Глава 27

Дождь хлестал без устали в высокие окна библиотеки Монтфорда, как палач, отпускающий сорок плетей. Низкое небо на мгновение осветила изломанная стрела молнии, после чего день снова погрузился в угрюмую серость.

Люциан почесал в затылке. Непогода не позволяла продолжать раскопки. Да и особого смысла в этом не было. Он уже нашел последний фрагмент загадки.

Но после двух недель тщательного изучения по-прежнему не знал, как соединить все это вместе.

Может, Дейзи… Нет, сказал он себе твердо. Он не станет страдать из-за девицы, для которой ничего не значил, раз она даже не удосужилась попрощаться с ним. Получив от нее записку, он, вместо того чтобы взять коляску, тотчас оседлал лошадь и сломя голову помчался к резиденции лорда Уэксфорда, не обращая внимания на неровности дороги и еще меньше — на пешеходов, которых мог сбить с ног. Напрасно он торопился. Его даже не пустили на порог.

Дейзи уже уехала.

Все это не имело смысла.

Как и загадочное любовное стихотворение Кая Мерита.

Люциан с большим трудом сделал повторный перевод таблички, принимая во внимание точку зрения Дейзи и продолжая размышлять над документом и днем, и ночью. Но каждый раз, когда перечитывал чертов текст, доходя до влажного языка, вспоминал поцелуи Дейзи и помимо воли предавался грезам. Ее губы и рот дарили целый мир радости, влажной и теплой. В ее поцелуе можно было забыться навеки.

Потом, если ему удавалось заставить себя вернуться к документу, добравшись до момента о раздвинутых ногах, он снова впадал в забытье. Тот единственный раз, когда в образе Бланш она позволила ему залезть под юбку, он, пусть на короткий миг, коснулся рукой ее благословенного холмика. Кожа в том месте была мягкой и соблазнительной, но пока еще не покорилась ему.

Какие радости открылись бы ему, если бы удалось убедить ее раздвинуть ноги? При одной мысли об этом он становился твердым, как железо.

Ритмичный стук капель в углу вернул его к реальности. Эйвери, всегда тихий и незаметный, проскользнул в библиотеку и подставил под протечку жестяное ведро. Теперь вместо безмолвно растекающейся по старинному персидскому ковру лужи беспрестанный стук служил Люциану напоминанием, почему он должен отыскать эту римскую казну, пока строение не обрушилось им на голову.

Двойные двери библиотеки распахнулись, вошел его отец.

— Что ты здесь делаешь, мой мальчик? Почему не готовишься?

— Не готовлюсь к чему, сэр?

— К маскараду у герцога Ламмермура, конечно, — ответил отец. — Леди Брамли сказала мне, что ты собирался прийти, так что я взял напрокат для тебя костюм.

— Напрасно вы это сделали, отец, — ответил Люциан. — Я не собираюсь ни на какой дурацкий маскарад, у меня полно работы.

Граф сердито взглянул на единственный листок бумаги на письменном столе и проворно схватил его. К несчастью, он содержал текст как латинской, так и английской версии стихотворения Мерита. Его отец, хотя и не был ученым, по-английски читал достаточно хорошо.

Граф тихо хмыкнул, затем расхохотался.

— Работа? Это скорее похоже на развлечение, сынок.

— Вы не понимаете. Стихотворение имеет более глубокий смысл. Это ключ к местонахождению сокровища.

— Да уж, между ног женщины действительно скрывается сокровище, — рассмеялся граф. — Даже глубже, не стану спорить. Чем глубже, тем лучше. Если хочешь раздвинуть ножки какой-нибудь потаскушки, то лучшего места, чем маскарад, не сыщешь. Но удостоверься для начала, что это Кларинда Брамли. Мы уже знаем, какое приданое она скрывает у себя под юбкой.

— Отец, ты же знаешь, я не собираюсь жениться наледи Кларинде.

Не желая расстраивать отца, Люциан долго избегал этой темы. К его удивлению, граф не пришел в бешенство.

— Тогда как ты собираешься решить проблемы поместья? С помощью этой римской чуши?

— Да.

Люциан встал, чтобы быть одного роста с отцом.

Впервые кожа отца не краснела от излишне выпитого спиртного. Его взгляд светился умом, хотя в серых глазах Люциан уловил отблески едва сдерживаемого гнева.

— Ты в этом уверен?

— Да, сэр. Здесь спрятано сокровище, — подтвердил Люциан. — И я его найду.

