Глава 16
Автору стало известно, что свадьба лорда Бриджертона и мисс Шеффилд будет на удивление скромной и пройдет в узком кругу.
Иными словами, автора не пригласили.
Но не бойся, дорогой читатель! Автор, как человек предусмотрительный, готов к подобным неурядицам и обещает подробно описать все детали церемонии, как интересные, так и банальные.
Свадьба самого завидного жениха Лондона достойна быть представленной в скромной колонке автора, не согласны?
«Светская хроника леди Уистлдаун». 13 мая 1814 года
Свадебная церемония, проходившая в гостиной Бриджертон-Хаус, была скромной и малолюдной. То есть людей было довольно много: тут собралась вся семья Бриджертонов, от Энтони до одиннадцатилетней Гиацинт, которая со всей серьезностью исполняла роль цветочницы. Когда ее брат, тринадцатилетний Грегори, попытался опрокинуть ее корзинку с лепестками роз, она врезала ему правым хуком в челюсть, – задержав церемонию на добрых десять минут, зато внеся крайне необходимую ноту веселья и легкомыслия.
Хохотали все, за исключением Грегори, весьма расстроенного случившимся. Бедняге было не до смеха, тем более что Гиацинт громко сообщала всем, кто мог ее слышать, а голос девочки был достаточно громким, чтобы ее слышали в каждом углу комнаты, что именно он начал первым.
Кейт видела все это со своего наблюдательного пункта в холле. Честно говоря, она подсматривала сквозь приоткрытую дверь. И даже она улыбалась, хотя ноги вот уже час, как тряслись от страха. В этот момент она от всей души благодарила свою счастливую звезду за то, что леди Бриджертон не настояла на пышной свадьбе. В этом случае Кейт, никогда не считавшая себя нервной особой, скорее всего просто умерла бы от страха.
Сначала Вайолет действительно упоминала о роскошной церемонии, как самом верном средстве покончить со сплетнями о Кейт, Энтони и их спешной помолвке. Но в конце концов решила, что лучше всего не тянуть со свадьбой. А поскольку невозможно за одну неделю подготовиться к пышной церемонии, список гостей был сокращен до членов обеих семей. Подружкой Кейт была Эдвина, шафером Энтони – его брат Бенедикт, и, скоро церемония подошла к концу. Священник объявил их мужем и женой.
Глядя на гладкое золотое кольцо, сверкавшее рядом с бриллиантом на безымянном пальце левой руки, Кейт невольно думала о том, как быстро может измениться жизнь человека. Церемония была короткой и прошла, как во сне, и все же ее жизнь необратимо изменилась. Эдвина была права. Теперь она замужняя женщина, виконтесса. Леди Бриджертон.
Кейт рассеянно прикусила губу. Это звучало так, словно относилось к какой-то другой женщине. Сколько времени пройдет, прежде чем она привыкнет к новому обращению? Теперь она жена, со всеми обязанностями жены. И это ужасало.
Теперь, когда на ее пальце сияет обручальное кольцо, Кейт смогла поразмыслить о своей судьбе. Во многих отношениях она была счастливейшей женщиной на земле. Энтони будет хорошо с ней обращаться. Как, впрочем, с любой женщиной. В этом и заключается проблема.
Они покинули Бриджертон-Хаус и уселись в экипаж, которому предстояло проехать несколько миль до дома Энтони. Теперь никто не назовет его «холостяцкими апартаментами»! Кейт украдкой взглянула на мужа. Тот смотрел прямо перед собой. Почему он так серьезен?!
– Теперь, когда мы женаты, ты собираешься перебраться в Бриджертон-Хаус? – тихо спросила она.
Энтони вздрогнул и растерянно огляделся, словно забыв о ее присутствии.
– Да, – кивнул он. – Но только через несколько месяцев. Думаю, пока нам лучше обойтись без лишних свидетелей, особенно в самом начале семейной жизни, не правда ли?
– Конечно, – пробормотала Кейт, нервно перебирая юбку и безуспешно пытаясь успокоиться. Но это оказалось невозможным. Чудо еще, что она не порвала перчатки!
Но тут Энтони осторожно сжал ее руки. Кейт немедленно замерла.
