Глава 3
Софи мутило. Сложившись пополам, будто тряпичная кукла, она висела на крепком, широком плече разбойника. Ее голова безвольно болталась на хрупкой шее, к горлу подступала тошнота. Софи с шумом втянула в себя воздух, пытаясь побороть дурноту, но это не помогло. Желудок сводило спазмами. Софи с ужасом думала о недавнем обильном обеде. Она задыхалась. Ей нужен был свежий воздух.
– Стойте! – взмолилась она. – Пожалуйста, остановитесь.
Но разбойник и не подумал замедлить шаг.
Софи попробовала успокоиться и подавить приступ рвоты, но это оказалось непросто. Мало того, что ее захватили силой, везут неведомо куда, так еще заставляют висеть вниз головой. И все это после роскошного обеда в доме сэра Генри, с закусками и вином. Вдобавок талию девушки стягивал ужасно тугой корсет, добавляя особые мучения.
А ведь совсем недавно, покидая монастырь во Фландрии, Софи страстно мечтала о приключениях. Уж слишком спокойными и скучными представлялись ей последние шесть лет, проведенные в монастыре. Предстоящий браке сэром Генри не обещал ни приятного волнения, ни счастья. Софи хотелось освободиться от этого замужества. Втайне она мечтала о том, чтобы с ней случилось что-то необычное, волшебное, удивительное.
Теперь на ее долю выпало намного больше приключений, чем ей того хотелось бы. «Будьте осторожны в своих желаниях они могут исполниться, – любила повторять сестра Берта. – Если ваше желание искреннее, оно непременно осуществится. А вы потом станете ломать себе голову, что же с ним делать».
Софи закрыла глаза, вспоминая старую монахиню, садовницу английского монастыря в Брюгге. Маленькая француженка часто советовала Софи и другим воспитанницам присматриваться к жизни цветов. «Старайтесь быть такими же грациозными, изящными, нежными, сладкими и красивыми, – повторяла сестра Берта. – Сияйте радостью, расцветайте добротой и сочувствием. Цветы учат нас прощать и быть счастливыми. Цветы показывают нам, как жить в любви, умиротворении и покое».
«Хорошо так рассуждать, гуляя по монастырскому саду, – подумала Софи. – Сестра Берта долгие годы не покидала стен монастыря и совсем не знала мирской жизни. Естественно, она и понятия не имела, что может чувствовать человек, когда его похищает шотландский разбойник, перебрасывает через плечо, точно мешок с мукой, и уносит в неизвестном направлении, угрожая всякими ужасами».
Кейт, младшая сестра Софи, отправившаяся на месяц-другой в Лондон, наверняка не растерялась бы и что-нибудь придумала. Кейт никогда не допустила бы, чтобы ее похитили какие-то безумцы. Попробовали бы проклятые горцы подступиться к ней! Сразу бы об этом пожалели. Они давно лежали бы оглушенные на вересковой пустоши и только тихо постанывали. Кейт могла околдовать и поработить любого мужчину. А если кто-то сопротивлялся ее чарам и не падал перед ней на колени, то она пускала в ход оружие или свой острый язычок, смертоносный, как кинжал.
Софи не обладала храбростью и отвагой сестры. Обе девушки унаследовали так называемый волшебный дар фей – природное очарование, присущее всем Маккарранам. Но вместе с ним к ним перешла и знаменитая фамильная вспыльчивость. Софи провела долгие годы в монастыре, пытаясь смягчить свой буйный нрав. Она привыкла к спокойной, безмятежной жизни, посвящая все свободное время занятиям цветоводством. Но сейчас, на безлюдных туманных холмах горной Шотландии, в лапах бандита, от ее талантов было мало проку. Софи уже испробовала на своем похитителе терпимость и всепрощение, но и то и другое оставило разбойника равнодушным. И как, скажите на милость, настраивать себя на мягкость и доброту, когда голову тебе замотали вонючей шерстяной тряпкой?
– Пожалуйста, – прохрипела она, – мистер Призрак, сэр Призрак! Мне нужен воздух!
Коннор остановился, осторожно поставил девушку на ноги и развязал плед, закрывавший голову Софи.
Она замерла, хватая ртом холодный сырой воздух. Отвратительная тошнота накатывала волнами. Софи упала на колени прямо под ноги разбойника и уткнулась лицом в заросли вереска. Приступы рвоты сотрясали все ее тело.
Коннор опустился на одно колено рядом с девушкой и взял ее за плечи. Словно в полусне, она почувствовала, как он проводит рукой по ее волосам, откидывая их назад, подальше от лица.
