Глава 14

На какую-то долю секунды все застыли, как в живой картине. Кейт ошеломленно уставилась на шокированных матрон. Те с ужасом смотрели на нее.

А Энтони все пытался высосать яд из ранки, совершенно не подозревая о том, что у них появились зрители.

Именно Кейт из всего квинтета первой обрела дар речи, а вместе с ним и силу и, резко оттолкнув Энтони, вскрикнула:

– Прекратите, милорд!

Застигнутый врасплох Энтони покачнулся и тяжело сел на землю. Однако глаза по-прежнему горели решимостью спасти ее от ужасной участи.

– Энтони?! – ахнула леди Бриджертон. Голос ее дрожал, словно она не могла поверить тому, что видела собственными глазами.

– Мама? – пробормотал он, оборачиваясь.

– Энтони, что ты делал?

– Ее ужалила пчела, – мрачно сообщил он.

– Все в порядке, – настаивала Кейт, повыше подтягивая лиф платья. – Я говорила, что все хорошо, но виконт меня не слушал.

Глаза леди Бриджертон затуманились.

– Понимаю, – грустно кивнула она, и Энтони видел, что она действительно понимает. Единственная из всех присутствующих, кто способен понять происходящее.

– Кейт, – выдавила наконец Мэри, – он касался губами твоей… твоей…

– Груди, – услужливо подсказала миссис Федерингтон, подбоченившись. И хотя она неодобрительно хмурилась, каждому было ясно, что эта женщина безмерно наслаждается происходящим.

– Вовсе нет! – воскликнула Кейт, стараясь подняться, что представлялось нелегкой задачей, поскольку Энтони при падении приземлился прямо ей на ногу. – Меня ужалили вот сюда!

Дрожащим пальцем она показала на круглое красное пятно, все еще ярко выделявшееся на коже.

Дамы одновременно уставились на место укуса и дружно покраснели.

– Это вовсе не на груди, – запротестовала Кейт, слишком напуганная направлением, которое принимала беседа, чтобы смутиться из-за чересчур откровенных выражений.

– Но совсем близко, – возразила миссис Федерингтон.

– Почему никто не заткнет ей рот? – рявкнул Энтони.

– Что? – фыркнула миссис Федерингтон. – Меня еще никогда так не оскорбляли!

– Когда-то нужно и начинать! – бросил Энтони.

– Что он хочет этим сказать? – взорвалась миссис Федерингтон, дернув леди Бриджертон за руку. Не дождавшись ответа от виконтессы, она повернулась к Мэри и повторила вопрос.

Но Мэри было не до нее. Она не сводила глаз с падчерицы.

– Кейт, – приказала она, – немедленно иди сюда.

Кейт послушно встала рядом с мачехой.

– Итак? – осведомилась леди Федерингтон. – Что мы намерены делать?

Четыре пары глаз смотрели на нее.

– Мы? – едва слышно переспросила Кейт.

– Что-то не пойму, какое отношение имеете вы ко всему этому? – отчеканил Энтони.

Миссис Федерингтон громко, презрительно хмыкнула:

– Вам придется жениться на девушке, – объявила она.

– Что?! – вырвалось у Кейт. – Вы, должно быть, спятили!

– А по-моему, я единственный здравомыслящий человек в этой компании! Господи, девушка, он прижимался губами к твоим сиськам, и все мы это видели.

– Вовсе нет! – простонала Кейт. – Меня ужалила пчела. Пчела!

– Порция, – вмешалась леди Бриджертон, – я считаю, что здесь не место для подобных выражений.

– Сейчас не та ситуация, чтобы деликатничать! Как бы вы ни описывали случившееся, сплетники ничего не захотят слушать. Подумать только, самый завидный жених Лондона лечит пчелиные укусы поцелуями. Поверьте, милорд, со стороны так не казалось!

– Никаких сплетен не будет, – прорычал Энтони, со зловещим видом надвигаясь на даму, – потому что никто не проронит ни единого слова! Я не позволю порочить репутацию мисс Шеффилд!

Глаза миссис Федерингтон от удивления вылезли из орбит:

– Воображаете, что такое можно скрыть?

