Глава 19
Рен, мчавшийся во весь опор под градом и жалящим дождем, которым сменился обвал льдинок, едва не пропустил ЭТО. Канавку, прочерченную палкой поперек дороги, прямо по следам кобылки и рабочей лошади. Натянув поводья так резко, что бедный мерин заржал, Рен развернул его на узкой тропе и вернулся к канавке. Джейкс появился через несколько минут и решил почтительно ожидать в сторонке.
Рен спешился и встал на колени, чтобы присмотреться. Метка была странной. Но те, что вели к ней, — еще более странными. Ряд маленьких ямок и следы. Похоже… маленькая женщина с палкой? Или с костылем?
Она покалечилась.
Задыхаясь от тревоги, он последовал по следам до обочины, а потом через мокрую траву до берега реки. Кто-то взобрался на берег.
Полоса помятой травы привела к маленькой иве на полпути по склону.
Тонкие ветки едва касались высокой травы. Сквозь них виднелось что-то светлое. Кучка грязного муслина.
Это оказалась Калли, полускрытая стволом. Одежда ее была запачкана до неузнаваемости.
— Каллиопа?
Она открыла глаза и попыталась сесть.
— О, это ты! Думала, уже не появишься.
— Прости, я не сразу выехал.
Калли моргнула.
— Опять предавался мрачным размышлениям? — безразлично спросила она.
«Признаюсь, виноват».
Рен расстроенно кивнул:
— Боюсь, что да.
— Я так и знала. — Она вздрогнула. — Ты впустую тратишь время.
Рен понял, что жена права, но промолчал и потянулся к ее рукам. Холоднее льда.
Он легко подхватил ее на руки.
— Мне нужна ванна, — коротко бросила Калли.
— Еще как нужна! Выглядишь так, словно подралась с глиняным чудовищем.
— Я сделала это намеренно.
— Но зачем? Тебя почти невозможно разглядеть.
— Совершенно верно.
Она упорно смотрела в какую-то точку за рекой. Но когда Рен обернулся, там уже никого не было.
Он мчался назад в Эмберделл с Каллиопой на руках. Оставил Джейка во дворе, с лошадьми. А сам отнес Калли прямо в ее комнату. Там уже хлопотала Беатрис, наливавшая горячую воду в маленькую ванну.
— Я велела работнику с фермы принести ванну сюда. Подумала, вы не станете возражать. О боже, Калли, быстро в ванну!
— Я сам займусь ею. Но все равно спасибо.
Беатрис долго смотрела на Рена, а потом словно немного стушевалась, слилась с фоном, как делала всегда.
— Разумеется, Лоренс, — кивнула она и вышла, закрыв за собой дверь. Рен поставил Каллиопу и стал быстро расстегивать мокрый спенсер. Пуговицы не поддавались. Калли стала слабо сопротивляться.
— Ты растянешь спенсер. Другого у меня нет.
Рен замер. У нее нет ничего другого?
Осторожно высвободив ее руки от льнувшей к коже влажной ткани, он пытался вспомнить, что носила Калли последнюю неделю. Светло-голубое платье и что-то цвета слоновой кости. Те засаленные обноски, что сейчас на ней.
— Ты путешествовала без багажа, когда приехала сюда?
Калли недоуменно вскинула брови.
— Почти все утонуло в реке во время бури.
— Я не знал.
— Ты не спрашивал.
«По-моему, и это платье пропало».
— А дома у тебя нет других вещей?
— Есть, но, как видишь, мне их не прислали, — устало вздохнула она.
Он даже не заметил, что ей нечего надеть.
— В таком случае ты должна немедленно заказать несколько платьев. В деревне есть модистка.
Он снял с нее испорченную тряпку.
— Есть нечто весьма утешительное, — пробормотала она, — в позволении постфактум.
— Хочешь сказать, что уже сделала это? — нахмурился он.
Она осталась в одной тонкой сорочке и задрожала еще сильнее.
— Ты понятия не имел, что счет вот-вот пришлют. Мистер Баттон умеет убеждать.
Хм-м-м… разумеется, ему вполне по карману женский гардероб.