– Воды, – отрывисто бросил он по гэльски своему товарищу. – Быстрее!
Голова отчаянно дружилась. Пока похититель разматывал тяжелый плед, освобождая ей руки, Софи уселась на землю. Проведя ладонью по спутанным волосам, она нащупала кружевной чепец, закрепленный на волосах серебряной булавкой. Он каким-то чудом удержался на голове, хотя некогда аккуратная прическа давно развалилась. Использовав чепец вместо платка, Софи брезгливо поморщилась и выбросила его в заросли папоротника.
Какое унижение! Ей пришлось корчиться в приступе рвоты на глазах у этого горца. Софи опустила голову, не в силах поднять глаза. Теперь он будет считать ее жалкой неженкой, а ей хотелось выглядеть сильной и стойкой.
Она храбро пыталась бороться с врагом, сопротивлялась, сколько хватило сил, но проклятый желудок подвел ее и погубил все дело. Великолепный обед с вином за столом у сэра Генри Кэмпбелла оказался слишком обильным, но, может, теперь ей станет легче.
Второй разбойник откуда-то принес мокрый лоскут. Похититель вытер девушке губы, и Софи, закусив зубами ткань, втянула в себя капли влаги.
– Спасибо, – прошептала девушка. – Пить… Очень хочется пить.
– Не сейчас. Вы можете стоять? – Он помог ей подняться на ноги. Продолжая поддерживать ее за плечи, он говорил что-то тихо по гэльски другому горцу.
Софи осторожно прислонилась к его плечу. Прикосновение могучей, сильной руки оказалось неожиданно приятным, словно незнакомец предлагал ей свою защиту.
Девушка огляделась и увидела, что стоит на склоне высокого холма. Рассеянный лунный свет заливал заросшие вереском пригорки, оставляя во тьме погрузившуюся в сон туманную долину. Хайлендский Призрак забрался намного выше, чем думала Софи.
Теперь пленница могла получше рассмотреть своего похитителя. Возвышающаяся над ней фигура поразительно напоминала ангела-воителя. «А может, это всего лишь игра лунного света и тумана?» – подумалось ей. Он был высок и широк в плечах, а лицо с правильными чертами отличалось благородной красотой: твердо очерченные скулы, решительный подбородок, оттененный короткой бородой, прямые темные брови над глубоко посаженными глазами. При дневном свете они могли бы быть голубыми или зелеными. Длинные темные волосы разлетались на ветру мягкими волнами, касаясь воротника рубашки. Заметив ее взгляд, разбойник нахмурился.
Софи склонила голову набок, внимательно изучая горца. От него исходила какая-то особая уверенность человека, твердо стоящего обеими ногами на земле. Облик незнакомца был полон достоинства и внутренней мощи. Софи с удивлением заметила, что в уголках его губ притаилась озорная усмешка. Выразительные глаза горца выдавали незаурядный ум, а в линиях рта скрывалась неожиданная мягкость и доброта.
Внезапно Софи поняла, что пока она разглядывает своего похитителя, он тоже изучает ее. Она тут же смущенно отвела глаза.
– Если я не стану завертывать вас в одеяло, вы пойдете за мной?
– Я пойду домой, – огрызнулась Софи и отступила на шаг. Горец немедленно схватил ее за руку:
– Вы пойдете со мной.
Она обожгла его гневным взглядом.
– Зачем?
Он не ответил, а молча повел ее вниз по склону холма к горному ручейку. Опустившись на колени рядом с ручьем, он ополоснул руки, а затем зачерпнул ладонью воду и предложил Софи напиться.
– Вы сказали, что хотите пить. У меня нет чашки.
Она растерянно заморгала, потом нерешительно поднесла к губам ладонь незнакомца и сделала глоток.
Холодная вода приятно освежила пересохшие губы. От кожи горца исходил едва уловимый запах земли. Запах мужчины. Она стояла почти вплотную к нему и касалась губами его руки в каком-то странном, едва ли не мистическом ритуале. Но Софи почему-то не испытывала смущения или робости. Более того, ее снова охватило уже знакомое, но необъяснимое чувство защищенности, хотя этот мужчина вовсе не собирался защищать ее.
Захватив пленницу, Коннор определенно преследовал совсем другие цели. Щеки Софи вспыхнули. Она вспомнила мгновение, когда Призрак готов был поцеловать ее. А ведь она едва не ответила ему! Нет, не похитителю, а мужчине, который скрывался под маской хайлендского зверя. На какой-то миг ей даже показалось, что она отчетливо видит его подлинное лицо. «Да, подобное не должно повториться!» – ужаснулась Софи. Она подняла голову и поспешно попятилась.
