сходит по ней с ума. Он не может оторвать от нее глаз.
Амелия едва не рассмеялась в голос, но Спенсер прикрыл ей рот рукой.
Мужчина за ширмой снова фыркнул.
— Да. Любой мужчина, если он не слеп, поймет, чем именно она его очаровала. Они просто бросаются в глаза.
Амелия почувствовала, что ее собственные глаза округляются помимо ее воли. Спенсер же бросил дьявольский взгляд на ее грудь, но ладони от ее рта не убрал.
Мужчина за ширмой понизил голос, и Амелия затаила дыхание, чтобы расслышать слова.
— Будь я на месте герцога, я бы тоже не отпускал ее от себя. Если она так бесстыдно флиртует в его присутствии, то представь, что она творит, когда он не видит.
— Глупости, — возразила леди. — Амелия не такая. Посмотри, они просто не могут оторваться друг от друга и лучатся счастьем.
К этому моменту Амелия смеялась так, что плечи дрожали. Спенсер попытался призвать ее к спокойствию, но тщетно. Амелия беспомощно смеялась ему в ладонь, а по ее щекам текли слезы. Так продолжалось до тех пор, пока музыканты не заиграли веселую мелодию, и парочка сплетников вернулась в зал.
Но Амелия все равно не могла остановиться. Если бы она перестала смеяться, показывая тем самым, что все услышанное ужасно нелепо, ей пришлось бы признаться самой себе: она хочет, чтобы слова незнакомцев оказались правдой. Если она перестанет беспомощно смеяться, она просто… расплачется.
«Можно убрать руку?» — спросил взгляд Спенсера.
Амелия кивнула.
— О Господи, — прошептала она, вытирая слезы. — Извини, но это было так… — Очередной беспочвенный смешок трансформировался в рыдание. — Представь, если бы они узнали…
— Узнали — что? — Спенсер вновь протянул руку, но не для того, чтобы прижать палец к губам жены. Он положил ладонь на щеку Амелии и наклонил ее лицо так, чтобы лучше рассмотреть выражение глаз. — Правду?
Внезапно Амелия перестала смеяться. Теперь она еле дышала.
— Амелия, — прошептал Спенсер, — мне кажется, сейчас ты не отличила бы правду от лжи, даже если бы я тебя ущипнул.
Спенсер крепко поцеловал Амелию в лоб. Но она не поняла, что этот поцелуй обозначал. Она даже не поняла, понравился он ей или нет.
— Вот что мы с тобой сделаем, — произнес Спенсер. — Как только танец закончится, выскользнем из-за ширмы и оторвемся друг от друга. Я в кои-то веки последую правилам этикета и приглашу на танец одну из этих несносных близняшек Уэкслер. Скорее всего Флору. — Амелия с трудом подавила смех и провела пальцем по щеке мужа. — А потом я найду тихое местечко и бокальчик бренди. И вернусь за тобой через час, в течение которого ты будешь танцевать и веселиться.
— Но…
— Не спорь. Просто наслаждайся вечером.
Музыка закончилась, и Спенсер выбрался из-за ширмы, прежде чем Амелия успела что-либо возразить. Не прошло и двух секунд после его ухода, а она уже соскучилась.
Амелия вспомнила про свой полупустой бокал с ликером. Она залпом осушила его, похлопала себя по щекам и выскользнула из-за ширмы. Без наиболее впечатляющего аксессуара — герцога, ведущего ее под руку, — она приготовилась провести вечер как просто Амелия. Приятный, но ничем не примечательный час. Она поболтает с другими леди, подпирающими стены.
Сольется с обоями.
