Глава 26
Лукан внимательно огляделся и не заметил ничего подозрительного. Но внутреннее чутье подсказывало, что-то здесь не так. Неподалеку наверняка Воители Дейрдре.
— Наш план не сработал, — прошептал рядом Фэллон.
— Сейчас мы продвинулись намного дальше, поэтому у нас есть время для короткого привала, чтобы залечить раны.
Фэллон заворчал в ответ. За полчаса наблюдений они не заметили никакого движения, но обостренные чувства Воителей были зорче их глаз.
— Сколько еще нам здесь сидеть? — спросил Логан.
Фэллон вздохнул.
— Мне самому не нравится ждать, но врагов больше. Дернемся — нас возьмут.
— Согласен. Хорошо бы поскорее оказаться на горе, но не таким способом. Так мы ничем не поможем Куину.
— Может, пошлем вперед двух-трех наших и посмотрим, что из этого выйдет?
Лукан согласно кивнул.
— Хорошая мысль. Я пошел.
— Нет, — остановил его Фэллон. — Нельзя, чтобы захватили тебя или меня.
Уткнувшись лбом в ствол дерева, Лукан печально вздохнул.
— А ты проследи за мной. Если увидишь, что меня готовятся схватить, придешь на помощь.
Фэллон многозначительно промолчал, но задумался.
— Ладно, — наконец согласился он. — Будешь держаться так, чтобы я все время мог видеть тебя. Я уже потерял одного брата и не хочу терять другого.
Лукан кивнул, и они медленно пошли назад к оставшимся.
— Что вы там увидели? — спросила Ларина, как только Фэллон возник в поле ее зрения.
Лицо Фэллона было мрачным.
— Там Воители. Мы не поняли, сколько их, но они ждут, когда мы зашевелимся.
— Я готов с ними схлестнуться.
Хейден с хрустом откусил яблоко.
Лукан тоже был готов, но понимал, что Фэллон должен проявить максимум осторожности. Он увидел, как Фэллон взял за руку Ларину и привлек ее к себе.
Лукан скучал по Каре. Но как бы ему ни хотелось, чтобы она была рядом, он понимал — ей лучше оставаться в замке, где безопасней. Кара не была Воительницей, как Ларина. И все равно он не мог дождаться, когда снова увидит ее, заключит в объятия, поцелует.
— Сейчас мы втроем выйдем и посмотрим, что нам приготовили Воители, — объявил Лукан. — Пойду я. Кто со мной?
Отбросив недоеденное яблоко, вперед выступил Хейден.
— Я готов.
— Что ж, не будем заставлять их ждать.
Рядом с Хейденом встал Логан.
Одобрительно кивнув, Лукан повернулся к Фэллону.
— А вы пока оставайтесь в укрытии.
Фэллон, Ларина, Рамзи и Гэлен заняли свои места на деревьях, приготовившись броситься на выручку при необходимости.
Как Лукан и ожидал, из зарослей выскочили с десяток Воителей. Хейден метнул в них огненный шар, Лукан приготовился кинуться на четверых, мчавшихся ему наперерез, когда неожиданно противники замерли на месте. Потом развернулись и сломя голову бросились назад в заросли.
— Что бы это значило, черт побери? — удивился Логан.
Лукан пожал плечами.
— Понятия не имею. Может, ловушка? Они ждут, что мы помчимся за ними.
— Проклятие! — прорычал Хейден. — А я только вошел во вкус.
Оглянувшись через плечо, Лукан нашел глазами Фэллона, который сидел высоко на дереве. Тот сделал знак, и Лукан махнул рукой, чтобы Хейден с Логаном следовали за ним.
— Пойдемте посмотрим, что замышляют эти мерзавцы.
Они взобрались на холм и увидели, что все Воители Дейрдре улепетывают в сторону горы. Лукан остановился — происходило что-то странное.
— Что случилось? — Фэллон бегом направлялся к ним.
Лукан пожал плечами.
— Они сбежали.
— Это я вижу. Но почему?
— Они испугались меня. — Хейден хлопнул Лукана по спине. — Давайте порадуемся победе и пойдем освобождать Куина.
Лукан глянул на Фэллона.
— А ты что думаешь?
— Ни единой мысли, — ответил тот. — Наверное, Дейрдре приказала им отойти, но единственная причина, почему она так поступила, это…
— …Куин, — закончил за него брат. — Куин сдался.
— Но ей нужны мы все, — уточнил Фэллон.
— Теперь, когда Куин в ее руках, она прекрасно понимает, что мы все сделаем ради него.
— Я думаю, нам нужно отправляться на гору. Прямо сейчас! — воскликнул Фэллон.
— Думаю, ты прав.