– Спасибо, – пробормотала девушка.
Горец наклонился, подхватил ее на руки и продолжил путь.
– О нет, пожалуйста, – взмолилась Софи. Разбойник остановился.
– Вас сейчас вырвет?
– Не думаю, но не нужно меня нести. Меня сразу же начинает тошнить. К тому же вам самому явно тяжело.
– Я захватил вас силой, а вы еще беспокоитесь о моей спине? – удивился он, опуская Софи на землю. – Если вас нельзя нести, что ж, придется устроить наше дело прямо здесь. Нейл! – окликнул он своего приятеля. – Приведи сюда священника. Мы подождем.
Он говорил на гэльском, но Софи уловила суть.
– Нет. – Она испуганно отступила. – Лучше я пойду сама.
– Если мы пойдем дальше, вам придется не отставать от меня.
– Я смогу. – Софи упрямо вскинула голову.
– Увидим. Эй, идите-ка сюда, – махнул рукой Коннор, делая пленнице знак приблизиться. Схватив ее за руку, он достал из складок своего стянутого ремнем пледа моток веревки.
– Веревка? – ошеломленно выдохнула она.
– Я прихватил ее на тот случай, если бы вы с самого начала не захотели пойти со мной.
– Не хотела тогда, не хочу и сейчас, – возмущенно отрезала Софи. – Прекратите!
Плотно обмотав веревкой запястье девушки, он сделал узел и привязал другой конец веревки к своему запястью. Затем невозмутимо объявил:
– Приношу свои извинения.
– Вы и в самом деле безумец! – гневно воскликнула Софи, разглядывая путы и чувствуя себя диким животным, посаженным на цепь. Стоило натянуть веревку, и узел затягивался сильнее, сжимая руку. – В этом нет нужды!
– Я не могу рисковать. А если вы сбежите? На холмах ночью слишком опасно. Вы можете заблудиться или пораниться. Вас могут обидеть.
– Ах вот оно что! А вы, полагаю, меня не обидите?
– Я не обижу. – Его ответ прозвучал сдержанно, едва ли не успокаивающе.
«Его можно возненавидеть только за один этот мягкий, вкрадчивый тон, – раздраженно отметила про себя Софи. – Этот необыкновенно звучный голос мог бы принадлежать королю, поэту, барду. Он слишком хорош для простого бродяги-разбойника».
– Идем. Нам нужно спешить, еще довольно далеко.
– Куда вы меня ведете?
Он дернул за веревку и нетерпеливо шагнул вперед. Софи оставалось только следовать за ним. Спотыкаясь, она сделала несколько шагов, свирепо уставившись бандиту в спину.
– Братья найдут меня, – угрюмо бросила девушка. – Если, конечно, вы не перебили их всех.
– Я не убийца.
– Вы похищаете женщин и топите мужчин. И еще предаете своих друзей.
– Я никогда не предавал друзей! – прорычал разбойник, теряя терпение, но Софи была в ярости.
– Теперь вы вряд ли успеете еще кого-нибудь предать, – сердито прошипела она и громко закричала: – Алан! Дональд! На помощь! Я здесь!
Ее крик разорвал тишину подобно выстрелу. Горец моментально подскочил к Софи, сгреб ее в охапку, зажав рот ладонью. Товарищ подбежал к нему, торопливо бормоча что-то по гэльски. Похититель коротко и резко что-то ответил ему, затем достал из кожаной сумки влажную тряпицу и крепко завязал пленнице рот, стянув концы лоскута у нее на затылке.
Софи с ненавистью сверлила его взглядом.
Разбойник угрюмо кивнул и отвернулся, сжимая в руке веревку, привязанную к запястью девушки.
Второй горец, жилистый и крепкий старик, с густой копной седых волос и неряшливой бородой, принялся ожесточенно спорить, неодобрительно поглядывая на веревку. Ее горец – теперь Софи мысленно называла похитителя именно так – отрывисто бросил что-то в ответ, и старик немедленно затих. Потом разбойники принялись тихо шептаться на гэльском. Софи внимательно прислушалась, пытаясь разобрать, о чем они спорят. В детстве она училась гэльскому у родни и слуг в фамильном замке Данкрифф, но за годы пребывания в монастыре, после того как отца изгнали из Шотландии, ей редко доводилось слышать гэльскую речь. В беседе двух горцев Софи с трудом удавалось уловить отдельные слова. Она так и не поняла суть разговора, но была уверена, что похитители снова упомянули священника.
