Глава 12
— Доброе утро, Джулиана.
Кейн появился в лавке с совершенно невозмутимым видом. Словно зашел для того, чтобы вместе с ней отправиться на аукцион.
— Доброе утро, милорд, — ответила она холодно. Да как он смеет?! Бесстыжий любитель шлюх! И почему он так долго к ней не заходил?
— Ты слишком серьезна, дорогая.
— Полагаю, так и следует себя вести при нынешних обстоятельствах.
— Что ж, возможно. Мы ведь поссорились… Но мне кажется, это было очень давно, — добавил Кейн со вздохом.
Тут из дальней комнаты вышел Кварто, и маркиз с улыбкой спросил:
— Ну что, теперь больше никто не беспокоит тебя по ночам?
Джулиана покачала головой:
— Нет, никто не беспокоит. Благодарю вас, милорд.
Кварто глухо зарычал, и Кейн со смехом воскликнул:
— Отлично! Надеюсь, он всех приветствует таким образом.
— Между прочим, вы, милорд, похоже, единственный, кого он не любит. Перед другими он катается по полу и показывает живот.
Джулиана не стала говорить о неприличной привычке Кварто обнюхивать женщин. Она ожидала от гостя какой-нибудь грубой шутки, но Кейн, казалось, о чем-то задумался.
Немного помедлив, Джулиана спросила:
— Может, вам чем-то помочь? Вы пришли за книгой? А как дела на аукционе?
— Ах, вы об этом? Нет-нет, наверное, не сегодня. — Не глядя на нее, маркиз пожимал плечами, словно не знал, чего же, собственно, хочет. Потом вдруг спросил: — Мы не могли бы подняться наверх? Есть одно… личное дело, которое мне хотелось бы обсудить.
Джулиана решительно покачала головой:
— Нет, милорд. Полагаю, здесь мы можем обсудить любое дело.
Ее резкий ответ вызвал у него улыбку, но то было всего лишь слабое подобие его прежней обворожительной улыбки.
— Не беспокойся, дорогая. Я вовсе не собираюсь делать тебе еще одно неприличное предложение. Скорее я опасаюсь другого… Боюсь, что мои беззаботные дни подходят к концу. Видишь ли, я хотел бы…
Тут Кейн вдруг опустился перед ней на одно колено, и Джулиана, смотревшая на него с удивлением, все же отметила, что он проделал это с необыкновенной элегантностью. Более того, он выглядел сейчас… просто до абсурда романтично. И совершенно не походил на самого себя, то есть на прежнего маркиза Чейза. Скорее всего он походил на принца из сказки. А его небесно-голубые глаза смотрели на нее как-то неуверенно, возможно, даже с мольбой.
«Вероятно, он хочет извиниться», — подумала Джулиана, сохраняя невозмутимое выражение. Наверное, она могла простить его, хотя и не следовало бы.
Тут Кейн откашлялся и проговорил:
— Миссис Мертон, не могли бы вы оказать мне честь и дать согласие стать моей женой?
Голова у Джулианы закружилась, и ей почудилось, что она вот-вот лишится чувств. А потом она вспомнила о том, что этот человек совсем недавно пользовался услугами шлюхи.
— Почему?.. — пролепетала она.
— Это не вполне тот ответ, которого я ожидал, — заметил Кейн. — Я предпочел бы услышать следующее: «Милый, я буду счастлива стать маркизой Чейз».
Маркизой?! Ах, неужели ей действительно это предлагали? Но ведь это же… просто смешно!
— Я не понимаю вас, — ответила Джулиана. — Вы хотите сказать, что… безумно в меня влюбились?
— А это поможет? — спросил Кейн с улыбкой.
— Ну, если вы действительно… Но даже и в этом случае… — Она умолкла, пожимая плечами.
— Да-да, понимаю, — закивал маркиз. — Зачем тебе выходить замуж за такого прожигателя жизни, как я, верно? Тебе это не нужно, даже если бы я и в самом деле любил тебя.
— Значит, не любите?
— Я слишком уважаю тебя, дорогая, чтобы лгать.
