Глава 32

Патриция в одиночестве ехала верхом по дороге и уже не скрывала слез. Они лились ручьями, нос у нее покраснел. Обычно она владела собой, но сейчас не могла сдерживаться.

Как ни странно, несмотря на все доводы Стивена, она чувствовала, что ее предали. Как он мог ей позволить уехать одной? Его признание в любви мало ее утешало. Будь она на его месте, неужели поступила бы так, как он? Никогда! Она ни за что не прогнала бы его.

Подъехав к гостинице, Патриция все еще продолжала плакать. Забыв о времени и о том, что давно ничего не ела, она тем не менее проехала мимо. В таком настроении ей не хотелось никого видеть.

На развилке дорог Патриция без размышлений двинулась на Бостон. Она не представляла, сколько пути до города, но ее это не волновало.

Солнце клонилось к закату, и моросящий дождь, слегка ее отрезвивший, заставил искать пристанища на ближайшей ферме. Рыжая дворняжка возвестила о ее прибытии, прыгая вокруг лошади с громким лаем. Она выглядела скорее дружелюбной, чем свирепой. Когда Патриция спешилась, собака подбежала к ней, настороженно присматриваясь, и девушка, наклонившись, потрепала ее по голове.

— Привет, приятель, — ласково сказала она. — Что ты делаешь под дождем?

В ответ на ласку собака завиляла хвостом и побежала вслед за Патрицией на крыльцо. Все ставни на окнах были закрыты, и на стук никто не отозвался. Патриция подергала за ручку, но дверь была заперта.

— Так-то, приятель. Наверное, все крепко спят или никого нет дома, — сказала она, печально глядя на собаку. — Неужели все ушли, а о тебе забыли?

Патриция уже различала вдали очертания близкого города. Взяв коня под уздцы, она пересекла двор. Двери сарая были закрыты на тяжелый засов, но Патриция сумела его отодвинуть. Она вошла внутрь, собака и лошадь последовали за ней без приглашения.

Намокший пес отряхнулся, и Патриция протестующе взвизгнула, когда на нее полетели брызги.

— Эй, старый дурачок, я пришла сюда, чтобы укрыться от дождя, — сказала она с мягкой укоризной.

Вскоре ее глаза привыкли к полумраку, и она осмотрелась. В сарае было сухо и тепло. Корова в стойле приветствовала их безразличным мычанием. Пес подбежал к девушке, обнюхал и, признав, свернулся на сене, наблюдая, как Патриция расседлывает лошадь и растирает ее мешковиной. Через некоторое время лошадь уже удовлетворенно жевала овес и сено.

Патриция внимательно осмотрела сарай, но не смогла найти ничего, чтобы утолить голод. Но она обнаружила конскую попону, тщательно вытряхнула и завернулась в нее, сняв мокрую одежду.

Наконец, усталая, она села на сено рядом с собакой. Та подползла и положила голову ей на колени. Патриция улыбнулась и почесала пса за ушами. Животному, похоже, это понравилось, потому что пес ткнулся носом ей в руку, явно желая продолжения.

— Эй, старый дурачок, ты думаешь, что я собираюсь всю ночь тебя чесать? — притворно сердясь, сказала она. Патриция ласково обняла пса, и тот лизнул ее в лицо. — Ну вот еще! — воскликнула она и оттолкнула его. — Лежи смирно!

Патриция немного отодвинулась, но пес тут же снова привалился к ее боку и вскоре уснул, довольный. Патриция начала ласково его поглаживать.

— Кажется, ты и я в одинаковом положении, приятель, — тихо сказала она. — Нас обоих бросили те, кого мы любим.

Ее мысли снова вернулись к Стивену Керкленду. У нее больше не было слез. В порыве негодования она дала себе слово больше не проронить ни слезинки из-за того, кто недостаточно сильно ее любил, чтобы жениться. Возможно, все благородные доводы Стивена были лишь предлогом, чтобы не связывать себя. «Ладно, тем хуже для него, — решила она, воспрянув духом. — Я была готова ему отдать всю свою любовь, поэтому он потерял больше, чем я».