Девушку охватило дурное предчувствие. По телу пробежала дрожь. Католические священники даже здесь, в горной Шотландии, тайно служили мессы. А на немногочисленных католиков вроде Маккарранов смотрели сквозь пальцы. Но вряд ли шайка бандитов станет исповедоваться в своих грехах или слушать святую мессу глубокой ночью, даже если они и принадлежат к католической вере.
Вероятно, этот горец собирался жениться на ней сегодня ночью. А может, он хочет доставить ее к другому мужчине? Тому, кто замыслил стать ее мужем? А что, если это сэр Генри Кэмпбелл отдал приказ похитить ее? Софи похолодела от ужаса.
В Киннолл-Хаусе она так беспокоилась о судьбе своего брата, что не осмелилась показать, как ненавистна ей сама мысль о браке с сэром Генри. Но Софи так старательно избегала ухаживаний судьи, что он легко мог догадаться, каковы ее истинные чувства. Клан Карран нуждался в поддержке местного мирового судьи, желая помочь своему предводителю. Данкриффа арестовали две недели назад, но обвинение так и не было предъявлено. Сэр Генри намекал, что ее брата подозревают в шпионаже. В глубине души Софи не сомневалась, что Маккарран примкнул к мятежникам, но свои догадки и страхи старалась держать при себе.
Возможно, Кэмпбелл почувствовал, с каким отвращением и неохотой она думает о брачном союзе с ним, и решил силой принудить ее к браку.
– Пожалуйста, – жалобно взмолилась она, кляп во рту мешал ей говорить, – не надо священника!
Горцы замолчали и повернулись к ней. Похититель протянул руку и ослабил девушке повязку.
– Что?
– Не надо священника! – повторила она.
– Вы знаете гэльский лучше, чем я думал.
– Так следите впредь за каждым своим словом, – огрызнулась Софи.
Разбойник вернул повязку на прежнее место и продолжил разговор со своим спутником. Теперь горцы говорили так быстро, что Софи едва успевала уловить отдельные слова и фразы.
Она вспомнила прикосновение холодной руки Кэмпбелла, похожей на дохлую рыбину. Ей была противна его натянутая улыбка и пронзительный взгляд. Неужели сэр Генри задумал похитить ее? Может, это он послал за ней этих шотландских головорезов, как только Софи и ее спутники покинули Киннолл-Хаус?
Если нет, значит, похититель сам замыслил свой коварный план. Но зачем? Горец знает имя Софи, значит, ему известно, кто ее брат. Может, он принимает ее за богатую невесту, раз она сестра главы клана? Или ему хочется связать свое имя с именем Маккаррана? Но нынче Данкриффа не назовешь богачом. К тому же Роберт заключен в тюрьму в Перте. Ему грозит обвинение в государственной измене. Похоже, его семье предстоит лишиться имущества, а не обрести богатство.
Софи нащупала у себя на груди маленький кулон – сверкающий кусочек дымчатого хрусталя в тонкой серебряной оправе на цепочке. Этот древний камень обладал волшебной силой. По семейному преданию, один из предков Софи получил его в дар от феи. Если правильно обращаться с талисманом, то всю жизнь будешь находиться под его защитой. Так гласила легенда.
Осколок хрусталя и дальнее родство с феями связали Софи незримыми узами долга. Она должна была непременно исполнить волю феи – выйти замуж только по любви. Фамильное предание не оставляло никаких сомнений в том, что если пренебречь обетом, несчастье постигнет не только ее, но и весь клан. Счастливое будущее клана Карран находилось в руках того, кто владел талисманом, поэтому Софи надо было вести себя мудро и осмотрительно.
Считалось, что хрупкий кристалл может сотворить чудо, и только один раз, если подлинной любви будет грозить опасность. Если же хранитель талисмана нарушит обет, волшебный дар феи жестоко отомстит, погубив самого отступника и его близких.
Софи знала, что не сможет выйти замуж за сэра Генри, хотя отец перед смертью и обещал ее Кэмпбеллу. Он хотел покрыть свои долговые обязательства. Не могла Софи выйти и за чужака-горца, похитившего ее по какой-то случайной прихоти.
Она погладила прохладный камень, ища утешения в этом привычном жесте, но ощущение оказалось немного необычным: кристалл под ее пальцами как будто замерцал приглушенным светом. Софи решила, что это всего лишь игра воображения, ведь камни Данкриффа оживают лишь в лучах подлинной любви, по крайней мере так утверждала легенда.
Горцы продолжали шептаться. Внезапно похититель обернулся и посмотрел на Софи. Его взгляд был таким пристальным и острым, словно разбойник видел свою пленницу насквозь и знал все ее мысли.