– Я не собираюсь об этом болтать, и, думаю, мисс Шеффилд – тоже, – яростно отчеканил Энтони. Его взгляд обладал силой поставить на колени любого мужчину, но миссис Федерингтон либо была особой непробиваемой, либо настолько глупой, что не обращала на Энтони никакого внимания. Поэтому он продолжал: – Моя матушка и миссис Шеффилд тоже озабочены тем, чтобы наши репутации остались незапятнанными. Значит, остаетесь вы, миссис Федерингтон, единственный член нашей тесной компании, которого можно назвать болтливой базарной торговкой, вечно распространяющей сплетни и слухи.

Щеки миссис Федерингтон залила темная краска.

– Всякий мог видеть вас из дома, – с горечью сообщила она, явно расстроенная тем, что такой лакомый кусочек вырывают прямо у нее изо рта. Да ее бы не меньше месяца носили на руках, как свидетельницу такого скандала! Единственную, которая согласилась бы поведать подробности.

Леди Бриджертон взглянула на дом и побледнела:

– Она права, Энтони. Вы сидели прямо напротив гостевого крыла!

– Это была пчела! – практически взвыла Кейт. – Всего лишь пчела! Неужели нас заставят пожениться из-за какой-то пчелы?

Ее взрыв был встречен многозначительным молчанием.

Она перевела взгляд с Мэри на леди Бриджертон. Обе смотрели на нее с чем-то вроде участия, доброты и жалости. Потом она уставилась на Энтони, но его лицо было жестким, замкнутым и совершенно непроницаемым.

Уничтоженная Кейт поспешно зажмурилась. Этого не должно было случиться! Пусть втайне она мечтала о нем, но вовсе не желала, чтобы все произошло таким образом.

О Господи милостивый, только не это! Теперь он будет считать, что его заманили в ловушку. И проведет остаток жизни, глядя на нее и думая о другой…

– Энтони? – прошептала она. Может, если Энтони заговорит с ней, хотя бы просто посмотрит на нее, она поймет, о чем он думает.

– Мы поженимся на следующей неделе, – постановил он, выговаривая слова ясно и четко, но без всяких эмоций.

– Вот и прекрасно! – с облегчением воскликнула леди Бриджертон, захлопав в ладоши. – Мы с миссис Шеффилд немедленно начнем приготовления.

– Энтони, – снова прошептала Кейт на этот раз чуть настойчивее. – Вы уверены?

Она схватила его за руку и попыталась оттащить от матрон. Он неохотно переступил с ноги на ногу. Но по крайней мере повернулся спиной к дамам. Взгляд его оставался по-прежнему неумолимым.

– Мы поженимся, – повторил он с властностью истинного аристократа, не терпящего возражений и ожидавшего немедленного повиновения. – Нам больше ничего не остается.

– Но вы вовсе не хотите жениться на мне, – резонно заметила она. Он насмешливо покачал головой:

– А вы хотите выйти за меня?

Она ничего не ответила. Да и что тут скажешь, особенно если хочешь сохранить хотя бы остатки гордости!

– Полагаю, мы с вами прекрасно поладим, – продолжал он, слегка смягчившись. – И даже стали друзьями. Это куда больше, чем может сказать о себе большинство мужчин и женщин в начале брака.

– Но вы не можете этого хотеть, – упорствовала она. – Вы собирались жениться на Эдвине.

Он скрестил руки на груди.

– Я ничего не обещал Эдвине. И мы просто скажем ей, что полюбили друг друга.

Кейт ощутила, как глаза сами собой закатываются к небу.

– Она в жизни этому не поверит.

– В таком случае скажите ей правду, – пожал плечами Энтони. – Объясните, что вас ужалила пчела, я пытался помочь вам, и нас застали в компрометирующей позе. Скажите все, что хотите. В конце концов, она ваша сестра.

Кейт со вздохом опустилась на каменную скамью.

– Никто не поверит, что вы хотели жениться на мне. Все посчитают, что вас заманили в ловушку.

Энтони бросил многозначительный взгляд на женщин, все еще с интересом взиравших на парочку.

– Надеюсь, вы не возражаете? – бросил он.