Вздохнув, она расслабилась, но не могла уснуть и еще долго лежала с закрытыми глазами, думая о своей судьбе.

На следующее утро Патриция проснулась от собачьего лая. Пес прыгал возле кого-то, стоящего в двери сарая. Возникшая поначалу у Патриции тревога исчезла, когда он игриво прыгнул на руки веснушчатому мальчишке лет десяти — одиннадцати с соломенного цвета волосами. Тот громко смеялся, стараясь увернуться от пса, лизавшего его в лицо. Мальчик не сразу заметил незнакомку и удивленно опустил собаку на землю, увидев девушку, когда та села. В его глазах промелькнул испуг.

— Кто вы? — спросил парнишка, пятясь назад. Его голубые глаза округлились и расширились.

— Извини, если я тебя напугала, — сказала Патриция. — Я пришла сюда прошлой ночью, чтобы спрятаться от дождя. Мальчик широко улыбнулся:

— А я удивился, почему дверь сарая не заперта, и испугался — неужели я оставил ее открытой?

— Я стучалась в дом, но никто не отозвался. Поэтому укрылась здесь, — пояснила Патриция.

— В доме никого нет, мэм, — сообщил паренек. — Паркеры уехали в Маршфилд, потому что брат мистера Паркера заболел. Меня зовут Джереми Слоун. Я живу на соседней ферме и прихожу сюда доить корову Паркеров.

— Я рада тебя видеть, Джереми. Нет ли у тебя чего-нибудь поесть? — с надеждой спросила она. Он полез в карман своих штанов.

— Вот яблоко. — Джереми протянул его Патриции, и та начала с жадностью есть. — Буду рад угостить вас молоком, как только подою старушку Квини.

— Звучит заманчиво, Джереми. Я буду тебе благодарна, если ты выйдешь ненадолго, чтобы я могла переодеться. Это займет всего несколько минут.

— Не беспокойтесь, мэм. За сараем растет яблоня, и, пока вы одеваетесь, мы с Янки Дудль сходим и наберем еще яблок.

Патриция весело рассмеялась:

— Янки Дудль? Какая необычная кличка для собаки, не правда ли?

Мальчик настороженно посмотрел на нее.

— Вы ведь не тори, мэм?

Патриция вспомнила о Стивене Керкленде и невольно нахмурилась.

— Мне ненавистно это слово, — солгала она.

По-видимому, ответ удовлетворил мальчугана, и он убежал вместе с Янки Дудль.

Патриция быстро оделась и успела умыться в бочке с дождевой водой до их возвращения. Джереми держал шляпу, полную яблок. Патриция съела еще одно, пока оседлывала лошадь и выводила ее наружу.

Джереми принес ей целый ковш парного молока, и она с жадностью его выпила. Яблоки и молоко слегка утолили голод, и она поблагодарила Джереми за доброту.

— Далеко ли до Бостона, Джереми?

— Около шести часов верхом, мэм. Но вам потребуется пропуск, чтобы миновать кордон. Город с июня закрыт.

Размышляя о своем трудном положении, Патриция села на лошадь и двинулась в путь. Оглянувшись, она помахала на прощание мальчику и собаке, стоявшим у сарая.

День уже клонился к вечеру, когда Патриция добралась до Бостона. К счастью, один из стражников на окраине ее узнал, так как часто посещал казино, и пропустил в город. Она направилась прямо домой.

Сэлир приветствовал ее широкой улыбкой.

— Мы соскучились без вас, мисси. — Лицо гиганта сияло неподдельной радостью.

Патриция вошла в знакомый холл и только сейчас осознала, что отсутствовала целых два месяца. Два незабываемых месяца! Шестьдесят дней, которые были, пожалуй, самыми лучшими в ее жизни.

Прежде всего ей хотелось принять горячую ванну, а потом чего-нибудь поесть. Сэлир пошел на кухню, чтобы распорядиться насчет горячей воды и еды.

Патриция с удовольствием окинула взглядом свою уютную спальню и отпрянула назад, с удивлением увидев пустую стену, где раньше висел ее портрет. «Какого черта они его убрали?» — подумала она.