— В таком случае ответьте на мой первый вопрос. Почему?
— Ну, если в нескольких словах, то я бы выразился так: мне надо изменить свою жизнь. — Эти слова прозвучали столь «траурно», что Джулиана едва не рассмеялась. — А полная история будет рассказана позже, — продолжал маркиз. — Дорогая, ты уверена, что мы не можем подняться наверх? Обещаю, что буду сдерживать себя. И мне хотелось бы выпить немного… чаю.
— О Господи, Кейн, неужели ты действительно намерен изменить свою жизнь?
Он рассмеялся, и теперь это уже был смех прежнего Кейна.
— Если я выпью чаю вместо бренди, то, наверное, докажу, что и впрямь начал меняться.
Сидя за столом, Кейн рассказывал о появлении Эстер. И вскоре у Джулианы уже не оставалось сомнений: он очень любил свою сестру. Более того, ей казалось, что в семействе маркиза существовали какие-то тайны, о которых он умалчивал. Но к сожалению, она так и не поняла, почему приезд девушки подтолкнул Кейна сделать ей, Джулиане, предложение.
— Я не могу допустить, чтобы мать забрала у меня Эстер, — продолжал маркиз. — Видишь ли, я недавно беседовал с адвокатом. К счастью, мой отец настоял на том, чтобы у нее, кроме матери, был опекун-мужчина. Поскольку же этот опекун недавно умер, а ей уже более четырнадцати лет, закон позволяет сестре самой назвать замену опекуну.
— И она может выбрать тебя?
— Да, совершенно верно. Но суд должен одобрить ее выбор, а моя мать может выдвинуть множество возражений против меня.
— И какое отношение к этому имею я?
— Юрист, с которым я консультировался, а также мой адвокат говорят: женитьба на женщине с хорошей репутацией поможет убедить суд в том, что я наиболее подходящий опекун для молоденькой девушки. Даже несмотря на мои прошлые прегрешения. А ты — единственная женщина, на которой я хотел бы жениться.
Джулиана не смогла сдержать радости от этих слов маркиза, но он тут же подпортил комплимент, заявив:
— Кроме того, ты единственная из хорошо знакомых мне женщин обладаешь хорошей репутацией.
— Ты, наверное, сошел с ума, если думаешь, что я подходящая женщина, — пробурчала Джулиана. — Ведь я занимаюсь торговлей. Не слишком обычное занятие для будущей маркизы. Но я, естественно, весьма польщена твоим предложением.
— Похоже, ты не очень-то рада. — Кейн едва заметно улыбнулся. — Но я действительно считаю, что ты — вполне подходящая. Ведь ты леди и имеешь соответствующее воспитание. А твой дед был настоящим джентльменом, возможно… слегка эксцентричным, но ведь я не на нем собираюсь жениться.
— А сейчас я держу лавку, — заметила Джулиана.
— Дорогая, ведь тебе нужно получить одобрение пожилых судей, а не хозяйки модного магазина, не так ли? И никто из судей не сможет ничего возразить против тебя. Более того, даже все сплетники будут помалкивать.
— Нет! — Джулиана решительно покачала головой.
— Дорогая, прошу тебя… — Кейн отставил чашку с чаем и взял ее за руку. — Прошу тебя, Джулиана, выходи за меня. Поверь, нам будет хорошо. Мы будем вместе покупать книги. И ты сможешь купить любую книгу в Лондоне, какую только пожелаешь. Даже Себастьян Айверли вынужден будет тебя уважать.
Джулиана тихонько вздохнула. О, этот человек знал, как сыграть на ее низменных чувствах!
А маркиз улыбнулся и продолжил уговоры:
— Дорогая, мы будем чудесно проводить время. Ты ведь знаешь, что всегда получишь удовольствие в постели. И я — тоже.
Маркиз очень кстати напомнил ей об этом. Да, он будет наслаждаться в постели с ней — и с кем еще? К тому же у нее уже был один «дружеский» брак. Конечно, Кейн в постели совсем не такой, каким был Джозеф, но все же она не была уверена в том, что ей нужен еще один брак по расчету. И вообще, уж если она собирается пожертвовать своей независимостью, то ей хотелось бы хоть каких-то чувств.
