Глава 27

Одна в их комнате, Алисия размышляла о том, что она сделала с собой без всякой помощи убийцы. Одержимая жаждой мести, она упустила момент, когда еще можно было повернуть назад.

Так, считая, что терять ей нечего, она начала становиться очень, очень плохой и не понимала, как не права, пока не потеряла единственное в жизни, без чего жить не могла, – уважение мужчины, которого любит.

Такой мужчина, как он, – прямой, с моральными устоями, требовательный, такой же требовательный к себе, как и к ней, – не захочет ее.

Можно попытаться исправить ошибку. Можно стать скромной, как монашка, выдержанной, как королева. Но это убьет ее индивидуальность, такого будущего она боялась, так что не было смысла даже и пытаться.

В этот миг Уиндем ворвался в спальню, так широко распахнув дверь, что, оттолкнувшись от стены, дверь сама захлопнулась за ним. Алисия вскочила, встревоженная.

Слова удивления и увещевания застыли у нее на губах.

– Ты – мой самый страшный кошмар! – прорычал он. – Ты – женщина, которая является и устраивает хаос вокруг, а потом исчезает, смеясь над устроенным разгромом.

Алисия сделала шаг назад.

– Я…

Он подошел ближе, наклонился вперед, глаза его потемнели, как у хищника, готового нанести удар.

– Но со мной это не пройдет!

Спиной Алисия ударилась об угловой столбик кровати и поняла, что позорно отступает. Она выпрямилась и ответила Уиндему таким же гневным взглядом.

– Ты притворяешься, будто не хочешь меня, но я не девственница, Уиндем! Я знаю, когда мужчина хочет женщину!

– Могу вообразить, что ты это знаешь, – хрипло сказал он. – Могу вообразить, что это для тебя служит сигналом поступать хуже всего!

Она вздернула подбородок.

– Я тебе ничего дурного не сделала. С самого первого мгновения, когда мы были вместе, я говорила тебе только правду. Если ты этого не понимаешь… ну, тогда делать нечего.

Своими большими руками он схватил ее за плечи, не больно, но и не нежно.

– Ты права. Я хочу тебя. Я хочу заглянуть в твою душу, добраться до правды, но ты меня туда не пускаешь.

Он сжал ее крепче, и тут она слегка вскрикнула от боли, потому что плечо все еще побаливало после приключения в саду. Он ослабил хватку, но не отпустил ее.

– Если ты не откроешь ворота, – сказал он, и голос у него был низкий и угрожающий, – то мне придется взять их силой.

Он притянул ее к себе и впился губами в ее рот. Алисия поцеловала его в ответ, так же сердито, такая же потерянная, такая же одинокая.

Уиндем отпустил ее, чтобы обнять как следует, а она обвила его шею руками, удерживая его губы на своих.

Потом – твердый пол и ковер под ее голыми ягодицами, потому что он задрал ее юбки.

Она откинула голову и застонала, когда он резко вошел в нее. Но она уже была влажная от желания, и он доставил ей больше удовольствия, чем боли.

Она уцепилась за него, а он свирепо накидывался на нее, снова и снова штурмуя ее ворота. Ее захватило наслаждение, и страстное желание, и сумасшедшее, удивительное чувство благодарности за то, что ее захватывают, что она беспомощна в руках сильного мужчины, ее могучего любовника, что она в его власти.

Она впустила его, она позволила себе принадлежать ему, полуголая, и смущенная, и жаждущая, но он не мог ничего разглядеть за своими собственными преградами.

Она отдавала себя снова и снова, была его богиней и его шлюхой, его любовью и творением его сладострастия, стремясь показать ему, что нет никакой другой Алисии, что он может владеть всем, что у нее есть, но он ничего не видел.

Он проник в нее последний раз, вздрогнул, всхлипнув от ненависти к себе, и скатился с нее, и она снова смогла дышать. Он встал и, повернувшись к ней спиной, застегнул панталоны.

Алисия оправила юбки и постояла отвергнутая, потом глубоко вздохнула.

– Это помогло тебе решить проблему? Ты разглядел что-то внутри меня?

Он потер лицо обеими руками, но на нее не посмотрел.

– Там, внутри, нечего видеть.

Она отшатнулась, боль пронзила сердце. Он продолжал:

– Сделка расторгнута. Я заплачу вам за оказанные услуги. Я хочу, чтобы вы уехали через час. – Он направился к двери, потом остановился. – Вам нечего на это сказать?

Алисия встала перед ним, прижавшись спиной к двери, она преградила ему выход.

– О да. Лучше бы вы поверили, что мне есть что сказать на это.