Прибыл Сэлир с водой для ванны, а когда он собрался уходить, Патриция его спросила:

— Сэлир, где мой портрет, который висел на этой стене?

— Я не видел его, мисси, с той самой ночи, как вы покинули Бостон. Я думал, вы взяли его с собой.

— Это нелепо, Сэлир. Ты присутствовал при моем отъезде. Мне было не до портрета. Я даже не успела взять свою одежду.

— Верно, мисси, — задумчиво сказал он. — Может быть, мистеру Рирдону что-нибудь об этом известно?

— Надеюсь, — сказала она.

Час спустя, чистая и свежая после купания, Патриция впервые за последнюю неделю ела наконец приличную пищу. Она оделась с особой тщательностью, готовясь к неприятному разговору с Чарлзом, обвиненным Стивеном в неприглядных поступках.

Когда она спустилась вниз, казино уже было открыто. Сэлир стоял у входа, и она задала ему несколько вопросов.

— Чарлз уже прибыл? — Сэлир в ответ кивнул. — Ты сказал ему, что я вернулась?

Сэлир покачал головой.

— Я хотел было сказать, но в этот момент появился полковник Милтон. Он выглядел очень взволнованным, и они уединились в кабинете мистера Рирдона.

Патриция нахмурилась. Что за неотложные дела заставили одного из адъютантов генерала Гейджа приехать в ее казино? Черт бы побрал Стивена Керкленда, заронившего в ее голову подозрения относительно Чарлза!

— Они еще там? — спросила она.

— Думаю, да, мисси. Я больше их не видел.

Патриция быстро пошла по коридору. Она должна поговорить с Чарлзом, прежде чем казино заполнится посетителями. Дверь в его кабинет была слегка приоткрыта, и Патриция уже хотела постучаться, когда услышала имя Стивена.

— Керкленд сказал, что он сделал с Патрицией Фэрчайлд? — спросил Чарлз.

— Мы все еще продолжаем его допрашивать, — ответил полковник Милтон. — Он утверждает, что ничего не знает о ее местонахождении.

— Я убью его своими руками, если он причинил ей вред! — заявил Чарлз.

— В этом нет необходимости, Рирдон, — самодовольно сказал полковник. — Завтра утром мы отправим Керкленда морем в Англию. Там его еще раз как следует допросят, а затем повесят. Колонии явно готовятся восстать. Проклятые «Сыны свободы», вероятно, попытаются взять приступом тюрьму и освободить его.

— А как насчет его команды? Вы их тоже арестовали? — спросил Чарлз.

— Мы обязательно это сделаем, как только найдем корабль Керкленда. Он опередил наши суда и скрылся. Мы подозреваем, что он находится где-то вблизи Маршфилда, так как патруль неожиданно наткнулся на Керкленда во время осмотра заброшенного дома в тех местах. Он был один, когда мы его схватили, и не хочет говорить, что там делал.

— Значит, Патриция сейчас на его судне? — предположил Чарлз.

— Вы заблуждаетесь, Рирдон. Остаться с ними означает стать одной из них, — пренебрежительно сказал полковник. Рирдон тотчас отмел это предположение:

— Мне кажется, Керкленд держит ее в заточении. Патриция наверняка вернулась бы в Бостон, будь у нее такая возможность. Она очень богата, Милтон, и не бросит своего состояния. — Он решительно покачал головой. — От нее не было никаких известий с тех пор, как «Либерти» покинул Уильямсберг. Этот негодяй знает, где она. Куда вы поместили Керкленда? Предоставьте его ненадолго мне, и я узнаю, что он сделал с Патрицией.

— Мы держим его в своем штабе, но в полночь перевезем на корабль «Уильям». Утром это делать нельзя. Я уверен, что «Сыны свободы» даже не знают, что он у нас. Это будет подарок британским властям.

Патриция услышала все, что хотела. Она повернулась, чтобы уйти, когда дверь внезапно распахнулась. Увидев Патрицию, потрясенный Рирдон отпрянул. Казалось, он был испуган не меньше, чем она.