Софи душили гнев и разочарование. Едва сдерживая рыдания, она медленно поплелась за своим мучителем, жалея только о том, что у нее нет другого способа досадить ему. А тот лишь невозмутимо натягивал веревку, заставляя девушку прибавить шаг и продолжая беседовать со своим приятелем.
Несчастной пленнице оставалось только повиноваться чужаку, отнявшему у нее все, что ей было дорого. Он держал себя с ней как-то странно: то на удивление терпеливо, то незаслуженно жестоко.
Софи представления не имела, как намеревается с ней поступить этот бандит. Она боялась, что ее принудят выйти замуж против собственной воли.
– О чем это вы говорите? – раздраженно пробурчала она. – Почему упоминаете священника и часовню?
– Священника? – усмехнулся горец. – Мне вдруг захотелось помолиться, мисс Маккарран.
– Хм… да! – насмешливо фыркнул Нейл. – Такая славная малышка плетется на привязи, точно корова. – Он вопросительно взглянул на Коннора из-под насупленных бровей. – Да к тому же ее, бедняжку, мутит.
– Мне это нравится не больше, чем тебе, – вскинулся Коннор. – Если ее отвязать, нам придется потом всю ночь лазить по холмам и разыскивать ее, можешь мне поверить. Я уже сыт всем этим по горло.
– Как только выяснится, что она исчезла, здесь будет полно людей. Они прочешут холмы вдоль и поперек, – заметил Нейл. – Лучше бы вам успеть обвенчаться, прежде чем Кэмпбелл узнает, что ее похитили.
– Это верно. Знаешь, иди-ка ты лучше в часовню и жди нас там вместе с Эндрю и священником, а я поведу Кейт через холмы на север. Это не самый легкий путь, но там нас никто не станет искать. Держись тропы гуртовщиков, доберись до часовни и убедись, что нас не выследили.
– А куда ты собираешься отвести ее потом? Имей в виду, искать будут на совесть, Киннолл. Они не успокоятся, пока не найдут девчонку.
– Они узнают, где она, когда я буду готов оповестить их об этом. К тому времени, надеюсь, Кейт уже станет довольной новобрачной.
– Если бы хоть один мужчина мог сделать женщину довольной, сынок. Говорят, что ты…
– Довольно, проваливай, – сердито оборвал его Коннор.
Нейл весело ухмыльнулся, нырнул в туман и скрылся в ночной темноте.
Коннор повернулся к девушке. Ее стройный силуэт отчетливо выделялся в туманной мгле. Под длинным темным плащом мелькало яркое атласное платье цвета горящих углей. Свободно рассыпавшиеся по плечам светлые волосы мягко светились в лунном свете. В своем наряде Кейт была похожа на королеву фей. И скоро эта красавица станет его женой.
На мгновение Коннору отчаянно захотелось сделать свою невесту счастливой, хотя начало получилось не слишком удачным.
В последнее время жизнь стремилась доказать Коннору, что он не рожден для счастья. Все, что у него было, – это его музыка, книги да время от времени редкие часы уединения и покоя, когда он мог помечтать о будущем, которое, возможно, никогда не наступит.
Объявленный вне закона лорд, нераскаявшийся якобит, вор, угоняющий чужой скот, Коннор стал мрачной легендой этих мест. А когда-то он мог считаться подходящим мужем для сестры главы клана. Сын виконта, получивший образование во Франции, он считался законным наследником великолепных земель.
Но за последние три года ему пришлось пережить многое: арест и позорную казнь отца, потерю дома, расставание с матерью и собственное заключение в тюремную камеру. Коннору Макферсону довелось заглянуть в лицо смерти сквозь веревочную петлю на виселице.
Да, ему хотелось любви, хотелось иметь семью и дом. Он всегда этого желал и всегда будет к этому стремиться. Но долго ли пробудет с ним Кейт Маккарран, когда узнает о той роли, которую сыграл он в судьбе ее брата? Да она просто возненавидит мужа, увидев в нем виновника всех бед Данкриффа, а возможно, и его смерти. Так или иначе, она все равно не захочет играть роль леди Киннолл при безземельном лорде Киннолле.
И все же он позаботится о ней и сделает все, чтобы уберечь ее от той неведомой опасности, о которой предупреждал Данкрифф. Пусть ненадолго, но она останется с ним, пока угроза не исчезнет. Коннор сдержит свое слово, и этого будет достаточно. Такому, как он, глупо было бы надеяться на долгую счастливую жизнь, полную радостей и любви.
И вряд ли то, что он собирался совершить этой ночью, поможет его мечте осуществиться.