Леди Бриджертон и Мэри немедленно отступили и отвернулись, чтобы дать им возможность поговорить. Когда миссис Федерингтон не сразу последовала их примеру, Вайолет подалась вперед и едва не вырвала руку у нее из плеча. Энтони сел рядом с Кейт:

– Мы не сможем заткнуть рты людям, особенно Порции Федерингтон. Она была свидетелем всему и, конечно, распустит язык. Уверен, что она будет молчать ровно до той минуты, как вернется в дом. Поэтому нам следует извлечь пользу из создавшейся ситуации. Я все равно собирался жениться в этом году…

– Почему?

– Что почему?

– Почему вы все равно собирались жениться в этом году?

Энтони ответил не сразу. Да и как ответить на этот вопрос? Поэтому он сказал:

– Просто решил жениться, вот и все. Для меня это достаточно веская причина. Да и вам рано или поздно пришлось бы выйти замуж…

– Честно говоря, – перебила она, – я скорее полагала, что останусь незамужней.

Энтони ощутил, как напряглись мышцы. Только через несколько секунд он сообразил, что во всем виновата охватившая его безрассудная ярость.

– Вы собирались остаться старой девой?

Кейт кивнула. Судя по виду, она ничуть не лгала.

– Да, такая возможность определенно была.

Энтони стиснул зубы, готовый убить всех мужчин и женщин, которые сравнивали ее с Эдвиной и искренне считали, что старшая сестра ничто по сравнению с младшей. Кейт понятия не имела, что может быть по-своему привлекательной и желанной.

Когда миссис Федерингтон объявила, что они должны пожениться, первая реакция Энтони была такой же, как у Кейт: неподдельный ужас, не говоря уже о раненой гордости. Мужчины терпеть не могут, когда их вынуждают жениться. Особенно обидно, если жениться приходится из-за какой-то пчелы.

Но, наблюдая, как отчаянно протестует Кейт, он испытал странное удовлетворение.

Он хотел ее. Хотел отчаянно. Но ни за что не позволил бы себе сделать ей предложение: слишком явно угрожала она его спокойствию.

Однако вмешалась судьба, и теперь все выглядело так, словно ему придется жениться на ней… но стоит ли яростно протестовать по этому поводу? Бывает участь куда хуже, чем получить умную, образованную, красивую жену, которую вожделеешь двадцать четыре часа в сутки.

Главное – не влюбиться в нее. А это не так уж и сложно. Богу известно, она сводит его с ума своей страстью к непрерывным спорам. Но их брак вполне может быть удачным. Можно наслаждаться ее дружбой и телом и этим ограничиться. Глубже его чувства не зайдут.

А после его смерти Кейт сумеет воспитать его сыновей. Лучшей матери на всем свете не сыщешь. Это дорогого стоит.

– У нас все получится, – заверил он. – Вот увидите.

Она явно сомневалась в столь благополучном исходе дела, но все же кивнула. Да и что остается делать? Самая отъявленная сплетница Лондона застала девушку в тот момент, когда мужчина прижимался губами к ее груди. Если бы он не сделал предложения, репутация Кейт была бы погублена навеки.

А если она откажется выйти за него… ее посчитают не только падшей женщиной, но и полной идиоткой.

Энтони неожиданно встал.

– Матушка! – рявкнул он и, оставив Кейт на скамье, подошел к матери. – Мы с моей невестой желали бы остаться одни.

– Разумеется, – пробормотала леди Бриджертон.

– Вы считаете это мудрым решением? – не удержалась миссис Федерингтон.

Энтони подался вперед и прошептал на ухо матери:

– Если вы немедленно не уберете эту ведьму отсюда, я убью ее голыми руками.

Леди Бриджертон поперхнулась смехом, кивнула и даже сумела выдавить:

– Конечно.

Ровно через полминуты Кейт и Энтони остались одни. Он повернулся к ней; она встала и направилась к нему.

– Нам нужно немедленно уйти подальше от дома, – пробормотал он, беря ее под руку.

Он шагал широко и решительно. Кейт то и дело спотыкалась, стараясь не отстать.

– Милорд, – спросила она на бегу, – вы считаете, что это мудро?

– Повторяете слова миссис Федерингтон? – усмехнулся он, ни на миг не останавливаясь.

– Не дай Бог! – пробормотала она, – но вопрос остается вопросом.

