Глава 24
«ПОЙДЕМ, ПОЙДЕМ, ПОЙДЕМ НА БАЛ!»
Хелен и Рис всю ночь работали над партитурой, сидя за пианино в комнате для занятий музыкой. Но когда в окнах забрезжил рассвет, Хелен почувствовала, что смертельно устала. У нее страшно разболелась голова. Поднявшись в свою спальню, она прилегла.
Через некоторое время в комнату тихонько вошла Сондерс и спросила свою госпожу, когда ей будет угодно встать.
— Не буди меня до вечера, — издав тихий стон, сказала Хелен и махнула рукой, приказывая служанке удалиться.
Хелен отвратительно чувствовала себя.
В два часа дня дверь спальни снова распахнулась. Хелен услышала сквозь сон чьи-то торопливые шаги, приближавшиеся к ее кровати. С трудом открыв глаза, она увидела, что это была не Сондерс. У ее постели стоял Рис, свежий и энергичный. Хелен даже поморщилась.
— Уйди, — простонала она, прижав ладонь ко лбу, словно героиня мелодрамы.
— Пора вставать, — бодрым тоном заявил Рис. — Лик сказал, что тебе нездоровится, поэтому я принес средство от головной боли, которое приготовила моя кухарка.
Хелен покосилась на стакан в руках мужа.
— Спасибо, но я не буду это пить. Мне не нравится пена, она выглядит просто отвратительно, — содрогнувшись, сказала Хелен.
— И все же я настаиваю, чтобы ты выпила лекарство. Обняв жену за плечи, Рис все же заставил ее сесть и поднес стакан к ее губам.
— Да как ты смеешь! — возмутилась она.
Однако слабость, которую чувствовала Хелен во всем теле, мешала ей сопротивляться. У нее кружилась голова. Попробовав напиток, Хелен убедилась, что он отвратителен не только на вид, но и на вкус.
— Ты должна выпить все до последней капли, — настаивал Рис.
— Зачем ты меня мучаешь? — простонала она.
— У меня появились новые идеи. Я хочу переработать весь второй акт. Меня осенило после твоих вчерашних слов по поводу арии для тенора из «Белого слона».
Возможно, некоторым женщинам и понравились бы творческие переживания графа, да еще лихорадочный блеск в его глазах, но Хелен они оставляли равнодушной.
И все же она сдалась. Выпив залпом приготовленное кухаркой отвратительное зелье, она оттолкнула руку мужа и откинулась на подушки.
— Уйди, умоляю тебя, — простонала она.
Но через несколько минут ей уже стало намного лучше.
В комнату без стука вошел лакей с двумя ведрами горячей воды, от которых поднимался пар, за ним следовал второй слуга, внесший в спальню жестяную сидячую ванну.
— Жаль, что слугам пришлось поднимать все это по лестнице, — заметил Рис. — Знаешь, Хелен, я провел водопровод в туалет, который находится рядом с моей спальней. Надеюсь, ты как-нибудь зайдешь посмотреть на это чудо техники.
Хелен закрыла глаза. Ей хотелось уснуть и больше не видеть того, что творилось вокруг. Неужели ее муж думает, что она переступит порог его спальни, в которой ощутимо присутствие любовницы? И как ни в чем не бывало пойдет взглянуть на чудо слесарного мастерства? Может быть, она спит и все это видит в дурном сне? Тогда почему у нее так сильно болит голова?
Впрочем, Хелен вынуждена была признать, что боль потихоньку отступала.
— Тебе нужна помощь, чтобы принять ванну? — спросил Рис. Судя по всему, он был готов сгрести ее в охапку и окунуть в горячую воду.
— Нет, — пробормотала Хелен, спустив ноги на пол. — Выйди из комнаты, Рис, умоляю тебя.
— Я буду ждать тебя внизу, — сказал он.
— Я больше не могу работать над твоей партитурой. Мне нужен свежий воздух.
— А где ты собираешься гулять? У меня нет сада, и ты это знаешь.
— Я прокачусь по Гайд-парку в карете с задернутыми шторками, — сказала Хелен. Действительно, все в Лондоне считали, что она находится на водах в Бате, и Хелен не должна была забывать об этом. — Я не сяду за фортепьяно, Рис, как бы тебе этого ни хотелось, пока не почувствую себя лучше.
— Так давай отправимся на прогулку вместе, — легко согласился он. Казалось, ничто не могло испортить его хорошего настроения. — В сущности, это прекрасная идея! Я буду напевать тебе арии, которые уже знаю наизусть, а ты скажешь мне, что думаешь о них.