Рен нагнулся, подхватил Калли на руки и поместил в ванну прямо в сорочке.
— Ой!
— Слишком горячо? — встревожился он.
— Э-э-э… нет.
Ее светлая кожа уже порозовела, но она, похоже, наслаждалась теплом.
Он поймал плавающий подол сорочки и стянул ее с жены, оставив ту совершенно голой.
— Больше ничего? — удивился он. — Даже панталон?
Она зажмурилась. Неужели краснеет?
Но тут кровь бросилась в лицо Рену при воспоминании о том, как он срезал с нее панталоны.
Ах, да. Он и забыл.
И тут же, сообразив, снова удивился.
— Ты не носишь корсет?
Она отвернула лицо.
— Мама говорит, они вредны.
— Тут я согласен. С такой фигурой корсеты ни к чему.
Калли растерянно уставилась на него.
— Ты впервые сделал мне комплимент. И, по-моему, раньше мы так долго не беседовали… и разговор не закончился поединком…
Он вылил ей на голову кувшин горячей воды. Она охнула и захлебнулась.
— Не волнуйся, я скоро опять впаду в мрачное молчание.
— Только мертвые молчат, — отрезала она, откидывая с лица волосы, с которых струилась вода.
Он едва не поцеловал ее, хотя секунду назад вовсе не помышлял об этом. Просто она выглядела так соблазнительно, голая и мокрая, и на щеке чернел мазок грязи, кожа покрылась красными пятнами от горячей воды, а груди плавали в мыльной пене. Его так и подмывало их сжать!
Он хотел поцеловать ее. И нагнулся, но вспомнил, что так и не снял капюшон. Капюшон испортит любой поцелуй, не говоря уже об уродливых шрамах.
Она деловито отскребала руки и шею губкой, которую где-то отыскала Беатрис.
— Мыло! Как мне не хватало настоящего мыла!
— Мне нравится соль, которой ты пользуешься, — удивился Рен.
Калли закатила глаза.
— Я пробыла здесь неделю и сумела найти только отвратительный щелок, которым мыла полы! Я хотела настоящее мыло.
Рен мысленно согласился, что мыться лучше мылом, и ей стоило только попросить, но он будет скучать по запаху розмарина от ее кожи. Возможно, он сумеет найти в Лондоне мыло с розмарином… но к чему? Она, скорее всего, уедет отсюда до того, как он сумеет отыскать требуемое.
Кстати…
Рен поднялся и начал закатывать рукава.
— Оставляю тебя лежать в ванне, тем более что тебе это нравится. В кладовой есть хлеб с сыром. Будут ждать тебя за дверью.
Калли нахмурилась, глядя, как всегда, прямо сквозь его капюшон.
— Как насчет сегодняшнего вечера?
Рен наклонил голову.
— Я полагал, что ты слишком устала… и твоя щиколотка…
— О, глупости!
Она взмахнула намыленной рукой, и хлопья пены полетели на его грязные сапоги.
— Бывало и похуже. Однажды Лизандр пытался выиграть скачку, нацепив китайские петарды на задок своей тележки, запряженной пони. Дело было в Гайд-парке. Моя лошадка испугалась и сбросила меня в Серпентайн, и это в середине ноября. Я проломила лед. Но к счастью, Серпентайн не слишком глубок, я просто оттолкнулась ото дна и выбралась из полыньи. Дейд вытащил меня с помощью Лизандра. Мама так ничего и не узнала. А вот папа…
Она улыбнулась.
— Папа показал Лизандру. Тому пришлось сидеть на подушке целую неделю!
— Отец его выпорол?
— Нет, конечно, нет! Он просто вынул все рессоры из тележки Лизандра. Папа мастер на все руки.
— И к тому же горазд на злые проделки, — пробормотал Рен. — Но это не означает, что ты по-прежнему хочешь…
Калли деловито кивнула.
— Хочу. Таков наш контракт, не так ли?
Ну, разумеется, ей нужна жемчужина. Чем быстрее она получит все, тем скорее сможет оставить его только в памяти, как и приключения с тележкой и китайскими петардами.
Он хотел ее.
Она хотела уехать.