– Нервничаешь? – осведомился он.
– Думаешь, мне не следует нервничать? – в свою очередь, спросила она, надеясь, что голос звучит сухо и иронично.
– Тебе нечего бояться, – улыбнулся он.
Кейт едва не разразилась истерическим смехом. Похоже, ей придется слышать эту банальность снова и снова.
– Возможно, – выдавила она, – но все же мне есть, отчего нервничать.
Его улыбка стала еще шире:
– Туше, моя дорогая жена.
Кейт вдруг задохнулась. Как странно слышать это обращение, и еще более странно быть женой этого человека!
– А ты? Ты нервничаешь? – в свою очередь, спросила она.
Энтони подался к ней. Темные глаза горели обещанием того, что ждет их сегодня ночью.
– Отчаянно, – пробормотал он, и его губы нашли чувствительную впадинку за ее ухом.
– Послушай, как бьется сердце…
Тело Кейт оцепенело и одновременно расплавилось.
– Думаю, нам нужно подождать.
Он прикусил маленькую мочку:
– Подождать? Но чего?
Она попыталась увернуться. Он этого не понял. А если бы понял, наверняка бы разозлился. И все же…
– Со свадьбой, – пролепетала она.
Это, казалось, позабавило Энтони. Он игриво повертел кольцо на ее безымянном пальце.
– Для этого уже немного поздно, не так ли?
– С брачной ночью? – уточнила Кейт.
Он отстранился, сведя темные брови в прямую и немного сердитую линию.
– Нет, – просто ответил он.
Кейт пыталась придумать нужные слова, которые заставят его понять, однако это было нелегко. Да и она сама не была уверена, что понимает себя. Он ни за что не поверит, если она сейчас скажет, что не собиралась требовать ничего подобного. Эта просьба просто вырвалась из глубины души, рожденная паникой, об атаке которой она до этого момента даже не подозревала.
– Я не прошу вечности, – добавила она, ненавидя свой дрожащий голос. – Всего лишь неделю.
Это явно заинтересовало Энтони. Он иронически усмехнулся:
– И чего ты надеешься этим добиться?
– Не знаю, – честно ответила Кейт.
Взгляд мужа показался ей жестким, обжигающим и сардоническим одновременно.
– Не ожидал. Ты – и вдруг чего-то не знаешь!
Кейт не хотела смотреть на него. Не хотела близости, к которой он принуждал своими затягивающими в омут глазами. Легко скрывать свои чувства, когда смотришь на его подбородок или плечо, но стоит поднять голову…
Она боялась, что он заглянет в самую ее душу.
– Эта неделя принесла огромные перемены в моей жизни, – начала она, сама не представляя, что хочет этим сказать.
– И в моей тоже, – поддакнул Энтони.
– О нет, для тебя все иначе. Для тебя нет ничего нового в интимности брачной жизни.
Уголок его губ дернулся в кривой, немного надменной улыбке.
– Уверяю, миледи, что раньше я никогда не был женат.
– Я не это имела в виду, и ты все прекрасно понимаешь.
Он не стал спорить.
– Мне просто нужно больше времени, чтобы подготовиться, – пояснила она, чинно складывая руки на коленях, но продолжая бессознательно вертеть большими пальцами, что лучше всяких слов выдавало ее нервозность.
Энтони долго смотрел на все это, прежде чем небрежно положить ногу на ногу.
– Хорошо, – кивнул он наконец.
– Правда?
Она даже выпрямилась от удивления, не ожидая столь быстрой капитуляции.
– При условии… – продолжил он.
Кейт уныло сгорбилась. Ей следовало бы знать, что он так просто не сдастся.
– …что ты просветишь меня по одному вопросу.
– П-по какому именно, милорд? – заикаясь, пробормотала Кейт.
Он наклонился к ней. В глазах плясали чертики.
– Каким образом ты собираешься готовиться?
Кейт отвернулась к окну и тихо выругалась, увидев, что они еще даже не добрались до улицы, на которой стоял дом Энтони. И никакой возможности отмолчаться: им еще минут пять придется сидеть в экипаже.
– Ну-у-у-у, – протянула она, – не уверена, что уловила смысл твоих слов.