– Думаю, что очень мудро, – заявил он, утаскивая Кейт в беседку. Правда, она была открыта с четырех сторон, но окружена кустами сирени, сквозь которые было не так-то легко разглядеть, что творится внутри.

– Но…

Он улыбнулся. Медленно.

– Знаете, вам бы только спорить.

– Вы привели меня сюда, чтобы сказать это?

– Нет. Я привел вас сюда, чтобы сделать ЭТО.

И не успела она раскрыть рот, не успела даже вздохнуть, как он завладел ее губами в жадном, пламенном поцелуе. Требовательном поцелуе, забиравшем все, что она могла дать, и требующем еще большего. Огонь, горевший в ней, взметнулся до самого неба и горел даже жарче, чем в ту ночь в его кабинете, жарче в миллион раз!

Она таяла в этом огне. Господи Боже, она тает и хочет, чтобы это продолжалось вечно!

– Что ты со мной делаешь? – прошептал Энтони ей в губы. – Этого не должно было случиться. В тебе все абсолютно неправильно, однако…

Кейт ахнула, когда его ладони легли на ее ягодицы и прижали разгоряченное тело к возбужденной мужской плоти.

– Видишь? – пробормотал он, скользя губами по ее щеке. – Чувствуешь? – Он хрипло усмехнулся, словно издеваясь над собой. – Да ты хотя бы понимаешь, что происходит? – Он безжалостно стиснул ее и прикусил нежную мочку уха: – Ну конечно, не понимаешь.

Кейт ощутила, как вплавляется в него. Кожа горела, словно обожженная, а предательские руки сами собой поднялись и обхватили его шею.

А Энтони продолжал разжигать в ней пламя, с каждой минутой все больше выходившее из-под контроля. Ею овладели поистине первобытные желания, а внутри все горело и растекалось огненной жидкостью, и хотелось только одного: чтобы он прижался к ней еще теснее.

Кейт хотела его. О, как она хотела его! Ей не следовало, не следовало желать этого человека, которого вынудили жениться на ней.

И все же хотела его с отчаянием, от которого перехватывало дыхание.

Но это плохо, это ужасно плохо. Она была преисполнена самых дурных предчувствий относительно такого брака и понимала, что должна сохранять ясную голову. И все время напоминала себе об этом. Но губы раскрылись сами собой, позволяя языку Энтони скользнуть внутрь. Мало того, ее язык осторожно коснулся уголка его рта.

И желание продолжало накапливаться в ее животе – ведь это странное, колючее, бурлящее ощущение было не чем иным, как желанием, – и становилось сильнее и сильнее.

– Я ужасная, правда? – прошептала она, скорее себе, чем ему.

Но он услышал ее, и его дыхание жаром обдало ее щеку.

– Нет. – Он снова прикусил ее мочку, словно заставляя прислушаться: – Нет. – Он прижался губами к губам и заставил ее проглотить слово. – Нет.

Голова Кейт бессильно откинулась. Его голос был низким и чувственным, и она вдруг почувствовала, что в этот момент словно родилась заново.

– Ты само совершенство, – прошептал он, обняв ее за талию. – Именно сейчас, именно в этот момент, в этом саду ты воплощение совершенства.

Кейт отчего-то растревожили его слова. Словно он пытался сказать ей, а, может, и себе, что завтра она уже не будет совершенством, а послезавтра окажется полным ничтожеством, Но его руки и губы убеждали лучше всяких слов, и она выбросила из головы неприятные мысли, наслаждаясь кружившим голову блаженством их близости.

Она ощущала себя настоящей красавицей. Самим… совершенством. И именно сейчас, именно здесь не могла не обожать человека, вызывавшего в ней подобные чувства.

Рука Энтони сжала ее грудь сквозь тонкий муслин платья. Пальцы судорожно стискивали упругую плоть, словно их обладатель летел с обрыва и случайно схватился за якорь спасения. Ее сосок был твердым и тугим, коловшим ладонь даже сквозь ткань платья, и ему потребовалась вся сила воли, каждая унция самоконтроля, чтобы не высвободить из плена каждую пуговицу ее платья.