Хелен схватилась за голову.
— Убирайся вон, — глухо промолвила она. — Вон, вон, вон!
— Знаешь, мне очень нравится твоя прическа, — с озорной улыбкой заявил Рис. — Особенно этот хохолок на затылке. Он придает тебе воинственный вид.
— Вон, я сказала! — завопила Хелен, неистово зашлепав босыми ногами по полу.
Через час она спустилась к Рису с таким трагическим видом, как будто была одной из его несчастных героинь. Хотя ее роскошный синий костюм для прогулок стоил, пожалуй, больше, чем квакерская одежда для всех хористов в его новой опере.
Рис сидел за клавесином. При ее появлении он поспешно встал.
— Карета ждет во дворе, — сообщил он. — Кроме того, я приказал кухарке собрать корзинку с едой. Ты же еще не завтракала.
— Я не могу есть, — слабым голосом промолвила Хелен.
— В таком случае я все съем сам, — пожав плечами, заявил Рис.
Через полчаса они въехали под сень густых деревьев в запущенной части Гайд-парка.
— Я и не подозревала, что здесь существуют такие безлюдные места, — сказала Хелен, с восторгом разглядывая живописную местность.
Выйдя из кареты, они направились к зарослям по извилистой тропинке. Трава была такой высокой, что своими верхушками задевала нижние сучья огромных развесистых дубов. Между крапивой и чертополохом виднелись яркие соцветия маргариток, похожих на бравых солдатиков.
— Я никогда не встречал здесь ни единой живой души, хотя часто прогуливаюсь по этим тропкам, — промолвил Рис. — Светские люди предпочитают посыпанные гравием дорожки.
В некоторых местах нижние ветви дубов так низко нависали над тропой, что Рис и Хелен вынуждены были сходить с нее и огибать эти участки пути, ступая по изумрудно-зеленой траве и маргариткам.
Минут через двадцать до них перестали доноситься городские шумы, грохот карет, звон колоколов и крики торговцев.
— У меня такое чувство, словно мы уехали в деревню, — удивленно сказала Хелен.
Через несколько шагов деревья расступились, и они оказались на поляне.
— О Боже, как красиво! — в восторге прошептала Хелен, увидев перед собой пенное озеро белых звездчатых мелких цветов.
Выйдя на середину поляны, она наклонилась и нарвала маленький букет.
Обернувшись, Хелен увидела, что Рис все еще стоит у раскидистых деревьев. Выражение его лица было непроницаемым. Солнце ярко освещало крупные черты его лица, морщинки вокруг глаз, сведенные на переносице брови, пухлую нижнюю губу, ямочки на щеках…
Хелен почувствовала вдруг, как бешено забилось ее сердце. В этот момент она осознала, что в ее душе все еще жива та первая безумная страсть к Рису, которая заставила ее бежать из дома и без родительского благословения сочетаться с ним браком в Гретна-Грин.
Хелен едва не выронила цветы из рук.
Рис с невозмутимым видом подошел к ней и бесцеремонно уселся на траву, примяв цветы. Хелен молча наблюдала за его действиями. Она была не в силах что-либо сказать. В течение девяти лет Хелен старательно убеждала себя, что ее безумное увлечение Рисом Холландом было всего лишь наваждением, кратковременным помрачением рассудка. Однако теперь она поняла, что все обстояло гораздо серьезнее.
Все еще находясь в полной растерянности, она помогла Рису расстелить скатерть на траве и выложить на нее из корзинки куски цыпленка, пирог, фрукты и бутылку вина.
Впрочем, она отказалась пить вино.
— Твои волосы похожи на собачью шерсть, — ухмыляясь, заявил Рис. — На красивую ухоженную шерсть.
Он взял куриную ножку и начал обгладывать ее жадно, словно дикарь. Время от времени Рис бросал на Хелен озорной взгляд, от которого у нее замирало сердце. Перед ее мысленным взором невольно возникла его мускулистая широкая грудь, скрывавшаяся сейчас под белой рубашкой.
Наблюдая за мужем, Хелен вдруг поняла, что тоже хочет есть. Поставив тарелку с цыпленком себе на колени, она попыталась резать его ножом.
— Не утруждай себя, — лениво сказал Рис. Развалившись на траве, он чувствовал себя не менее комфортно, чем в своей гостиной. — Хелен, обгладывай косточки, и дело с концом!