Будучи замужем за Джозефом, она по крайней мере никогда не сомневалась в его верности, — а вот как будет с Кейном?
— Я не хочу выходить замуж за развратника, — заявила Джулиана.
— Да-да, понимаю тебя, — закивал Кейн. — И нисколько не осуждаю. Но я собираюсь стать исправившимся развратником. Я уверен, что ты мне в этом поможешь. Я нуждаюсь в тебе, Джулиана. Кроме того, я смогу дать тебе все, что ты захочешь. Драгоценности, наряды, слуг… Ты больше никогда не будешь сама готовить. И ты полюбишь мою сестру. Поверь, она очень милая.
Кто мог бы не поддаться такому искушению? Она, Джулиана, испытала его в полной мере. На мгновение она даже представила себя женой маркиза — богатой, влиятельной, всеми уважаемой. Но с другой стороны…
Джулиана со вздохом покачала головой:
— Нет, это невозможно.
— Но почему? Почему ты не хочешь сказать «да»?
Она снова вздохнула. Вероятно, она обязана была сказать правду.
— Потому что я — совершенно неподходящая тебе женщина.
Кейн откинулся на спинку стула, готовый разбить любой аргумент, словно назойливую муху.
— Дорогая, продолжай. Приводи свои возражения. — Теперь он твердо решил: только Джулиана была бы подходящей для него женой.
Она встала и сделала глубокий вдох. После чего выпалила:
— Потому что я — незаконнорожденная.
Кейн ожидал чего угодно, только не этого. А Джулиана выглядела так, словно вот-вот лишится чувств. Вероятно, это признание стоило ей очень дорого.
— Значит, твоя мать… Кассандра…
— Я даже не знаю точно, была ли она моей матерью, — перебила Джулиана, и глаза ее наполнились слезами. — Хотя нет, я уверена, что именно она была моей матерью, но никто никогда не подтвердил этого. И я не имею представления, кто был мой отец.
— Расскажи об этом, — попросил Кейн.
— Меня привезли в дом мистера Фиттерборна в младенчестве и воспитывали в Фернли-Корте. А моя няня была раньше няней единственного ребенка моего опекуна — Кассандры. Я выросла на рассказах о «мисс Кассандре», играла ее игрушками и читала ее книги. А когда у нас бывал пирог с крыжовником, няня говорила мне, что «мисс Кассандра» очень любила его, и этот пирог стал и моим любимым. В детстве я почти не видела других людей, и мне казалось, что «мисс Кассандра» жила вместе со мной и сделалась моей подругой.
Рассказывая, Джулиана медленно расхаживала по комнате, потом вдруг остановилась перед акварелью, которую Кейн заметил еще в свой первый визит.
— И вот в один прекрасный день няня показала мне этот ее портрет, и я поняла, что моя подруга — вполне взрослая женщина. Именно тогда я решила, что «мисс Кассандра» — моя мать.
«Бедный ребенок…» — подумал Кейн. Конечно, его собственное детство было не слишком радужным, но у него по крайней мере имелась мать, пусть даже она уделяла ему не очень много времени.
А Джулиана между тем продолжала:
— Когда же я спросила няню, действительно ли Кассандра была моей матерью, та ответила «нет», но я поняла, что няня лжет. И еще няня сказала, что «мисс Кассандра» умерла и что она никогда не была замужем.
— Неужели тебе никто никогда так и не рассказал, кто твои родители?
— Когда я поближе познакомилась со своим опекуном, я спросила его об этом. И он сказал, что я — дочь его дальних родственников. Но он никогда не рассказывал о них.
— А может, он сказал тебе правду?
Джулиана рассмеялась, но в ее хрипловатом смехе не было радости.
— Знаешь, как меня звали? — спросила она. — Меня звали Уэйборн . А ведь всем известно, что это имя дают незаконнорожденным. Мое же второе имя — «Кассандра». Почему же меня так назвали, если я не была ее дочерью, рожденной вне брака?