– Разумеется, – усмехнулся он, – я так и ожидал.
Кейт мрачно свела брови. Нет ничего хуже, чем оказаться объектом насмешек, особенно когда сегодня день твоей свадьбы!
– Теперь ты играешь со мной, – упрекнула она.
– Нет, – запротестовал он, растянув губы в плотоядной ухмылке, – но я бы хотел поиграть с тобой. Это вещи разные.
– Мне не нравится, когда ты говоришь загадками, – проворчала она, – зная, что я ничего не понимаю.
Устремив взгляд на ее губы, Энтони увлажнил языком свои.
– Ты все поняла бы, если бы просто смирилась с неизбежным и забыла свое глупое требование.
– Терпеть не могу, когда со мной обращаются снисходительно, как с малым ребенком, – сухо обронила Кейт.
Его глаза гневно сверкнули.
– А я терпеть не могу, когда мне отказывают в моих правах, – парировал он ледяным тоном.
Кейт съежилась под его властным взглядом.
– Я ни в чем тебе не отказываю!
– Да неужели? – саркастически осведомился он.
– Я всего лишь прошу дать мне передышку. Совсем недолгую. Временную. Короткую, – уточнила она. – Неужели ты откажешь мне в такой скромной просьбе?
– По-моему, из нас двоих, – отчеканил он, – отказываешь ты, а не я.
Он был прав, черт его побери, и она понятия не имела, что еще сказать и как оправдаться. Конечно, у нее не было никаких оснований требовать отсрочки. Он действительно имел полное право перекинуть ее через плечо, утащить в постель и запереть в спальне на неделю, если ему взбредет в голову подобная идея.
А вот она вела себя глупо: узница собственных страхов и неуверенности, неуверенности, которую узнала впервые с тех пор, как встретила Энтони.
Всю свою жизнь она была той, кому предназначались второй взгляд, второе приветствие, второй поцелуй руки. И хотя по правилам этикета к ней полагалось обращаться первой, как к старшей сестре, красота Эдвины была настолько ошеломляющей, а чистая голубизна глаз такой поразительной, что люди просто забывались в ее присутствии.
Впрочем, Кейт и не расстраивалась. Будь Эдвина сварливой или избалованной, старшей сестре пришлось бы нелегко. Но Эдвина была так же добра, как и прекрасна. А большинство мужчин, с которыми знакомилась Кейт, казались такими глупыми и ничтожными, что она не расстраивалась, если они прежде всего замечали младшую сестру.
До этого момента.
Ей хотелось, чтобы глаза Энтони загорались, когда она, Кейт, входила в комнату. Хотела, чтобы он оглядывал собравшихся, пытаясь отыскать взглядом ее лицо. О нет, не нужно, чтобы он ее любил, – по крайней мере так твердила себе Кейт, – но она отчаянно мечтала быть первой в его привязанностях, первой в его желаниях. И в ней росло ужасное, кошмарное предчувствие, что это означает одно: она влюбляется в собственного мужа.
Влюбиться в мужа: кто бы мог подумать, что это окажется таким несчастьем?
– Вижу, у тебя нет ответа, – спокойно констатировал Энтони.
Экипаж подкатил к дому, что избавило Кейт от необходимости ответить. Но когда подбежавший ливрейный лакей попытался открыть дверцу, Энтони рывком ее захлопнул, не отводя глаз от лица жены.
– Как, миледи? – повторил он.
– Как… – эхом откликнулась она, уже забыв, о чем он спрашивал.
– Как, – повторил он голосом твердым, как камень и обжигающим, как пламя, – как вы собираетесь готовиться к брачной ночи?
– Я… я об этом не подумала, – созналась Кейт.
– Я так и понял.
Он отпустил дверь, и она распахнулась. За нею оказались два лакея, изо всех сил пытавшиеся скрыть любопытство. Кейт продолжала молчать. Энтони помог ей спуститься и повел в дом.
Слуги собрались в холле, и Кейт бормотала приветливые слова каждому, кого представляли ей дворецкий и экономка. Поскольку по стандартам высшего общества дом был невелик, слуг оказалось немного, но церемония представления заняла добрых двадцать минут.
