Глава 12

Юпитер! Люциан не нуждался в уроках поцелуев. Насколько Дейзи могла судить, он умел целоваться. Либо был самым талантливым учеником на свете.

Взяв в ладони ее лицо, Люциан слегка изменил положение рта. Едва Дейзи приоткрыла губы, как в рот ей скользнул его язык, жаркий и нетерпеливый.

Что бы сделала Бланш?

Ответила бы приветствием, осознала Дейзи, присоединяясь в теплом, влажном танце, к его языку. Он застонал, обдав ее дыханием.

Внутри у нее все растаяло, и она смело просунула язык ему в рот. Он встретил ее ответный шаг с не меньшим воодушевлением.

Она пробежала рукой по его спине, и он крепче прижал ее к себе. Его руки поползли вниз по ее шее к плечам. Он бережно спустил оборчатый рукав платья с ее плеча и проложил цепочку поцелуев вдоль овала лица, возбуждая в ней приливы удовольствия. Оставляя поцелуи, он достиг нежной впадины у основания ее шеи. Ее грудь обдала теплая волна его дыхания, отчего соски приобрели болезненную чувствительность, Дейзи простонала его имя.

— Мне нравится этот звук. — Покусывая ее кожу, он добрался до ее мочки уха. — Как вы произнесли мое имя. Оно прозвучало совсем не по-французски.

О Юпитер! Бланш назвала бы его Люсьен. Слава Богу, что сказала это шепотом, так что его шанс узнать ее был чрезвычайно мал.

— А это так плохо, что я француженка? — спросила она на языке Бланш и, воспользовавшись моментом, отодвинулась на относительно безопасное расстояние.

Хотя и не так быстро, как следовало. Еще мгновение — и она дрожала бы от желания.

— Ничуть, — ответил он прерывисто. — Просто мой французский недостаточно хорош. Еще мне кажется, что вы говорите по-французски намеренно, чтобы держать меня на расстоянии.

Если это поцелуй на расстоянии, то она погибнет, когда он подберется к ней ближе.

— Думаю, вы продемонстрировали, что не нуждаетесь в уроках по искусству поцелуев, — промолвила она, поднимаясь. Только в последний момент Дейзи вспомнила о высоких каблуках, которые надевала в образе Бланш. Она прошла к столику. — Подойдите ко мне, — попросила, присев.

Люциан нахмурил брови, и Дейзи испугалась, не раскрыл ли он ее обман. Кроме незначительной промашки, когда она простонала его имя, Дейзи не заметила за собой ничего такого, что выдало бы в ней не куртизанку.

Поднявшись со скрипнувшей кушетки, он присоединился к ней за столиком, заняв стул напротив.

— Нанетта скоро принесет нам ужин, — сообщила она. — Надеюсь, вы проголодались.

— Это, мадемуазель, вне всяких сомнений.

Его плутовская улыбка сказала Дейзи, что еда в его планы не входила. Открыв колоду карт, она лихо ее перетасовала. С картами в руках Дейзи чувствовала себя в безопасности, как будто пятьдесят два тонких листика бумаги были щитами.

— Может, сыграем в карты в ожидании ужина? — спросила она.

— Только если на интерес.

— А что вы поставите на кон? — удивилась Дейзи.

— В настоящий момент мы с вами — партнеры по поиску римского сокровища, и каждому из нас причитается половина, — сказал он. — За каждую проигранную партию я отдам вам по одному проценту от моей половины найденных денег.

— Ага! Значит, если я проиграю, один процент перекочует к вам, — сказала Дейзи.

— Нет. — Он растянул губы в улыбке. — Я возьму свой выигрыш шелком.

— Что вы хотите этим сказать? — не поняла Дейзи.

Он потянул за ленточку ее сорочки. Бантик развязался, и лиф сполз, обнажив ее грудь над лихорадочно бьющимся сердцем.

— Так мы договорились? — спросил он. — Или вы боитесь проиграть?

Истинная fille dejoie не устояла бы перед такой пикантной игрой.

— Ах, месье ле виконт, я в любом случае выиграю.

Перетасовав колоду, Дейзи сдала карты.

Проиграв первую партию, она смиренно начала развязывать вторую ленточку.

— Нет-нет, — остановил он, — позвольте мне.

