Носатая

– Все они одинаковы, – говорили ей в швейной мастерской. Хуже всех были старухи. Защищать от них собственного мужа было стыдно и глупо.

– С чего ты взяла, что он хоть чем-то отличается от других? – язвили они. – Он у тебя что, с горбом и без прибора? Впрочем, в наше время пристают к чужим женам даже такие.

В женщинах постарше чувствовалась ожесточенность. Мужья им не только изменяли с кем попало, но еще напивались и частенько их избивали; самые же безжалостные иногда, назло им, вдобавок и умирали. Из пятнадцати женщин, работавших в швейной мастерской, только у Родинки был тихий, трезвый, трудолюбивый муж (да и тот умирал от чахотки). И у нее.

– Лишь бы он не делал это прямо у тебя под носом, – шутили швеи.

В свое время муж ухаживал за ней с благородством и страстью. Они совершали длинные прогулки, такие длинные, что, заблудившись, нередко возвращались лишь с наступлением сумерек. Держал он себя с ней почтительно и, лишь взяв ее впервые за руку, почувствовал, как от вожделения весь покрылся мурашками.

Над ней все издевались из-за ее носа – длинного и крючковатого. В первую брачную ночь муж произвел тщательный учет ее достоинств и недостатков.

– Твои пальчики я буду защищать, – говорил он. – Твой пупок я буду лизать. Твои волосы чудесны. Твои груди безупречны. Большего нельзя и желать. Что же до твоего носа, то если б не он, я бы не полюбил тебя и ни за что бы на тебе не женился.

Она закатила ему пощечину, посчитав, что он, как и все остальные, издевается над ее носом. Она плакала до тех пор, пока слезы сами не высохли у нее на щеках. Однако вскоре он доказал ей на деле, что его ринофилия вовсе не шутка, – в ту ночь и во все последующие он делал с ней такое, о чем раньше она не могла и помыслить и что со временем ей очень даже понравилось.

С ним она всегда ощущала себя в безопасности, и если б не постоянные разговоры в швейной мастерской о его неверности, она никогда бы не усомнилась в его любви.

Однажды она надела на голову платок, который взяла у подруги, и вечером, когда он, как обычно, отправился с друзьями в таверну, пошла за ним следом. Она видела, как к их столику подсела какая-то хорошенькая женщина, все с ней стали заигрывать, и только ее муж не проявил к красотке ни малейшего интереса. Он начал зевать и вскоре встал из-за стола.

По многу часов в день он проводил с детьми, учил их читать и писать. Когда у нее не было времени, он сам относил ее матери пироги. Одежда его совсем истрепалась, но уговорить его купить себе новую она не могла.

– К чему тратить деньги? – говорил он. – Эти вещи служили мне верой и правдой. И потом, зачем мне наряды? Охмурять женщин мне больше незачем.

Жили они скромно – единственной по-настоящему ценной вещью в доме была великолепная фарфоровая ваза, которую им подарил его друг, отличавшийся безупречным вкусом.

И тут она вдруг поняла, что его равнодушие к красотке в трактире, его всегдашняя готовность помочь ей, безразличие к своей внешности могут иметь только одно объяснение: он завел себе любовницу. Она постоянно следовала за ним по пятам и из-за того, что ничего предосудительного не замечала, еще больше убеждалась в его неверности, ибо отсутствие улик означало только одно

– он их тщательно скрывает. И то сказать, как мог он отчитаться за каждый грош, если заранее не ждал допроса с пристрастием?

Однажды вечером он вернулся домой на полчаса позже обычного и сказал, что ходил к зубному врачу. Она обвинила его во лжи. Он рассердился и бросил вазу на пол. За все годы, проведенные вместе, он впервые опоздал, впервые на нее рассердился. Но ведь достаточно разозлиться всего один раз, чтобы стать потом злым человеком, точно так же, как достаточно уронить вазу всего один раз, чтобы ее разбить. Трещины на упавшей вазе должны были постоянно напоминать ему о том, что у него есть жена.

У-у-убрала ру-у-уки.

Звонит телефон. Очень некстати – ведь финал моей истории весьма поучителен.

Роза берет трубку. Телефонистка предупреждает, что звонят из Нигерии и что разговор оплачивается абонентом.

– Из Нигерии?! – Роза озадачена: сейчас два часа ночи да и в Нигерии у нее нет знакомых, однако, боясь, что это что-то важное, она просит телефонистку ее соединить.

– Алло, – слышится в трубке. – У меня к вам деловое предложение.

– Боюсь, вы ошиблись номером.

– Нет-нет, мы познакомились полгода назад.

– Назовите в таком случае мое имя.

– Я вас очень хорошо помню.

– Вы ошиблись номером.

– Нет, позвольте мне в нескольких словах рассказать вам о моем деловом предложении.

– Слушайте внимательно. Я не знаю, кто вы, зато я точно знаю, что вы – жопа с ручкой.

Роза бросает трубку, включает телевизор и долго мотрит на пустой экран. Синева экрана точно ножом рассекает мрак, в который погружен мир. Она выпивает столько виски, что спустя два часа, когда снова ложится спать, с трудом добирается до постели. Терпеть не могу, когда меня прерывают. Если бы Роза тут же не заснула, она бы узнала, чем завершилась моя история. Чтобы подсмотреть, чем в ее отсутствие занимается муж, Носатая подставила лестницу к окну спальни, заглянула внутрь, мужа в спальне не обнаружила и, оступившись, рухнула вниз.