— Тогда держи меня в курсе твоих находок. У меня есть планы для этого сокровища, когда оно отыщется. Ты не единственный, кого волнует судьба Монтфорда. — Люциан попытался возразить, но в прищуренных глазах графа загорелись искорки безумия. Отец жестам остановил его. — Но если ты не найдешь его, я надеюсь, что согласишься на брак с крошкой Брамли. А ухаживать за ней можешь начать сегодня на балу.

— Сэр, я всегда был послушным сыном. Но то, о чем вы просите, невозможно, — процедил сквозь зубы Люциан. — Я не стану этого делать. Я люблю другую.

— Другую? — Шея отца покраснела, на лбу вздулась вена. — Только не говори мне, что питаешь нежность к этой французской проститутке.

— Нет, сэр. Леди, о которой идет речь, — не проститутка.

— Значит, куртизанка. Но это одно и то же, и, естественно, не стоит того, чтобы из-за нее терять приданое. — Отец вынул из коробочки щепотку нюхательной соли. Хотя эта роскошь дорого им стоила, Люциан не мог отказать в ней отцу, пока белый порошок успокаивал его. — Но связь на стороне не должна отвлекать мужчину от выгодной женитьбы.

— А вы имели любовницу, когда женились на моей матери?

Коробочка с нюхательной солью со стуком упала на пол. Кулак графа взмыл в воздух и, прежде чем Люциан успел отклониться, ударил его в челюсть. Он ощутил во рту медный привкус крови. Когда граф размахнулся для второго удара, Люциан перехватил его руку. Физический труд на раскопках в течение последних месяцев сделал его сильнее. Люциан сжал руку отца, и тот поморщился.

— Вы никогда больше не ударите меня, отец. — В тоне Люциана прозвучала угроза.

В комнату ворвался Эйвери и засуетился вокруг них, как крапивник, вьющийся над узким подоконником в поисках места, куда опуститься.

— Прошу прощения, милорд, молодой сэр.

Когда Люциан с отцом повернулись к нему, гневно сверкая глазами, он неловко поклонился и протянул отполированный до блеска оловянный поднос с запиской, запечатанной восковой печатью.

— Это только что принес вам специальный курьер, мастер Люциан. Простите за вмешательство, но, поскольку автор не воспользовался обычной почтой, я подумал, что, наверное, это важно. И вероятно, своевременно.

Насчет своевременности Люциан сомневался, поскольку собирался раз и навсегда расставить все точки над i. И пусть лорд Монтфорд хоть лопнет, жениться на Кларинде Брамли он не намерен. И чем скорее отец поймет эту маленькую истину, тем лучше будет для всех. Собираясь отослать Эйвери прочь, Люциан скользнул взглядом по записке. Почерк на ее внешней стороне явно принадлежал Дейзи.

— Я возьму ее, — сказал он и отпустил отца, слегка оттолкнув от себя.

Граф потер затекший кулак, гневно взглянул на сына, но с места не сдвинулся.

Люциан отошел в сторону, чтобы ему не помешали, и, сломав печать, пробежал глазами по знакомым округлым буквам. Две недели без нее породили в его груди тупую боль. Теперь боль утихла. Ему не стоило сомневаться в Дейзи. На его лице появилась улыбка. Чтобы записка не попала в чужие руки, он бросил ее в камин.

— Какой костюм вы выбрали для меня, отец? — спросил Люциан. — Пожалуй, я пойду сегодня на бал.

* * *

Как только все дебютантки разъехались по домам, маскарад герцога Ламмермура набрал не меньшие обороты, чем тот, на котором Дейзи была в последний раз. Здесь, похоже, присутствовали практически все те же персонажи, что были на вакханалии в доме ее двоюродной бабушки. Дейзи чувствовала себя циркачкой, раскачивающейся высоко над толпой без спасительной сетки внизу.

Усилием воли она заставляла себя не ежиться под прицельными взглядами мужчин, мимо которых проходила. Делая вид, будто уезжает в Корнуолл, она прихватила вместе со своими вещами платье Бланш из красного тюля, маску из перьев и нелепые туфли на высокой платформе. Но забыла включить белый напудренный парик и прозрачную косынку, чтобы прикрыть обнаженные соски. Дейзи шла медленно, стараясь не хромать.