Она бросила на мужа презрительный взгляд.
— У меня нет привычки есть руками, — заявила она. — Меня отучили от этого еще в раннем детстве.
— А кто тебя видит? Здесь никого нет, кроме тебя и меня, а мы старая супружеская пара.
Старая супружеская пара! От этих слов веяло покоем и уютом, а Хелен было некомфортно рядом с Рисом. В особенности ей мешали покалывание во всем теле и странные ощущения внизу живота. Рис сбросил сюртук и закатал рукава рубашки. Хелен не могла отвести глаз от его смуглой кожи.
— Где бы ты ни был, ты постоянно раздеваешься, — с упреком промолвила она, бросив на мужа колючий взгляд.
Как он смеет находиться в прекрасном расположении духа, когда она страдает от жары и голода?! Солнце припекало ей спину, и Хелен поняла, что оделась не по погоде. Ее изящный короткий синий пиджачок был слишком теплым.
Рис наклонился к ней, и Хелен невольно отпрянула. Близость мужа повергала ее чувства в смятение.
— На вот, поешь, — сказал он, поднося куриную ножку к ее рту.
— Я же не могу! — вскричала она, однако голод давал о себе знать.
У Хелен заурчало в желудке. Рис засмеялся:
— Ешь, не ломайся, никто тебя не видит.
— Ты меня видишь, — продолжала упрямиться Хелен.
— Я не в счет, — сказал Рис, бросив на жену многозначительный взгляд, от которого у нее все затрепетало внутри. — В этом и заключается прелесть брака.
Она откусила от ножки. Цыпленок был великолепно приготовлен. Его мякоть хорошо пропиталась лимонным соком.
— Как вкусно, — пробормотала Хелен и откусила еще немного.
— Я не зря хорошо плачу своей кухарке, — с довольным видом сказал Рис. Оторвав полоску куриного мяса, он поднес ее ко рту жены.
От его мягкого бархатистого голоса у Хелен сладко заныло сердце. И когда он отодвинулся, Хелен едва не вскрикнула от разочарования.
— Моя идея заключается в следующем, — заговорил он. — Я хочу, чтобы действие второго акта оперы разворачивалось не в пуританской деревне, а при дворе. Понимаешь? Принцесса покинула своего возлюбленного, капитана Чартериса, а его пытается соблазнить другая дама.
— Значит, в центре этого акта будет капитан? Рис кивнул.
— Я задумал написать соло для тенора на слова, которые в созданном Феном либретто произносит дочь квакера, влюбленная в принца.
— Удивляюсь, как ты различаешь всех этих влюбленных, — с улыбкой промолвила Хелен.
— А теперь послушай и скажи, что ты об этом думаешь, — попросил Рис и запел:
Любовь, ты пьянишь, как вино, Любовь — ты сладкая напасть, Я мечтаю о тебе давно, Безумная божественная страсть!
У Риса был чистый приятный баритон, от которого у Хелен закружилась голова так, словно она опять выпила бренди. Мелодия, сочиненная Рисом, была легкой, напевной и удивительно трогательной.
Откинувшись немного назад и опершись на руки, Хелен внимательно слушала мужа. Рис пед, не сводя с нее пристального взгляда, и от этого ей стало не по себе. Закрыв глаза, Хелен постаралась сосредоточиться на его пении. Портаменто несколько смущало ее. Такое легкое скольжение от звука к звуку прекрасно звучало в исполнении теплого баритона, хотя Хелен знала, что в диапазоне тенора оно будет казаться слащавым. Но больше ей не к чему было придраться, хотя за последние девять лет Хелен привыкла критиковать его произведения. Так она пыталась доказать Рису, что обладает умом и музыкальным вкусом.
Пойдем со мной, пойдем на бал. Любовь и розы блекнут днем. А ты прекрасна, как цветок… Пойдем со мной на бал! На бал!
Его голос звучал так настойчиво и проникновенно, что у Хелен защемило сердце. Это был манящий зов искусительниц-сирен, предупреждавших, что не пойти на бал — значит упустить целую жизнь, упустить любовь, упустить все самое прекрасное.
Комок подкатил к горлу Хелен. И вот Рис дошел до коды. Его голос стал более звучным, протяжным и мечтательным.
Пойдем, пойдем, пойдем на бал… Любовь тускнеет днем… Пойдем, пойдем, пойдем на бал!