Кейн молча пожал плечами. Он мог бы придумать любые другие причины. Например, имя Кассандра могло быть традиционным в семье.
— Опекун стыдился признать, что я — его внучка. Иначе почему мне никогда не разрешали покидать Фернли, если не считать выходов в церковь? Я выросла, не зная никого, кроме слуг, няни, моей гувернантки да нескольких торговцев книгами, которые навещали деда. Да-да, он стыдился меня.
— Дорогая, я не представляю, что кто-то мог бы стыдиться тебя, — сказал Кейн. — Даже не верится…
Тут Джулиана снова уселась за стол и уже с нотками гнева в голосе проговорила:
— А ты знаешь, что произошло, когда мой опекун умер? Его кузен Фредерик Фиттерборн, унаследовавший поместье, сказал, что я не могу жить в одном доме с его женой и детьми.
— Он выгнал тебя без пенни в кармане?
— О нет, он просто напомнил мне, что я обладаю состоянием в тысячу фунтов — их оставил мне мистер Фиттерборн. И добавил, что доход от этого наследства будет полностью удовлетворять нужды такой «особы», как я. Но он не стал говорить, кто я такая, сказал лишь, что если бы мой опекун хотел, чтобы я это узнала, то сам бы сообщил мне все о моем рождении. Он выразился предельно ясно, не так ли?
Кейн промолчал. Было совершенно очевидно: этот человек, оставивший молодую женщину жить на собственные средства, — редкостный негодяй. Что ж, приятно осознать, что его собственный отец — не единственный негодяй в этом мире. Впрочем, сейчас речь не о нем, а об этом наследнике, Фредерике Фиттерборне.
— А тебе было тогда… сколько лет? — спросил Кейн.
— Девятнадцать.
— И он не счел нужным присмотреть за тобой, хотя ты была членом его семьи? — В голосе маркиза послышались нотки сомнения.
Джулиана взглянула на него с упреком.
— Ты мне не веришь? Полагаешь, я выдумываю, когда говорю, что Кассандра была моей матерью! — Она сняла со стены портрет. — Вот, посмотри! Вот она, Кассандра. Я очень похожа на нее, верно? У меня ее глаза.
Маркиз внимательно посмотрел на Джулиану. Да, верно, у девушки на портрете, выполненном акварелью, были зеленоватые глаза. А если присмотреться, то можно было найти сходство с Джулианой, несмотря на темные волосы Кассандры.
Тут Джулиана вдруг отступила от него и, прижав портрет к груди, тихонько заплакала. Маркиз бросился к ней в испуге.
— Дорогая!.. Любовь моя!.. Успокойся! Не надо плакать. Все в порядке. — Он разжал ее пальцы, сжимавшие рамку, и положил портрет на стол с такой осторожностью, словно это было величайшее сокровище. — Конечно, я верю тебе. Ты очень на нее похожа.
Да, возможно, она действительно была похожа на эту женщину. И очень может быть, что Джулиана была права в своем предположении. Уж он-то знал, каково это, когда тебе не верят.
Осторожно обнимая рыдавшую женщину, Кейн принялся бормотать ей на ухо слова утешения. Он хотел, чтобы она поверила: ему безразлично, кто ее мать, даже если ее родила цыганка в канаве. В конце концов, она стала умной и независимой женщиной, что гораздо важнее, чем ее родословная. И еще ему очень хотелось, чтобы Джулиана не думала о своем прошлом, забыла о нем, чтобы она никогда не испытывала душевной боли.
И если бы он женился на ней, то непременно добился бы того, чтобы все так и было. Но, черт побери, кое в чем она была права. Он вполне мог представить, какие аргументы выдвинут советники матери, если он представит в качестве своей невесты торговку с сомнительной родословной. И он никогда не сможет никого убедить в том, что они с Джулианой — самые подходящие опекуны благовоспитанной и хорошо обеспеченной дочери Праведного Маркиза.
Следовательно, он должен был что-то предпринять, чтобы не позволить матери снова, теперь уже перед лицом света, повторить грязные обвинения отца в его адрес.