Но и эти двадцать минут не помогли ей успокоиться. К тому времени, как Энтони обнял Кейт за талию и повел к лестнице, сердце ее тревожно билось, а сама она впервые в жизни испугалась, что может потерять сознание.
О нет, она боялась не брачной постели.
И не того, что может не угодить мужу.
Даже такая невинная девственница, как она, могла сказать, что его поцелуи и ласки были откровенным доказательством страстного желания. Он покажет, что ей делать: в этом Кейт не сомневалась. Но то, чего она боялась…
Горло Кейт перехватило. Она поднесла кулак ко рту и прикусила костяшку, чтобы успокоить бунтующий желудок, словно это могло помочь унять жуткое жжение в горевших внутренностях.
– Господи, – прошептал Энтони, когда они остановились на площадке, – ты насмерть перепугана.
– Нет, – солгала она.
Он взял жену за плечи, повернул лицом к себе и, пристально посмотрев в глаза, тихо выругался, после чего схватил ее за руку и потащил в спальню.
– Нам необходимо уединение, – пробормотал он на ходу. Едва они очутились в его комнате, богато обставленной, типично мужской, со вкусом отделанной в темно-красных с золотом тонах, он вызывающе подбоченился:
– Разве твоя мать не рассказала о… о…
Кейт рассмеялась бы при виде его смущения, не будь сама на грани обморока.
– Конечно, – поспешно заверила она. – Мэри объяснила все.
– В чем же тогда проблема, черт побери?! – Он снова выругался, но тут же извинился: – Прости, пожалуйста. Это не лучшее средство, которым можно успокоить человека.
– Я не могу сказать, – прошептала Кейт, уставившись в пол и тупо рассматривая изысканный рисунок ковра, пока глаза не наполнились слезами.
Странный, жуткий, сдавленный звук вырвался из горла Энтони.
– Кейт, – хрипло спросил он, – может, кто-то… какой-то мужчина дурно обошелся с тобой?
Она подняла голову. Тревога и ужас на его лице едва не растопили ее сердце.
– Нет! Вовсе не это! – вскричала она. – О, не смотри на меня так! Я этого не вынесу!
– Это я не могу вынести неизвестности, – прошептал Энтони и, одним прыжком перекрыв расстояние между ними, поднял к губам ее руку. – Ты должна сказать мне, – продолжал он, едва ворочая языком. – Ты боишься меня? Я тебе противен?
Кейт яростно затрясла головой. Неужели он способен поверить, что может быть противен какой-то женщине?!
– Скажи мне, – шептал он, прижимаясь губами к ее уху. – Скажи, как сделать так, чтобы ты успокоилась. Боюсь, я не в силах дать тебе отсрочку.
Она молчала.
Он рывком притянул ее к себе и простонал:
– Я не смогу ждать неделю, милая. Просто не смогу.
– Я…
Зря она взглянула в его глаза. Потому что тут же забыла, что собиралась сказать. Во взгляде его было столько страстного желания, что где-то, в самом центре ее естества, загорелось пламя, оставив ее задыхающейся, умирающей от жажды и отчаянно стремившейся к чему-то, что она не совсем понимала.
Сейчас Кейт сознавала лишь одно: она не заставит его ждать. Если честно и бескомпромиссно заглянуть в собственную душу, придется признать, что и ей ждать тоже не хочется.
Да и какой в этом смысл? Может, он никогда ее не полюбит, Может, не всегда будет желать ее так же безгранично, как она его. Но всегда можно притвориться. Сделать вид. А, когда он держит ее в объятиях и прижимается губами к ее губам, притвориться так легко!
– Энтони! – прошептала она, и в ее устах его имя прозвучало молитвой, благословением и мольбой.
– Все, что угодно, – хрипло ответил он, бросаясь перед ней на колени и лихорадочно пытаясь освободить ее от одежды. – Проси меня, о чем хочешь. Я дам тебе все, что в моих силах.
Голова Кейт безвольно откинулась. Остатки сопротивления растаяли бесследно.
– Только люби меня, – прошептала она. – Только люби. Единственным ответом было тихое рычание обезумевшего от желания хищника.