Когда он закончил петь, она еще долго сидела молча, не открывая глаз. Ее переполняли эмоции. Впервые за долгие годы Хелен восхитила музыка Риса. Но вот на ее озаренные ярким светом веки упала тень. Мощная фигура мужа загородила солнце.
— Ты заснула? — нетерпеливо спросил он.
Хелен открыла глаза. Она знала, что в них блестят слезы, но это нисколько не смущало ее.
— Это было прекрасно, — прошептала она. Рис дотронулся до ее щеки.
— Ты плачешь? — спросил он. Уголки ее губ дрогнули.
— Это было так восхитительно… — прошептала она. — Я соскучилась по твоему голосу.
Поймав на себе пристальный взгляд мужа, Хелен невольно закрыла глаза. Она почувствовала, как его губы коснулись ее губ.
Как она могла забыть, что до замужества обожала его поцелуи? В год их знакомства они много времени проводили вместе, уединившись в укромном уголке бального зала или в комнате для занятий музыкой. Молодые люди никак не могли наговориться. Часто они садились за фортепиано и играли в четыре руки произведения Риса. Позже Хелен узнала его лучше и стала доверять ему и собственные сочинения. И конечно же, улучив удобный момент, когда их никто не видел, они украдкой целовались.
Один Бог знает, почему они старательно скрывали от всех свои отношения! Отец Хелен был в восторге от того, что наследник графского титула и крупного состояния ухаживал за его застенчивой невзрачной дочерью. Он не чинил влюбленным никаких препятствий.
— Почему мы с тобой тайно бежали из дома? — неожиданно спросила Хелен, погладив мужа по голове.
— Я жаждал быстрее овладеть тобой, — признался Рис, и его губы снова коснулись ее губ.
Хелен надеялась, что он не вспоминает сейчас, с каким отвращением она стала относиться к его поцелуям после их первой ночи. Они ассоциировались в ее сознании с унижением и болью полового акта.
Но до их побега, до их первой проведенной вместе ночи, сердце Хелен замирало всякий раз, когда она видела губы Риса. Она с нетерпением ждала тех мгновений, когда они, оставшись наедине, начинали страстно целоваться. Хелен не знала, что Рис был, по существу, неопытным в любовных делах мальчишкой. Он казался ей тогда самым искушенным мужчиной на свете.
— Поцелуй меня по-настоящему, Рис, — попросила она. Его рука, поглаживавшая Хелен по щеке, замерла.
— Ты не забыл еще, как неистово мы целовались до свадьбы? — спросила она.
— В те времена я зажимал тебя в каждом углу, словно обезумевший самец.
— Мне это нравилось, — промолвила Хелен.
— Но почему ты никогда не говорила об этом?
— Леди не делают таких признаний.
Но в памяти Риса еще слишком живы были воспоминания о том, как его жена отказывалась целоваться с ним, называя его ласки отвратительными. Поэтому он колебался. Их недавно возобновившиеся отношения были еще хрупки и непрочны. Рис боялся снова потерять Хелен, хотя и не признавался себе в этом. Ему было хорошо и покойно рядом с ней, он просто не хотел пугать ее своей страстью. А вдруг она снова почувствует отвращение к нему?
Видя, что Рис колеблется, Хелен пришла ему на помощь. Эта женщина, прежде так сильно ненавидевшая поцелуи, припала к его губам и приоткрыла рот, чтобы впустить его язык.
Рис никогда не считал себя настоящим джентльменом. За годы разлуки ничего не изменилось. Вот и сейчас он не мог отказать себе в удовольствии и стал жадно терзать рот жены. Запрокинув голову, Хелен упала навзничь на постель из цветов, увлекая за собой мужа. В глубине души Рис ждал, что она вот-вот оттолкнет его или назовет развратным, отвратительным типом…
Вопреки ожиданиям Риса Хелен обвила руками его шею. Он ощущал под собой ее мягкое податливое тело и почувствовал, что она тает в его объятиях. Рис едва сдерживал рвущийся у него из груди стон наслаждения.
— Хелен, — хриплым голосом промолвил он, прерывая поцелуй, — ты вроде бы говорила, что я должен каждый день исполнять супружеские обязанности?
Она открыла глаза и взглянула на него затуманенным взором.
— Да…
У Риса перехватило дыхание. Он не верил своему счастью.
— А я не слишком тяжелый для тебя? — осторожно спросил он.
Рис всегда ценил ее прямоту и честность.
— Раньше я терпеть не могла, когда ты наваливался на меня всем телом.