Энтони мысленно видел, как обнажает ее, даже когда их губы встретились в очередном исступленном поцелуе. Ее лиф соскользнет с плеч медленно и соблазнительно, обнажив груди. Почему-то он знал, что эти груди тоже будут самим совершенством. Он взвесит одну на ладони, подставляя сосок солнцу, и медленно, очень медленно наклонит голову, пока не сможет легко коснуться языком крохотной горошинки.

И услышит ее стон.

А он будет продолжать терзать ее, крепко держа в объятиях, чтобы она не смогла ускользнуть. И только потом, когда Кейт откинет голову и начнет тяжело дышать, он вопьется губами в эту плоть и станет сосать, пока она не закричит.

Господи Боже, он так сильно хочет ее, что сейчас взорвется!

Но здесь не время и не место для подобных вещей. Не то чтобы он чувствовал необходимость подождать до свадьбы, В конце концов, он публично сделал Кейт предложение, и теперь она принадлежит ему. Но он не мог овладеть ею в садовой беседке. И не хотел. Для этого он слишком горд и слишком уважает свою невесту. Поэтому Энтони с великой неохотой медленно оторвался от Кейт и взглянул в ее лицо. В этот момент он был готов поклясться, что Кейт Шеффилд так же прекрасна, как ее сестра.

Правда, ее привлекательность была иного рода. Губы полнее, не столь модных очертаний, но бесконечно более соблазнительные. Ресницы… почему же он до сих пор не замечал, насколько они длинны? Стоило Кейт прикрыть глаза, как они ложились на щеки густыми опахалами. А когда ее кожа розовела от желания, от нее исходило истинное сияние. Энтони сознавал, что всему причиной разыгравшееся воображение. Но сейчас, глядя на нее, отчетливо представлял рассвет, то мгновение, когда солнце только встает над горизонтом, окрашивая небо нежными оттенками розового и персикового.

Они простояли так несколько минут, пытаясь отдышаться. Наконец Энтони уронил руки, и оба одновременно отступили.

Кейт чуть коснулась пальцами рта.

– Нам не стоило этого делать, – прошептала она.

Энтони прислонился к одной из опор беседки, казалось, абсолютно довольный своей участью.

– Почему нет? Мы помолвлены.

– Ничего подобного. Настоящей помолвки не было.

Он удивленно уставился на Кейт.

– Никаких официальных объявлений. Не подписано никаких документов. И потом, у меня нет приданого. Вам следует знать, что я бесприданница.

– Пытаешься избавиться от меня? – улыбнулся он.

– Разумеется, нет! – выпалила она, но тут же, смутившись, переступила с ноги на ногу.

Энтони шагнул к ней:

– Надеюсь, ты не пытаешься подсказать мне, как лучше избавиться от тебя?

– Н-нет, – краснея, солгала Кейт, хотя пыталась сделать именно это.

Разумеется, с ее стороны подобный шаг был невероятной глупостью. Если он откажется жениться, ее не примут ни в одном порядочном доме не только в Лондоне, но и в той маленькой деревушке графства Сомерсет, где она жила. Истории о падении женщины распространяются молниеносно.

Но разве легко сознавать, что на тебе женятся по необходимости! Какая-то часть сознания даже требовала, чтобы он подтвердил все ее подозрения. Что он хочет видеть своей женой не ее, а Эдвину, а на ней женится только потому, что их поймали на месте преступления. Конечно, слышать это очень больно, однако Кейт считала, что лучше знать правду и терпеть душевные муки, чем оставаться в неведении.

По крайней мере тогда она окажется на твердой почве. Сейчас же она чувствовала, что попала в зыбучие пески.

– Давай выясним все до конца, – решительно объявил Энтони. Кейт подняла голову. Его глаза так пристально впивались в нее, что она не смогла отвести взгляда. – Я сказал, что хочу жениться на тебе. Я человек слова. Всякие иные предположения на эту тему будут для меня оскорбительными.

Кейт кивнула. Но про себя упорно повторяла одну и ту же фразу: «Будь осторожна со своими желаниями. Будь осторожна со своими желаниями…»

Она только что согласилась стать женой человека, в которого влюбилась. И теперь была способна лишь задаваться вопросом: представляет ли он, что перед ним Эдвина, когда целует Кейт?

«Будь осторожна со своими желаниями, – твердил внутренний голос. – Иначе они могут исполниться…»