И могла бы сделать это в любую минуту, и, должно быть, знает это. Он вряд ли смог бы ее остановить. Хотя некоторые мужья силой возвращали сбежавших жен, Рен никогда бы не сделал этого. Жемчужины не имели для него значения. Просто извращенная сделка, заключенная мужчиной, которому нечего терять.
Он вдруг захотел, чтобы она уехала. Сейчас. Пока он не привязался еще сильнее к ее телу, голосу, огромным зеленовато-карим глазам и совершенно безумной точке зрения на многие веши.
Забыв, что на нем рубашка и жилет, он сунул руки в ванну, вытащил Калли и усадил на ковер у ревущего огня.
Задул свечи и встал перед женой. Она подобрала под себя ноги и смотрела на него в свете пламени. Рен сунул руку в карман мокрого жилета и вытащил жемчужину.
— Понимаешь, чего я требую от тебя?
— Да, — серьезно кивнула она. — А ты?
И тут она закрыла глаза, завела руки за спину и открыла рот.
Он положил жемчужину ей на язык и провел пальцем по губам. Неужели никогда не познает ее поцелуя? И сможет отпустить, если она захочет уехать?
Он поспешно содрал с себя промокшую одежду и оставил капюшон поверх грязной груды. Стер грязь с рук и шеи и встал перед ней обнаженный, чего раньше не делал.
И подступил ближе. Вздыбленная плоть покачивалась, твердея и разбухая, когда он думал о сладостно-невинных губах Калли. Она увидит, какой он подонок. Теперь перед ней предстанет настоящий зверь.
— Открой рот.
Она немедленно послушалась. Ее глаза все еще были закрыты, так что когда он прижал головку своего копья к ее полураскрытым губам, она недоуменно нахмурилась и потянулась к нему.
— Нет, — скомандовал он, — только рот.
Теперь Калли поняла, в чем дело. Шок сотряс ее, хотя она постаралась этого не выказать. Ведь он ласкал ее губами, не так ли?
Она нервно обвела языком сначала губы, потом коснулась красной головки и… услышала, как он охнул. Какой беззащитный звук, звук желания и потребности и утраты самообладания.
О-о-о-о, да! Кажется, Калли продвигается в нужном направлении.
Калли снова лизнула, на этот раз медленнее, словно пробуя на вкус.
Он дернулся и тяжело задышал, хотя на этот раз не издал ни звука.
«Хочу, чтобы он снова это сделал».
Жемчужина по-прежнему лежала на языке, поэтому она катала ее по влажному кончику. Своеобразный массаж… Вот он. Опять этот звук.
«Теперь мистер Портер — мой».
Он заставлял ее плакать и вопить и выкрикивать всякую чушь, эхом проносившуюся по пустому дому.
Уортингтоны знали толк в мести.
Калли взяла его ртом. Головка кончалась чем-то вроде бороздки. Теперь она катала жемчужину по ней.
Если она не ошиблась, мистер Портер легонько задрожал. Теперь жемчужина мешала, поэтому Калли незаметно вытолкнула ее и сосредоточилась на том, чтобы как можно глубже вобрать в себя его плоть. Когда ей это не удалось, она медленно отстранилась, посчитав, что сейчас самое время оценить ситуацию.
О боже!
Калли замерла в изумлении. Так ему хорошо?
Она снова медленно вобрала его в рот и опять отстранилась, пытаясь сделать все, как в первый раз.
Теперь он застонал. Что-то не так.
Она повторила все сначала, но на этот раз случайно сомкнула губы и втянула его в себя.
Большая рука запуталась в ее волосах, и он снова задышал быстро и часто.
Вот оно!
Бедный мистер Портер. Теперь она отплатит за все!
Калли продолжала лизать его и сосать, и скользить губами по всей длине. Он тихо выругался и вцепился в ее волосы другой рукой, словно устанавливая ритм.
Ее рот полон мужчиной. Он хотел медленного скольжения? Хотел, чтобы его сосали? Хотел проникнуть глубже в ее горло, но Калли не сразу усвоила, как это делается. Наградой был сдавленный возглас.
— Калли! — простонал он, хотя никогда раньше не называл ее так.