Опершись на локти, он осыпал ее лицо поцелуями.
— Тебе до сих пор противны мои ласки? — спросил Рис, стараясь скрыть свое волнение.
От ответа Хелен очень многое зависело. Сердце Риса готово было выскочить из груди. И не только от страсти. Хелен снова закрыла глаза.
— Нет, — прошептала она.
Это тихое слово еще долго звучало в ушах Риса.
Из его груди готов был вырваться стон, но Рис сдерживал себя. Рис не хотел выглядеть в глазах жены грубым животным, урчащим от удовольствия.
— А вот это тебе нравится? — прошептал он, прижав губы к ее мягкому уху.
Руки Хелен, лихорадочно гладившие его по голове, вдруг застыли. На поляне установилась напряженная тишина. До слуха Риса доносился лишь щебет птички, прятавшейся где-то в кустах.
Хелен не ответила на его вопрос, но Рис все же отважился положить ладонь ей на грудь. Прежде она не выносила, даже когда он смотрел на ее обнаженное тело. Рис хорошо помнил те времена, но совсем недавно Хелен позволила ему ласкать ее. Это даже как-то обнадеживало Риса.
Грудь Хелен была упругой и податливой на ощупь. Прикоснувшись к ней, Рис едва не взревел от страсти. Он понял, что на Хелен не было ни корсета, ни нижней сорочки. У Риса задрожали руки.
— Рис, — прошептала Хелен, — ты уверен, что в эту часть парка никто никогда не заглядывает?
— Да, я хожу сюда на прогулки уже лет пять и никогда никого не встречал здесь, — ответил он, поглядывая на жену сверху вниз.
Лицо ее все пылало, а глаза блестели от возбуждения.
— Ты хочешь что-то предложить? — лукаво спросил Рис. Хелен усмехнулась.
Эсме дала ей множество наставлений. Она научила ее стонать в нужных местах, неистово кричать «Да! Да!». Однако Эсме ничего не говорила о том, что делать Хелен, если ей захочется улыбаться или если из ее груди вырвется смех.
— Я не чувствую себя здесь самой собой, — призналась она. — Я кажусь себе проказницей, озорной испорченной девчонкой.
Глаза Риса потемнели от страсти и стали бездонными, как два черных омута.
— Мне нравится то, что ты только что сделал, — промолвила Хелен, проведя пальчиком по его брови.
Поднявшись на колени, Рис начал медленно расстегивать пуговицы на ее жакете. Лежавшая на траве Хелен была похожа на стройную нимфу, а завитки ее волос походили на маленькие веточки.
— Мне нравится твоя стрижка, — сказал Рис.
— А я думала, что ты будешь смеяться над ней.
Увидев, что она смутилась, Рис наклонился и поцеловал ее в губы.
— Ты очень красива, — признался он, снимая с нее жакет. Под ним была небесно-голубая блузка из такого тонкого муслина, что Рис видел сквозь ткань очертания нагого тела Хелен. Охваченный сильными эмоциями, он на мгновение зажмурился и снова положил ладонь на ее грудь. Она не сводила с него глаз.
— Я хоть сносно выгляжу? — с замиранием сердца спросила она.
— Сносно?! — воскликнул он. — О Боже, Хелен, что за слова! Да если бы я только…
Рис осекся. Хелен видела, что он и не думает смеяться над ней. Рис наклонился и вдруг припал губами к ее соску, видневшемуся сквозь полупрозрачный муслин.
Хелен на мгновение застыла. Она была ошеломлена тем, что делал ее муж! Он сосал сквозь тонкую ткань ее грудь! Кровь гулко застучала в висках Хелен.
— Рис! — закричала она, и ее пронзительный крик разорвал царившую вокруг тишину.
Он быстро распахнул ее блузку и припал губами к обнаженному соску жены с такой жадностью, что она опять закричала. Зажмурившись от бившего ей в глаза солнца, Хелен отдалась на волю чувств. Она ощущала, как в ее крови вспыхнул огонь. Лихорадочно вцепившись в плечи мужа, она хотела бесконечно продлить эту сладкую муку. Но он и не думал прекращать свои ласки.
Положив ладони на ее грудь, он стал поигрывать с сосками, пощипывая и ритмично теребя их. Хелен задохнулась от восторга, впившись ногтями в его кожу. Сильные изящные пальцы Риса прикасались к ней, словно к дорогому музыкальному инструменту, извлекая из ее тела упоительную мелодию.