— Боже мой, ангел! Это ты? — удивленно воскликнул он. Рирдон крепко ее обнял, прежде чем она успела вымолвить хоть слово. — Когда же ты вернулась? Я только что говорил о тебе с полковником и предположил, что ты стала жертвой преступников.

— Я вернулась час назад, — тихо сказала Патриция. — Приняла ванну и переоделась. Я хотела к вам войти и поговорить.

— Патриция, ты знакома с полковником Милтоном? — спросил Чарлз.

— Конечно. Рада снова вас видеть, полковник, — любезно сказала Патриция, протягивая руку англичанину.

— Ваш покорный слуга, миледи, — сказал Милтон, галантно целуя руку Патриции. — Вы долго отсутствовали, мадам Фэрчайлд, и я обязан вас спросить, каким образом вы вернулись в Бостон.

Патриции необходимо было подумать. Она не хотела слишком много рассказывать о Стивене, однако не видела смысла и лгать.

— Меня держали взаперти на борту «Либерти». Где-то южнее Бостона я прыгнула с корабля в море. Капитан последовал за мной и поместил в каком-то заброшенном доме. В конце концов мне удалось бежать, и вот я здесь.

Чарлз сочувственно похлопал ее по руке, однако англичанин посмотрел на нее с подозрением.

— Вы говорите, что капитан Керкленд покинул свой корабль, последовав за вами? — Она кивнула. — И вы ничего не знаете о его местонахождении в настоящее время? — спросил он скептическим тоном.

— Последний раз я его видела в старом, заброшенном доме. Это огромное полуразрушенное строение. Я никогда раньше не видела ничего подобного здесь, в колониях. Оно напоминает мне замок.

— И когда все это произошло, мадам? — спросил полковник Милтон. Он явно сомневался в правдивости ее рассказа.

— Я сбежала от капитана Керкленда вчера. Ночь провела в сарае на ферме.

— Почему вы не обратились к помощи властей, мадам?

— Неужели эти расспросы так уж необходимы, Милтон? — сердито спросил Рирдон.

— Боюсь, что да, Рирдон. Мадам Фэрчайлд провела довольно много времени в компании мятежников, отъявленных преступников. Необходимо, чтобы она объяснила свое поведение.

— Полковник Милтон, мадам Фэрчайлд находилась в обществе Керкленда, потому что я лично ее попросил с ним поехать. Это единственная причина. — Чарлз злился все больше из-за назойливости полковника.

— Тем не менее я хочу, чтобы мадам Фэрчайлд проследовала со мной в штаб. Нам необходимо получить ее свидетельские показания и отправить их с отплывающим утром кораблем в Англию.

Патриция покорно подняла руки вверх.

— Не думаю, что смогу сообщить вам нечто важное, полковник. Если вы настаиваете, я не возражаю.

— Я лично отвечаю за мадам Фэрчайлд, Милтон, и сам доставлю ее в штаб. Нет необходимости обращаться с ней.

как с мятежницей. Кроме того, мне надо обсудить с ней важные дела, прежде чем я завтра отплыву. — Рирдон говорил так властно, что это подействовало даже на полковника.

— Отплываешь завтра? Куда ты собираешься, Чарлз? — удивленно спросила Патриция.

— Я еду в Англию по делам, ангел. Я рад, что ты вернулась до моего отъезда.

— Хорошо, Чарлз, — сказал полковник Милтон, — я буду ждать вас и мадам Фэрчайлд в штабе через два часа.

— Как скажете, полковник, — ответил Чарлз с холодной любезностью.

Они вышли в холл, чтобы попрощаться с Милтоном, когда Сэлир открыл дверь еще одному гостю. Патриция едва не вскрикнула, увидев Томаса Сазерленда в вечернем костюме. Их взгляды на несколько мгновений встретились, затем она поспешно отвернулась.

Чарлз, очевидно, ничего не заметил и взял ее под руку, чтобы вернуться в свой кабинет, в то время как несколько английских офицеров обратили на Патрицию внимание и радостно ее приветствовали. Она холодно отвечала на их горячие возгласы, поскольку ее мысли были заняты тем, как бы остаться наедине с Томом и передать ему, что Стивена схватили.