И неожиданно месть превратилась в наслаждение. Она желала дать ему наслаждение, как он… вчера вечером. Желала, чтобы он ощутил ослепительно яркую вспышку восторга и блаженное скольжение вниз с необозримой высоты.
Поэтому ее ласки стали нежнее. Она вобрала его так глубоко, как смогла, после чего обхватила рукой основание его толстого стержня, согревая, закрывая, завладевая.
Он позволял ей все, слишком затерянный в ощущениях, чтобы требовать покорности. Ободренная отсутствием внимания, Калли широко развела руки, но не смела открыть глаза, не потому что он запрещал. Просто не знала, кого увидит, ангела или демона.
А хотела — человека.
Поэтому она теребила волосы по обе стороны от его стержня. Тоже завитки, как у нее, но гораздо жестче. Провела ладонями по плоскому животу, потом вниз, по мускулистым бедрам, поросшим такими же волосками, храбро погладила ягодицы, сжимавшиеся от усилий, когда он входил в ее рот. Она сосала его, стараясь ближе притянуть к себе. Он застонал и снова оказался в ее власти.
Она искренне наслаждалась ощущениями, вонзая пальцы в твердую мужскую плоть, так отличавшуюся от ее мягкой округлой попки. Потом, не желая упустить шанс исследовать его тело, провела ладонями по спине.
Какой он худой… хотя спина и бугрилась мышцами.
Ей это нравилось. Ее возбуждали прикосновения к нему. Нравилось владеть им хотя бы так…
Между ног стало мокро, и она сжала бедра, чтобы уменьшить желание. Он большой. Слишком большой, чтобы поместиться во рту. Калли не была уверена, но разве ее лоно не меньше?
Но даже эта тревожная мысль возбуждала. Ей нравилось, что он так велик. Хотелось, чтобы он полностью ее заполнил.
Но тут нетерпеливые пальцы нашли новую бороздку — на этот раз на спине. Толстый шрам, изгибавшийся полумесяцем на лопатке и идущий почти до подмышки.
Второй рукой нашла еще один шрам. Бугристый, в форме звезды, от которой лучами расходились шрамы поменьше.
Пытаясь не сбиться с ритма, она положила ладони ему на грудь и там, напротив звезды, нашла еще один круглый бугорок.
Что-то пронзило его насквозь.
Но тут Калли ощутила, как набухший стержень дернулся у нее во рту, быстро обхватила его пальцами и стала сосать энергичнее. Должно быть, он уже на краю. Потому что издавал такие же несвязные звуки, как она вчера.
И тут ей в горло ударил фонтан соленой, терпкой жидкости.
Господи!
Глаза ее распахнулись. Изумленный взгляд остановился на его лице.
Его голова была запрокинута. Из глотки рвался гортанный крик. Она так и не смогла ясно увидеть его лицо. Только борозды и канавки шрамов, испещрившие плечо, грудь и бока.
О-о-о-о, бедняга! Что с ним случилось?
Но тут он снова вцепился ей в волосы и втолкнул свой стержень еще глубже, сотрясаясь, наполняя ее рот и горло странной соленой субстанцией.
Калли рефлекторно сглотнула, а он в ответ застонал, продолжая содрогаться. В экстазе?
Кажется, да.
Калли зажмурилась, чувствуя себя так, словно что-то у него украла. Он считает, что тело его тоже изуродовано шрамами? Но он казался ей совершенно великолепным! Мускулистым и мужественным. И какое удовольствие держать его во рту, считать своим пленником!
Когда он выпустил ее волосы и отстранился, она отняла руки и села, наслаждаясь непривычным вкусом на языке.
Вспомнила его приказы и снова завела руки за спину. Но с жемчужиной ничего не поделать, она затерялась где-то в ковре. Калли найдет ее позже.
А пока что она едва сдерживала улыбку и старалась сохранить на лице почтительно-покорную мину, которая, как точно знала, его бесит.
Он так и не отдышался. И если она не ошиблась, даже заикался немного.
— Это… это все на сегодня, миссис Портер.
Прислушиваясь к поспешно удалявшимся шагам мужа, Калли ухмыльнулась.
«Погодите, мистер Портер!»