Хелен и не думала сопротивляться. И даже когда Рис раздел ее, сняв юбку и блузку, она не сказала ни слова. Рука Риса скользнула в ее промежность. Как ни странно, это доставило ей огромное удовольствие. От его прикосновений дрожь пробегала по ее телу.
— Хелен, — вдруг промолвил Рис, убрав руку. Она чуть не вскрикнула от разочарования.
— Что? — сдавленным голосом спросила Хелен и откашлялась, чувствуя ком в горле.
— Я хочу заняться с тобой любовью. Ты согласна?
— Да, да, конечно, — торопливо ответила она. Ей хотелось, чтобы он быстрее приступил к делу. — Ты говорил с Дарби?
Рис удивленно посмотрел на жену. У него был странный затуманенный взгляд.
— А о чем я должен был поговорить с Дарби? Хелен нахмурилась.
— Но ты же хотел попросить его поделиться с тобой опытом, узнать, как нужно обращаться с женщинами в постели… — Хелен запнулась.
Взгляд Риса стал более осмысленным.
— В этом нет никакой необходимости, — сказал он, припав к губам жены. Его рука снова оказалась между ее бедер. — Разве ты не видишь этого?
И его пальцы вошли в ее горячее влажное лоно. Хелен ахнула от неожиданности, инстинктивно раздвинув ноги шире, чтобы он глубже вошел в нее.
— Ты готова, — прошептал он. — Зачем нам еще какие-то особые приемы?
— О, — только и сумела промолвить Хелен. Почувствовав его плоть у входа в свое лоно, она взглянула на мужа. Лицо Риса исказилось от страсти, на скулах ходили желваки. Похоже, он больше не владел собой. Несмотря на то что Хелен не испытывала никаких неприятных ощущений, она напряглась. Внушив себе когда-то, что не создана для интимных отношений, она боялась снова почувствовать боль.
Рис сразу заметил ее скованность. Теперь он ощущал ее тело так, словно оно было продолжением его собственного.
— Все будет хорошо, — попытался успокоить он жену и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Однако он вовсе не был уверен в том, что соитие не причинит ей боль. К концу того года, который они прожили вместе, он уже не сомневался, что все дело было в строении тела Хелен. Именно оно, по его глубокому убеждению, мешало Хелен испытывать удовольствие во время полового акта. Рис слышал, что такое бывает.
— Пока все идет прекрасно, Рис, — прошептала Хелен с закрытыми глазами. — Продолжай. Ведь соитие приносит тебе удовольствие.
Однако Рис даже не пошевелился.
— Продолжай! — приказала она властным тоном.
И Рис подчинился ее приказу. Он стал медленно и осторожно вводить свой член. Хелен открыла глаза.
— Мне не больно! — радостно воскликнула она.
— Отлично, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Ты не будешь возражать, если я…
— Не спрашивай ни о чем, продолжай, — перебила она его, устремившись ему навстречу. — Мне ни капельки не больно!
И Рис начал ритмично двигаться. Его взор туманился от страсти. Соитие доставляло ему ни с чем не сравнимое наслаждение, и все же Рис чувствовал, что ему чего-то не хватает.
Ему было жаль, что Хелен не разделяет его восторга. Она лежала неподвижно с мечтательной улыбкой на устах. Ее тело с белоснежной кожей, на которую падали сквозь листву солнечные блики, сводило его с ума.
Подложив ладони под ее ягодицы, Рис приподнял бедра жены. Ее глаза стали круглыми от изумления, а губы разомкнулись так, будто она хотела вскрикнуть, но не решалась. Рис попытался понять, нравится ли эта позиция Хелен, но волна собственных сильных эмоций захлестнула его, взгляд заволокла пелена, толчки стали яростными… Вскоре он излил в ее лоно мощную струю семени, огласив тихий парк оглушительным воплем.
Откинувшись на спину, Рис долго лежал на траве, пытаясь восстановить дыхание и унять дрожь в теле.
Придя в себя, Хелен стала с аппетитом уплетать цыпленка. Она щебетала о том, что ей сегодня было так хорошо с ним! Вот если бы такая идиллия была у них десять лет назад…
Рис размышлял, что, в сущности, добился своей цели. Было бы глупо с его стороны желать чего-то большего. Хотя в его душе почему-то остался неприятный осадок…
Но Рис гнал от себя неприятные мысли. Он выполнил свои супружеские обязанности и получил разрядку. Чего еще ему было нужно?