И очень медленно потянул за конец тесемки. Дейзи почувствовала, как декольте опустилось ниже. Но не так, как на бал-маскараде. Все же от его горячего взгляда ее кожа воспламенилась и порозовела. Запульсировало между ног.

Прежде чем убрать руку, он откинул углы шелковой сорочки в стороны, проведя кончиками пальцев по голой коже. Теперь ее соски были едва прикрыты. Ткань удерживалась лишь на затвердевших точках, иначе уже сползла бы.

Еще одна проигранная партия или глубокий вздох, и…

— Ну вот, — сказал он. — Так гораздо лучше. Нет смысла ее расстегивать, если проклятая штуковина остается на месте.

— Мы не договаривались о прикосновениях, только о шелке, — напомнила Дейзи.

— Может, тогда стоит внести поправки, — предложил он. — Когда я выиграю, то смогу прикасаться к тому, что вижу.

Люциан нежно провел костяшками пальцев по ее груди. Ее пронзила молния жара, разлившегося в животе теплым озером.

— Тогда нам следует подправить сделку и в другую сторону, — сказала она. — Что скажете, если я предложу расстегивать пуговицы на ваших панталонах в случае моего выигрыша?

Он усмехнулся:

— Ах, мадемуазель Латур, я в любом случае останусь в выигрыше.

Дейзи поняла, что просчиталась, но была спасена стуком в дверь. Это Нанетта подоспела с ужином. Если горничная и заметила, что грудь Дейзи обнажена несколько больше, она виду не подала. Расставив тонкий фарфор и разложив серебряные приборы, горничная подмигнула и с улыбкой удалилась.

Дейзи подняла полированные серебряные крышки. Устрицы и шоколад. И то и другое афродизиаки. Как будто Люциану требуется такого рода стимуляция! Пока она разливала чай, Люциан съел пару устриц.

— Как вам понравилась ассистентка, которую я прислала в качестве своего представителя?

Она бросила ему в чай кусочек сахара и добавила немного сливок.

— Это вы о мисс Дрейк, насколько я понял? — справился он, промокнув губы полотняной салфеткой. — Она весьма компетентна.

Компетентна! Это все, что он может сказать о ней?

— Насколько я понимаю, — чопорно произнесла Дейзи, — она превосходно знает латынь.

— Поэтому вы и прислали ее мне?

— Разумеется. Девочка призналась мне, что испытывает чрезвычайный интерес к римской античности.

— Я хорошо осведомлен о… любопытстве девочки, проявляемом к античности, — сообщил он.

— К тому же она внучатая племянница моей хозяйки, так что это решение было политическим, — Сказала Дейзи, сожалея, что коснулась этой темы.

— Я был удивлен, что вы прислали мне девушку, а не мужчину, который мог бы помочь в тяжелой работе, — проговорил он и, выбрав шоколад, предложил ей.

Дейзи позволила ему подразнить себя сладким угощением, прежде чем он вложил его ей в рот. Зажмурив глаза, Дейзи растопила шоколад на языке.

А когда открыла глаза, то обнаружила, что Люциан внимательно ее изучает. Ее, а не почти открытую грудь. Взгляд Люциана был сосредоточен на ее глазах. Чтобы отвлечь его, она протянула ему шоколад и подразнила его рот так же, как он дразнил ее.

— Присланные мной деньги позволяют нанять для земляных работ рабочих. Таким образом, вы и… — она чуть не сказала «я», — вы и мисс Дрейк можете сосредоточиться на изыскательской работе.

— И вас ничуть не волнует, что я буду трудиться в тесном контакте с молодой привлекательной леди?

Привлекательной! Что ж, это чуть лучше, чем компетентная. Наконец-то.

— Ничуть. — Тем более что ее конкуренткой была она сама. — Вы рассчитывали вызвать мою ревность, Люциан?

— Не имеет значения, — сказал он. — Уверен, вам чужды эти чувства.

— Bien sur. Чтобы испытывать ревность, нужно чтобы в этом принимало участие сердце, — констатировала она, припомнив мысли настоящей Бланш по этому вопросу. — Вы и я… нас с вами объединяет всего лишь приятное времяпрепровождение. Не более.

— Что ж, не возражаю, — согласился Люциан. — Может, в таком случае дадите мне совет по делам сердечным.

— Oui?