Дейрдре ждала столько, сколько смогла выдержать, давая Куину время привести себя в порядок. Она понимала, что он пока ее не хочет. Но скоро он будет думать только о ней одной, и так до конца своих дней.
Она улыбнулась. Ее нетерпение росло. Даже наблюдать за тем, как он ест, уже было праздником. Правда, жаль, не удалось увидеть, как он купается, но ничего, все еще впереди.
Главное, теперь он принадлежит ей!
Дейрдре потерла руки и засмеялась. После столетий ожидания у нее наконец появился мужчина, которого она хотела всегда.
Она поднялась из кресла и подошла к столу. Налила немного вина в бокал, из которого только что пил Куин, отпила из него и застонала, ощутив, как вкус его губ смешивается с вином. Она затрепетала от желания, представив, как его член входит в нее. Ноющая боль возникла между бедер, она почувствовала, как там стало влажно.
Устав нетерпеливо мерить комнату шагами, она приоткрыла дверь в его спальню и увидела, что кадка пуста.
Куин лежал на кровати, раскинувшись на спине и прикрыв локтем глаза. Дейрдре поняла, что Куин спит, и разозлилась. Он должен был прийти к ней, как только принял ванну, а вместо этого отправился в постель.
«Может, он ждал тебя здесь?»
Она подошла к кровати и провела рукой по его телу. Куин тихо засопел. Она стянула с него сапоги и поставила возле кровати, потом выпрямилась и оглядела его.
Дейрдре как никто другой знала, каково Воителям приходится в подземелье. И Куину тоже не часто удавалось выспаться. Странное, неизвестное доселе чувство, похожее на нежность, овладело ей. Дейрдре вдруг решила дать Куину отдохнуть.
Перейдя на другую сторону кровати, она улеглась рядом, свернувшись в калачик. Погладила его по подбородку и приготовилась заснуть. У них впереди была целая вечность. Что по сравнению с нею каких-то несколько часов?
Куин открыл глаза, когда Дейрдре отвернулась от него. Ему не верилось, что его хитрость сработала, но положение было отчаянным: до нее дотрагиваться нельзя, а она лежит с ним в одной кровати, это очень плохо само по себе.
Уже давно ему не приходилось спать на настоящей постели. Даже когда они с братьями снова стали жить в их замке, он не мог засыпать на старой кровати.
Не в силах переносить одиночество и одолевающую похоть, он заваливался в ближайший городок и договаривался с какой-нибудь женщиной.
Еще он бродил по замку или выходил на берег, иногда дремал пару часов, но всегда просыпался к рассвету.
Именно мягкая постель не давала ему уснуть сейчас, напоминая о том, как было бы здорово лежать в ней вместе с Маркейл. Он несколько раз занимался с ней любовью, но ни разу на кровати со свежими льняными простынями. Ему хотелось смотреть на ее прекрасное тело в свете солнца, наслаждаться изяществом ее линий в свете дня. Ему хотелось, чтобы она раскинулась на постели, на шотландке с расцветкой Маклаудов, чтобы блики от свечей и огня в камине играли золотом на ее коже.
Он много чего хотел сделать вместе с Маркейл.
Сердце сжалось в груди, когда он представил ее сидящую в пещере, во тьме и холоде. Это место не годилось для жрицы, в особенности для той, которая много значила в его жизни.
Чувство к Маркейл простиралось глубже, чем чувство ответственности, которое он должен был к ней испытывать. Он не уловил момент, когда его чувства изменились, но они точно стали другими.
А сейчас ему было нельзя даже коснуться ее, поцеловать ее.
Ему страшно не хотелось, чтобы Маркейл поняла, чем он будет заниматься с Дейрдре. Куин был не в силах посвятить ее в свой план, потому что знал: она посмотрит на него со стыдом и отвращением.
Может, и нужно было все ей рассказать, но она принялась бы отговаривать его, а это было ни к чему. Так хотелось вернуться к ней! И пусть Дейрдре подвергнет его всем пыткам, каким захочет.
Вот только пытать будут всех, кроме него. Именно это держало его сейчас в постели у Дейрдре.
Два следующих дня будут самыми тяжелыми. Он сможет держать Дейрдре на расстоянии до тех пор, пока она не потребует доступа к его телу.
По крайней мере его братья будут в безопасности, пока ребенок не появится на свет. Куин с содроганием подумал об этом. Рождение ребенка — повод для радости, а ему приходится собирать всю решимость в кулак, понимая, что он должен будет убить его при первой возможности. Воплощение зла не имеет права ходить по этой земле ни единого мига.
Но что он за человек, если замыслил убить собственное дитя, и в то же время так мучился потерей сына, что чуть не расстался с жизнью?