Разумеется, Том не был бы здесь, знай он, где сейчас Стивен. Должно быть, он пришел в надежде что-нибудь от нее узнать. По крайней мере хоть кто-то ей доверяет!

Ее увлекли в главную гостиную.

— Просим, Патриция! Мы не слышали твоего пения много недель! — крикнул один из посетителей.

Остальные подхватили его просьбу, и Патриция села за клавесин.

Она окинула взглядом комнату и обнаружила Тома у стойки бара. К сожалению, Рирдон стоял в нескольких шагах от него. После подслушанного ею разговора Чарлза с Милтоном не было сомнений, что Стивен был прав: ее деловой партнер явно работал на британские власти. Он умышленно ее использовал, чтобы организовать какое-то убийство. Патриция сама не знала, как ей удалось закончить песню. Мужчины аплодировали и требовали, чтобы она спела еще. Чтобы оттянуть время, она пошла им навстречу и спела другую песню. Потом Патриция решительно подошла к бару.

— Послушайте, джентльмены. Поскольку я долго отсутствовала, мне хочется угостить всех вас выпивкой. Заказывайте, что пожелаете. А я готова поспорить, что помню вкусы любого из присутствующих.

Предложение было встречено шумным одобрением, и мужчины столпились у стойки. Сначала Патриция остановила свой выбор на молодом офицере.

— Дайте вспомнить, капитан Бриджес. Ваш любимый напиток — шотландское виски. Я права?

Он кивнул, и она быстро налила ему стакан.

Патриция подошла к следующему посетителю и пристально посмотрела на него.

— Лейтенант Карлсон, вы любите портвейн.

Она до краев наполнила стакан вином и передала ему с очаровательной улыбкой.

Чарлз Рирдон внимательно за ней наблюдал, не понимая ее намерений. Патриция никогда прежде его не игнорировала. Она знала, что он ждет ее для серьезного разговора, и тем не менее попусту тратила время.

Патриция продолжала свою игру у бара. Мужчины уже делали ставки — сможет ли она определить любимый напиток каждого. Подойдя к Томасу Сазерленду, она задумалась.

— Дайте вспомнить. — Внимательно глядя на него, она постукивала себя пальцем по щеке. — Кажется, вам нравится особый сорт бренди. — Она вдруг широко раскрыла глаза и воодушевленно добавила: — Ну да, конечно. Коньяк! Французский коньяк! — торжествующе заявила она.

Томас задумался. Патриция прекрасно знала, что он терпеть не мог коньяка, и они часто шутили по этому поводу. Коньяк был любимым напитком Стивена. «Боже! Она пытается сообщить мне что-то о Стивене!»

— Вы не представляете, как трудно доставать коньяк в наши дни, Уильям. Французы больше не поставляют его нам.

При чем здесь Уильям? Где Стивен и что ему делать с кораблем? Может быть, она хочет сообщить ему что-то о «Либерти»?

— Продолжай, Патриция. Ты должна сказать мне больше.

Вот если бы Бэб была здесь. Женщины понимают друг друга без слов!

Внезапно его лицо расплылось в широкой улыбке. Он начал догадываться: Патриция пытается предупредить его относительно судна «Уильям», которое находилось сейчас в порту!

Томас улыбнулся Патриции в знак подтверждения, что все понял. Он понюхал напиток и поднял стакан, приветствуя ее.

— Я выпью это до капли, Патриция. — Он сделал несколько глотков драгоценного бренди.

— Боюсь, если вы будете пить так медленно, сэр, нам придется ждать до полуночи, — насмешливо сказала она.

Прошло еще полчаса, прежде чем она закончила угощать посетителей. К этому времени Рирдон уже явно потерял терпение и, схватив Патрицию за руку, повел в свой кабинет.

Сазерленд сразу же ушел. Сообщение Патриции было довольно туманным, но он понял главное: Стивен захвачен, он на корабле «Уильям» и что-то должно произойти в полночь. Он поднес свои карманные часы к свету и увидел, что уже половина одиннадцатого. Что же делать? В его распоряжении всего полтора часа.