— Я намерен в ближайшее время сказать некоей молодой леди, что восхищен ею. Может, подскажете мне, как это лучше сделать.

«Он хочет, чтобы я помогла ему ухаживать за Клариндой Брамли. Черта с два!»

— Вот что нужно сделать. — Она наклонилась к нему, забыв на миг, что ее грудь подвергается опасности окончательно оголиться. — Не обращайте на леди внимания. Если даже находитесь с ней в одной комнате, делайте вид, будто не замечаете ее. Держитесь отстраненно. Не успеете глазом моргнуть, как она будет бегать за вами, словно собачонка.

— Боже, мадемуазель! Я не могу игнорировать вас. — Он обвел пальцем ее обнажившийся сосок. Когда, вздрогнув, она хотела отстраниться, он задержал ее, положив руку на ее грудь, обнажившуюся теперь целиком. — Мы можем прикасаться к тому, что видим, вы не забыли?

— Можем.

Она заставила себя расслабиться.

Он продолжил неторопливое исследование ее груди, поглаживая ее кончиками пальцев. У нее вдруг словно появилось второе сердце, пульсировавшее между ног.

— Как можно, не обращая на нее внимания, заставить ее возжелать меня? — удивился Люциан.

— Видно, вы ничего не понимаете в человеческой натуре, месье, — произнесла Дейзи, пытаясь придумать достойную причину для столь дурного совета. Стараясь сохранить выдержку куртизанки, пока он ласкал ее соски, Дейзи едва не скрипела зубами. — Со дней Эдема мы всегда хотели запретного. Если будете отстраненным, дама воспримет это как вызов и действовать будет соответственно.

Только не Кларинда Брамли. Этой молодой леди, насколько было известно Дейзи, требовалось внешнее воздействие, чтобы втянуть ее в беседу. И если речь шла не о моде и не о сплетнях, она ограничивалась короткими замечаниями. Если Люциан будет игнорировать Кларинду, она никак на это не прореагирует, если мать на нее не повлияет.

И если леди Брамли столкнется с пренебрежением Люциана, тем лучше.

— Если вы уверены, — промолвил он с сомнением, продолжая поглаживать ее сосок.

— Абсолютно, — подтвердила Дейзи.

Все ее тело, казалось, вибрировало в унисон с исполняемой на этой струне мелодией.

— Тогда я опробую вашу отличную идею. — Уголки его рта приподнялись. — Вы и вправду думаете, что это сработает?

— Да, — ответила Дейзи, задыхаясь.

— Раз так, то с вашего благословления я начну действовать, — обронил он, убрав руку.

Дейзи пришлось прикусить щеку, чтобы не умолять его продолжать ласки. Ей не приходило в голову, что женские соски обладают такой чувствительностью.

Люциан отодвинул тарелку.

— А теперь, мадемуазель, полагаю, нам нужно закончить карточную игру.

То ли случайно, то ли по умыслу, удача Люциану изменила. С трудом борясь с дрожью в руках, Дейзи расстегивала на его панталонах пуговицы, то и дело прикасаясь к твердому паху.

Что там у него? Свинцовая труба?

На нем еще оставалось нижнее белье, когда он бросил карты на стол, проиграв очередную партию.

— Кажется, я не могу вынуть победную карту, чтобы спасти свою душу, — зацокал он языком.

— Ах, мой дорогой Люциан, — промолвила Дейзи, — боюсь, эта игра не в пользу вашей души.

— Может быть, зато все остальное во мне радуется.

Люциан встал, чтобы облегчить доступ к оставшимся пуговицам.

Дейзи усилием воли подавила дрожь в руках, когда расстегнула одну сторону переднего клапана ширинки. Тонкая ткань откинулась вперед, обнажив его кончик.

Дейзи видела художественные изображения пениса в терракоте. В ее памяти всплыл образ маленькой римской лампы. И даже в граните. В гроте лорда Уэксфорда в центре садового лабиринта стояла нагая статуя. Еще один или два она видела на классических живописных работах в будуаре тети Изабеллы.

Но сейчас Дейзи впервые увидела это в реальности. Да, безусловно, маленькая римская лампа не соответствовала истинным размерам. Орган Люциана шевельнулся в ее сторону, словно хотел вырваться из хлопчатобумажного плена.

— Помните, — произнес он хрипло, — в этой игре мы можем трогать то, что видим.