Последние две недели прошли у нее в суете. В компании вдовы и ее дочери Дейзи доехала до Оксфорда на тот случай, если лорд Уэксфорд вздумает проверить, как продвигается ее путешествие в Корнуолл. Затем, притворившись больной, уговорила их продолжить путешествие без нее. Как только они уехали, она оставила Дейзи Дрейк в пыльной придорожной гостинице, а сама, выдавая себя за Бланш Латур, вернулась в Лондон. В Банке Лондона она предъявила чек, выписанный ею самой на имя Бланш Латур. Худощавый клерк нахмурился, но, поскольку подпись Дейзи на чеке соответствовала оставленной в банке, нехотя выдал необходимую сумму француженке под вуалью. Она сняла подходящий дом, наняла молчаливую прислугу и, обосновавшись на спокойной, но фешенебельной улочке, стала думать, каким образом связаться с Люцианом.

Тем временем, как нельзя кстати, подоспел бал-маскарад герцога. Имея приглашение на ими Дейзи, она тем не менее надеялась, что проблемы не возникнут, поскольку все гости будут в масках. Об отсутствии важных деталей туалета она узнала лишь в последний момент, когда горничная помогала ей одеваться. Времени искать новую косынку-фишю не было, и Дейзи решилась нагло выставить напоказ свои прелести.

Лишь бы Люциан появился…

Чтобы проще было его найти, Дейзи решила стоять на одном месте. Однажды она уже подвернула ногу в этих ужасных туфлях, хватит с нее.

Найдя место у занавешенного алькова, Дейзи прислонилась к стене. Спустя короткое время услышала из-за парчи тихие стоны и шуршание шелка, потом шепот: «Да, о Боже, да! Вот так».

Стиснув зубы, Дейзи старалась не обращать внимания на звуки, доносившиеся из алькова.

От сладострастных вздохов в животе у нее начались спазмы.

Вокруг почти повсюду тайно занимались любовью. Изабелла была права: костюмы позволяли людям вести себя непристойно, не опасаясь последствий.

Дейзи тоже была готова к непристойностям, о которых писала в дневнике мадемуазель Латур. Но прежде всего нужно найти Люциана. Не обращая внимания на усиливающееся возбуждение и стараясь казаться скучающей и неприступной, она потягивала шампанское и осматривала зал.

Но ни одного унылого пуританина не приметила.

С другого конца зала на нее уставился элегантный, но грозный с виду разбойник. Весь, начиная от задорной шляпы с пером и кончая смертоносной рапирой у бедра, он источал мужскую энергию.

Однако есть один вор, способный получить от женщины все, что захочет, и она не станет жаловаться, подумала Дейзи. Но когда он двинулся в ее направлении, у Дейзи сердце ушло в пятки.

Одно дело — восхищаться изысканной линией мужской фигуры, и другое — привлекать его внимание, когда ищешь совсем иного. Как найти Люциана, если придется отбиваться от внимания этого джентльмена, прикинувшегося грабителем?

Сняв шляпу, под которой обнаружилась копна густых черных волос, он вежливо раскланялся.

Дейзи взмахнула веером. Он не полностью скрывал ее грудь, но все же это лучше, чем ничего.

— Bon soir, monsieur.

Он не ответил. Только подошел ближе и, приподняв пальцем ее подбородок, внимательно вгляделся в лицо. За черной маской в глубине его темных глаз вспыхнул огонь. Как заяц под гипнотическим взглядом гадюки, Дейзи не могла пошевелиться, когда он, наклонившись, поцеловал ее в губы, сначала нежно, а потом страстно, пробуя и наслаждаясь, лаская языком ее нёбо, провоцируя на ответные действия.

Юпитер! Это Люциан. Она целовалась с ним и сама, и в образе Бланш и могла узнать его поцелуй.

Уронив веер ему на руку, она обняла его за плечи и привлекла к себе. Хотя он целовал ее как Бланш, Дейзи в этот момент это не волновало. Главное — она чувствовала его губы на своих. Он прижал ее к себе. Дейзи потерлась о него бедрами, но боль возбуждения только усилилась.

Тогда он попытался увлечь ее в альков.

— Нет. — Она не без усилия оторвала от него рот. — Там уже кто-то есть. — Дейзи заставила себя говорить с ним по-французски, прильнув к его груди. Ее ноздри щекотал его запах, смешанный с запахом ее возбуждения, мускусным и сладким. — Куда можно пойти, Люциан?

Он взял ее за руку.

— В этом доме роскошная библиотека. — Он широко улыбнулся. — А я знаю, как сильно ты любишь книги… Дейзи.